«А здесь ловить нечего…» - тихо и даже как будто извиняясь, сказал мне мой сосед. «Совсем нечего. Уезжать тебе надо. Подальше. Такие дела…» - ещё тише добавил он и побрёл к своему дому, превратившемуся из рыжего в огненно-красный в лучах яростного предзакатного июльского солнца. «Да правда, брось ты всю канитель эту и езжай куда-нибудь. Чего тебе стоит? Ты вон языки знаешь, грамоте обучен, высшее за плечами – лети! Лети на все четыре стороны!» Такие и подобные отповеди я слышу часто, очень часто. Слышу от тех, от кого слышать ну никак не должен и даже не догадывался ранее, что услышу…
Мои сверстники, окончив университет и неумело пытаясь встать на крыло, разбегаются кто куда – одни за рубеж, другие по городам и весям родной страны, кто-то женится и выходит замуж, кто-то меняет сферу деятельности, кто-то остается в родном городе… Те, кто поехал далече – учиться или работать, в разговорах по скайпу или скупой переписке ни словом не дают понять, что для них значит быть вдалеке от Родины, но я и сам такой – и раньше, и до сих пор ухом не веду, тоску гоню от себя прочь, иностранные культуры и языки понимаю и уважаю, соприкасаюсь с ними по долгу работы и профессии, и, наверное, так бы и соприкасался дальше, и не стал бы писать эту статью, если бы не… Но лучше вернемся к тому диалогу в начале.
Да, сверстники сверстниками, а что же думают старшие? Звучит оно, конечно, пафосно немного… но именно старшие так и говорят, говорят почти во весь голос, говорят со всех улиц и на всех блогах, с амвонов и профилей, почти вопят, о том, что надо бежать, надо «валить», надо «рвать когти» отсюда, в любом направлении. Мой сосед хотя бы вполголоса рассуждает… Долго, ох как долго я не мог собрать все эти мысли воедино, не мог выстроить цепь событий и хронологии, всё время меня мучили сомнения, сбивали с толку оправдания, но когда, однажды заглянув в новостную ленту, я прочитал, что в последние год-два резко возрос отток священства в Европу, этакая православная диссидентская волна, захлестнувшая страну… До 2014-го года Россия была в тройке главных поставщиков «иммигрантского сырья» в Европу и Америку, потом сдала позиции южным соседям и соседу из Киева;) Но сам факт всего этого бегства, бегства бессмысленного и беспощадного вдруг разом очистил мой ум и прояснил все. Все встало на свои места на нужных полках. Когда-то про поколение Ремарка и Фицджеральда говорили, что это «потерянное» поколение, имея в виду состояние людей, вернувшихся из окопов Первой Мировой, где всё было в первый раз – танки, зарин, окопные войны, многодневные бомбардировки, тотальная война всех против всех – поколение тех бедолаг, что пришли домой и легли в кровати к женам, уже успевшим их позабыть, тех бедолаг, что обняли матерей, уже успевших похоронить своих детей не единожды – они не смогли жить с этим. И пошли снова в пекло Второй Мировой, где и сгинули.
А что Россия? Новая Россия 90-х? Где было всё и ничего, где вчерашний комсомолец становился банкиром и меценатом, а вчерашний генерал заживо гнил в тюрьме? Что познало поколение наших отцов? Попав в жернова войны, которой не было, они вышли оттуда тем самым «потерянным» поколением, почти беспринципным, потому что все вокруг предавали и продавали, почти набожным, потому что так было надо для новой идеологии, почти святым, потому что идиотов не обижают, а лишь слегка мучают. Едва оправившись от всех оплеух и затрещин, едва залечив изнасилованное сознание, едва усвоив, что прежней страны больше нет, они держались на плаву почти два десятка лет, веря немного в себя и чуть больше в нас, пытаясь себе уяснить – стоит ли бежать на Запад или всё-таки не стоит, и вот теперь, когда большая мировая партия вдруг снова разыгрывается на их глазах, они не выдерживают. Им кажется, что снова все плохо, только теперь с их детьми, а может и с ними самими опять, и в этой безотчетной тревоге и даже панике они готовы бросить всё и вся, поступиться чем угодно, лишь бы выжить, лишь бы зажить, как им кажется, «по-человечески». И больно за них, и жаль их от этого не меньше. Им не придаёт сил ни вера, ни деньги, ни разум, вроде бы сопутствующие.
«А ловить здесь нечего» до сих пор стоит в ушах. Может, не надо ничего ловить? Ответ поколению себя ждать не заставит…