— Войдите! — донеслось из-за двери.
Пётр Сергеевич встал из кресла, зашел в кабинет и, заикаясь, поздоровался:
— Здравствуйте! — волновался.
Кабинет был маленьким и весь завален кучей бумаги, среди которой восседал главный редактор.
— И вам не хворать. С чем пожаловали?
— Понимаете, я Пётр Иванов, рукопись для вашего журнала приносил.
— Помню, присаживайтесь, - начал главред. — В общем, мы её не приняли.
— Как не приняли?.. — Пётр Сергеевич побледнел.
— Легко. Это не рукопись, а, простите, туалетная бумага. Много ошибок, ещё больше опечаток, скучное повествование и второсортный сюжет. Думали, умный и зрелый человек, знающий своё дело, а вы... эх! И не стыдно?
— Но я всё проверял, всё нормально как с грамматикой, так и с сюжетом и повествованием, - от паники он уже не знал, как оправдываться.
— Значит, плохо проверяли.
И тут с Пётром Сергеевичем случилось что-то, что заставило главреда сбегать за стаканом воды и влажной тряпочкой. Кто же знал, что он такой впечатлительный? Выпив воды и успокоившись, начпис смог рассуждать логично.
— Очень много ошибок?
— По две в каждом слове. Мы, конечно, можем отредактировать, но не настолько же. Там вообще всё менять надо. Говорю же — скучное повествование. — теперь редактор тщательно подбирал слова, чтобы ситуация не повторилась. Не любит он такое.
— А с сюжетом-то что? Почему сразу второсортный?
Главред посмотрел на него, как на недоразвитого, и таким же голосом ответил:
— Ну не печатаем мы истории о мальчишках, встретивших летающую тарелку, которая потом узнала, что они голодные, и накормила булочками.
— Но это не мой сюжет, я вообще в другом жанре пишу.
Редактор внимательно посмотрел на Пётра Сергеевича. Вдруг его осенило и некоторое время мужчина рылся в бумагах, вытаскивая то один рассказ, то другой. Хоть таких писак в него — море, инфаркта прямо в кабинете главред не хотел. Репутация страдает. Наконец-то нашёл, что искал, и почти любовно погладил:
— Действительно, мы перепутали вас с ещё одним Пётром Ивановым. Простите. С вашей-то рукописью всё в порядке, ждите публикации в следующем журнале.
Пётр Сергеевич подумал, что всё-таки лучше взять псевдоним. А то мало ли...