Репортёр поочерёдно останавливает людей на улице, тычет им микрофоном в лицо и произносит одну и ту же заученную фразу:
- Здравствуйте, X-TV, не желаете ли Вы поучаствовать в нашем опросе?
Получив что-нибудь более-менее утвердительное в ответ, (кивок, «угум», или просто молчание) репортёр задаёт свой следующий ужасающий вопрос:
- Что бы Вы сделали, если бы вдруг узнали о том, что скоро умрёте?
Молодые и пожилые, богатые и бедные, философы и прагматики – все попадались на эту удочку. И все они были сбиты с толку вопросом. Но ведь, в конце концов, это только глупый TV-опрос.
- Я бы, наверное решил спрыгнуть с самолёта без парашюта. – выдал какой-то улыбчивый студент.
- Укурился бы до смерти. – рассмеялся на заданный вопрос панк с зелёным ирокезом на голове.
- Ой, ну не знаю. А «скоро» - это через сколько? »»»»»»»» (молодая девушка, официантка)
- Снял бы все свои накопления и устроил бы вечеринку тысячелетия »»»»»»»» (бизнесмен средних лет)
- Позвонил бы маме и сказал, что очень сильно её люблю »»»»»»»» (водитель такси)
- Гхм, завещание написал бы, гхм, наверное…»»»»»»»»(банковский служащий, 34 года)
- Признался бы в любви одной девушке со своего курса. И полюбому бы её трахнул »»»»»»» (студент-первокурсник)
- Не знаю. Пристрелил бы своего начальника, что ли»»»»»»»» (бухгалтер, 32 года)
На записи после монтажа это выглядит более связно и логично, чем вживую. Но даже так можно заметить самую первую реакцию на вопрос. Человек, почти сразу же представляет себя в указанной ситуации. Наверное, это должно напугать. Но бояться далеко не все. Они не верят, что умрут. Даже когда-то. Потом. Не сейчас. В старости. Им так трудно в это поверить…
Скорее всего, если бы это было не так, то просыпаясь, каждое утро мы все рыдали бы в подушку от осознания собственной смертности…
***
Это было в понедельник. Я как раз собирался на работу, когда в мою дверь позвонили. Брат. Его вид был весьма и весьма странным для раннего утра рабочего дня – домашняя одежда, щетина, лёгкий запах перегара.
- Привет, братишка. Можно войти?
Он вошёл.
- Что-то случилось?
- Ну как тебе сказать… я умираю.
- Что?
- В клинике сказали, что мне осталось жить не больше месяца. Может быть полтора.
- А что с тобой?
- Не силён я в диагнозах. Что-то с мозгом. А самое поганое, брат, что я не чувствую себя больным. Я – грёбаное сосредоточение всего самого живого в этом мире. Мне сказали, что я даже не замечу, когда у меня откажет мозг. Это была единственная хорошая новость.
Мы сидели на диване в зале. Оба смотрели на экран выключенного телевизора.
- И что ты думаешь делать…теперь?
- Не знаю. Правда, не знаю. Только маме не говори.
- Хорошо. Я могу ещё что-нибудь для тебя сделать?
- Прости, но что уж тут поделаешь?
Брат был старше меня всего на два года. Мы очень редко ссорились даже в детстве, а уж став подростками, так вообще были, что называется, не разлей вода. Всегда поддерживали друг друга. После окончания школы он получил высшее экономическое образование и пошёл работать по специальности. Я – отслужил в армии и устроился секретарём в небольшой офис. Год спустя меня повысили, и я стал полноценным офисным планктоном.
С братом мы виделись частенько. Ну, уж раз в месяц – точно. И вот теперь, услышав от него такое шокирующее известие, я даже не знал, что сказать. Как поддержать, утешить, или что там ещё нужно делать в таких ситуациях? Я просто был в шоке. Как будто диагноз поставили не ему, а мне.
- Знаешь, – он вдруг прервал затянувшееся молчание – а в детстве я хотел стать настоящим художником.
И верно – до пятого класса брат увлекался рисованием, но потом как-то в одночасье забросил это занятие.
- Да, припоминаю.
- После меня могли бы остаться картины. Может, даже достойные галереи в каком-нибудь захолустье. А теперь – только подписи на бумажках со счетами об оплате какой-нибудь херни.
Голос его был не очень-то наполнен печалью – брат был зол. Чертовски зол. Не то на себя, не то на врачей, не то на саму жизнь. По крайней мере, я очень надеялся, что зол он не на меня.
А ведь если бы врачи не вынесли ему этот приговор, он мог бы умереть, даже не осознав всю дерьмовость своего положения. И это, наверное, и было бы самым человечным поступком с их стороны. И где же это их знаменитое «не навреди»?
- Пойдём в комнату. – позвал я, направляясь в свою спальню и включая компьютер.
- Что ты задумал?
- Что бы такого ты мог изобразить на своей картине? Что бы ты хотел изобразить?
- Не знаю даже. А зачем тебе это?
- Собираюсь сделать из тебя художника. – я уже листал картинки по запросу «граффити», желая найти что-то несложное и соответствующее характеру моего брата.
- Бабу. Голую. Которая показывает всем средний палец. – брат мрачно улыбнулся.
Я тут же откорректировал запрос и получил готовое изображение.
- Теперь мы пойдём в магазин, возьмём огромный лист бумаги и баллончики с краской.
- Зачем?
- Чтобы сделать трафарет. И после оставить это изображение с твоей подписью на всех достопримечательностях нашего города.
Перед походом в магазин я успел переодеться и отключить телефон. Как оказалось, в специализированных магазинах такой огромный выбор краски, бумаги, готовых трафаретов и прочих сопутствующих, что можно там целый день проторчать и не успеть посмотреть весь ассортимент.
- А вот это ничё так цвет. – отметил брат, взвешивая в руках баллончик серебряного цвета.
- А давай всю палитру?
- А давай!
Вы бы видели, какими идиотами мы выглядели, когда ползали на четвереньках по полу моей квартиры, вырезая трафарет из огромного ватмана. Но знаете что, пошло всё к чёрту – это было весело!
- Ждём темноты?
- Ждём темноты…
Знаете, мы попали в утренние новости. Наше «искусство» показали по всем местным каналам. Здание администрации, главная городская площадь, белая стена храма, постамент памятника выдающемуся политическому деятелю прошлого – всё мы украсили той самой «голой бабой, показывающей средний палец».
Целую неделю я не появлялся на работе. Целую неделю я провёл с братом. Мы творили самые безумные из тех вещей, что приходили нам в головы. Но спустя неделю моего брата таки накрыло.
- Я не хочу умереть так.
- Как?
- Не успев понять, что я мёртв. Внезапно.
- Ну и что теперь.
- …
- Даже не думай!
- Уже подумал. Но я хочу сделать это красиво.
- Когда?
- Ещё не решил.
Мы шли по ночному городу, распивая пиво и распевая матерные песни. Я поднял бутылку вверх горлышком, допивая остатки, а когда спустя секунду осмотрелся, брат уже полез на опору моста.
- Ты что делаешь?
- Сейчас!
- Что?
- Я решил, что хочу уйти сейчас.
- Ты просто пьян!
- Нет, братишка, я счастлив! Уйти счастливым – это то, чего я хочу.
И он прыгнул.
Знаете, это как будто Вас сбивает поезд. Был у меня брат – и нет у меня брата.
Мы не успели угнать самолёт, как хотели. Мы не успели набить морду мэру нашего города. Не успели переспать за ночь с десятком-другим подпитых дамочек…
Если бы вскрытие не подтвердило диагноз – я бы собственноручно убил бы всех врачей в той клинике, где моему брату вынесли приговор. Чего бы мне это не стоило.
Однако они оказались правы…
И всё-таки, как же, чёрт возьми, несправедлив наш мир. Для того чтобы человек позволил себе стать таким какой он есть, каким он хочет быть; чтобы человек смог реализовать свои желания, чтобы смог побыть чуть более раскованным… нужно чтобы он находился при смерти. Вы меня слышите? Должен, мать твою, умирать! Подыхать! И кто же мы после этого? Люди…
Как же, чёрт возьми, безобразен наш мир…