Степашка

               
        В тот август мы компанией ехали по грибы. Тряслись в кузове небольшого грузовика, вспоминая детские годы, когда вместо автобусов были грузотакси; теперь не представить, как лезли в кузов, накрытый тентом, дети и взрослые, но всё, что ушло, становится дорого. С  романтикой добрались до леса.
       –– Грибов тут навалом,  –– сказал шофер.
       Разошлись кто куда. Березы высокие, гладкие, и тишина. Хожу, гляжу, грибы собираю… И заблудилась. В одну сторону кинусь, в другую –– берёзы одна на другую похожи. Сколько плутала, не знаю, но вышла на гребень горы. Вижу –– рудный отвал с березовым островком. Неведомо как прижились тут берёзки. От этих отвалов дорога в город, но как спуститься? Повернула назад. Снова березы, прямо омут березовый! Внезапно вышла к машине ––  совсем не  с той стороны, в которую уходила.   
       –– Ты где шляешься? –– налетел на меня муж. –– Орали, орали!.. –– Тут люди теряются, зона такая.
       –– Что ты кричишь, я же недолго.
       –– Недолго? –– сунул под нос мне руку с часами. –– Два с половиной часа!
       Вот это да!
       Кроме меня, корзины у всех были полные. Сели в машину, снова тряслись по рытвинам, ямам, потом по бетонке.  Миша Прокудин всех приглашал на дачу:
       –– Делать-то что? День впереди.
       Подумали и согласились. 

       Жена его встретила нас радушно, корзины с грибами переместились в погреб, а мы уселись за стол во дворе. Пока варилась картошка, на стол выгружали водку, закуски, хозяйка внесла малосольные огурцы.
       –– У нас котеночек есть, –– сказала. –– Весь чёрный, а глазки голубенькие. –– Может, кто-то возьмёт?
        Не дожидаясь ответа, пошла искать. Когда принесла, милейшее создание перебывало у всех на руках, и уснуло в моем капюшоне. Так и сидела я за столом, боясь шевельнуться. 
        Застолье было весёлым, шумным, и время летело быстро. Домой возвращались под вечер.  Котёнка мы с мужем забрали, назвали его Степашкой.
        Степашка еще не умел пить из блюдца, тыкался носом в мою ладонь, потом смешно, по-поросячьи,  швыркал. А когда напился, устроил козлиные прыжки! Да не просто скакал, а норовил мне в ноги вцепиться. К вечеру мои ноги до самых колен были исполосованы.
        –– Я тебя завтра же верну! –– пообещала.
        Котеночек, вроде бы, понял, скакать перестал, но принялся выписывать передо мной восьмерки –– этакое ехидное переплетение лап, когда за ними не видно, что у деточки на уме.
        –– Ну, ты и фрукт! 
        И тогда он вскарабкался мне на колени, да так простодушно и преданно,  что сердце  моё растаяло.
   
        Неделю мы жили в относительной дружбе. Потом он начал мне помогать: редактировал  рукописи. В клочки рвал! Я ловилась за эти клочки, а котёнок смотрел на меня как профессор. И летели с  письменного стола бумаги, ручки, очки; наконец, и лампу настольную своротил.
        –– Степа, –– озлилась я, наконец, –– давай заниматься каждый своим делом.  ––  Квартира наша на первом этаже, в полу, прямо под моим  рабочим столом  был проделан кошачий лаз –– ещё мой  отец его выпилил, когда у нас жил кот Васька. –– Иди-ка мышей лови! –– подтолкнула котенка к лазу. 
        И что? Ушел. На двое суток. Я уже по соседям бегала: не видел ли кто черненького котеночка с  голубыми глазками?
        –– Да вот он, под полом у нас сидит, –– сказала Юля из восьмой квартиры. (У них в квартире был тоже кошачий лаз). –– Я его колбасой кормлю. Зову к себе,  не идет. Опустила ему молоко в черепушке, напился и начал икать, совсем ещё маленький.
        –– Степка, –– пришлось мне спуститься в подвал. –– Иди, мой хороший!
        Котёнок сидел за какими-то брусьями и поглядывал с недоверием.
        –– Иди, ну иди! –– унижалась я. Но он еще с полчаса мотал мне нервы, то прячась за брусья, то показывая голубой глаз.  Вылез все-таки.
       И опять началась у нас жизнь на попреках.
       –– Мне на ботинках до ниток шнурки распустил, –– ругался муж.          
      Поняв, что шнурки лучше не трогать, Стёпка начал приборку квартиры: всё, по его мнению, лежало не на своём месте. Летели на пол шарфы, флакончики, коробочки... В комнате моей мамы столкнул с подоконника цветочный горшок, а цветочки сжевал. От такой серьезной работы усталость наваливалась, ложился на диван, и тогда мы ходили на цыпочках: пусть подольше поспит.
        Просыпаясь, он прыгал на стулья, на стол, на окна, прыгал в прихожей на нашу одежду, карабкаясь вверх. Пришлось снова выпроводить в подвал,  так нет, он вернулся да ещё с другом! Друг оказался бедовым:  молоко из Степкиной миски выпил, рыбку съел, на Степку ещё и гудел, растопырив лапы и вздыбив шерсть.
       –– Гуделочка, ты чей? –– смеялись мы с мужем.
       Потом искали его хозяев. 

      Осень в тот год была тёплой, сухой и очень красивой: каких только  красок было не напридумано! Я вынесла Стёпку на улицу. Он за два месяца сильно подрос, глазки стали зелёными, шёрстка пригладилась. Славная  возле  нашего   дома   лужайка, в детстве мы целыми днями играли на ней. Стёпка забрался  на липу, дополз до самой верхушки,   обломил ветку –– и  шлёпнулся наземь. Пока бежала к нему, он исчез.  Искала, звала  –– как растворился. 
       Несколько дней я бегала на лужайку без всякого результата. Стёпка сам наконец объявился, горько мяукая у подъезда.
       –– Надо тебе ошейник, –– сказала, увидев его несчастного и голодного.
       Немного оправившись, он принялся за телефон.  Только звонок –– мчится вперёд меня. Однажды чуть лоб себе не расшиб о мою ногу.
       Иногда я садилась за пианино, он слушал, но так снисходительно, будто хотел сказать: «Ладно уж, поиграй, моя бабушка тоже играла». 

   Так мы дожили до декабря. Тридцатого муж установил в зале искусственную елку, я наряжала, а Стёпка мне помогал: «привязывал» к игрушкам оборванные ниточки, «распутывал» дождь и жевал его. Потом отнимал у меня игрушки, потом забрался в коробку  и самолично «выбрал» два шара. Отказываться от его помощи было бесполезно, чем больше я отказывалась, там больше он усердствовал. Когда под ёлку поставила  Деда Мороза, стало ещё веселей. Сначала Степашка порвал  его ватный халат, затем ненавистно сшиб лапой и улёгся на его место. Зажгли гирлянду. И тут любимчик наш начал прыгать! Прыжок между веток –– игрушки летят во все стороны! Гирлянда погасла,  ёлка склонилась набок.       
         –– Встретили Новый год? –– завопила я.  Стёпка «не слышал». Опираясь лапами о ветки, он кружил елку изо всех сил; запутались между собой дождь, гирлянда и бусы.  «Милое создание» пришлось запереть в другой комнате. Там оно долго и обиженно возмущалось, но когда выпустили, Степашка к ёлке уже не лез. Он только лёг вместо Деда Мороза.
       28 февраля наступил год Кота, и был в полном смысле годом Степашки; но рассказывать обо всех его фокусах долго.