Никто не мог поверить в падение Огражденной Страны. Скорбь тяжким камнем висела в сердцах. Но ничья скорбь не могла сравниться с той, что заполняла сердца отчаявшихся халов. Жен и детей они оставили в стране, которую захватил враг. Принц Албин два дня не выходил из своего шатра. И никто не решался прервать его горестные думы. О чем размышлял он, принц без наследного трона, будущий король без королевства, последний из рода Сото — было понятно каждому.
Когда он вышел, все заметили, что посуровело его молодое лицо, что ясный доселе взор его потускнел, затуманенный слезами скорби. Он вышел и обратился к сородичам:
— Сокрушены стены Эндгинг. С детства каждый из нас считал их несокрушимыми. Но враг разомкнул кольцо величественных укреплений, что веками охраняли жизни нашего народа. Мы — последние из своего народа. Последние гингатары Гэмдровса. Коли одержим мы победу в решающем сражении и коли останется в живых кто-либо из нас, тогда со временем мы возродим наш род и вновь отстроим наши твердыни и города. Коли же мы погибнем — наш род угаснет навеки. Значит, такова воля Зиждителя…
Авироктал проводил смотр войск, велел воинам приводить в надлежащий вид оружие и доспехи, изрядно поврежденные за время прогремевших боев. Кузнечные мастера гномьего племени не отказали в помощи и с готовностью взялись за любимое дело. Катапульты тоже приводились в порядок совместными усилиями людей Коландока из рода Гаррэ и мастерами Золотых Гор.
Акиткер и Фокрэл встречали возы со съестными припасами и руководили их разгрузкой. Повозки одна за другой прибывали из хранилищ Гавани. Еды там оказалось вполне достаточно, чтобы прокормить всех воинов.
— Бездонны закрома твоих амбаров, Акиткер! — не переставал удивляться Фокрэл, когда очередной воз заезжал в лагерь. — Я думал, что там едва ли наберется пара телег. Но это уже двенадцатая!
Акиткер расхохотался:
— Поистине, это только остатки. В начале года амбары просто ломились от запасов еды. Но с оружием и одеждой все гораздо хуже. Придет не больше двух-трех повозок. Оружейное дело в Гавани никогда не почиталось, а в теплой одежде мы особо не нуждались, потому как в нашей лощине не бывало сильных холодов.
Верный ворон Главного Капитана побыл в лагере совсем недолго. Благодаря стараниям Экгара и Акиткера птица снова была полна сил, и уже на второй день после возвращения сидела на плече хозяина, весело каркая и хлопая черными крыльями. Ворон был готов к новому перелету, на сей раз — на север, в Эфоссор. Король Хилта привязал к его лапе послание, и вскоре Агдар уже исчез в сером небе.
Акиткер с грустью посмотрел ему вслед и обратился к Верховному Магу, который тоже стоял рядом:
— Так что ты выведал, великий Экгар? Помнится, ты говорил, что сумеешь узнать, что видел мой Агдар, когда летел с юга.
— Ничего хорошего, Акиткер. Мне известно, что видел он с высоты полета. Сумрак сгущается над Омраченным Королевством. Враг готовит невиданное воинство — величайшее из воинств, когда-либо шагавших по этой земле.
Акиткер взглянул в мрачное лицо чародея. На миг правителю Гавани показалось, что отчаянием исполнены очи великого Экгара. Но это мелькнуло лишь на миг, ибо в следующее мгновение он вновь увидел там неукротимую решительность и мудрость.
Экгар захотел уйти подальше от голосов и шума и поднялся на стену, где несли дозор молчаливые часовые. Он долгое время стоял там и размышлял. Ветер свистел в его ушах и развевал длинную бороду. Лицо его выглядело хмурым и несколько встревоженным.
— Мы едва нашли тебя, мастер Экгар! — послышался голос Хордайна. — В наступающих сумерках трудно отличить мага Тригорья от дозорных.
Верховный Маг обернулся. Он увидел Хордайна и Ариорда.
— Что-то стряслось? — негромко спросил он.
— Это касается Избранных.
— Что с ними?
— Слабые дуновения с запада, — начал Ариорд. — В них мы чуем недоброе.
— Боюсь, что Три Меченосца захвачены в плен, — со вздохом добавил Хордайн.
Экгар напрягся, но в то же время как будто остался спокоен в лице.
— Я так и думал, — промолвил он. — Вы духовно связаны с Тремя Меченосцами. Вы были их наставниками и провожатыми. И если вы чуете недоброе, то и я не сомневаюсь в истинности своих предчувствий.
— И что же теперь нас ожидает? — осторожно спросил Ариорд. — Это конец?
— Не знаю, — чуть слышно произнес великий Экгар. — Храните в сердцах надежду. И помните, что никто не должен сего узнать. Не сейте горести среди воинов, ибо многих из них поддерживает в бою одна лишь надежда на Трех Меченосцев.
Где-то далеко-далеко на севере в размышлениях пребывал другой маг Тригорья. Ноккагар хотел остаться наедине со своими мыслями, и потому он сидел в башне, где располагались предоставленные ему покои. Волшебник сел у открытого окна и закрыл глаза. Он втянул носом свежий зимний воздух и замер.
Мысли чародея понеслись далеко-далеко на юг. Магический взор устремился за хребет Закатных Гор. И Ноккагар вдруг узрел то, что Три Меченосца живы. Большего он узнать не сумел, но этого было и не нужно — сердце его успокоилось.
— Ноккагар…
Волшебник вздрогнул и открыл глаза. В покои вошел Вирридон.
— Извини, если помешал, но мне необходимо поговорить с тобой, — молвил маг.
— Не помешал. Слышу тревогу в твоем голосе. Присаживайся.
Ноккагар указал на кресло, которое стояло рядом.
— О да, — вздохнул Вирридон. — Есть повод для беспокойства.
— В чем дело?
— Речь о Камнях.
Ноккагар напрягся и взволнованно посмотрел в его глаза.
— Я боюсь, что Три Меченосца в беде, — произнес Вирридон после недолгого молчания. — Но не могу утверждать это. Однако я уверен в том, что по меньшей мере один из Камней, которыми владели Три Меченосца, попал в руки слуг Тьмы.
В покоях Ноккагара воцарилось молчание. Было слышно, как ветер треплет стяги за окном, как кипит работа где-то внизу, сопровождаемая окликами и криками.
— Если это правда, — раздумчиво ответил Ноккагар, — то это конец… Конец всему… Мы не можем сделать что-либо.
— Это тяжелое испытание Избранных.
— Хорошо, если они справятся, — вздохнул Ноккагар. — Никому больше не говори об этом, Вирридон. Нельзя отнимать надежду у народа.
— Я не собирался это делать. Но боюсь, что мне необходимо вмешаться.
— Вмешаться во что?
— В эти дела с Камнями. Я должен быть там. Если в один день ты не найдешь меня в крепости, то не удивляйся и не ищи меня.
— Ты больше нужен здесь, — возразил Ноккагар.
— Я нужен там, где мое творение! — сказал Вирридон. — Я в ответе за создание Камней и за их хранение, если ты не помнишь.
Ноккагар только вздохнул и посмотрел Вирридону прямо в глаза. Что-то творилось в сердце Камнесоздателя, но он не мог понять что именно. Какие силы боролись в нем? И в чем была суть этой борьбы? Ноккагар не мог уловить ничего, что дало бы ему ответы, да и не то заботило его в эти темные дни.
В лагере же на берегу реки Оннар продолжилась череда серых дней. Вскоре и Агдар благополучно возвратился из Рамэнии. Ответа с севера он не принес. Январь уже подходил к концу, когда вернулись те, чьего возвращения уже почти никто не ждал. Многие забыли про них, а те, кто помнил, давно считали их мертвыми. Смерть сопровождала их во вражеских землях, куда они отправились по поручению Авироктала в середине декабря. Но тем не менее они вернулись.
Разведчик Инклиод с тремя своими соратниками объявился внезапно. Недаром они считались лучшими в Хилте: никто и не заметил бы их, если бы они сами не окликнули дозорных на стене. Когда их узнали, весь лагерь оживился. Весть об их прибытии разнеслась моментально.
В скором времени они уже сидели в шатре короля Авироктала в окружении всех владык, военачальников и магов. Все внимательно слушали рассказ о том, что довелось увидеть разведчикам.
— Ничего хорошего мы сказать не можем, — начал Инклиод. — Они еще не выдвигались… Однако Тебальгирд уже переполнен, и стены крепости словно трещат, ибо столь несметные полчища они сдерживают внутри. И полчища те все пополняются — новые прибывают с юга.
На сей раз мы не углублялись в сумрачные земли и разбили лагерь неподалеку от перевала. Твердыня Тебальгирд была видна как на ладони. Мы следили за ней не смыкая глаз. Вначале там было пусто, но не прошло и двух недель со дня победы на Оннарском Броде, как новые полчища начали подтягиваться к воротам крепости.
Самое большое воинство пришло с Линаля. Мы были ошеломлены, когда узрели, что вперемешку с фрэгами пришли люди. Похоже то были воины с островов Ранве-Нара.
— Ранве-Нара! — воскликнул Албин. — Подлые перебежчики!
— Увы, — промолвил Экгар. — Они всегда дрожали перед властью Короля Мрака. Страх! Он заставляет их склоняться на сторону Тьмы. Ранве-Нара могла бы быть могучей страной, кабы ее народ не был столь слабоволен. И это первое, за что тех людей нужно осуждать. Будь их короли чуть решительнее и тверже, никто никогда не посмел бы прийти к ним с мечом войны.
— Бывали времена, когда Ранве-Нара сама выходила войной на Вирлаэсс, — добавил Ариорд. — Однажды они высадились в Тунскире и Денхире. Не помню, как развивались те события, но знаю, что их попытка захватить Вирлаэсс была крайне неудачной.
— За предательство ли осуждать их, или же за слабоволие, — сказал Фокрэл, — они все же решили стать нашими врагами в этой войне.
— Давайте ближе к делу! — произнес Авироктал. — Продолжай, Инклиод.
И разведчик возобновил свое повествование:
— Как я уже сказал, не над Линалем нынче собираются тучи великой грозы. Ныне сбор воинств проходит в Тебальгирде. Число их воистину велико.
— Кто поведет войска, вы разузнали? — спросил Экгар.
— Разузнали. Для этого нам пришлось пойти на огромный риск, но мы все же сделали это. Мы схватили одного фрэга, который праздно разгуливал у стен крепости. По-нашему он разговаривал плохо, но кое-чего мы от него добились. Во главе передовых сил будет стоять Драугнир.
— Драугнир… — повторил Верховный Маг. — Колдун Четвертой Власти. Он же и властитель Тебальгирда, насколько нам известно. Он поведет передовые силы? Сомневаюсь, что будет только один из Шестерых. Кто-то еще?
— Это нам неизвестно. Мы проведали лишь то, что основное войско будет наступать не сразу. Фрэг говорил, что Ханборун готовит нечто особенное для нас, чего еще не было доныне. Что именно, толком, судя по всему, он и сам не знал.
— Но почему войска поведет именно Драугнир? — недоуменно проговорил Авироктал. — Почему бы не поручить это кому-нибудь повыше. Эсторгану, например! Насколько ведомо мне, этот колдун был вторым по рангу в числе Шестерых, и, по слухам, в могуществе не уступает Даэбарну.
— Фрэг говорил нам что-то насчет этого, — ответил Инклиод. — Мы поняли только, что Эсторган и Бэнгил ныне заняты другими делами.
— Когда ожидается их выступление? — спросил Авироктал.
— В ночь на седьмое февраля, если тот фрэг сказал правду. В общем, все, что было можно, мы из него выжали. И, разумеется, в Тебальгирд он уже не вернулся…
Все молчали. Гном Златолив бесцельно смотрел в одну точку, одной рукой разглаживая седую бороду, другой — ощупывая на поясе свою секиру. Кэневаур, казалось, уснул, потому что его глаза были едва приоткрыты. Акиткер и Коландок осушали свои кубки и раздумывали над словами Инклиода. Маги покручивали посохи в руках и о чем-то перешептывались между собой.
— Что ж, теперь нам известно главное, — заключил Экгар. — Они выступят в ночь на седьмое. Осталась всего неделя.
— Хотелось бы все же знать, что готовит для нас Король Мрака, — проговорил Авироктал. — Есть ли у тебя какие-либо догадки, великий Экгар?
— Нет. Боюсь, что мы узнаем об этом не раньше, чем увидим своими глазами.
— Узнай мы и сейчас, — добавил Фокрэл, — стало бы нам легче от этого? Мыслю, что нет.
Слабое, размытое пятно на небе, каким выглядело солнце, тем временем все больше подбиралось к вершинам Закатных Гор, придавая им кроваво-красный оттенок, и вскоре медленно опустилось за Хребет. Серые облака тумана, которые висели над землей на протяжении всего дня, ближе к ночи рассеялись, и ветер понес бесформенные клочья на восток, еще больше разрывая их о верхушки полумертвых деревьев. Россыпи звезд появились на очищенном небосводе. Похолодало.
Фокрэл взошел на стену и втянул носом свежий морозный воздух. Взор его невольно устремился к противоположному берегу покрытой льдом реки. Тот берег был местами запорошен снегом, а черные деревья, подверженные некогда пожару, укутались в роскошные белые одежды.
В ночь на седьмое февраля белые молнии раскололи южное небо, и черные тучи, что собрались на горизонте, вновь поползли на север, сопровождаемые несмолкаемыми раскатами грома и подгоняемые злобным южным ветром, могучим и холодным.
— Они идут, — выдохнул Фокрэл.
Авироктал стоял рядом и вглядывался в почерневшую даль.
— Передвигаются фрэги довольно быстро, — сказал он. — Через сутки они должны быть у реки. Действовать нужно немедля! Где Экгар?
— Я здесь, почтенный король Хилта! — прозвучал за спиной голос Верховного Мага.
Волшебник уже был на стене. Он появился, как всегда, незаметно. Нарочно ли он это делал, или же это выходило у него случайным образом, никто не знал.
— Я здесь, — повторил Экгар. — Верные речи ведешь. Время пришло! Буди всех, кто спит. Объявляй всеобщий сбор.
Рог прогудел над лагерем. Но никто и не спал в эту злосчастную ночь. Вскоре воины стали выходить из палаток и шатров и строиться вдоль укреплений Оннарского Брода.
Спустя некоторое время великое воинство всех народов Гэмдровса стояло под ночным небом. Свет луны отражался в их шлемах. Рядом с ратью людей выстроились ряды гордых сереброволосых русалов, на чьих белых хладнокровных лицах не читалось никаких чувств, и лишь глаза их выражали черный цвет печали. Бородатые гномы то и дело беспокойно поправляли ремни, крутили в руках тяжелые молоты и секиры. Их лица были угрюмы как никогда, и в отличие от всех они не стояли строем, потому выглядели толпой отъявленных головорезов. Рядом с халами расположилась стая боевых псов. Они чуяли грядущую битву и беспокойно вертели, пытаясь поймать носом запахи, которые приносил ветер.
Экгар окинул бесконечные ряды войска суровым взором. Общим счетом перед ним стояло более двенадцати тысяч воинов.
— Необходимо распределить наши силы, — изрек Экгар, обращаясь к королям и военачальникам. — Нужно устроить засаду на том берегу, как было решено на совете.
— Позволь мне и моим воинам взяться за это дело! — сказал Албин. — Нас около четырех тысяч… Из них добрая половина — лучники.
Голос Албина звучал гордо и настойчиво. Экгар задумался на миг.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда веди халов на место прямо сейчас. Расположи лучников в роще. Ударите с флангов.
— Я все понял! — бросил Албин и направился туда, где выстроились ряды халов.
— Желаю удачи в бою, сын Вельха! — бросил ему вслед Фокрэл.
Албин обернулся и встретился взглядом с хилтским военачальником.
— И тебе, — холодно кивнул он.
В скором времени четыре тысячи пеших воинов перебрались через стену, пересекли замерзшую реку и углубились в лес. Последние из Сынов Сото в сопровождении нескольких сотен закованных в латы псов отправились к месту грядущей смертельной схватки. Не только сам Албин, но и каждый воин был полон решимости принять бой, готов был биться во имя своей уже несуществующей страны и мстить за гибель своих родных и близких.
— Фокрэл, возьми две тысячи гальпингов и отправляйся к запруде.
— Будет исполнено, великий Экгар!
— Кэневаур!
— Я здесь, почтенный Экгар, — отозвался владыка русалов.
— Ты знаешь, что делать?
— Знаю. Коландок и его воины отправятся с нами.
Экгар согласно кивнул.
На утро защитникам Гэмдровса не довелось увидеть рассвета; не увидели они солнца и днем. Причиной тому были все те же темные тучи, которые подступали с юга и заполняли собой полнеба. Серый день, полный напряжения, которое ощущалось везде и во всем, плавно перетек в темную ночь.
— Я слышу их, — тихо произнес Экгар. — Полчища Мрака на подходе.
Авироктал прислушался что есть сил. Поначалу до его ушей доносился лишь свист ветра, который гулял где-то среди верхушек деревьев. Но через несколько мгновений он услышал далекий вопль, затем еще один, потом несколько хриплых криков слились в один и уже не смолкали.
Странный леденящий ужас налетел на защитников Брода, проникая в самые сердца. Каждый из воинов ощутил холод, которым повеяло с противоположного берега. Дыхание Мрака стремилось сломить их волю перед самым сражением.
— Луки к бою! — прокричал Авироктал.
Вскоре южный берег, который и без того казался темным в ночи, потемнел еще больше. Тысячи черных теней выползли из мрака. Они были словно единое черное полотно, пробитое несметными огнями алых глаз.
Дикие вопли фрэгов прекратились. Они остановились. Река Оннар оказалась куда шире, чем они предполагали, и лед, который покрывал ее, не внушал им доверия. Огромная темная фигура с широким щитом в руке неуверенно ступила на него и сделала несколько шагов. То был вожак малфрунов. Его глаза горели яростнее всех. Он бросил исполненный ненависти взгляд в сторону стены, которая тянулась вдоль всего противоположного берега, и что-то громко прорычал на своем жутком языке. Тот рык звучал, как яростное проклятие.
Он посмотрел на стену и затем опустил взгляд на ледяной покров реки. Тягостное молчание повисло на обоих берегах. Тетивы луков на стене были натянуты, и стрелы готовы были вырваться из них, но приказа стрелять пока не поступало.
Вдруг правая рука фрэга взметнулась в воздух и все узрели в его руке огромный цеп. Повелитель серых полчищ вмиг раскрутил его над головой.
— Удержи лед, Кэневаур, — шептал Экгар. — Удержи его…
Сделав последний взмах, малфрун ударил о лед. Тяжелый набалдашник цепа с гулким звуком обрушился на ледяной мост, но лед оказался крепок, невзирая на великую силу удара. Фрэг мыслил именно так. Он и не догадывался, что некая незримая сила укрепляет ледяной покров.
Вожак вновь посмотрел в сторону укреплений. Лишь замерзшая река отделяла его о них. И он вновь вскинул правую руку, раскручивая цеп над головой. И когда он издал полный ярости призывный вопль, все полчище малфрунов повалило на лед с шумом и криками. И он повел их, могучий и ужасный повелитель темных воинов. Первые ряды их пали, как только зазвенели тетивы луков, и стрелы со свистом вырвались им навстречу. Они сыпались со стен, и фрэги, сраженные лучниками, падали на лед. А предводитель все шел, и все стрелы, что летели к нему, он легко ловил широким щитом. Из его уродливой пасти вырывались призывные крики, и все как один его верные воины бесстрашно шли вслед за ним.
Тем временем отряды, возглавляемые Фокрэлом, стояли в чаще близ плотины. Фокрэл и Куннэльд, глава второго отряда, вышли на берег к месту деревянных сооружений, что удерживали реку. Вода срывалась с них водопадом. Вскоре отдаленные звуки битвы донеслись до их ушей.
— Сражение началось, — произнес Фокрэл. — Немного подождем, чтобы быть уверенными, что фрэги не ринутся к плотине, и пойдем в бой.
Он устремил взор на северо-восток. Там было темно, но он увидел далекие вспышки магии Тригорья. Куннэльд проверил пальцем лезвие меча и проговорил:
— Мыслю, что нет никакой нужды чего-то ждать. Эти твари не пойдут сюда.
— Ты так уверен в этом?
— Да, повелитель Фокрэл. Мне неведомо, что вы решали тогда на совете. Да только одно я знаю наверняка: если малфруны даже поймут, что река запружена, то уже слишком поздно разрушать плотину. Все покрылось льдом. К тому же должно пройти время, чтобы пруд вновь превратился в быструю мелководную реку.
— А они ждать не намерены, — задумчиво проговорил Фокрэл. — Ну что ж, вероятно, ты прав. Вели воинам строиться, Куннэльд.
— Когда выступаем?
— Прямо сейчас. Да только в рог не вздумай трубить.
— Сам понимаю, — усмехнулся гальпинг и исчез в тени чащи.
Звуки боя смешивались с шумом водопада. Фокрэл постоял еще немного, с беспокойством прислушиваясь, и пошел вслед за Куннэльдом.
Штурм Стены Икинэльда был теперь в своем разгаре. Полчища фрэгов были несметны. Все новые и новые тени с горящими глазами выползали из леса, и в скором времени, вся поверхность ледяного покрова из серовато-белой превратилась в черную от фрэгов, которые просто кишели на нем.
Они подобрались к стене и уже напористо взбирались по длинным лестницам. Но никто не мог подняться на стену, а те, кто добирался до самого верха, тут же падали, обезглавленные топорами и клинками. Однако лестниц становилось все больше, и все большее число свирепых малфрунов облепляло стену. Из черной толпы летели стрелы. Часть из них со стуком ударялись в стену, другие свистели над головами защитников Гэмдровса, а некоторые попадали прямо в цель и уносили жизни людей и гномов.
— Силен их натиск! — прокричал Авироктал, воткнув копье в очередного проворного фрэга, который сумел взобраться слишком высоко. — Но пока держимся!
— Позволь мне и моим братьям выйти на врага! — прогремел звучный голос гнома Златолива. — Нашему народу сподручнее биться стоя на земле.
— Нельзя, владыка Мадвиаля! — отрезал Авироктал. — Не обессудь, но еще рано.
Златолив издал недовольный возглас. Больше это походило на рык голодного зверя. Гном посмотрел со стены вниз в поисках очередной головы, что так и ползли под его секиру.
Внезапно все ощутили, что войско фрэгов будто бы всполошилось. Малфруны забыли о стрелах хилтских лучников и в недоумении оборачивались назад — на тот берег, со стороны которого пришли. Там во тьме леса что-то происходило.
— Албин вступил в бой! — воскликнул Экгар, смеясь.
Пока все шло так, как и было задумано. Некоторое время Верховный Маг неподвижно стоял на укреплениях и смотрел на воинство малфрунов. Просто стоял и смотрел вниз. Казалось, он позабыл о всякой опасности, однако стрелы врагов не задевали его, словно какая-то таинственная сила не позволяла никому и ничему причинить какой-либо вред извечному владыке Тригорья. Потом Экгар закрыл глаза и его голос заклинанием прогремел, сотрясая воздух и заглушая звуки битвы.
Ледяной покров реки угрожающе затрещал. Малфруны остановились в недоуменном ожидании. И внезапно один за другим они с испуганными воплями стали проваливаться под лед. Фрэги оказались в ловушке. Лед раскололся на тысячи обломков, и все, кто стоял на нем оказались в ледяной воде. Темные твари отчаянно пытались выбраться на куски льда, но те только переворачивались и вновь окунали их в воду.
Глубины оказалось вполне достаточно, чтобы малфруны тонули. Вдобавок в скором времени в воду посыпались большие валуны. Один за другим они вылетали из-за стены. То были заряды катапульт, которые были накануне настроены людьми Замка Гаррэ и гномами Мадвиаля.
Малфруны бросали оружие и пытались плыть назад к берегу, но путь к отступлению был им заказан, потому что с другого берега армия Албина оттесняла врагов к реке. Спустя некоторое время зазвучали боевые кличи гальпингов, и к халам присоединились отряды Фокрэла.
Экгар повелел прекратить стрельбу из орудий. С северо-востока по реке, разбивая остатки ледяного покрова, быстро шли лодки. Борта их сверкали во тьме. Общим числом их было около трех десятков. В тех лодках были русалы Алубехира и люди Замка Гаррэ. Они стояли вдоль бортов и держали длинные копья остриями к воде.
Когда от темного воинства оставалось уже не больше нескольких сотен фрэгов, а вода почернела от их крови, над рекой прозвучал гортанный вопль, душераздирающий и громкий. Такой громкий он был, что эхо донесло его до самой Гавани. Огромный малфрун-предводитель выбрался-таки на берег. Теперь он стоял лицом к войскам Албина и Фокрэла. Щита при нем уже не было, но по-прежнему он раскручивал над головой ужасный цеп. В него сразу полетело копье, но малфрун изловчился и поймал его свободной рукой, после чего запустил обратно с диким криком ликования. Из его гнилой пасти вырвались слова приказа. Никто, кроме фрэгов, разумеется, не понял тех скрипучих слов, но было ясно, что могучий предводитель призывает своих воинов к бою. Все серые твари хором взревели, и несколько лодок тут же были опрокинуты ими. Люди и русалы, отбиваясь, падали в воду, а озверевшие малфруны разили и топили их.
На стене воцарилось молчание. Оцепеневшие от неожиданного поворота событий, защитники Гэмдровса смотрели, как одна за другой переворачивались сотворенные Кэневауром лодки. Никто не знал доныне, что фрэги, столь неуклюжие твари, могут так лихо вести бой в воде. Темная слепая ярость управляла ими и придавала им сил.
Темные твари поползли в сторону берега. На сей раз натиск был с их стороны. Воины Албина и Фокрэла шаг за шагом начали отступать. Лишь черные псы бесстрашно прыгали на врагов. Фрэг-предводитель шел впереди, и каждый взмах его оружия обрывал чью-то жизнь.
— Варьята врур! Вёстра най фьялденг! — воскликнул Албин, и в следующий миг возник прямо перед повелителем врагов. Ловко увернувшись от удара, принц Огражденной Страны сделал быстрый выпад. Меч пробил железный доспех и пронзил туловище противника.
Но малфрун не упал. Албин выдернул клинок, и из раны хлынула черная кровь. Фрэг все так же стоял и лишь опустил руки в недоумении. Сын Вельха отступил на шаг и поднял взор на врага. Его глаза встретили взгляд огненно-красных глаз отродья Мрака.
В то время битва продолжалась. Вокруг фрэга и повелителя халов звенело оружие. Некоторое время они стояли так и смотрели друг на друга. Албин, словно завороженный, глядел на искаженную болью и злобой морду, и он не успел заметить молниеносного движения предводителя темных тварей. Когда он осознал, что фрэг что-то сделал, было уже слишком поздно. В груди молодого витязя торчала черная рукоять огромного кинжала, который всего мгновение назад висел на поясе врага. На истекающего кровью с яростным рыком набросился Варта, но тот сумел увернуться от его клыков и обездвижил пса одним ударом своего цепа.
Албин, сын Вельха, упал на землю. Сознание его помутилось. Он увидел ночное небо, затянутое тучами. Они были черны и велики, извечные предвестники зла и попутчики темных полчищ. Ему казалось, что он растворяется в этой черноте, тонет, безнадежно исчезает. Но он увидел и то, что звезды, слабые и почти погасшие, своими лучами все же пробиваются сквозь толщу черноты. Сознание Албина помутилось вновь — теперь уже в последний раз.
Принц уже не видел того, как один из его воинов склонился над ним. Тот воин не желал верить в то, что видел. Он повернул голову и узрел ненавистного убийцу. С яростным криком он вскочил и вонзил меч в горло слабеющего полководца фрэгов. Тот захрипел и покачнулся. Реки крови потекли по лезвию меча. Глаза его злостно сверкнули. Он уже едва стоял на ногах, но прежде чем упасть, он все же нашел в себе силы и в последний раз взмахнул смертоносным цепом. От тяжелого удара в голову воин пал замертво рядом с псом Вартой.
Предводитель фрэгов погиб, и с его гибелью воины Мрака утратили былую отвагу. Они думали о бегстве, но никто из них уже не сумел уйти далеко от острого клинка.
На восточном горизонте забрезжил рассвет, кровавый и ужасный. Но чем выше хмурый лик поднимался над лесами, тем больше он тонул в черноте туч. Воинство Тьмы было разбито, однако черные тучи не думали рассеиваться. Они все так же угрожающе нависали над Оннарским Бродом. То была только первая волна…
— Мужайтесь, защитники Гэмдровса! — сказал великий Экгар. — Все решится в следующую ночь.