Спать больше не хотелось, вставать тоже. Однако захотелось чего-нибудь холодненько и жажда потянула к морозильнику, где оказалось только мясо да лед.
Решил купить молока в магазине пару кварталов от моего дома и не спеша оделся. Выйдя и закрыв за собой дверь, я очутился в прямом смысле этого словно в муравейнике. Каждый занят был своим делом, каждый считал нужным погалдеть с соседями о жизни и как же было хорошо, пока мы не пошли на «этих». Я нажал на кнопку вызова лифта и услышал как кто то кашлянул на лестнице. Выглянув из угла , заметил курящего соседа.
- Рак позволяет?
Тот не вынул сигарету, а сделал неопределенный жест рукой вроде «плевать». Лифт уже приехал.
Подъезжая к первому этажу, я слышал как бубнила уборщица и только я хотел выйти из лифта, как получил удар веником по ноге.
- Чшш! – зашипела та и показала тем же веником мне под ноги, - стекло! Аккуратнее.
Аккуратно переступив кучу осколков я оглянулся , что бы представить ситуацию. Заметив мою озадаченность , миссис Тебра снова заговорила.
- Тунеядцы! Напьются и как начнут стекла бить , то друг друга резать , то для веселухи.
- Крови не видно, значит, все обошлось.
- Это потому что я убрала все.
Я попрощался со старухой и вышел на улицу, там я опять встретил знакомую. Та была вся белая , а глаза так потускнели, что и уголь ярче бы светился. Каштановые волосы потеряли свою упругость. Она увидела меня, но ,видимо, не узнала. Сейчас она была в другом месте.
- Доброе утро, Мария, - разбудил я ее.
Та одернулась, на лице появилась слабая, выдавленная улыбка. Она теперь повернулась ко мне лицом , что еще сильнее меня испугало. На вид она все войны перенесла.
- Доброе, доброе…
- Случилось что?
- Случилось, да. Ах! Да, случилось! Мой средний гаденыш сбежал из дома, а до сих пор не появлялся. В полицию обращаться боюсь, заберут еще.
Я хмыкнул, так как знал , где он. Оставив ее в раздумьях, я наконец пошел за молоком. Бедная женщина. Родила троих детей, а муж с войны не вернулся. Думали , что пропал без вести, а на самом деле свелся с разведчицей из Кольчебрана противников. По возвращении домой, тут же попал за решетку.
Так давно не было светлых дней, что и я не помню, были ли они. Даже не могу точно вспомнить, когда началась эта черная полоса. Если живешь, тянув за собой такой груз, то смысл жить? Многие мои товарища, повеселись в своих домах, одевшись в парадную форму, а кто-то застрелился. А у меня была надежда, она была и когда на нас падали бомбы, она была, когда у нас была встреча с родными, она и остается со мной по сей день. Прошло вроде бы шесть лет , с тех дней , но рана памяти еще не затянулась, а зачем? Только тогда можно было увидеть настоящих людей и настоящих ублюдков. В мирное время нужно разбираться, следить за взглядом, следить за тем, как человек себя ведет и как говорит.
Напротив моего дома моей машины не было, значит, Фунт еще не проснулся и не привез. Ну, придется своими двумя добираться.
Взбрело мне в голову пойти другой дорогой, где встретил бы одного человека. Подняв воротник пальто, я стал идти против ветра, проходя мимо кондитерской, где сидел такой здоровый и смуглый мужчина с пышными седыми усами. Он взглянул на меня и улыбнулся всеми золотыми зубами, меня потянуло улыбнуться ему в ответ, я даже помахал рукой. В такие моменты хочется быть. Ведь видно , за что ты борешься , хотя бы за улыбку.
Пока я искал мелкого, замерз от пяток и до мозга, когда увидел его трясущегося и раздающего газеты. Я взял одну.
- С вас восемьдесят копеек! – прощебетал тот.
Я вынырнул из воротника и опустил его. Выглядел я , наверное, как подальщик. Мальчишка побелел.
- Мне это надо! – взмылил тот, - я заплатил за эти газеты!
- А мать теперь волнуется, ты хотя бы ее спросил.
- Я спрашивал! Да-да, спрашивал,во! – тот выпрямился и перекрестился, - она не разрешает, а я то знаю как нам деньги нужны! Из – за отца, она даже работу найти не может.
Я хмыкнул, достал бумажник и отсчитал двадцать океанских рублей. У коротышки глаза за орбиту вылетели. Он аккуратно взял их и положил во внутренний карман, я пожал ему руку и попросил впредь предупреждать мать. Узнавать где он ночевал, я не стал.
Я уже подходил к своему дому, как тут вспомнил, что собирался за молоком. Плюнул , резко открыл дверь и забежал внутрь. Надо же, так запудрить голову человеку!
У лифта я опять встретил уборщицу, которая стучалась в дверь к соседям. Видимо , узнала кто это дебоширил. Жаль, что пропущу схватку двух прекрасных людей.
Придя домой , я как раз застал звонок в телефон. Я забежал в комнату обутый.
- Да?
- Александр Етников?
Я узнал голос Поцелуйчик.
- Да, я только пришел.
- Сабб заедет за тобой на твоей машине, встречаемся в три у прачечной.
- Так Фунт хотел утром же.
- Грегори с ним долго говорил.
Я спросил у нее о ее делах в редакциях и на этом мы попрощались. У меня было еще время и я решил вернуться к Морфею.