Олег Олегович Перебейнос посмотрелся в зеркало и не нашёл там своего лица.
Много лет он шёл к этому, и вот он пришёл. Новое его лицо было старым.
Один нос оставался гладким и выглядел уже совершенно чужим.
Но зеркалу он давно не верил. Оно подчинялось настроению.
Когда у него были близкие, они не говорили ему ни одного честного слова. Старались не смотреть в глаза.
Когда он остался один, его просто не замечали.
Он стал казаться одним из деревьев во дворе.
Люди проходили мимо, не прерывая разговор, а дети перепрыгивали через его метлу.
И Олег Олегович решился.
Утром, ещё до рассвета, он берёт в руки лопату и выходит во двор. Успевает расчистить самый многолюдный путь, и по нему бежит первая ласточка — девочка лет десяти с красным портфелем.
Олег Олегович выбрал маршрут, чтобы с ней пересечься, и легонько коснулся её руки.
— Постой, дочка, — спрашивает у неё, — я старый?
Девочка поднимает на него заинтересованные кошачьи глаза и спрашивает: «Вы педофил?»
— Нет, — отвечает он. — Я Перебейнос.
Девочка улыбнулась, а потом говорит загадочным тоном, как прорицательница: «Да, вы очень старый».
— Спасибо, дочка, — отвечает Олег Олегович и идёт к себе через сугроб.
Идти ему тяжело, и он останавливается через несколько шагов.
Девочка с портфелем стоит на расчищенной дорожке и ждёт, когда он обернётся.
Он оборачивается, и она говорит ему: «Зато вы очень добрый».
За ужином он думал, что правда оказалась хуже лжи. И уж тем более она хуже, чем молчание.
Он выбирает свой лучший пиджак — чёрный в белую полоску, со строгими плечами. Гладит самую белую рубашку. Парит брюки.
Он достаёт своё черное пальто, надёванное один раз чёрное пальто.
Берёт свою шляпу, видавшую с его головы праздничную Ниццу.
Он тратит последний одеколон.
Бесплатно проходит в метро и доезжает до пересадочной.
В подземном переходе за стеклянными дверями открылась та же картина, которая была там всегда.
Пожилые пары танцуют вальсы под аккордеон. Три вальса медленных — и один быстрый.
Раньше Олег Олегович видел эту картину снаружи.
Теперь же старичок с усиками и в костюме коснулся его руки и показал на женщину в светлом. Она была старше Олега Олеговича на несколько лет, и её старое лицо было для неё привычным.
Он подошёл к ней, и их пара вошла в круг медленного вальса.
Она посмотрела на него и сказала:
— Вы такой молодой.
Он хотел спросить, но она ответила:
— Честное слово.
И ещё много лет им было, над чем посмеяться.
Эта правда нравилась Олегу Олеговичу больше всего.