Январь. Наконец-то явилась зима, усыпала всё чистым снегом, заставила шевелиться сонных коммунальщиков. Ещё сверкает огнями моя расчудесная ёлка, ещё не со всеми друзьями я успела встретиться в новом году. Но почему-то так хочется лета!
Солнечного горячего луча на подушке, жёлтого весёлого одуванчика среди травы, неожиданно пролетевшей тополиной пушинки... Нет, пожалуй, тополиной пушинки не хочется, а вот горького аромата почек - да!
В таком уютном настроении в свой выходной день я домовничала. Компьютер, телевизор, поливка цветов, кормление ахатины Монифы, компьютер, пылесос, нужно ещё всем своим четвероногим оказать всяческие знаки внимания. Кошки-то ничего, спокойно переносят мою отстранённость, а вот Фриске может обидеться. Ляжет, повернувшись ко мне толстой попой и иногда через плечо косит глазом, вижу я её тоску или ещё не спохватилась.
Едва котей дворовый к нам в гости не зашёл. Пришлось в двадцать пятый раз убирать в подъезде насыпавшееся с чердака голубиное мумиё. Вылезла в домашнем наряде на площадку, штаны, как у Каковани, джемперок голубенький, рыжие угги. Мету и слышу приближающееся мяуканье. Ага, Фрискин дружбан поднимается, кто-то сердобольный его в подъезд опять впустил! Быстро не бегает - вес не дозволяет. Чёрный мордоворот, весу в нём килограммов семь будет, взбирается на пятый этаж "Ммааууу!" "Привет", отвечаю и мету, дверь прикрыта, но вижу Фрисин любопытный нос. "Ммаауу!" "Нет, не пущу я тебя, у меня девки, перепортишь мне их ещё!" Котяра лениво, но деловито протирается мимо меня к двери. За ней напряжённое молчание, только собака похрюкивает.
Почему-то щётка коту не понравилась, я легонечко провела ей у него перед носом и жених возмущённо отправился вниз уже тихо. Остановился этажом ниже, понаблюдал за мной немножко и ушёл. Собрав всю дрянь в пакет, возвращаюсь домой.
После уборки хочется поесть. А чего бы такого приготовить? Как чего? Картошечки! На сале! Ополоснувшись, идём все на кухню. Там я редко бываю в одиночестве. Зайцева начинает требовательно виснуть на шкафу, где, она это точно знает, хранится сухой корм, Фриске приплясывает у холодильника.
Достаю из пакета несколько картофелин, да побольше! Побольше! Этого будет мало! Миску с утиным жиром, свиное сало, луковку. Ещё не начав всё это готовить, я уже рефлексирую, как собака Павлова.
Сало предварительно нарезано, поэтому вместе с утиным жиром отправляется на сковороду, скворчит там, подпрыгивает, источая шикарные ароматы. И тут мой взгляд, уже в который раз за день, падает на опустевший цветочный горшок.
До недавнего времени в нём тысячу лет жила себе монстера, страшная от возраста, какая-то неаккуратная и нелепая. Мне было жаль, но в сентябре я всё же выволокла её в подъезд и поселила на окне, надеясь, что кто-нибудь из соседей удочерит её. Не удочерили. Я ходила поливать, она с укором в мой адрес, покрывалась толстым слоем пыли, пухом. Пришла вот уже и зима, а она всё грустила одна в холодном подъезде.
Потом я задела её макушкой ёлки, чуть не свалила с высокого подоконника, потому что она вцепилась в ветки, запутала всё мгновенно, словно требуя взять её обратно домой. Пришлось взять. Отмыла под тёплым душем, поставила на табурет в кухне. Зайцева пряталась от меня в её лопухах,свисающих, словно разбросанных в беспорядке вокруг табурета. А недавно присмотрелась и поняла, что стебель её надломлен у самого основания. Знать, судьба твоя такая, подумалось мне. Вечером того же дня монстера в большом чёрном пакете уехала на мусорку. Дома остался один отросточек, так, на всякий случай.
Вот теперь ведерный горшок с землёй продолжал волновать меня, стоя сиротливо в кухне. Выбросить землю не могу. Было бы лето, я бы вынесла её соседке, которая теперь ухаживает за нашим газоном, земля в цветнике отвратительная, поэтому, если я меняю грунт своим растениям, то старый отношу Любе. А тут целое ведро!
И вот уже в руке у меня столовая ложка, в другой картошка. Сажаю! Чего добро пропадать будет? В общем, жду всходов и нашествия колорадских жуков, а потом буду выкапывать клубни, взвешивать для интереса, фотографировать непременно, а потом пожарю и съем!
Сёстры посаженной картошки прекрасно изжарились в сале, я посыпала их ещё и чесночком, перчиком, достала из подоконного холодильника банку салата, налила летнего компота быстрого приготовления и уже, исходя слюнями, пошла ужинать, заедать прошедший день. Удовольствие непередаваемое.
Фриске с радостью присоединилась, что удивительно, потому что картошку она не то что не любит, а не ест вообще. Я и положила-то ей в миску, оттого, что она проходу не давала. Говорю "Да на! На! Всё равно не будешь!" Картошка исчезла в собачке через пару минут, потому что сразу горячая была, нужно было время остыть.
Так что к маю будем уже со своей картошкой!