Она все сидела и сидела, разглядывая звезды, смотря на их причудливые отражения в океане, счет сигаретам уже давно был потерян, да и не было этого счета вовсе, было одно нестерпимое желание, унять боль! Эта боль, проникала в нее все больше и больше, разрасталась в ней и поедая все остатки добрых и светлых мыслей, оставляя одну, самую болезненную, самую неразрешимую и самую важную...Как же мне все это забыть!
Она поежилась, от налетевшего с моря, ночного бриза и постаравшись получше укутаться в плед, пыталась убедить себя в том, что возможно она и сможет забыть Сэра, и даже не будет вспоминать о тех трех днях, что были в ее и его жизни общими и такими...Стоп,стоп, стоп! Я же сказала себе, не вспоминать! Как там на кольце Соломона было: снаружи «Все пройдет!» и внутри «И это пройдет...», как просто! Вот только не понятно, почему счастливое, влюбленное, страстное время уложилось всего в три дня и... «Все пройдет!», а боль оставшаяся, от потери всего этого, длится уже почти год и никак не наступает заветное «И это пройдет!», нет справедливости на белом свете! Я уже так устала! Устала, не верить что все кончено, верить в неожиданную встречу, ходить по улицам Гаваны, с надеждой заглядывая в лица мужчин! А вдруг!
Я устала любить пустоту! Я ненавижу его! Я не могу ненавидеть его! У меня все перепуталось в голове. Я его любила? Да, как только могла, сильно! Он меня предал? Да! Причем особенно подло, не сказав, не позвонив, ничего, в какой то момент просто растворился, исчез, и все! Будто и не было... Ненавижу его? Да! Люблю? Да! Как же жить в этом? Бессильная ярость и боль пронзили её.
Ненавижу себя, слабовольная истеричка! Выкинуть из головы! Забыть, как страшный сон!
Какие пустые мысли приходят в голову! Забудь! Выкинь! Как??? Вырвать себе сердце? Или с разбегу и об скалу? Как??? И люблю и ненавижу...Никогда не думала, что эти абсолютно противоположные понятия, не только будут жить рядом, друг с другом, но и то, что это вообще может быть со мной! А может это сон, и просто надо проснуться? Если бы...
Она вновь и вновь, вспоминала тот, такой сладкий с утра и такой неожиданно горький вечером,последний день, пытаясь поминутно, посекундно, вспомнить каждую деталь, может это она что то сказала, сделала? Может все дело в ней? А если все таки в нем? Зачем я себя обманываю? Я ведь уверена, дело в нем! Он сбежал! Что тут говорить? Нет, но я и сама «красавица»! Так повестись, на , в сущности , абсолютно незнакомого человека!, я, которая не доверяла никогда и не кому, которая даже могла за торговать Кубинских рыбаков, отличающихся полным отсутствием чувства меры и такта, продавая свою рыбу! А тут как малая девочка... Где была моя голова?! Мальчик-мажор из Москвы, привыкший получать все,что только пожелает. Он наверное при слове «любовь» впадает в пятиминутную истерику хохота! И таких как я, у него по миру не пять, и не десять! Где были мои глаза! Наигрался и свалил...Нет, что же мне за «счастье» такое?
Пребывая, в этих раздумьях, она углублялась все дальше и дальше, в перечисления всех возможных недостатков Сэра, придумывая все новые и новые, которые только подтверждали ее выстраданные мысли: «Он сбежал, значит и не любил», «Я полная дура, это факт!», но все это не облегчало ее состояние, потому что раз за разом, с упоением смертника, она ощущала что ее чувство не ослабло, и она не может забыть его, и она...по прежнему по уши влюблена в него! Безвыходность всего этого, разрушало ее настолько, что уже причиняло практически физическую боль и забирала все силы...
Ночь окончательно вступила в свои права, Сэра заставила себя встать с кресла и поплелась домой. Она была разбита, истощена и грустна... В голове пульсировала одна и та же, неотступная мысль:
Это было, всего лишь его фото!
Это было,всего лишь его фото!
Это было,всего лишь его фото!
Она кое-как, добралась до постели, рухнула, не раздеваясь и уткнувшись в подушку, прижимая ее руками к лицу, попыталась унять душащие ее рыдания. Это получалось не очень и сквозь стрекот кузнечиков, пение ночных птиц и шума набежавших волн, явно проступали стоны девушки.
Ночные летучие мыши, перелетали с дерева на дерево, издавали свистящий звук, чем то схожий на смех, где то глубоко в лесу, захохотала своим противным голосом гиена, призывая своих сородичей, на сытный ужин, к своей новой жертве. Даже месяц, такой огромный в этих краях, развернулся к ее острову, в небрежной ухмылке. Плачь, плачь глупышка... нас это не волнует, в природе нет любви, у нас царство иной гармонии - гармонии естественного отбора, либо ты съедаешь кого-то, либо тебя...
И только звезды, мерцающие на ночном небе, дарили маленькую надежду, что быть может, там, около них, счастье есть! Но как же далеки они были...