На маленьком молитвенном столике лежали четки. Их было сто: черных бусинок, плотно пригнанных одна к другой. А в самой середине – крест.
Комната была пустой, и четки тихо переговаривались.
- Нас плели в монастыре, - рассказывала самая старшая бусина. – Пожилая монахиня со старыми, но очень мягкими руками. И её губы всё время шептали молитву.
- Какую? – спросила та бусина, которую сплели последней. – Какую молитву?
- Ту, что наша хозяйка повторяет каждый день. Господи Иисусе Христе, помилуй мя…
- А почему она просит об этом целых сто раз? – полюбопытствовала бусина.
- Эта молитва согревает сердце, - был тихий ответ…
Ночью маленькой бусине не спалось: она размышляла. И, толкнув круглым плечиком, разбудила крест.
- Скажи, а почему хозяйка говорит и другие молитвы? Пресвятой Богородице, Ангелу-Хранителю.
Крест слегка потянулся, расправил ровные плечи.
- Молитва – это прошение, - начал объяснять он, но, увидев, что они мешают другим, зашептал тише: - А у прошения есть сила. Хозяйка перебирает пальцами бусины четок и как бы стучится в дверь: простите меня, спасите меня!
- Когда она меня трогает, мне приятно, - поделилась маленькая бусина. – У неё такие добрые пальцы!
- А меня она всегда целует, - ласково отозвался крест, - и сердце её в этот миг трепещет.
Бусина немного подумала:
- Так значит, мы помогаем ей? Помогаем получить прощение?
- Конечно! И милость, и прощение, и утешение. И всё, что она просит для сына, и для своих крестных детей. Мы – бусины прошений.
- Бусины прошений… - повторила малышка. – Как красиво! Вот уж не знала, что мы так важны!
- Очень важны! Именно поэтому хозяйка трогает нас каждый день. Ты помнишь, сколько кругов она делает?
- Да, четыре. Ко мне она прикасается четыре, а то и пять раз. И это будет…
- Пятьсот прошений! Как ты думаешь, - внезапно спросил крест, - будет ли услышана молитва, состоящая из пятисот прошений?
- О! – протянула бусинка. – Наверное, будет!
- Вот и я так думаю, - отозвался крест.
Они помолчали. Молитвенный столик слабо освещался свечой, и неровное пламя скользило по теплому Лику Спасителя.
- Это к Нему обращены все прошения, - тихо сказал крест и посмотрел долгим взором.
Бусина моргнула глазками:
- Он слышит?
Крест улыбнулся особой, мудрой улыбкой:
- Каждый раз, когда наша хозяйка перебирает четки, Он вслушивается в её слова. А еще – в биение сердца: согласно ли оно со словами, или отстоит далеко. И если сердце и слова звучат в унисон, молитва бывает услышана.
- А если – нет? А если – не в унисон? – трепетно спросила бусина.
Крест со вздохом опустил голову:
- В такой молитве мало силы, и не знаю, услышана ли она. Да, не знаю…
Бусина скорбно замолчала.
- Значит, бывает, что нас перебирают напрасно?
- Бывает и так. Но это не страшно.
- Почему?
- Потому что в четках есть тайна, - молвил крест, ласково глядя на подружку.
- Какая? – едва дыша, спросила та.
- Мы – не просто бусины, и мы не мертвы. Нас плела монахиня, вдыхая в нас силу своей души. Потом нас освятили, и Свет Божьего Духа проник в нас. А потом много лет подряд, каждый день наша хозяйка согревала нас своей живой молитвой. А потому, когда она спит, мы несем эту молитву дальше…
- Как? Как мы это делаем?!
- А вот так.
Крест обернулся к иконе и, глубоко глянув в Лик Господа, произнес:
- Господи Иисусе Христе, помилуй мя…
Бусина подхватила молитву, за нею проснулась вторая, третья, и скоро все сто, передавая друг другу трепетные слова, тихо повторяли:
- Помилуй мя…
Хозяйка спала. А в её доме, наполненном благоуханием Ликов икон, все освященные вещи передавали эстафету вечности: тихую, теплую молитву, в которой и суть, и смысл, и жизнь:
- Господи Иисусе Христе, помилуй мя…
Фото автора