Сантиметровый слой пыли это малая часть всего того, что покрывало её тело. Опавшая штукатурка – вторая кожа, как и обрывки старых обоев, кусочки отвалившейся краски бежевого цвета, налет побелки и бетонной пыли. В руке, на пальцах которой вместо ногтей мясо красноватого цвета с оттенком серого, лежит обрывок белой ткани в не яркий цветочек. Ноги придавлены бетонной глыбой, которая была раньше частью потолка, сломаны в пяти, а может и более, местах. На груди грязный отпечаток протекторов от чьего-то ботинка, видимо ударившего прямо в солнечное сплетение. Ребра сломаны, из рта, вместе с хрипами выходит кровь, из глаз грязные слезы, из ушей непонятная темная жидкость.. Голова, в области затылка, пробита молотком валяющимся здесь же, рядом, в пяти сантиметрах левее. Рубашка в клетку вся разодрана, на видимых частях тела видны множественные синяки, следы ногтей, порезы с запекшейся кровью... возможно, до обвала, был совершен акт изнасилования. Через дыру в потолке видно красивое голубое небо.
Стены вот-вот обрушатся, треща под звуки автоматных очередей. Снаружи, на улице, крики людей полные отчаяния, страха, матов.. Она отрезана от мира, отрезана от жизни в этом лишенном кислорода тесном пространстве, в виде комнаты в трехкомнатной квартире на 5 этаже жилого дома, посреди всего этого ада, зовущимся войной. Девушка 25 лет искала своего ребенка, а нашла лишь погибель. Саму смерть.. не свою смерть, это было бы лишь счастьем, а смерть в виде бездыханного маленького тела, принадлежащего её дочери. Голенький ребенок, задохнувшийся от пущенного в здание газа, или задушенный монстром всей этой бойни, или захлебнувшийся, или раздавленный валялся на кухне, на белом линолеуме залитым бензином. Между холодильником и перевернутым столом. Мать, ворвавшись на кухню и увидав его, не смогла сдержать крика, не смогла устоять на ногах и была тут же замечена и схвачена террористами. Она не смогла не потерять рассудок. дальше все гаснет и все кажется туманом. Не понимает как её волокут за ноги по полу, раздирая спину об осколки лопнувших ламп, плафонов, об куски оконных стекл и зеркал. Не понимает как на ней рвут рубашку. Не понимает как выбивают зубы ударами кулака.. не понимает как человек может быть настолько жестоким. В её мозгу, находящемся еще в сознании, только образ грязного, голенького младенца валяющегося на полу, как кусок белого мяса, как голый окорочок. Дальше она ничего не помнит. А спустя время на ней уже глыба бетона.