БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ МИГ…
Запах беды уже ощутимо витал в воздухе.
То, что «программа» спецгруппы потерпела фиаско, не понимал только идиот.
Вот и Мари это чувствовала, хоть ребята и берегли её от плохих вестей, старались к роковому мигу сделать так, чтобы она просто исчезла, став недосягаемой для недругов, идущих по пятам. Мучились долго, пока решение не нашлось.
…Едва она завернула за угол районного управления полиции, намереваясь пройти тихим тёмным переулком среди кирпичных домиков с черепичными крышами и маленькими палисадниками перед окнами, как кто-то затащил её в проулок, зажав рот!
– Тихо, Маришка, – голос Олега и напугал, и успокоил. – Не кричи и слушай: сейчас идёшь со мной и быстро. Не спрашивай ни о чём пока, единственная…
Страстно целовал девушку за ухом, сбив фетровую шляпку набок, прижимал спинкой к себе, сильно и надёжно, но чувствовалось, что невероятно взвинчен, до дрожи в мощном богатырском теле.
– Так надо.
Замерев и задрожав от ласк оперативного «мужа», кивнула, обхватив его склонившуюся голову левой рукой, держа в правой сумочку с костюмом для вечернего представления в баре.
Немного постояв, очнулся и потащил Мари в сторону от центра района.
Она плохо знала эту часть большого города. Некогда было путешествовать. «Легенда» беглой полячки не способствовала простому шатанию в прогулках по Делфту.
Проходя по узким улочкам и набережным, переходя через мосты и мостики, обходя многочисленных велосипедистов и туристов, они куда-то планомерно продвигались быстро и молча.
Только по усиливающемуся влажному воздуху поняла – идут в район гавани к яхт-клубу. Удивилась: «Что он задумал? Покататься? Зимой?» Спрашивать не стала, а просто следовала за ним.
Муж явно знал куда идти – ни разу не замедлил шага, не сверился по карте, не спросил у прохожих дороги.
Выйдя к пакгаузам и каким-то складским помещениям непонятного назначения, сбавил скорость, дав жене отдышаться. Посмотрел на гладь воды, на пустой пирс, задумался и, что-то решив, подхватил её на руки и занёс за невысокое здание из красного кирпича. Оглянувшись по сторонам, убедился, что вокруг тихо и пусто – не сезон для рыбаков и любителей покататься на плавсредствах, радостно облегчённо вздохнул.
Когда повернул лицо, Мари задохнулась от чувств: в нём была не только безграничная любовь, но и неистовость, дикое желание обладать здесь и сейчас, сию минуту!
Смотря неотрывно в глаза, рывком развернул её, посадив к себе на талию, и впился в губы…
…То, что произошло в следующие четверть часа, было просто не описать: муж потерял голову. Совсем. Это было больше похоже на изнасилование, если бы не одно «но» – жена горела так же!
Что-то произошло в тот момент между ними, не поддающееся трезвому объяснению. Словно навёрстывали эту тысячу лет, будучи разлучёнными той страшной ночь, когда её, княгиню Соню, вырвали из рук оглушённого мужа Ингмара. Тогда они тоже горели в слиянии и восторге, пока на их селение не напали враги. И вот теперь в гавани, в глухом закоулке современного яхт-клуба голландского городка, супруги довершали прерванное: любили, словно прощаясь навсегда, как тогда.
Мари-Соня чувствовала это всеми мышцами и нервами, всей кожей и дыханием: «Мы теряем друг друга! Снова! На сколько лет? На тысячу? Две? На сколько веков Один опять разрывает наши объятия? Когда обретём друг друга вновь? Найдём ли следы сквозь дым времён? Узнаем ли в новых телах?»
Рыдала и стенала, металась и вырывалась, а муж зажимал ей рот рукой и… не мог остановиться. Всё чувствовал наравне с любимой – всегда были единым целым, но не в тот момент.
Только звук сирены на катере у причала и привёл в чувство.
Дрожа и рыча, взял себя в руки и, наконец, счастливо застонал, вжимая юную женщину в кирпичную стену.
«Боже, синяки теперь месяц будут квадратиками! – совсем не к месту и времени подумала и нервно начала хохотать над такой нелепой идиотской мыслью. – Какой месяц?? Остались минуты жизни».
Олег понял, медленно ослабил дикий напор и нажим огромного мощного тела на тощую фигурку и стал ласково одевать девочку-крошку, которую полюбил в един миг, сразу, два увидел на спецбазе. Любовь расцвела здесь, на чужбине, в момент страха и смертельной опасности, что не остановило пару, лишь подстегнуло чувства. Теперь, страстно и нежно целуя скрывающиеся от его взгляда участки нежной девичьей кожи, прощался с ними по отдельности, теряя голову от приблизившейся вплотную разлуки.
«Так целует, словно прощается! Навсегда? – нервно вздохнула, медленно приходя в себя. – Да… от одёжки мало что осталось – муж был вне себя! Как же в таком виде я покажусь в городе?
Мысли не в тему опять отвлекли взгляд Мари от страстного неистового исступлённого мужского лица, на котором читалась уже не любовь, а обожествление. Замерла, задохнувшись от тяжёлого предчувствия.
– Значит, это действительно конец всему…»
Приведя в порядок девушку, Олег быстро оделся сам. Посмотрел на часы.
– Постой здесь пару минут, родная, – говорил низким, хриплым, невероятно притягательным голосом, который скрывал в обычной жизни.
Поцеловал опухшие, искусанные им в кровь в приступе безумия и отчаяния, губы жены.
– Не сходи с места, Маришка, – окунулся почерневшим морем в помутневший изумруд колдовских глаз, прошептав с содроганием и чувством вины: – Прости меня за всё, любимая, молю. Сорвался. Голова вскипела, должно быть, – прижался губами ко лбу, тяжело вздохнул. – Знай и помни: я люблю тебя.
Нежно невесомо коснулся кожи её губ и… быстро ушёл.
Стояла, вцепившись в стену рядом, держалась из последних сил на ногах и старалась не смотреть в ту сторону, куда он ушёл. Что-то подсказывало, что лучше пока ничего не знать. Закрыла глаза, сдерживая слёзы, но не держала зла, всё прекрасно понимая:
«Олег не просто в отчаянии, а на последнем дыхании, порыве силы воли держится, как и все его парни. То, что сейчас произошло, лишь следствие затяжного стресса у мужчины. Значит, дело настолько плохо, что муж повторит поступок, как тысячу лет назад: когда поймёт, что мне не спастись – задушит, – поникнув головой, нервно вздохнула. – Что ж, я готова. Даже не страшно принять смерть от его рук. Лучше мгновенная от переломанных шейных позвонков, чем мучительная в подвалах Системы или здесь, после издевательств и неизбежного насилия на какой-нибудь явочной квартире “смежников” или забугорных агентов. Учитывая, какую “операцию” они придумали для меня и группы – представляю, что вытворят, как только их “спустят с поводка”! Нет… пусть Олег проявит милосердие здесь и сейчас. Как только подойдёт ко мне, так и скажу. Чего тянуть дальше? Пора. Твоё время истекло, “Марыля”. Тебя уже заждались там, за гранью, “Пани”. Все, кто не вернулся с “программ” и “операций”, все, кого ты знала и кого любила – все там. Вот и ступай к ним и ожидай своих ребят, над которыми уже висит дамоклов меч, и свеча бога горит и вот-вот пережжёт нити их судеб…»
Не успев закончить мысль, очнулась от неё за доли секунды до того, как подошедший тихо сзади Олег резко прижал сильные пальцы в районе её сонной артерии и, подхватив женское обмякшее тело на руки, понёс куда-то.
– …Прости, любимая, что поступаю так, но это единственный способ спасти тебя!
Видимо, не до конца убил её, потому что некоторое время всё слышала.
– Буду ждать тебя там, в нашей семейной погребальной лодке, Соня. Не торопись только. Поживи. Порадуйся жизни, единственная моя…
Целовал губы и щёку, шею и волосы, ощутимо дрожа телом.
Остановился и сказал кому-то через трепет и хрип голоса:
– Спасите ей жизнь – будет вам очень полезна. Она стоит того, клянусь честью. Мы договорились?
– Мы умеем держать слово, господин Н-дов.
Ахнула безмолвно: «Голос подозрительно знакомый!»
Он продолжил:
– Поторопитесь: они уже в пути. Прощайте! Рад, что мы с Вами нашли общий язык.
Крикнул что-то на незнакомом языке. Заработал мотор катера.
– Давайте её сюда…
Тут произошло то, чего никто не ожидал: Мари очнулась! Расширенными глазами смотрела на хмурое небо, ещё не в состоянии сфокусировать взгляд.
– Вы не полностью «отключили» её! – вознегодовал незнакомец.
– Я не смог… – просипел Олег.
Соскользнула с его рук на ноги и поняла, что стоит на краю пирса, а перед ней большой катер на всех парах!
– Нет! Я без тебя не поеду!!
Сообразив мгновенно, что к чему, завопила так, что мужчины вздрогнули, и ринулась прочь от причала.
Опомнившись молниеносно, Олег стремительно догнал и, схватив её в охапку, подбежал к судну, сильным, мощным отчаянным рывком забросил тощую девочку на палубу, где лёгкое тельце в полёте подхватили несколько крепких мужских рук.
Мари кричала и вырывалась, брыкалась и кусалась, материлась, неистовствовала и просила сразу убить!
Он заворожено смотрел на быстро уходящее судно и не мог отвести глаз от бушующей маленькой тщедушной девушки, с которой не могли справиться четверо взрослых мужиков! В последнем отчаянном порыве любви громко закричал на русском языке, больше не заботясь о том, услышит ли кто чужой его слова здесь, в этой голландской гавани:
– Соня! Я люблю тебя!! Ты слышишь!??
Да, она это услышала точно в ту секунду, когда сильным ударом ребра ладони по шее её «вырубили» черноволосые люди с чёрными глазами, отчаявшись справиться с крошечной русской неистовой фурией.
Голоса стали пропадать, как и сознание, и только запахи ещё тревожили несколько секунд: стылой воды канала, солярки и мазута, сигарет и чего-то ещё такого знакомого…
Январь, 2016 г. По мотивам романа «На пороге тёмной комнаты».
Фото из Интернета: Нидерланды, Голландия, г. Делфт, гавань.
http://proza.ru/2016/01/23/1210