Путешествие в Пезаро
Заманчивая зеленая страна под бездонным голубым небом, почти со всех сторон окруженная теплым и ласковым морем… И название у нее чудесное – мягкое и певучее, словно наполненное ароматным и прохладным воздухом, – И-та-ли-я. Интересно, какой характер у жителей этого очаровательного уголка Земли? А населяют Италию, или Авзонию, как иногда называли ее поэты, люди самые разные.
(Ольга Клюйкова «Маленькая повесть о большом композиторе,
или Джоаккино Россини»)
"И как эти итальяшки могут терпеть такое солнце? Я тут, кажется, сопьюсь от жары!" – Молодой ботаник Георг Перуш, большой любитель музыки Россини, приехал в Италию. – Или вино или мороженое! Кошмар! Растолстею и стану алкоголиком! А всему виной местная жара!"
Эта страна покорила его с первого взгляда своими чудесными растениями, достопримечательностями, но главное совершенно необыкновенным воздухом, которым так легко дышится даже в жаркую погоду. Этот воздух напоён ароматами цветов, старых каменных зданий и неповторимой итальянской кухни. Только жара портила все впечатление.
Поссорившись со всеми друзьями и родственниками, Георг путешествовал один и не чувствовал дискомфорта. "Достали все! Если хотят - пусть сидят дома, а мне и тут хорошо! Домоседы, колбасники и любители плохого пива! Я тут отдохну и гербарий соберу! Всем на зависть!" Он отлично знал итальянский язык, и не нуждался в экскурсоводе, потому что путешествовал с помощью карты.
Но за ботаникой Георг не забывал оттягиваться на всю катушку. В Милане он посетил театр Ла Скала, пережил безумную страсть к примадонне, (правда, не взаимную), ел ливерную колбасу в Болонье, бычьи хвосты на Трастевери в Риме, сфотографировался с гладиатором на фоне Колизея, посетил собор Святого Петра, где его едва не затоптали туристы; танцевал тарантеллу в Неаполе, где еще успел выпить, без закуски целую бутылку дынного ликера, после чего молодому человеку целый день казалось, что у него от такой невероятной сладости слиплись все внутренности и попробовал пиццу «Маргарита»; в Венеции объелся удивительной рыбой, и, катаясь на гондоле, во все горло пел «Гаудеамус», и чуть было не свалился в зеленую воду большого канала. На сладкое его в гостинице искусали комары… Впрочем на ночь от выпил столько метаксы. Что комаров проспал, только утром все лицо и руки, не спрятанные под одеялом, были в волдырях и адски гудели.
«Намажься гидрокортизоновой мазью»! – посоветовала невеста Вильгельмина через скайп - единственную ниточку связывающую его с родиной и друзьями.
В каждом городе Георг покупал мороженое, в каждой гостинице утром набирал по два кило бесплатных булочек, и, любуясь памятниками великого прошлого Италии, поглощал их от нечего делать. В общем, молодой человек ежедневно испытывал на себе все прелести путешествия в одиночку, страдал от обжорства и радовался жизни. Впрочем, увидев, как полиция арестовала блудную женщину, пойманную на воровстве из номера соседа денег и мобильника от сомнительного вида отдыха отказался. Сосед в клинике от отравления клофелином лечится! Я так не хочу!
"Тяжело нагибаться после вина с мороженым! Но надо! Как говорили древние: Наука требует жертв!" Собирая цветы для нового гербария, Георг понял, что приехал не столько за растениями, а за тем, чтобы почувствовать дух этой прекрасной страны. Но, цветы здесь всё-таки были чудные, необыкновенные: синие с розовой серединой вьюнки, белые, алые и розовые олеандры, сказочные деревья, на которых росли цветы похожие на лилии, и другие, столь же чарующие растения.
"И почему меня тянет во Флоренцию, – мужчина вытер пот со лба клетчатым платком, – ну что я забыл в этом городе, где нет ни единой зелёной веточки, а только мрачные дома из серого камня? Но поеду! Назло всем поеду!"
Георг и сам не знал, что он там потерял. Он просто купил билет на поезд до Флоренции.
Во Флоренции он бродил по городу, разыскивая цветы. Но цветов не было. Были только мрачные каменные здания. «Пополнил гербария! Ученый! Если тут нет цветов, что же, придётся смотреть на эти серые камни, – подумал Георг, – может, мне местные умельцы хоть папку для гербария сделают?"
Гуляя по городу, Георг вспомнил, что один немецкий приятель просил его привезти фиаско. Приятель твердил, что это не театральный термин, а вид бутылки. А по пути тут как раз попался винный магазин. Но, покупая фиаско, Георг подумал: « Для чего я, как ишак, должен везти в Германию сувениры, и особенно какое – то фиаско! С чего моя невеста не поехала вместе со мной, да и приятели тоже хороши! Впрочем, сюртук к свадьбе все равно придется перешивать!»
Георг сам не заметил, как откупорил бутылку. Дурманящий, вяжущий аромат красного вина ударил его в самое сердце. Недолго думая, молодой человек немного отпил. Вкус оказался не хуже запаха.
По улице Джузеппе Верди вышел на площадь перед церковью Санта Кроче. Невольно он поднял голову, искренне залюбовавшись прекрасным фасадом.
«А от чего бы, не зайти? Вход шесть евро, не разорюсь», – Георг взял входной билет и вошёл.
В церкви служили мессу. Георг отошел на самое дальнее место, и стал вертеть головой, рассматривая церковь. Казалось, она строилась как кладбище – столько было здесь захоронений.
« Подумать только, да тут настоящий Пантеон! – поразился Георг. – Микеланджело, Леонардо, Канте, Уго Фосколо! »
И тут золотое солнце засияло ему в глаза. «Могила Россини! Вот что так тянуло меня сюда! А я и не заметил её!»
Могила Россини по сравнению с могилой Микеланджело казалась совсем скромной, заметить её было трудно.
Лаконичное надгробие метра три в высоту, из белого мрамора, украшенное понизу полосой розового, в белых жилках гранита. В самом низу были видны гербы трёх городов: Пезаро, Флоренции и Парижа. Около гроба, который стоял на самом виду, стояла белая статуя ангела. Что странно, нигде не было написано, кем был Россини, годы его жизни. Но, откуда шёл этот ослепительный солнечный свет? В самом верху надгробия за навесом стоял небольшой бюст Россини, а позади головы его была круглая флорентийская мозаика из золотого стекла. Золото светилось и бросало на голову Россини мерцающие блики, какие бывают на море в солнечный день. Россини улыбался, и он был единственным, кто улыбался из всех, здесь погребённых.
Георг перевёл мысли на мессу. Ему было скучно, и он тихо-тихо стал напевать арию Фигаро из «Севильского цирюльника»:
Нужен я кавалеру, даме - красотке...
Ах, счастлив судьбою я, честное слово,
Жизнь превосходна для цирюльника
Вроде меня, вроде меня!
Фигаро! Я здесь!
Эй, Фигаро! Я там!
Фигаро здесь, Фигаро там,
Фигаро здесь, Фигаро там,
Фигаро вверх, Фигаро вниз,
Фигаро вверх, Фигаро вниз…
Георг не замечал, что начал фальшивить, пытаясь подстроить эту легкомысленную мелодию под строгую мессу. Он оглянулся – и, о боже, кто сидел рядом с ним! Ему вдруг стало зябко и неуютно.
Это был человек лет семидесяти, роста среднего, полный, широкоплечий. Долгополый старинного фасона коричневый сюртук был застегнут на все пуговицы. Голова у незнакомца была лысая, тщательно прикрытая каштановым затейливым париком. А на его лице с отвислыми щеками, маленькими глазами, длинным носом и провалившимся беззубым ртом можно было угадать следы утонченной аристократической красоты. Живые горячие карие глаза с едва уловимой издёвкой смотрели на Георга, а через сюртук самого просвечивала церковная скамейка….
– Если я не ошибаюсь, – заговорил Георг,– или я вижу перед собой великого Россини, или я перегрелся и сошел с ума!
– И то и другое! Умные люди так себя в церкви не ведут! Да, я действительно Россини. Если бы вы не напевали так фальшиво, я бы к вам не явился. Чем фальшивее вы поете, тем контрастнее я становлюсь! Еще бы пара таких нот и я так материализовался, что палки моей вам точно не миновать! Жаль, что я бесплотный призрак, а вы меня заметили чуть раньше чем надо – а то бы избил вас палкою! - Он помахал внушительной тростью, которая, казалось, была сделана из полупрозрачного стекла.
– Маэстро, чем же я мог вас так прогневить?
- Вы, молодой человек, лишенный хороших манер и воспитания, меня ужасно раздражаете: извольте не свистеть и не петь больше.
Призрак испарился. Протрезвевший Георг тихо выскользнул на улицу. Долго ходил, изнывая от жары. Съел невкусное мороженое с кристаллами льда, и всё думал о призраке Россини в Санта Кроче. «Надо его умилостивить, – подумал Георг и купил букет лилий. – Положу их к его могиле, а свистеть больше не буду».
На следующий день Георг опять пришёл в церковь. Он положил лилии к надгробию и долго стоял о чём-то думая. Рядом с ним снова появился Россини, более прозрачный, чем в прошлый раз.
– Buona sera, – сказал он угрюмо. – Знал, что вы придёте. Спасибо за цветы, и за то, что больше не свистите! Я собирался написать романс на стихи русского поэта Державина:
Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту,
А ей твердят: Пой, птичка, пой!
Да вот умер не вовремя!
«Я не птичка!» – Георг смотрел в пол.
– Не люблю появляться там, где меня похоронили. Но для вас пришлось сделать исключение. Вокальные способности у вас есть, но вы могли бы, и развить их, если бы меньше уделяли внимания кулинарии, а больше искусству!
– Маэстро, извините меня… Но вы и сами в свое время любили покушать! А почему ваша душа не успокоилась? - осторожно спросил Георг.
- Вот был плотский грех чревоугодия и страдаю тут сколько лет! Да и как моя грешная душа успокоится, если ходят тут всякие и свистят где ни попадя…. То арабы бесчинства учиняют, но у них спрашивать нечего, у них и мозгов – то нет, а вы - молодой человек из цивилизованной европейской страны, изволили так фальшиво петь арию, которую знают во всем мире! Это вы еще радуйтесь, что вас никто не услышал, кроме меня – ведь итальянцы очень музыкальны, они за такое и реально по шее надавать могут!
– Меня в Италию привела любовь к ботанике, – сказал Георг. – Я собирал здесь цветы. Признаться, таких красивых цветов как здесь, нет больше нигде. А дома меня ждёт моя невеста.
– Ах, вот как. К ботанике! Это по вам видно! Ладно, поедатель итальянских лакомств и любитель природы, возьмите вот эту лилию. Вам, неучу, надо бы знать, что покойникам приносят четное число цветов! - Россини протянул Георгу лилию из букета.
- А для меня вы вечно живой!
- Тогда слушай и не перебивай живых старших! – Россини опять стал почти полностью видимым и бледный его лик покраснел – если вы, нечестивец, поедите в Пезаро, то постарайтесь отыскать то место, где эта лилия заплачет. Там вы найдёте подарок для своей невесты. Кстати, раз вы собираетесь жениться, я хотел бы дать вам рецепт салата к праздничному столу – призрак собрался продолжить, но Георг сказал:
- Я сейчас все равно не запомню.
- Тогда зайдите здесь в любой магазин, мои рецепты давно опубликованы, я вам только скажу, что это за блюдо.
-Да ну, лучше в Интернете посмотрю. – Отмахнулся Георг и заметил недоумение на лице призрака.
- Что это такое – Интернет? – удивился он.
- Долго объяснять. Проще показать. – Улыбнулся молодой человек.
-Ваша невеста хорошая девушка, я имею в виду фигуру, а мозги ей не нужны! Женская доля дети, пеленки, по воскресениям в церковь и раз в год в театр! – Продолжал Россини.
– Маэстро. А что де вы боготворили женщин и умерли, не оставив потомства!
– Это законного потомства я не оставил и теперь мучаюсь тут с идиотами, которые плохо поют! Что с мужчинами, что с женщинами! Место женщины я понял уже тут! Вот они сидят, богу молятся. Надеются, грешницы, что Господь их простит!
– А он простит?
– Конечно, нет! Вообще, все тут совсем не так, как мы себе представляли. Да и вы себе представляете! Когда твоя нареченная, чтоб ей чихнуть без баку раза три, решила спеть арию из оперы «Танкред» перед моим памятником, мне захотелось попить святой водички, чтобы хоть немного успокоиться, но этой возможности у меня нет! Короче, женись на ней, заводи малышню и никаких арий и концертов! «О, родина, неблагодарная родина…», Ах, это было чудесно, если бы она пропела это все молча….
-А вы разве знаете мою невесту? – насторожился Георг.
- А как вы думаете, могла ли девушка, совершившая над моим памятником такое, не быть вашей невестой?! – распалился призрак. – хуже делают только арабы, когда полиция их не видит!
- Про арабов догадываюсь. Они везде себя так ведут, а что она с вами сделала? – отшатнулся молодой человек. – Неужели только пением она вас вывела из терпения?
-Не из терпения, а их вечного покоя! Вечного блаженства мне, грешному, не испытать! Грешен был! А эта юная сеньорина, будучи поклонницей моего искусства, она приехала в Пезаро, залезла на мой бронзовый памятник, повисла у него на шее, и, желая себя увековечить, сделала совместную фотографию! Памятник после этого целый год стоял красный! А ее фотография у вас в бумажнике!
-И это все? – удивился Георг, вспомнив про фото. – То - то она рылась в каталогах с детскими вещами.
-Представьте себе! – выпучил глаза призрак. – На кухню! Растить детей! - От злости признак стал, видим настолько, что когда стукнул тростью от пол, Георг услышал слабый стук. - Каталоги какие-то? В мое время были списки белья! И чем женщина легкомысленнее, тем список длиннее! Вы хоть женитесь, а потом дети!
-Значит, это была моя невеста…. – вздохнул Георг. – Меняется быт. А женщины не меняются! Она просила привезти сувенир, который относился бы к вам. Я искал везде, но не нашёл ничего кроме книги по кулинарии, ее я купил, но подозреваю, что она стукнет меня ею по голове.
– Пусть и от меня разок добавит, когда будет бить! Хоть какая – то польза от моей кулинарии! Ладно, чтобы не зашибла вас насмерть, я так и быть. Дам вам маленький совет. Так сказать шанс на спасение от старого покойного ловеласа подрастающему неучу с музыкальными задатками, которых лучше бы просто не было! В общем, так: поезжайте вы в Пезаро, – таинственно сказал Россини, погуляйте там с моей лилией и действуйте по обстоятельствам! Не упусти свое счастье, а упустишь – получишь книгой по голове и не раз! – С этими словами он и исчез.
Георг стоял озадаченный с цветком в руках: «Поеду в Пезаро. Там, говорят, в пиццу кладут майонез!»
В тот же день он взял билет на поезд до Пезаро.
В итальянских поездах - экспрессах ездить невозможно. Поезд несётся со скоростью 200 километров в час, пейзаж за окном рассмотреть трудно, а когда поезд въезжает в туннель, закладывает уши.
А пока Георг преодолевает путь от Флоренции до Пезаро, расскажем про этот город.
Пезаро находится на берегу Адриатического моря, недалеко от свободной республики Сан-Марино в области Марке. Пезаро славится тем, что здесь родился Россини. В этом городе всё связано с Россини. Тут есть театр Россини, улица Россини, дом-музей Россини, в каждой сувенирной лавочке можно легко найти статуэтку или карикатуру, изображающую Россини, а в любом ресторанчике вам подадут салат а-ля Россини. Особенных достопримечательностей в этом городе нет.
В двухместном вип - купе в будний день не было попутчиков, Георгу было скучно смотреть на пейзаж, который со скоростью света проносился мимо поезда. Тогда он достал из чемодана находившуюся при себе электронику и через Интернет связался со своей невестой Вильгельминой.
Когда ее очаровательное личико появилось на экране, Георг почувствовал, что совершенно не сердится на нее, он даже был готов сейчас расцеловать миллион раз «эти милые, синие глазки»…
-Здравствуй, Вильгельминочка! - нежнейшим голосом поприветствовал ее Георг.
Но Вильгельминочка была явно не в духе, потому что разговор начался довольно резко:
-Чем ты, ботаник этакий, там занимаешься, если еще немного и твоя опухшая морда лица уже в компьютер не поместится?!!!
- Я тут культурно отдыхаю. – Гордо ответил Георг и выпятил грудь и налил себе вина.- Виртуально выпьешь со мной? А насчет моей физиономии ты забыла упомянуть, что она еще и влюбленная!
- Я тебя посажу на безуглеводную и безалкогольную диету! Чтоб влез в свадебный костюм! Не перешивать же его! Неужели ты по мне соскучился? - удивилась Вильгельмина.
- Очень. – Ответил Георг и утер глаза. – Я тебе люблю! Обожаю!
– О-о-о! Какие страсти! Любишь и обожаешь? Ты же с нами поссорился. И со мной тоже. Алкоголик! – Рассмеялась девушка.
- Забудь об этой ссоре, полюби меня снова, ведь от любви к тебе я умираю, пылаю, и таю, как мороженое под солнцем! - страстно продекламировал молодой человек.
-Ты еще и поэт?И муза у тебя плещется в стакане… - Хихикнула Вильгельмина, – Погоди, похоже не только в стакане!- Вильгельмина рассмотрела в петлице жениха белую лилию…
– Так, и ты посмел. Появиться перед веб-камерой с цветочком? Ну погоди. Только появись! Я из тебя самого гербарий сделаю! Ай! Что это рядом с тобой! Почему оно полупрозрачное и кого мне напоминает? Извращенец! Что ты сделал с веб - камерой!
- Во-первых, не что это, а кто это! Во - вторых, я тут, может, занимаюсь спиритизмом! И в - третьих, ты по мне, похоже, реально соскучилась!
- Это та самая девушка.- Заявил призрак, заглядывая в ноутбук! Впрочем…- Он отодвинул Георга от веб-камеры. Если фальшавое пение молодого человека и этой милой фроляйн вызвало меня из могилы, значит, я могу попробовать проникнуть к ней через сеть интернет! Вот сейчас я…
Вильгельмина подняла визг и отключила связь.
- Может, мне и не надо было появляться, но я все же не хочу, чтобы мою книги использовали в качестве инквизиторского оружия для воспитания юных талантиков!
- А как вы появились здесь?- Не понял Георг.
Призрак показал на цветок и исчез. Вместе с ним исчезло все содержимое из бутылки вина. При этом Георг не мог вспомнить, сам он его выпил или кто-то помог.
Итак, Георг приехал в Пезаро. Все улицы он исходил, ожидая, когда лилия заплачет. Но лилия оставалась прежней. Тогда Георг зашёл в дом – музей Россини.
Это был самый обычный многоэтажный дом, где жалюзи находились поверх окон. Как и везде в Италии, дом отличался от других домов только мемориальной доской.
Георг вошёл внутрь. Это оказался самый обычный дом, даже несколько бедный. Голые серые стены, голый серый пол. Только маленький чёрный спинет привлекал внимание.
На беду Георга, в этом доме собралась группа англичан, которые с презрением смотрели на все сверху вниз, а лилия в руках ботаника начала извиваться и вздрагивать. Между тем Георг подошёл к портрету Россини на смертном одре. Тут лилия сделала бешеное движение, и из венчика на каменный пол с оглушительным стуком посыпались жемчужины.
Карминные, жёлтые, голубые, зелёные, розовые, белые. серые, чёрные, лиловые. Англичане обернулись на шум, но в их глазах жемчуг казался простыми монетами. Георг поспешно разложил жемчужины по карманам и долго стоял, с благодарностью глядя на портрет Россини.
Когда ботаник благоговея, вышел на улицу, рядом с ним снова оказался Россини.
– Маэстро! Я благодарю вас за этот бесценный подарок, – заговорил Георг, – моя Вильгельмина будет очень рада. Может, и моя грешная голова будет спасена от побоев! А на свадьбу мы закажем ваш салат!
– Думаю, её больше обрадует ваше возвращение – улыбнулся Россини. – А вот ещё один подарок ей.
На руке маэстро появилась статуэтка, изображающая Россини в амплуа повара.
– Пусть будет вдохновлять её на яичницу с сосисками, когда дети будут держаться за ее юбку и просить кушать. Надеюсь, они хоть музыкально будут орать!
Георг пожал Россини руку.
– Мне кажется, – сказал Россини, когда они прощались, – вы могли бы стать неплохим певцом, только вас надо воспитывать сырыми яйцами и метлой. Яйца внутрь – метлу наружно и не путать! Или вы предпочитаете скромную карьеру ботаника? Ни славы, но и ни тухлых яиц за фальшивое исполнение шедевров мировой оперы!
– Не знаю, – ответил Георг, – но я знаю, что я когда-нибудь вернусь в эту прекрасную страну. И вернусь с Вильгельминой.
– Желаю, чтобы ваше желание исполнилось, – сказал Россини. – Buona sera.
– Buona sera! – напел Георг, садясь в поезд.
Он приехал в свою родную Германию. Вильгельмина радостно встретила Георга напевая «Расцвёл восток зарёю новой»
– Вильгельмина, я привёз тебе то, чего ты хотела, – Георг повесил на шею невесты жемчужное ожерелье волшебной красоты, а на холодильник поставил статуэтку Россини.
Георг решил не рассказывать невесте ту историю, которая приключилась с ним во время пребывания в Италии. Боялся, что Вильгельмина ему не поверит.
Новый год несёт надежду,
что в Пезаро я поеду.
И, купив портрет Россини,
Прикреплю на холодильник.
И яичница с сосисками
Будет выходить божественной.