Из повести "Семечки чинара"
Надо увидеть Тахира. Он поймет, что у меня был запой. Так долго не виделись, что боюсь, это только и поймет.
Человек должен жить на земле. Навстречу должен выбегать вот такой пес... Умница, узнала меня, умница моя.
-Радуешься, что Принц тебя узнал. А ты удивился бы этому
лучше - Тахир протянул руку,
Я сразу оттаял, согрелся, все внутри раздвинулось, прояснилось. Друг ты мой единственный, как же мне хорошо с тобой.
Вот она жизнь. Скамейка под яблоней. Гроздья винограда над головой. Закатанные руки Тахира. Косынка с яркими подсолнухами у Хазират.
Человек должен жить на земле и вокруг должны вращаться вот такие солнышки. Принц, босоногий мальчик, близкий шум речки... Сидел бы так и сидел. С Тахиром мне и слова не нужны.
-Что, несостоявшийся писатель - как понимаю - семечки
чинара - основной твой интерес на этот вечер?
Несостоявшийся писатель - только Таха мог это сказать и
мне было не больно.
Он первый и единственный читатель моих первых рассказов. Сочувствовал. Умилялся, как непонятному и милому отклонению. Смирился, что моя любовь к слову, мое доверие к ним, моя вера в всесильность слова – шестой палец. И я не роптал.
Как я оказался на медицинском?
Пирует в моей жизни случайность без всякой необходимости.
Врачом хотел стать и знал почему он это хочет Тахир.
Его безбоязненная, взрослая страсть разглядеть боль, усыпить ее пугали и смешили меня. Чаще пугали. Но рядом с ним я чувствовал себя свободным, уместным. Забывал про свои прыщики, рассеянность. И остаться без него в жизни было тогда по-настоящему страшно.
Он не знает о моем ужасе, слез у горла, когда я увидел списки. И не верил им. Это ошибка. Это может быть только ошибкой. Я в списках. Тахи нет.
-Я не буду учиться там без него - кричал я отцу.
-Что?! Ты думаешь тебя зачислили за твой великий ум. Сопляк. Ты знаешь, во что мне это обошлось. Какое унижение я пережил и какие деньги отдал.
-Что?!
Как я его ненавидел, сколько было крику, долгого отчуждения. Мама молча плакала, плакала, потом умоляла. И я сдался
Да и Таха сморщился .
-Куда уходить, зачем? Я непременно буду учиться там. Годом позже, двумя позже - но там. Да не смеши ты меня, и так весело. В армию все равно вместе не попадем. Что значит - не твое? Ты у нас - будущий писатель. Настоящий врач - лучший писатель. Все. К этому больше не возвращаемся.
С армии Таха вернулся как с больницы, в которой его лечили не от его болезни. Но лечили добросовестно и очень долго. И возвращался он домой трудно. Отварачивался от вопросов. Худой, немногословный, растерянный. После, один раз сам заговорил :
- Не повезло. Можно сказать так. Внутренние войска. Архангельская область. Зона. Особо опасные преступники. Ведь теленком я был. Ничего не видел, не испытал. Может потому так быстро скрутило. Хотя ведь и другие тоже дети были. Но видно другие, по другому устроенные. Как-то быстро и легко они привыкали к тому, к чему нормальному человеку не привыкнуть.
Меня немного спасло то, что стал собаководом. Была у меня собака. Какой-то дурак назвал ее Кляксой, я позвал - Принц и она сразу приняла мое имя, как будто уяснила разницу.
Всегда была рядом. Работа у нас с ней была трудная. Побег - след и по следу.
Случай - ребята далеко позади, тишь. Только шум нашего бега. Туман. Принц рвется, уши торчком, - где-то близко беглец. А кругом - мертво и пусто.
Жду, страх, напряжение страшное - неизвестно откуда может быть выстрел, удар, но где- то очень близко угроза. И поднимается из низкого бугорка осетин. В руках обрез. "Ах, земляк, земляк, почему ты оказался здесь. Сдаюсь я. Если бы не ты..."
Я переговаривался с ним несколько раз и он мне понравился. Говорил о Цейском ущелье, о своей матери... "Ах, земляк, земляк". Подошли солдаты.
-0н сдался. Добровольно. Без сопротивления. Мог убить меня. Но он сам вышел, -кричал я, с мольбой кидался к ребятам. Меня отодвигали, как бревно. Били. Грамотно, бесследно, зверски. И навсегда непонятное - с наслаждением. Долго били. Я плакал. Так много я пла¬кал в первый год. И так много пил во второй. Подошел офицер. Вытащил пистолет. Я бросился к нему - он сдался, - кричал я. Почти мертвого беглеца подняли. Офицер выстрелил.
- Что вы де¬лаете?
- Баба, тебе отпуск я делаю. Оказывается, если беглец застрелен - отпуск. У меня было 15 суток карцера. А один ока¬зался слабее меня. Или сильнее. Сошел с ума. Начал стрелять в тех, кто в солдатской форме. Револьвер с полной обоймой у него. Не по зекам, не по жителям, а по тем, кто в такой же форме, как он. Спрятался за дровами, не подступиться, так умело и защищенно выбрал себе место. Позвали меня с Принцем.
-Отпускай собаку.
-Как? Он же убьет ее.
-Отпускай.
Я отдал приказ, зажал уши, душу. Уже не плачу. А выстрела нет. Принц несется обратно. В собаку выстрелить безумный юноша не смог.
И сейчас удивляюсь - как я выдержал эти два года. Да и выдержал ли - не знаю.
Больше никогда Тахир армию со мной не вспоминал. Знаю –выдержал.
Три года поступал. И проваливался. Женился. Работает каменщиком. Я никогда с ним о работе не заговариваю. Знаю, что таких как я он заменил бы десятерых. Я страдаю, когда вижу его руки – столько лет камни таскает, а пальцы чуткие, гибкие, не смиряются руки.
"Не спасайте меня, доктор". И забытое - Я напишу...
"Не спасайте меня, доктор" и юное, смешное - спасу.
- Я так хотел его спасти, Таха, да силы не те. Никогда не видел семечки чинара.
-Не может быть. Кто в нашем селе их не видел.
- Говорю тебе - не видел.
-А кричать зачем? Может, вы позже вернулись, а мы успели
насытиться этими семечками. Не знаю почему: да чинары эти далеко
в лесу росли. Идти к ним долго надо было. А такие они вкусные
и красивые, густо-коричневые, блестящие. Один недостаток - если долго есть, голова заболит.
Семечки чинара - пойдем к матери, и вспомни, когда ты ее видел в последний раз. А за семечками мы с ней ходили и при ней я тебе расскажу случай один. Без нее не поверишь ты мне...