Меня забыли забрать из школы. Я стою на холоде, около заборчика. Заборчик хлипкий и его поставили, чтобы как-то огородить спортивную площадку школы от «проезжей части». Хотя машины здесь проезжают редко. Разве что кто из родителей завернет ненадолго, чтобы забрать ребенка. Так обычно папа делает. Поэтому я после занятий выхожу на эту дорожку и стою тут, и жду. Иногда ждать приходиться минут 10, иногда 15. Папа рассеянный, может задуматься над чем-то и уйти в свой мир. Так это мама называет. Я всегда думал, что это здорово! Уметь уходить в свой мир. А потом заметил, что мама так не считает. «Опять ушел в свой мир!» - когда она это говорит, лицо у нее либо грустное, либо улыбающееся. Но даже если она улыбается, все равно слова получаются немного злые. Это называется сарказм.
Уже зажглись фонари, и снег вокруг заблестел ярче, а папы все нет. Вот из школы вышел наш трудовик, и подошел ко мне. «Ты чего тут стоишь?» - спрашивает, а у самого брови так и хмурятся. «Папу жду» - отвечаю, а губы еле шевелятся от холода. «Ты на дороге-то не стой!» - буркнул трудовик, и ушел вдоль заборчика в сторону остановки. А мне стало совсем тоскливо. Уже и трудовик домой пошел! А я все стою и жду. А вдруг за мной не придут? Но тут вдалеке показалась маленькая фигурка, и направлялась она к школе. Фигурка очень спешила, один раз чуть не поскользнулась, чертыхнулась, но устояла. Это точно мама! Я побежал ей навстречу, хотя ног уже не чувствовал. Мы встретились на середине дорожки, и мама меня крепко обняла.
Потом мы пошли на остановку, и я понял, что мама злится. Она продолжала идти быстрым шагом, хотя спешить было некуда. А в автобусе все время ворчала себе под нос. «Это ж надо было! Забыть о ребенке!». Она так часто это повторяла, что когда мы пришли домой, я уже сам понять не мог, как папа смог забыть обо мне?
Дома было еще хуже. Мама накрыла на стол, и поставила перед каждым тарелку с супом, но ел я один. Папа виновато смотрел на скатерть, а мама недовольно стучала всем, чем могла. То чайником, то хлебницей, то тарелкой.
Я быстро поел, и сбежал к себе, делать уроки. Но не смог сосредоточиться, потому что из кухни доносился громкий шепот. Громкий шепот - это когда родители не хотят, чтобы я слышал их разговор, но слишком злятся, чтобы говорить тихо. Получается шипение. А я терпеть не могу шипящие звуки, они звучат противно. Только я хотел пойти и разобрать, о чем они говорят, как мама своим поддельно-радостным голосом воскликнула: «Да ты у нас прямо герой!». «Сарказм» - догадался я. Тут же хлопнула дверь в родительскую спальню. Потом она же хлопнула во второй раз, и спустя минуту, в третий. А затем в мою комнату вошла мама. В руках она держала свою подушку и теплый плед с оленями, который мы вместе покупали на прошлый новый год.
- Пора спать, - буркнула мама, - гаси свет и ложись!
Я аж открыл рот от удивления, было только 9 часов! Но потом я рот закрыл, потому что знал: когда мама в таком настроении, с ней лучше не спорить. Я только попросил оставить ночник, чтобы немного почитать на ночь. На что мама ответила: «Просто закрой глаза и спи!». Вот с мамой всегда так. Она постоянно раздает советы! Я решил, что закрою глаза и полежу полчаса, а потом повернусь к маме и скажу: «Вот видишь! Не работают твои советы». Я закрыл глаза и начал думать, как и что выскажу маме. И про дверь обязательно упомяну! О том, как дверь в мою комнату скрипит, когда они своей хлопают. Бедняжка. Зачем их вообще люди ставят? Потянуло холодом. «Наверное, окно открыла». Или все же дверь? А если дверь, то куда мама собралась?»
И тут раздался визг! «Что?» - подумал я, и проснулся. Кто-то только что кричал! Я подскочил, но мама накинула мне на голову плед и прижала к кровати. «Не вставай» - сказала она мне в самое ухо.
- Мам, ты чего? - Мне стало страшно. Я сдвинул краешек пледа и выглянул одним глазком. Под потолком мельтешила какая-то тень. «Вот тебе и раз!» - опешил я.
- Мам, это же просто птичка, - сказал я, но из-за пледа мой голос звучал очень глухо.
- Это! Летучая!! Мышь!!! – мама говорила так, будто каждое слово было с большой буквы, и произносить их нужно по нарастающей. В конце она просто закричала: – Тима!
И тут как по мановению палочки дверь в комнату распахнулась. Я развернулся на кровати и выглянул из-под пледа другим глазом. В дверном проеме стоял взъерошенный папа. Его волосы торчали во все стороны, одна дужка очков еще цеплялась за ухо, а вторая болталась у подбородка. В руках папа почему-то держал швабру.
- Грабят?! – рявкнул он.
И тут я засмеялся. Очень уж странно папа выглядел. Он стоял тут со шваброй как рыцарь, но на нем была пижама в полоску. Мама вдруг тоже рассмеялась, и показала на потолок. Потом схватила меня за руку, и мы выбежали в коридор, оставив папу разбираться с ночным гостем. «Ты у нас просто герой!» - подбадривала его мама, через чуть приоткрытую дверь, и говорила теперь без сарказма.