Волколак.
Беда и радость - соперницы неразлучные. Демобилизация и смерть отчима сошлись во времени.
Печаль и духовой оркестр играли Марш Шопена. «Западный Берлин» провожал своего негласного вождя в последний путь.
Карабек сумрачным сознанием изумленно отметил недалекое видение в армейской казарме – знакомый черный ящик качался на плечах соотечественников.
Длинная речь советского пастыря о великодушном человеке Гансе.
С трудом оторванное от гроба тело рыдающей матери и большой католический крест над свежим холмом могилы.
Витек с осунувшимся лицом и красными от боли глазами, и рядом Рита, гладящая его плечо. Шамирам со старухой, сухой и стройной, в черном платье - опекают мать.
« Шолпан?!»- удивленно признал Карабек не выездную со своих владений странную гостью траурных проводов.
Выделяясь в толпе парадной формой «дембеля», не успел переодеться, с вокзала на кладбище, он интуитивно поочередно всматривался во все лица провожающих. Преступник, слышал и читал в романах, часто присутствует на похоронах своей жертвы, из любопытства послушать версии от обывателя.
Черная туча пронеслась над кладбищем, оросив могилу слезами, и растворилась рваными лохмотьями. Народ вздрогнул. Старый кладбищенский пес задрал свою облезлую морду и завыл протяжно и долго.
- Беда. Курт адам*, душа мстительная рядом, - прошептала Шолпан.
*оборотень.
***
После смерти Ганса разговоры о переезде в Германию не возникали.
Мать настояла, чтобы Шамирам из общежития переехала в дом:
-Дом большой, тебе комнату выделим, что ты, словно сирота в общежитии?
Старуха Шолпан не возражала, чтобы в рабочие будни внучка жила в семье, а не в общежитии.
- Молодежь нынче не спокойная. Обидеть могут. Да и дом этот тебе не чужой, вижу вашу с Карабеком скорую свадьбу.
Отступник Витек в жестких руках старшего брата невольно поменял привычки, отсеялись многие приятели. Поступил вслед за ним в городской филиал столичного института.
Только явка с повинной и наводка свидетелей дает возможность милиции раскрывать преступление. «Дело Ганса» зависло. Ни одного Холмса на отделение.
Витек адаптировал к мотоциклу отечественную люльку и вместе с Карабеком по выходным отвозил Шамирам к озеру Аксу, во владения старой провидицы.
Неусыпная боль смерти отчима, безнаказанность злодеяния.
Догадки и предположения рассыпались, словно карточные домики.
Сыщики просеяли весь городок, и очень тщательно «Шанхай», родню Исмаила. Из Сибири пришло подтверждение о нахождении его самого в местах отдаленных. Версию мести отмели, других не нашлось.
Старуха Шолпан вначале наотрез отказывалась привлечь на помощь магию. Но, видя страдания братьев и внучки, однажды скорбно сдалась:
- Карабек - это очень страшно. Мне назвали имя, и я не захотела это видеть. Я боюсь за вас с Виктором. Когда луна закроет солнце, я смогу открыть зеркало, оно чужое. У насильников свои Ангелы-хранители, которые за свои тайны берут не золотом. Если вы обмолвитесь с любым из смертных об увиденном, а не примете это, как ужасный сон и не забудете, они не только меня и вас, но и до седьмого колена будут наказывать внуков ваших и правнуков. Им дано такое право.
-Мы сохраним в себе чужую тайну, - уверенно и жестко отозвался Карабек.
- Через три дня приезжайте без Шамирам. Она не должна это видеть.
Безлунная ночь глазами звезд злобно сверлила крону древнего орешника, пытаясь разглядеть людей, прячущихся среди вздыбленных корней у его темного ствола. Горка раскаленных углей саксаула в совке на земле освещала невысокий пень с медным тазом, наполненным водой, и демонические тени, блуждающие по лицам рядом стоящих людей.
Шолпан в зажатых ладонях держала грецкий орех и шептала неслышную просьбу, клялась и умоляла, временами замирала, прислушиваясь, будто ждала ответ.
Затем плавно опустила кисти рук в таз и раскрыла их. Орех не всплыл, а тяжело покатился по дну, словно залитый металлом и остановился в центре. Шолпан бросила в таз горсть семян, затем быстро подняла совок и высыпала угли в воду. Они с шипением разбежались по краям, отбрасывая клубы пара и разгораясь, замкнувшись огненным кольцом по водной глади. Старуха положила на орех старинное круглое серебряное зеркало. Два сыча сорвались с орешника и панически шарахнулись прочь.
Дурманящий запах конопли и мака погрузил разум братьев в сон.
Две фигуры, окутанные паром, поднялись в рост, зависнув над пнем. Мужчина, лицом темный и ростом высокий, накинул волчью шкуру на обнаженную девицу, белокожую и стройную.
Колыхнулись ветви орешника, и в освещенный круг вошел старик с мощной статью, припадая на одну ногу. Девица в волчьей шкуре обернулась к нему, резко выбросив вперед руку, сверкающая рубиновыми каплями полоса стали отлетела от горла старика в сторону.
Качнулся, вздрогнул над орешником звездный небосвод.
- Кара-курт?! – разорвал тишину голос Ганса.
- Роксана?! – вторил ему неверием голос Витька.
- Напрасно зовешь, - отозвалась старуха Шолпан, - она тебя не слышит, она ничего не помнит. Она заводная кукла в руках своего брата.
Исмаил принял душу отца и его черных ангелов и шкуру волчью надел на сестру свою ради мести.
Старуха побледнела. Лица призраков начали трансформироваться в звериные чудовищные морды черных демонов:
- Все!!!- воскликнула она нетерпеливо, - теперь - проснитесь! Не вытаскивайте из памяти сон! Не ищите убийцу! Не для смертных это занятие и судьи там другие!!!
Витек и Карабек очнувшись, изумленно трясли головой, словно стряхивая пепел прогоревших углей саксаула.
Тяжелый осадок на душе и насильственная мысль - забыть, простить и не возвращаться мстительными мыслями к трагедии с Гансом. Но картина сновидения в памяти не отложилась.
***
Витек не понимал причин молчания Роксаны. На звонки межгорода, трубку брала мать девушки. Сообщала будничным тоном:
- Роксаны нет, и когда будет, я не знаю.
Витек страдал, была мысль поехать в Москву. Но однажды в городе к нему подошел младший брат девушки и передал ее просьбу – больше не звонить и не писать писем.
Не скоро, но зарубцевался шрам на сердце парня в ласках Риты, заполненной с избытком любовью, овладевшей со временем и чувствами Виктора.
Карабек сыграл свадьбу с Шамирам. Посаженым отцом за столом был Султан – отец друзей детства, приехавший специально с Кавказа. Ленька и Руслан, не сложилось, застряли на масштабных учениях, где-то на Дальнем Востоке. Передали с отцом огромный букет эдельвейсов.
Старуха Шолпан велела дом молодым отстроить на своей территории у священного мазара, обещала приданое богатое в будущем.
Окончив институт, Карабек отстраивал новостройки. Педагог Шамирам обучала таланты вокалу.
Витек забросил временно учебу, мотался прорабом по аулам за длинным рублем, отстраивая кошары. Мечтал построить дом и сыграть свадьбу.
***
«Мно - га – я ле – та, мно – га – я ле –та,
Мно – га – я ле – та» - вдребезги разлетевшийся колокол желал державе, сбросившей его с колокольни.
Лишь темное и черное. Черный гигантский крест над темной площадью. Тысячи людей в черных униформах скрывают масками лица, сжимают автоматы, взывают к Господу о мире.
Карабек открыл глаза, изгоняя сновидение прочь.
Толкователь снов с экрана включенного телевизора заявил о снятии с себя полномочий Президента державы … .
( продолжение следует)