Родная кровь

               




Родная кровь



И Лариса, и Володя Степановы давно мечтали о дочке. Но как-то не получалось…
В первые месяцы после свадьбы желания молодоженов о поле будущего ребенка разнились. Володя хотел сына, а Ларисе было почти все равно, кто будет их первенцем: мальчик или девочка. Родился сын Миша. Все были рады.
Появление второго ребенка тоже ждали, но его пол уже не был особенно обсуждаемым. Лариса так и говорила: «Кого Бог пошлет». Опять родился мальчик, которого назвали Алешей. По тем временам иметь больше двух детей считалось почти роскошью. Но Степановы все же решились на третьего. Теперь уже очень хотелось дочку. Ждала ее рождения с нетерпением вся семья. Но ожидания не оправдались – опять родился парень. Его назвали Андреем. На этом решили остановиться.
Вырастить, воспитать и дать хорошее образование трем сыновьям – дело непростое. Но дружная семья Степановых справлялась со всеми жизненными трудностями вполне успешно. И Володя, и Лариса были скромными и неприхотливыми людьми, выросшими в рабочих семьях. Они и сыновей старались приучить к труду и терпению с малых лет. Володя ко всему прочему был страстным книголюбом и сумел передать детям радостную потребность чтения. Часто вечерами все усаживались на диване, и родители попеременно читали вслух сначала детские книжки, а со временем и более серьезную литературу.
Глава семейства Степановых работал на местном машиностроительном заводе, который  был градообразующим предприятием, и обеспечивал основную жизнедеятельность всего их небольшого городка. Слесарь Степанов был, можно утверждать, гордостью своего завода. Уникальные штампы сложнейших конфигураций мог выполнить только он, и не кто иной. Самые высококвалифицированные коллеги даже не пытались соревноваться с ним в  профессиональном умении. Выдающийся талант  местного самородка был не только известен, но  и востребован далеко за пределами их городка. Понятно, что такая работа оплачивалась неплохо, по крайней мере, по понятиям того времени, что позволяло удовлетворять скромные запросы семьи в материальном плане. Да и вообще особо сложных проблем у их трудовой семьи не возникало, кроме одной. Жили, ютились они – пять  человек  в одной небольшой комнате, в коммуналке.
Руководство завода уже много лет и  неоднократно обещало улучшить жилищные условия семьи Степановых. Однако выполнить свои обещания не могло: в их городке строительства практически не велось.
Сыновья росли. Сначала Миша,  затем и Алеша пошли учиться в школу. В наступающем учебном году и Андрюша должен был стать первоклассником. И вот размеренная трудовая жизнь Степановых совершенно неожиданно изменилась: опять забеременела Лариса. В противоречивых суждениях она рассказала об этом мужу. Что делать? Ведь и так семья большая. Едва помещается в одной комнате, да и лишних денег взять неоткуда.
Володя не знал, что ответить жене. Он, молча и сосредоточенно слушал ее доводы:
             – Жизнь у нас конечно не совсем простая. Но кто лучше-то живет? Дети наши и сыты, и обуты, и одеты. Мишу вот и учителя расхваливают. – Лариса не просто анализировала, но старалась убедить и себя, и мужа принять разумное решение. – Ведь произошло это случайно, без нашего желания. Может это решено свыше? Может Господь шлет нам новую радость? Вдруг, наконец, родится дочка?
При последних словах жены Володя ласково заулыбался. В отличие от Ларисы он не был набожным человеком, но давняя мечта о дочке теперь вспыхнула в нем с новой силой.
– Согласен, согласен! – Володя слегка обнял жену. – Жили не хуже других, и дальше проживем.

В палате родильного отделения городской больницы все кровати были заняты. Женщины разных возрастов,  – кто с радостью, а кто и с тревогой ждали своего часа стать матерями. Самой возрастной среди них была Лариса. Она делилась своим прошлым опытом, подбадривала других, особенно молодых женщин, впервые оказавшихся здесь.
Рядом, на соседней кровати лежала совсем молоденькая и симпатичная женщина. В отличие от других рожениц, она постоянно пребывала в крайне грустном состоянии. Вскоре Лариса узнала, что зовут ее Лерой, и что она хочет отказаться от своего ребенка. Познакомившись поближе, женщина разоткровенничалась:
– Не к чему он мне! Нагуляла я его. – Гневным шепотом говорила она. – Загубит он мою жизнь…
Через какое-то время ее рассуждения стали приобретать крайнюю жестокость:
– Может, повезет мне, и младенец родится мертвым? А коль нет, то обязательно откажусь от него. Почему я должна всю жизнь страдать?
Добрая и набожная Лариса пыталась успокоить Леру. Всеми силами она старалась убедить ее не совершать греховных поступков, и даже не думать о них.
В один и тот же день, с разницей в несколько часов и у Ларисы, и у Леры родились девочки. Если радостная Лариса, еще даже окончательно не придя в нормальное физическое состояние, сразу написала записку Володе, то Лера все продолжала пребывать в истерике.
Однако радость Ларисы оказалась преждевременной: ее дочка родилась с тяжелой патологией. Не прошло и суток, как малышка умерла. Медперсонал попытался отсрочить приход этой страшной вести. Но как только принесли новорожденных на кормление к матерям, и среди них не оказалось ее дочки, Ларису парализовал страх. Она вмиг осознала, что произошло что-то ужасное. Увещевание врачей и медсестер  никак не помогали, они были не в состояние хотя бы смягчить материнское горе. Лариса страдала, страдала истово.
«Почему так происходит? – тоже находясь в безысходном состоянии, думала Лера. – К тем, для кого дети желанны, они не приходят, а кому они являются тяжелой обузой – наоборот. Как же несправедливо устроен мир». И вдруг ее буквально поразила спасительная мысль, сразу позволяющая разрешить все проблемы и у нее, и у Ларисы.
Не мешкая, она нашептала свои предложения безутешной соседке по палате. Лариса сначала ничего не поняла. Лера повторно и уже с должными эмоциями изложила свою задумку. По-прежнему, находясь в полуобморочном состоянии, несчастная мать, хотя и с большими сомнениями, стала постепенно ощущать свет выхода из, казалось бы, безвыходной ситуации. Минут десять она колебалась, а Лера с упорством и подробностями продолжала и продолжала убеждать ее.
– Но разве можно так поступить? – все еще сомневалась Лариса. – Ведь все уже знают, что моя дочка умерла, а твоя жива?
– Это моя забота! – уверенно и даже азартно настаивала Лера. – Я все устрою сама, в лучшем виде. Ты только помалкивай.
– Я сама договорюсь со всеми… – Через небольшой промежуток времени продолжала она. – А ты покорми своим молоком моего младенца, как только принесут его к тебе… С этого момента он станет твоим. Только не проболтайся.
Активная и шустрая Лера была хорошо знакома со многими работницами родильного отделения. Это и не удивительно – в небольшом провинциальном городке многие жители знали друг друга. Кроме того, решающим фактором являлось то, что главный врач больницы являлась очень близким для нее человеком. Не то родственницей, не то подругой.
Лариса не все понимала до конца, да и не хотела разбираться во всех подробностях  совершаемого обмана. И хотя она продолжала страдать, к ней начал приходить здоровый интерес к жизни.
В назначенное время принесли младенцев на кормление к матерям. Как и обещала Лера, ее дочку положили на руки Ларисы. Лишь первые капли молока оказались в ротике ребенка,  она сразу почувствовала нестерпимую материнскую тягу к беззащитной крохе, уткнувшейся в ее грудь. Откуда-то свыше вдруг пришла почти уверенность, что это ее ребенок, ее маленькая дочка. Лариса продолжала убеждаться в своих ощущениях: «Я же чувствую, что это моя долгожданная девочка. Наверное, врачи что-то напутали. А меня просто испытывал Господь…».
Через несколько дней у главного входа больницы все семейство Степановых с нетерпением ждало Ларису с маленькой дочкой. Братьям очень хотелось посмотреть на свою сестренку, но отец не разрешил этого сделать на улице по причине плохой погоды. Зато дома вместе с новоселкой расцвел самый настоящий праздник. В комнате было сделано все возможное для ее встречи. Маленькая кроватка, отгороженная ширмой, тоже ждала свою хозяйку. На семейном совете решили назвать девочку Ниной в честь недавно умершей матери Володи.
Все были рады. Несколько охлаждала эту радость только теснота в их комнате, почти предельная теснота.

К тому времени на высшем государственном уровне было принято стратегическое решение: построить вблизи столицы город-спутник, который должен стать центром науки и производства электронной техники. В этом центре планировалось сосредоточить основной потенциал отечественной микроэлектроники. Вскоре после принятия этого решения ударными темпами стали возводиться корпуса научно-исследовательских институтов, технологических цехов, вспомогательных заводов и соответствующей инфраструктуры. Параллельно с этим началось и интенсивное строительство жилых домов для сотрудников центра.
Одновременно проходил и сбор лучших кадров специалистов по всей стране. Для работы в микроцентре требовались не только ученые и инженеры, но и самые квалифицированные представители рабочих профессий.  В процессе этого поиска и поступило предложение слесарю высочайшей квалификации Владимиру Степанову перейти на работу в один их  опытных заводов микроцентра.
Обычно Степановы принимали все важные решения сообща, на семейном совете. Но в этот раз Володя сходу, без раздумья согласился на переезд в строящийся наукоград. Только уже потом он старался убедительно обосновать свое решение перед женой и сыновьями. Впрочем, с их стороны не было никаких возражений, да и не могло быть. Главная причина тому – уже ставшие запредельными жилищные условия. Только Лариса, особенно после переезда, скучала, порой даже со слезами на глазах, о милом городке своего детства.
На новом месте Степановы обосновались быстро. Хорошая, светлая трехкомнатная квартира на третьем этаже многоэтажного дома спокойно вместила все относительно большое семейство. Обустройство нового жилья тоже прошло успешно в основном трудами Ларисы и помогавших ей младших сыновей. И Алеша, и Андрюша оказались мастеровитыми, как говорят в народе, рукастыми ребятами. Наверное, пошли в отца. В этом плане отличник Миша заметно проигрывал братьям. А вот сам глава семьи практически не принимал участия в домашних делах ни в период обустройства квартиры, ни потом. Он буквально пропадал на заводе почти целыми сутками. Зато и его зарплаты вполне хватало на сносную по тем временам жизнь.
Сыновья учились в школе, правда, с заметной разницей в успеваемости. Лариса хозяйничала в квартире и ждала, когда Нине исполнится три года и можно будет определить ее в детский садик. Дружная семья Степановых не жаловалась на жизнь, все протекало вполне терпимо. Случались, конечно, мелкие неурядицы, но у кого их не бывает?
В редкие дни праздничного застолья вся семья собиралась вместе. Приезжали погостить к Степановым и родственники. Радушные хозяева были рады таким встречам, так что за столом всегда царило прекрасное настроение.
В приятное праздничное время, еще находясь в слегка хмельном состоянии, Володя особенно любил ласкать Ниночку. Прижимая дочку к своей груди, он отрадно нашептывал:
– Доченька моя, родненькая кровинушка…
В первые годы своей жизни Нина ничем особо не выделялась: ребенок как ребенок. Однако, подрастая начала расцветать, превращаясь в красивую девочку. Ее внешность особенно бросалась в глаза среди близких к ней скромных людей, будь то родственники, соседи или подружки.
Лариса реагировала на это спокойно, по крайней мере, внешне.  А вот мужская часть ее семьи с нескрываемой радостью воспринимала разговоры соседей:
– Какая красавица растет у Степановых…
Больше всех конечно умилялся Володя. И был этим счастлив.
Как-то за праздничным столом приехавший в гости мудрый старичок – дальний родственник Ларисы попытался остудить радость хозяина:
– Ты считаешь, что девичья красота – это очень хорошо? – спросил он.
– Что же тут плохого? – удивился Володя.
– Опасная эта штука – красота. Часто притягивает она к себе людскую подлость. А вокруг красивых женщин всегда вьется всяческая нечисть. – Он грустно посмотрел куда-то вдаль. – Если же красота дается без разума –  это путь в пропасть…
Володе не хотелось слушать неприятную проповедь, и он попытался возразить, мол, к их семье все это не имеет никакого отношения:
–  Ты ведь знаешь? Ни у меня, ни у Ларисы в роду не было ни лодырей, ни пьяниц, ни шалав. А Ниночка – дочка моя, родная кровь!

Время шло вперед: сменялся за годом год. Володя продолжал трудиться на заводе, в секретном экспериментальном цехе. Лариса работала в ателье швеей-портнихой. Алеша с Андреем продолжали учиться в школе, а Миша уже поступил в институт. Пришла пора, и Нину стали собирать на учебу в первый класс. Первого сентября проводить ее в школу пошла вся семья, даже Володя сумел отпроситься с работы на несколько часов.
В начальных классах Нина училась вполне успешно, да и ее поведение не вызывало особых нареканий.  Может быть, только несколько повышенная тяга к непослушанию иногда отмечалась учителями, но выглядело это простой детской шалостью.  Серьезные проблемы с поведением Нины возникли в дальнейшем, а пока семья Степановых продолжала свою размеренную трудовую жизнь.
Через несколько лет Миша с отличием окончил институт и пошел работать на одно из ведущих предприятий научного городка. Талантливый инженер быстро продвигался по служебной лестнице. Помимо хорошей профессиональной подготовки выделялся он и своими незаурядными организаторскими способностями. Кроме того, молодой аналитик обладал спокойным и доброжелательным, но въедливым характером. Все это вместе взятое и привело в дальнейшем к его назначению на высокую должность главного инженера мощного научно-производственного объединения.
В личной жизни у Михаила Владимировича тоже все складывалось удачно. Ласковая жена, кстати, в прошлом известная гимнастка, дочка, очень похожая на бабушку Ларису, прекрасная квартира и весьма неплохое материальное положение. И конечно интересная и любимая работа, которой с наследственной ответственностью он отдавался.
Младшие сыновья после окончания школы не пошли учиться дальше. Они, да и  родители понимали, что в сравнении со старшим братом их способности к наукам, скажем так, были весьма средними. Алеша быстро освоил специальность сварщика и спустя годы превратился в настоящего виртуоза своего дела. Андрей решил идти по стопам отца и устроился на работу учеником слесаря в металлообрабатывающий цех одного из заводов города. Оба в свое время отслужили в армии, оба женились.
Опять остро встал вопрос о жилплощади. Уже привыкшие к вольготной жизни в своей просторной квартире, Степановы стали искать выход из опять возникшей  тесноты. В результате, Алексей и Андрей пошли работать на стройки, которые интенсивно продолжались в их городке. Приняв участие в строительстве многих домов, по истечении пяти лет каждый из них получил ключи от небольшой двухкомнатной квартиры. После этого Андрей ушел со стройки  на завод, где он трудился еще до призыва в армию. А высококвалифицированного сварщика Алексея Владимировича  начальство все же уговорило остаться, пообещав много хорошего.
Словом все у сыновей получалось неплохо. Володя с Ларисой тоже не могли пожаловаться на жизнь по всем ее сторонам, кроме одной, но очень для них болезненной. Уже начиная с пятого-шестого класса, у Нины начались серьезные проблемы с успеваемостью, которые все нарастали и нарастали. Учителя были уверены, что причина тому определялась не отсутствием способностей у ученицы, а ее плохим поведением и особенно прилежанием. У них создалось впечатление, что Нина просто не хочет учиться, что воспринимает учебу как каторгу. Она неоднократно заявляла и родителям, что школа – это страшная скукота, что ей там не интересно и трудно. Да и дома дочь откровенно отлынивала от любой работы, ленилась помогать матери. Создавалось впечатление, что все ее помыслы направлены только на поиск развлечений, при появлении которых она преображалась и завораживала присутствующих своей девичьей красотой и молодым азартом.
Родители были обескуражены таким поведением дочери. Они никак не могли понять истоки этой постоянной страсти к увеселениям.  Особо болезненно переживал Володя. «Откуда взялось у нее пренебрежение к труду, откуда это постоянное стремление к веселью? –  терзался великий труженик . – Ведь Ниночка моя родная кровь…». Он даже стал высказывать претензии к жене:
– Плохо ты ее воспитывала!
Опустив глаза, Лариса молча слушала. Ее душа металась. Она горестно вспоминала все, что было связано с «процессом удочерения» Нины. «Ну в чем я виновата? Может рассказать все  Володе? – мучилась она. Но тут же и зарекалась. – Нет, нет, никогда!».
Поведение Нины в глазах окружающих продолжало ухудшаться. Она стала прогуливать уроки, что окончательно предопределило оставление ее на второй, повторный год обучения. Теперь уже не только родители, но и все родственники «забили тревогу». Но Нине уже все было нипочем. Она стала совсем неуправляемой. Домой теперь приходила она почти всегда поздно вечером, и однажды Лариса учуяла, что от дочери пахнет вином, и рассказала об этом горестном открытии мужу.
В тот вечер в семье Степановых произошел большой скандал. В первый раз в жизни Володя накричал на «родную кровь». Сначала Нина молча слушала обрушивающиеся на нее упреки, но это продолжалось недолго.
– Что вы меня учите, учите, учите? – с вызовом закричала она. – Сами-то что получили от жизни? Вот папа вкалывает на своем заводе с утра до ночи, а что имеет?
– Не смей так говорить с отцом! Не тебе, гулена, учить его. – Лариса залилась слезами.
Нина замолчала. Какое-то время молчали и родители. А спустя минут пять Володя примирительно сказал:
– Хватит нам ругаться. Мы же одна семья и должны понимать друг друга. А ты, дочка, все же подумай над своим поведением. Прошу тебя, крепко подумай.
На этой ноте и закончился тот первый скандальный разговор. Недели две после этого Нина вела себя вроде неплохо, но потом все началось сначала. Ситуация становилась угрожающей – Нину собирались исключить из школы. Вот тогда Степановы и решили собрать семейный совет.
После вступительного слова отца, свое мнение высказали братья. И Алеша, и Андрей пытались не просто проанализировать ситуацию, а найти из нее приемлемый выход. Сдерживая себя, Миша выслушал слова отца и братьев, а затем разразился гневным обличением своей непутевой сестры.
– Хватит тебе, Мишка, меня поносить! – взвизгнула Нина. – С завтрашнего дня я сама ухожу из школы. Надоело…
– Ты что, с ума сошла? – рыдала Лариса. – Что же дальше будет с тобой?
– Ничего не будет. Пойду работать и все. Вы же все труженики, только я одна у вас тунеядка. Больше не хочу.
Минутное затишье сменилось бурным потоком негативных комментариев. Нина не хотела выслушивать их. Она вскочила со своего места и убежала на улицу. Теперь семейный совет продолжался уже без нее.
– Что же, – горестно кивая головой, говорил Володя. – Пусть идет работать. Может в трудовом коллективе сможет одуматься.
– Она же еще ребенок! – возразила Лариса.
– Ей уже шестнадцать лет. Я вот пришел на завод, когда мне было всего четырнадцать.
– Сравнил! Тогда была война. Тогда многие подростки заменили своих отцов, которые ушли на фронт. Сравнил…
– Кто же возьмет ее на работу? Кому нужны проблемы? – вмешался в спор родителей Миша.
– Да, это непросто, – тихо ответил отец. – Буду просить тебя, сынок. Больше некого.
Михаил зло передернул плечами. Он любил и уважал своих родителей, но помогать беспутной сестре не хотел. Однако старший брат также понимал, что кроме него никто не сможет трудоустроить шестнадцатилетнюю Нину.
– Посмотрим, – слегка обняв плачущую мать, заключил он.
Все так и получилось: Нина больше никогда не появилась в школе. Старший брат взял ее на работу на свое предприятие, определив в цех по производству интегральных схем на технологическую линейку.
В том сверхчистом помещении трудились только женщины, причем молодые. Качество выпускаемой продукции в определяющей степени завесило от аккуратности, усердия и чувствительности девичьих рук. Пройдя ускоренный курс обучения,  в технологическую цепочку была посажена и недавняя школьница. Но сразу начались проблемы из-за, скажем так, скромного усердия новой работницы. Несмотря на высокую должность и соответствующую ей власть, Михаил Владимирович больше не мог опекать нерадивую сестру. Начальник цеха выгнал Нину с линейки «с треском».  Не зная, что предпринять дальше, брат на время перевел ее в отдел разработчиков лаборанткой.
Вскоре произошло событие, устранившее проблемы для главного инженера, но тяжелой ношей свалившееся на повсеместно уважаемого старшего брата. Нина была арестована правоохранительными органами как участница ограбления ювелирного магазина.
Безутешные родители опять кинулись за помощью к старшему сыну. К кому же еще можно было обратиться? Миша и на этот раз не смог отказать в просьбе родителям, хотя теперь он уже просто ненавидел безалаберную и гулящую сестру.
Трагедия семьи Степановых раскручивалась в соответствии с Уголовным кодексом. Проводились необходимые следственные мероприятия: допросы, очные ставки, опознания и прочее. Михаил искал, и сумел найти очень хорошего адвоката, оплатив его труд немалыми деньгами. В результате Нина отделалась относительно легко, получив лишь два года колонии-поселения.
Несмотря на огромные страдания, родители, в отличие от братьев, продолжали жалеть свою единственную дочь. При первой возможности Володя поехал на свидание с Ниной. А потом еще, не пропуская ни одного разрешаемого посещения. Лариса же не смогла ни разу поехать вместе с мужем. Свалившееся горе подорвало ее здоровье: тяжелая практически неизлечимая болезни пришла в дом Степановых взамен ушедшей дочери.
Старший сын  сумел положить мать в одну из лучших клиник Москвы. Врачи стали готовить Ларису к операции, которую взялся провести известный хирург с мировым именем.
За день до операции на свидание к матери пришел Михаил. Он был один, не взяв с собой никого из родственников, ни жену, ни отца, ни братьев. Тревожные предчувствия терзали душу маминого любимца. В больничной палате состоялся долгий и предельно откровенный разговор. Среди прочего Лариса поведала сыну и о том, как Нина появилась в их семье. Михаил, стараясь сохранить спокойствие, слушал и лишь слегка поглаживал исхудавшую руку матери.
– Не могу утверждать, что я представлял все именно так, как ты рассказала. Но предчувствовал, что  с Ниной пришла в нашу семью какая-то тайна. – В голосе сына Лариса не уловила ноток удивления. – Не наша она! Законы генетики не обманешь…
Лариса со слезами на глазах просила сына сохранить эту тайну, не рассказывать о ней никому.
– Пожалей, сынок, отца. Ему и так худо, – Лариса умоляюще смотрела на своего любимца. – Уж когда и его не станет, то можешь поступать, как знаешь. А пока никому не открывай нашу семейную тайну.
Миша клятвенно обещал и, как показали дальнейшие события, обещание свое вы-полнил.
Врачи уверяли, что операция прошла успешно. В положенный срок окончился послеоперационный период, и состояние Ларисы заметно улучшилось. Но оказалось это улучшение только временным. Через полгода со времени проведения операции  Ларисы не стало.
Жизнь вдовца – горькая жизнь. Конечно, у Володи были сыновья, внуки, да и снохи относились к нему с уважением. Но переносить одиночество человеку, раньше постоянно окруженного большой родней, было тяжело. В первые сорок дней после смерти Ларисы он совершенно явственно ощущал ее присутствие в пустой квартире. Ему казалось, что она где-то  рядом, слышались шаги и характерные для нее шорохи. Вот-вот незабвенная подруга, с которой многие годы делились все горести и радости, должна вновь появиться перед ним.
Братья единогласно решили пока не трогать отца, оставить его жить одного в  квартире. Они сошлись во мнении, что так будет правильно, тем более что со временем должна из мест заключения вернуться их сестра.
В свое время, когда Степановы собирались приватизировать квартиру, Володя убеждал жену, что следует оформить  собственность на двоих. Но Лариса категорически возражала. Она считала правильным, чтобы Володя стал единственным владельцем их жилища. Тогда он не понимал доводов жены. Теперь же мысленно поблагодарил свою незабвенную за то, что избавила его от муторного хождения по нотариусам и прочим чиновникам, занимающимися вопросами наследства.
Пребывая в одиночестве в когда-то многолюдной квартире, Володя с нарастающим нетерпением ждал возвращения Нины. В одном из своих писем она сообщала, что может быть, ей удастся получить разрешение на условно-досрочное освобождение. Однако по ка-ким-то причинам этого не получилось.
Володя с трепетной надеждой продолжал ждать свою «родную кровь» и мечтать о лучшем. И вот Нина вернулась, да так неожиданно, что отец даже не успел подготовиться к долгожданной встрече. Ее комната не была приведена в надлежащий порядок, будто тоже не ожидала в тот день свою хозяйку. Конечно, это все мелочи. Главное – блудная дочь вернулась домой!
Радостное настроение отца разделяли только младшие сыновья. Остальные члены большой семьи Степановых встретили Нину с разной степенью недоброжелательности. Угрюмей всех за столом, накрытым в честь ее возвращения, выглядел старший брат. Он все время молчал и вскоре вообще покинул праздничное застолье, сославшись на занятость.
Нина по-прежнему выделялась следи своих родственников яркой и привлекатель-ной внешностью, но красота ее все же стала менее впечатляющей. В ней появились какие-то вульгарные оттенки, да и лексика бывшей арестантки порой коробила слух. И в день встречи, и потом Володя старался не делать ей замечаний, за редким исключением. Нина и раньше не терпела, когда ее поучают, а теперь даже малый намек на некорректность в ее поведении вызывал бурю негодований. А как не хотелось Володе скандала, ведь как он ждал возвращения своей любимой дочери.
Отцу было отрадно, что Нина не стала долго лодырничать, а уже через несколько дней по возвращении домой устроилась на работу. Свое трудоустройство в расположенную поблизости химчистку она объяснила весьма убедительно:
– Мне так будет проще поддерживать чистоту в доме. Ты без меня, папуля, совсем зарос в пыли. Да, ничего, теперь все будет тип-топ.
Следует заметить, что и раньше Нину нельзя было назвать грязнулей, а теперь и во-все. Она стала уделять много времени, даже слишком много, внешнему лоску не только своей внешности, но и обстановки в квартире. Пожалуй, именно наведение чистоты и порядка стали важнейшими приоритетами в ее сознании. В результате, и квартира, и ее хозяйка всегда выглядели аккуратными и ухоженными.
Володе было приятно наблюдать, как дочь заботится не только об их жилище, но и о своем престарелом отце. Теперь он уже не ходил обедать к старшему сыну – не было нужды. Дома его всегда ждала вкусная трапеза, да и холодильник никогда не пустовал. Ему все чаще стали грезиться радостные картины, в которых центральное место занимало состоявшееся счастье его любимой дочери.
Но иногда поведение Нины разительно менялось. Не предупредив отца, она могла не ночевать дома, а то и появиться за полночь в полупьяном виде. В этих случаях Володя обычно молча переживал, но все же иногда не выдерживал и в относительно мягкой форме выражал свое неудовольствие. А зря!
– Ты что меня учить собрался? – возбужденная вином, ярилась «родная кровь». – Посмотри на себя. Что ты в жизни понимаешь? Чего ты достиг? Хочешь, чтобы и я также гнила в нищете?
Проходила тяжелая бессонная ночь. На следующий день могло все повториться, а могло и выглядеть совсем иначе:
– Вот ты меня вчера ругал. И правильно…
– Да не ругал я тебя, а лишь слегка пожурил, – примирительно возражал отец. - Жалко мне тебя! И все.
– Пожалел? Спасибо, что хоть пожалел свою несчастную дочь. У всех твоих ребят семьи, дети, нормальные квартиры. А что у меня? Вот не дай Бог умрешь ты, так родня ми-гом выгонит меня из твоей квартиры.
– Ты что говоришь? Ведь братья любят тебя…
– Любят? Особенно Мишка?
– Опомнись, дочка. В кого ты такая неблагодарная? Он же так помогал тебе всегда и во всем. Даже на следствии и суде.
– Помогал? Да пошел он к черту! Не нужна мне его помощь, –  с все нарастающей злостью кричала Нина. – Он ненавидит меня, так и хочет разорвать меня в клочья. Братик, мать его…
Подобные объяснения отца и дочери возникали все чаще и чаще. С нарастающим давлением Нина убеждала отца в своей незащищенности перед будущим и, наконец, прямо попросила, даже потребовала перевести квартиру в ее собственность.
Володя колебался. С одной стороны ему были понятны опасения дочери, но с другой – просто боялся реакции остальной родни. Он не раз и не два мысленно просмотрел различные варианты, а потом все же решился рассказать близким родным о своем видении этой непростой ситуации.
Сыновья и особенно снохи были против того, чтобы трехкомнатная квартира родителей перешла в собственность лишь одной Нины. Резче всех выступал Миша:
– Ты, пап, чего добиваешься? Хочешь оказаться на улице? За нашей сестренкой это  не задержится.
Володя возражал сыну и даже обижался на него за такое бесчувственное отношение к своей неустроенной сестре. Он гнал от себя мысли, объяснявшие ее незавидное положение, и страстно хотел хоть как-то защитить ее будущее. Отец понимал, что после его смерти у Нины не останется заступника. Тогда братья и особенно Миша могут просто отвернуться от нее. Эти страшные выводы продолжали преследовать Володю, и он решился:
– Хорошо, дочка, я напишу тебе дарственную на нашу с матерью квартиру. Только два условия. Первое: ты возьмешь на себя всю волокиту по оформлению документов. Мне это уже не по силам. И второе: сделаем это в тайне от ребят. Никому не нужна лишняя нервотрепка. Уж когда меня не будет, то ты как хозяйка квартиры сама разбирайся с ними.
Нину буквально охватила безудержная радость: «Ну, теперь никто не посмеет меня тронуть. Никто не выгонит меня из квартиры». Надо отметить, что в случаях, когда какое-либо мероприятие серьезно затрагивало ее интересы, она просто преображалась. Неожиданно появлялась способность к анализу, разумное упорство, активность и стойкая работоспособность. На этот раз так и случилось. Все заботы по оформлению документов Нина взяла на себя. Только единственный раз Володе пришлось посетить офис нотариуса, чтобы поставить свою подпись на дарственной.
В первое время после официального вступления в права собственника квартиры поведение Нины однозначно радовало отца. Она почти всегда стала ночевать дома, а в случаях своего отсутствия заранее его предупреждала. Порой Нина трогательно заботилась о здоровье и спокойствии своего родителя. И раньше ее нельзя было упрекнуть в неряшливости, в неухоженности. Теперь поблекшая за тюремные годы  внешняя красота засверкала новыми красками.
У Нины никогда не было проблем с отсутствием ухажеров. Скорее наоборот, что, по мнению мужчин Степановых, во многом надрывало ее жизнь. Имея неустойчивый и взбалмошный характер, постоянную и неуемную тягу к развлечениям, она хотя и нравилась многим мужчинам, но так, на вечер-другой. Никто не хотел связывать свою судьбу с ветреной бабенкой. Конечно, уголовное прошлое тоже не способствовало развитию устойчивых долговременных отношений.
Появившаяся в последнее время серьезность в поведении дочери стала вселять надежды, смирять тревоги отца: «Может все и наладится у нее в личной жизни? Своя квартира теперь у Нины есть».
Так с сокровенной надеждой и умеренной радостью прошли два месяца. Но вдруг, внезапно все померкло вокруг – пропала Нина. Пропала бесследно. Хождения отца, братьев и других родственников по всем инстанциям в правоохранительных органах не давали положительных результатов. Хотя и был объявлен всероссийский поиск, но проходило время, а о судьбе Нины так ничего и не стало известно.
Володя страдал, страдал истово. Он постоянно корил себя за те редкие замечания, что делал дочери в последнее время. Переживали исчезновение Нины и все родственники, хотя и с разной глубиной.
Сидя на диване в послеобеденное время, Володя слегка задремал. Вернул его к действительности долгий звонок в дверь. Он постоянно ожидал известий о судьбе дочери, поэтому и в этот раз резко вскочил и кинулся к двери.
На лестничной площадке стояли трое мужчин  кавказской внешности. Один из них, относительно пожилой, не спеша, переступил порог:
– Здравствуйте! Я новый хозяин этой квартиры. – Представился он. – Так что попрошу вас в течение трех дней освободить ее.
– Это моя квартира! – закричал опешивший от услышанного Володя. – Вернее, моей дочери. Что вам надо?
Мужчины, улыбаясь, обменялись несколькими фразами на непонятном языке.
– Я купил ее! Понимаешь, купил! – уже зло и громко ответил кавказец. – Купил у ее бывшей владелицы, говоришь, твоей дочери. Хочешь, посмотри документы?
– А где она? Где Нина?
– Вышла замуж и уехала в горы. – Смеясь, ответил один из стоящих чуть поодаль, молодых мужчин. Остальные тоже заулыбались.
Володе хватил сил, чтобы вытолкнуть пришельца из дверного проема и захлопнуть дверь. На последовавшие звонки и стук в дверь он не реагировал, а бросился к телефону, стараясь дозвониться Мише.
Старший сын, как всегда, был на работе. Трубку взяла его жена Таня. Свекор сбивчиво рассказал ей о свалившейся на него новой беде. А стук в дверь и гортанные крики за ней все продолжались и продолжались.
Через пару часов тревожного ожидания за дверью прозвучал родной голос:
– Пап, открой! Это я, Миша.
Володя лишь слегка приоткрыл дверь и впустил в квартиру только сына. Впрочем, кавказцы уже не рвались войти. Они вальяжно стояли на лестничной площадке и довольно темпераментно обменивались мнениями.
Опять начались хождения по офисам государственных и частных учреждений. Везде вердикт был одинаков: новые собственники приобрели квартиру на абсолютно законных основаниях, да и оформили все документы безукоризненно.
Иметь детей – большое счастье. Особенно таких сыновей, настоящих ответственных мужчин, что были у Володи Степанова. Только поэтому не стал он бомжем, бездомным горемыкой. И все его ребята, и даже их жены, были готовы взять старика в свои семьи.
Володя выбрал предложение Михаила. У него и квартира была значительно просторней, и финансовое положение безоблачней, да и Таня являлась любимицей свекра. Кроме того, его дом стоял поблизости от теперь уже бывшего жилища родителей. Володя часто, особенно после смерти Ларисы, заходил к старшему сыну, обедал со всеми, порой даже засиживался. В общем, здесь все было привычней и проще.
Начался переезд. Сыновья решили разделить содержимое родительской квартиры на три, но неравные части. Основная, большая часть, естественно, должна переехать вместе с отцом к Михаилу. Володя почти не принимал участия в этом нестерпимо грустном для него мероприятии. Он просто сидел на лавочке возле дома и наблюдал… И вот в самый разгар погрузки когда-то с огромным трудом приобретенного мебельного гарнитура у его хозяина случился сильный сердечный приступ.
В местной больнице научного городка врачи диагностировали у Володи обширный инфаркт. Сопроводивший отца в больницу Михаил долго беседовал с заведующим реанимационным отделением.
– Ничем не могу вас утешить. Прогноз самый неблагоприятный. Такой диагноз практически не оставляет шанцев… – и прощаясь врач тихо произнес: – готовьтесь…
Володя лежал на больничной кровати в окружении разнообразной медицинской аппаратуры, которая должна была поддержать его жизнедеятельность. Он прекрасно понимал свое состояние и знал, что наступили его последние дни, а может и часы. Смерти этот вечный труженик не боялся. Только жалко было расставаться со своими близкими. Он не очень-то верил, что есть другая жизнь, жизнь после смерти. И потому все же грустил. Временами на фоне этой легкой грусти спонтанно возникало горькое отчаяние: «Что случилось с Ниночкой? Где она?». Володя не хотел верить реальности и продолжал искать оправдания для своей непутевой дочери: «Нет, не могла она так поступить со мной. Видно сложились обстоятельства. Кто-то заставил ее…». Он по-прежнему любил ее и ждал, нестерпимо ждал. Надеялся, что она все же найдет возможность и придет проститься со своим отцом.
Жизненных сил оставалось все меньше и меньше. Временами Володя проваливался в небытие. Но когда вновь приходил в реальность, то опять упорно продолжал ждать Нину. «Как же не ждать мне ее, не жалеть? – сам с собой рассуждал умирающий старик. – Ведь дочка она моя, родная кровь…».