Стелла

               




Стелла



Демобилизованный матрос Василий Внуков ехал на очередную встречу друзей. Состояние его никак нельзя было назвать хорошим. Причиной тому являлись бурно проведенные последние и предпоследние сутки. Молодые ребята, отлученные от родного города годами воинской службы, теперь пытались наверстать упущенное.
В тот день Вася проснулся поздно. Выполнив положенный туалетный ритуал, он даже заставил себя сделать зарядку. Слегка позавтракал. Затем тщательно отутюжил парадную форму и вот в таком бравом виде, выйдя из родительского дома, отправился на остановку.
Автобус, в котором у окна сидел Вася, ехал медленно, в каком-то рваном ритме. Похоже, что у него плохо работала ходовая часть. Но недавно демобилизованный матрос этого почти не замечал. Он был увлечен созерцанием простой городской жизни: спешили по своим делам люди, мимо проплывали большие и малые дома, зеленые скверы и палисадники, словом все то, что через запыленное окно являл ему любимый город. Вася не спешил, он специально выехал заранее, планируя еще до встречи с друзьями побродить по памятным местам.
Автобус продолжал снижать скорость своего движения и вот уже на повороте к Ленинградскому шоссе остановился совсем. Похоже, сломался. В отличие от большинства пассажиров, возмущенных и негодующих, Вася совсем не расстроился и даже посчитал случившееся для себя весьма удачным: «Вот и хорошо. Пройдусь по знакомым дворикам». От места поломки автобуса до шоссе оставалось метров двести-триста, не больше.
В предвкушении чего-то приятного он неспешно пошел по намеченному маршруту. Но, сделав лишь десяток шагов, непроизвольно обратил внимание на идущую перед ним стройную светловолосую девушку. Шла она как-то напряженно, неся в обеих руках тяжелые хозяйственные сумки. Было видно, что ей трудно.
«Вот и первая удача» – подумал демобилизованный матрос. Он быстро опередил девушку, развернулся к ней и, протянув к сумкам руки, сказал:
– Давайте я вам помогу.
В ее серых глазах блеснула благодарность, но она почему-то медлила.

– Давайте, давайте. Таким красавицам нельзя перенапрягаться, – Вася сразу воодушевился.
– Спасибо. Мне тут недалеко. Видите тот серый дом?
– Я и так знаю, что вы живете в нем.
– Как? Откуда это вам известно?
– Мне многое о вас известно. Я даже знаю, как вас зовут.
– Ну, и как? – задорно и даже с вызовом спросила девушка.
– Стелла! – И Вася пропел высоким баритоном строку из популярной в те годы оперетты: – Стелла, ты всегда и повсюду со мной…

Да, это была Стелла, с которой Васю еще в школьные годы познакомила судьба.
            Один из его одноклассников, Олег Чуприн, пригласил Васю в свою компанию встретить Новый год. Почему его? Вася так этого и не узнал ни тогда, ни потом. Он не дружил с Олегом, да и вообще у Васи не было близких друзей в школе. Все его друзья жили на  родной улице, которую в народе почему-то называли слободкой. В той среде, где он рос, особо-то и не встречали Новый год. Телевизоры тогда еще являлись редкостью, а у рабочего люда, к которому принадлежали жители слободки, их не было ни у кого.
Но для простого уличного мальчишки предложение Олега была интригующим, и Вася согласился. Предновогодним вечером, точно в назначенное время он подошел к двери указанной Олегом квартиры в многоэтажном сером доме.  Встретили Васю радушно, и никто даже не показал вида по поводу его скромной одежды.  В отличие от других ребят, которые щеголяли в костюмах с галстуками, он был в курточке, сшитой его бабушкой. Но, несмотря на доброжелательность всех присутствующих, Вася сразу почувствовал себя чужим – пришельцем из другого социального слоя. И вечером, и в новогоднюю ночь, и на следующий день, когда вся компания отправилась гулять по городу, стеснительность  так и не покинула его. Весь новогодний праздник он оставался  немногословным, а то и совсем молчаливым.
Как-то само собой получилось, что с  момента появления скромного парня в их веселой компании, его стала опекать тоненькая светловолосая девочка, которую звали не совсем обычно: Стелла. Она весьма деликатно старалась устранить Васину скованность. Задавала наводящие вопросы, тактично поправляла и весь вечер танцевала только с ним, при этом делая вид, что не замечает его нескладных движений. «Девчонка-то она хорошая, но где мне до нее» – грустно подумал Вася.
Прошел новогодний праздник, оставив в душе уличного мальчишки неоднозначные воспоминания. И даже образ милой Стеллы почему-то вызывал обиду: «Не мое все это…».

Похоже, что и Стелла вспомнила ту давнюю встречу Нового года, но, еще сомневаясь в правильности своих заключений, спросила:
– Неужели это вы, Вася?
– Так точно! – четко ответил матрос Внуков. – Я просто растроган твоей памятью. Я так рад, что ты вспомнила бедного мальчика.
Они шли по направлению к тому серому дому, где, по рассказу Стеллы, она жила с самого рождения. Вася продолжал весело упражняться в молодецком красноречии, а Стелла говорила мало и даже печально. Она старалась в деталях вспомнить давний новогодний праздник, и воспоминания приносили ей ностальгическую грусть.
Так дошли они до ее дома. Стелла поблагодарила носильщика за помощь и уже хо-тела взять у него свои сумки, как Вася запротестовал:
– Ну хотя бы до лифта я могу проводить тебя?
– До лифта? Пожалуй. – Несмотря на бесстрастность произносимых ей слов, Стелла продолжала мечтательно смотреть на своего спутника. – Я все никак не могу поверить, что это ты, Вася.
– Вот это номер. Почему?
– Тогда ты был тихим и скромным мальчиком…
– Я и сейчас и тихий, и скромный.
– А разве матросы бывают такими? – Стелла лукаво улыбнулась. – Что-то непохоже.
– Ты ошибаешься. Только пожелай – и я докажу, что являюсь самым скромным пар-нем-тихоней, – Вася попытался обнять Стеллу. – Только пожалей меня.
Но она резко отстранилась от нагловатого матроса и нажала кнопку для вызова лиф-та.
– Нет, Вася, нет! Поздно. Ты опоздал. Я замужем.
Эта новость слегка испортила настроение, но нужно было продолжать начатый спектакль любовного ухаживания, и Вася, сдвинув бескозырку на затылок, попытался изобразить страдания отвергнутого влюбленного:
– Что ты со мной сделала? Поразила в самое сердце.
– Хватит, Вася, дурачиться. – Ей нравился тот мальчик из далекой ранней юности, и, как ни странно, и сейчас забавляло бесцеремонное ухаживание этого матроса. – Все. Спасибо за помощь, и до свидания. Меня ждут.
– Прощай, Стела. – Вася неожиданно крепко прижал ее к груди и поцеловал в губы, а затем, не ожидая ответа, быстро пошел к выходу.
Покидая знакомый дом, он на несколько мгновений задержался у открытой двери подъезда и в полный голос пропел:
– Неспетая песня моя…

С той бурной и буйной демобилизационной поры минуло уже почти десять лет. Василий Внуков окончил заочное отделение института, но продолжал самообразование. Он уже стал признанным в своей отрасли специалистом и быстро продвигался по служебной лестнице. Теперь коллеги часто звали его по имени и отчеству – Василием Петровичем. В семье тоже все было неплохо: милая, заботливая жена и маленькая любимая дочка.
Все волнения последних месяцев были связаны со здоровьем его родителей, особенно отца. Совсем недавно случился у него второй инсульт, к счастью, не очень сильный. Если раньше сын посещал родительский дом примерно раз в месяц, то теперь бывал там каждую неделю. Проезжая на автобусе рядом с тем местом, где он когда-то помог Стелле нести тяжелые сумки, Вася невольно вспоминал ее. Из окна автобуса он вглядывался в проходивших мимо людей и без особой надежды высматривал среди них Стеллу. Но тщетно. Это повторялось часто, почти при каждой его поездке к родителям.
В один из субботних вечеров Вася, как обычно, всматривался в лица толпившихся возле остановки людей и вдруг увидел идущий невдалеке знакомый силуэт. Стелла опять несла сумку, но только одну и, похоже, нетяжелую. Шла она не спеша, такая же стройная, как и прежде. Но Васе показалось, что в ней все же произошли какие-то изменения, и не в лучшую сторону. Он не совсем отдавал отчет в своих действиях – взял да и вышел из автобуса на следующей остановке.
Вася быстро шел навстречу Стелле. Вскоре их пути пересеклись, и они оказались друг напротив друга.
–  Здравствуй, Стелла!
Она удивленно вскинула голову, безучастно посмотрев на преградившего ей путь молодого мужчину, и вдруг вскрикнула:
–  Вася! Это ты? Как я рада нашей встрече.
–  И я рад. Вот ездил проведать родителей и увидел тебя. –  Он беззаботно улыбнулся. – И опять с сумкой?
–  Но на сей раз сумка у меня не тяжелая, да и всего одна. –  Стелле было приятно вновь увидеть Васю, и она это не скрывала.
– Все равно. Не будем нарушать традицию.
Вася взял из ее рук сумку, и они, продолжая начатый разговор, пошли по направлению к ее серому дому. После традиционных при подобных встречах вопросов о жизни, о работе и прочее, он, понизив голос, сказал:
– Мне не дают покоя воспоминания о нашей последней встрече. Сказать правильнее, о моем тогдашнем поведении. Я не оправдываюсь, а просто прошу простить меня.
– Ну, что ты! – Стелла как-то грустно и одновременно ласково улыбнулась. – Конечно, ты тогда вел себя странновато, но меня-то ничем не обидел. Скорее, наоборот…
– Стало быть, я прощен?
– Непременно. И не будем больше об этом. – Они уже подходили к ее дому, и Стелла, продолжая зазывно улыбаться, спросила: – Ты проводишь меня до лифта?
– Конечно, конечно.
– Может, и зайдешь к нам? Я живу только со своими родителями.
– А как же муж? – удивился Вася.
– Я уже давно развелась с ним, да и прожили-то мы вместе меньше года. Не сложи-лось у нас…
Какое-то время они молча стояли возле лифта, а затем Стелла повторила свой вопрос:
– Так, зайдешь к нам?
– Прости, Стелла, не могу. Времени нет.
Это была и не ложь, и не правда – что-то среднее, полуправда. Он действительно спешил, но и задержаться на полчаса мог.
– Ну что же, – упавшим голосом произнесла Стелла. – Тогда до свидания.
– До свидания, до новой встречи, – попрощался Вася, хотя в душе понимал, что вряд ли она произойдет.
Стелла тоже это понимала. Да, она прекрасно понимала, что простившейся с ней мужчина, которого так долго сохраняла ее память в образе и тихого мальчика, и бесшабашного матроса, уходил навсегда. Она грустно смотрела ему в след и думала: «Вот теперь, наверное, опоздала я».