Маленьких детей на каждом шагу подстерегают опасности. Это не просто слова. Мой жизненный опыт - это сплошное подтверждение.
Мне недавно исполнилось 4 года. Помню, как пришла бабушка и надела на меня новое платье, сказав при этом, что «это тебе на день рождения». Я ничего не поняла, поняла только, что новое платье – это «день рождения». Поэтому – все новое, я долгое время и считала «днем рождения». В самом деле, мой день рождения - в последний день зимы. И какой бы холодной она не была – наступает потепление, а там и весна!
Мама пришла с улицы и сказала: «Ну, слава богу, кажется, зиму пережили! Сегодня весной запахло».
- Я пойду, понюхаю, как пахнет весна?
- Ладно, только от дома – никуда! Заодно подмети в сенках и на крылечке.
Наскоро одевшись, и найдя на дворе веничек – голяк, я мету сени. Пахнет весной. Ветер какой-то особенный, сильный, но ласковый. Он постоянно закрывает дверь в сени с улицы, и становится темно. Да еще и хлопает громко дверями, которые, видимо, рассохлись за зиму, или вообще плохо подходили к дверному проему. И еще пахло квашеной капустой, видимо она стала подтаивать в бочке, и я отметила в головке, что так и пахнет весна.
С сенями я справилась, а на крыльце хлопающая дверь мне здорово мешала. Кое-как я подмела верхнюю ступеньку, а дверь все болталась, и мешалась. И я нашла на нее управу. На крыльце лежал прутик и я засунула его в петельку! Стало хорошо, дверь обуздана! Прутик держит ее. Никуда теперь не денется. Еще с двумя ступеньками я справилась легко. Быстренько их подмела и спустилась с крыльца.
Бабушка сшила мне бурки из дедовой фуфайки, а на них были надеты калоши. Это и была обувь на все случаи жизни. Калоши мне сильно нравились. Они как-то особенно пахли, а внутри были темно красного цвета. Приятную на ощупь ткань я считала «бархатом». Это слово я знала от бабушки, которая шила людям вещи на заказ, и слова, и «мода», и «бархат» я знала от неё.
По случаю «весны» варежки я не надела, да и руки замерзнуть не успели. В новых калошах ходить было интересно. Они оставляли красивые следы на мягком снегу, а еще ноги как-то мягко проваливались в начинавший подтаивать снег. Все эти ощущения были собственными, впервые осознанными и запомнившимися.
Забыв про мамины наставления, я отошла от дома, да и можно ли это назвать детским неповиновением? Ведь дом не был ничем огорожен, ни забора, ни калитки, а до соседнего дома - рукой подать. Там жил мой дружок – Валерко. Так называла его бабушка, старенькая, с белыми волосами, в платочке и постоянно в фартуке, которым она вытирала старые руки. Эти руки я помню. Вечно мокрые, потому что она все время что-то мыла, стирала, протирала. Так она и осталась в моей памяти!
Валерки на улице не было. Он еще не знал, что весна! Надо было срочно ему об этом сказать! И я побежала через дорогу к его дому! Улицы у нас широкие, а дороги - узкие. Одна – две машины за день пройдут, а то и ни одной. За соседским домом - лес. А за поворотом, куда уезжали машины, была спичечная фабрика. Край города! Даже люди ходят редко. Просто некуда ходить. На фабрику рабочие ходят по другой улице. Она даже называется – Рабочая. В общем – глушь несусветная!
В доме у Валерки давно есть ворота, с колечком. Но до него мне не дотянуться. Я кричу:- «Ва-лер-ко! Валерко!» Никто не слышит! Двойные рамы! Вот, наконец, Валерка появляется в окне, что-то объясняет мне и мотает головой, дескать, он на улицу не пойдет. Я кричу ему, что весна, выходи, но его бабушка подходит к окну, как-то строго смотрит на меня, и Валерка исчезает!
Мир становится скучным! Я поднимаю фанерку и взбираюсь на горку, которую соорудил Валеркин отец! Но горка какая-то не такая, не скользкая, фанерка ехать не хочет, впрочем, скатывается одна, без меня. Я стою на горе и чувствую, что ветер, хоть и весенний, но пронизывает мое мало-мальское пальтецо насквозь. А тут еще, вдруг, ноги мои начинают проваливаться прямо в глубь снега. Я стараюсь встать и опереться хотя бы на одну ногу, но ничего не получается, нога уходит глубже, переступаю на другую ногу - то же самое! И вот я уже по пояс в горке. Руки без рукавиц сразу замерзли! Отчаянно барахтаясь, по локти в снегу, кричу:- «Валерка!».
Никто не слышит. Ложусь животом на снег, руки тонут в снегу! Холодно! Я же без варежек! Снег уже под рукавами. Пробую переступать ногами - ничего не получается. Я – реветь! Но и это не помогает! Хоть бы по улице кто-нибудь пошел! Никого! И тут мне становится страшно.
Кричу изо всех сил:- «Валерка». Он на секунду появляется в окне, за ним бабушка, раз … и белая занавеска задернута! В это время слышу стук со стороны нашего дома. Поворачиваю голову, а там и мама, и Света в окне, и даже Витька, и тот что-то мне кричит. Отлегло! Страх прошел. Жду. Сейчас мама придет и вызволит меня. Но мама, то появляется, то исчезает. Стучат в окно странно, но никто не идет! Снег в рукавах тает, рук я уже не чувствую. Кто мне поможет?
И тут я вспоминаю, как в наш дом приходили тётеньки в платочках, и нас, ребятишек, крестили. Зажгли свечи! В ванне – вода, там купали Сашеньку, а мне только головку водичкой помазали! Зато теперь у меня была крестная: соседская девушка Лиля! Жизнь не сводила нас, но она сказала мне, что если мне будет плохо, надо попросить Бога - он поможет, раз я крещеная!
Я вспомнила, как бабушка, начиная любую работу шептала: «Помоги мне, Господи!». Но как попросить? У кого? В доме не было икон, и кто такой Бог – я не знала! И у бабушки икон не было. Дед был коммунистом, и папа - тоже, поэтому нас крестили тайно от них, и было ли это крещением?
Помню, на тот момент слова «Бог» и «солнце» для меня было одно и то же! И я долго еще так считала, что солнце – это и есть Бог! Я повернула голову, чтобы увидеть Солнце - Бога и еле шевеля губами прошептала: - «Помоги мне, Господи!». Наверное от слез солнце рассиялось, лучики поползли, образуя цветные сполохи, было завораживающе красиво!
И вдруг, от основания горки, кто-то позвал меня: - «Таня!». Я и не заметила, откуда взялась Ольга, старшая сестра моей подружки Шуры! Она шла из школы мимо нашего дома, потому что их дом был первый от леса, а наш дом и дом Валерки – вторыми! Она сразу поняла, что со мной случилась беда! Ей было лет – 12- 13! Она родилась еще до войны. И она была умная! Бросив сумку с книжками, осторожно стала ступать прямо на горку, видимо, не решаясь подняться по ступенькам. Они бы её не выдержали! Тонкий ледок ее тоже не держал, она проваливалась в снег, но не глубоко, подтаптывала его, пробуя сделать очередной шажок! Снег был ненадежный! Потом она легла на живот и протянула мне руку! Я ухватилась, и она потянула! Мы вместе немного увязли, но не глубоко! Она дотянулась до моего воротника и потащила. Я помогала, как могла! Хваталась за рукав ее пальтишка, упиралась коленками и, наконец, почувствовала, что снег под нами стал плотнее. Ольга еще подтянула меня к себе, и мы почти кубарем стали съезжать вниз! Горка была высокая. Как отец Валерки сделал такую опасную горку? Зачем? И снег не утрамбовал!
Подхватив на руки, Ольга понесла меня домой! В окне билась мама! Только ступив на крыльцо, я все поняла! Ведь я закрыла дверь, засунув в петельку не просто прутик, а толстенький прутик с веточкой вниз, то есть сделала прочный замок! Открыть дверь изнутри было просто невозможно! Мама пыталась выставить раму, и она уже её выставила, но основную раму просто ножом она выставить не могла! Уже приготовилась разбить стекло, уже Света, старшая сестра, готова была вылезти в окно, чтобы спасать меня, но не успела!
Про то, что мне помог Бог - Солнце, я почему-то сразу же забыла! Меня «засунули» на печку, мама подкинула дров, чтобы согреть выстывший дом. Прибежала соседка, мать Ольги, и принесла мне молока! До вечера я сладко спала на печи, напившись молока с медом.
А потом мама рассказывала папе, что со мной приключилось, причем она сказала, что этот толстенький прутик сама же бросила на крыльце, потому что двери не держатся, хлопают, и от этого просыпается маленький Саша, и много других неудобств. Еще она ругала бабушку Валерки за то, что она не вышла, и не помогла мне. А потом, вечером, приходила тетя Валя, мать Валерки, вздыхала, что у нее «такая вот свекровка», а я вдруг вспомнила про галоши! Их не было! Они вытаяли, когда горка растаяла!