Наступила прохладная августовская ночь. Луна лениво заползла на усыпанное звёздами небо. Удобно расположившись, она, похоже, больше никуда не собиралась. Лунный свет, проникая сквозь открытые окна, заливал весь дом Пелагеи Ивановны Понятовской. Сама она сидела на веранде, закутавшись в шаль, и наслаждалась красотой деревенской ночи. Прохладный воздух поднимался с реки и окутывал всю деревню, погружая её в сказочный сон. Не спалось только Константину Сергеевичу зятю Пелагеи Ивановны. Свет луны бил ему в глаза, возбуждая зрительные нервы. В голове, словно в лесу, беспорядочно носились стайки мыслей. А тишина раздражала привыкший к постоянному шуму слух городского жителя. Константину Сергеевичу, приехавшему с женой и детьми в отпуск к тёще, не спалось уже третью ночь подряд. Он нервно стянул с себя одеяло, надел халат и, стараясь ступать как можно тише, чтобы никого не разбудить, прокрался сначала в коридор, а затем на веранду.
- Заходи, Кость, садись. Даша спит? – шёпотом заговорщика спросила тёща.
- Спит, Пелагея Ивановна, спит.
- Ну, что ж, в таком случае, не вижу повода не выпить. - Под столом весело хлопнула пробка. - Ты главное дверь получше прикрой, и садись.
- Что ж, это мы с вами, Пелагея Ивановна пьём третью ночь подряд, да ещё и тайком?
- Кто тебе сказал, что мы пьём? Мы беседуем, а стаканчик вина ещё никакой беседе не повредил.
-Ну, хорошо, наливайте, но только по стаканчику.
- А кто ж тебе больше нальёт? – Пелагея Ивановна улыбнулась и наполнила два стакана красненьким.
- Эх, Пелагея Ивановна, хорошая вы женщина.
- Конечно! Анекдоты это не про нас, да, Кость? Ну, не чокаясь!
- А места, у вас тут, какие! Третий день у вас тут живём, а я всё надышаться не могу.
- Места то хорошие. Давай, до конца! - Места хорошие, да только народ тут, Кость, ээх… И говорить нечего.
- А что так? Народ он везде один и тот же.
- Э, Кость не скажи. Народ тут плохой стал. Вороватый, хитрый… - Тёща поправила косынку и задумалась.
- О чём, вы это, говорите, Пелагея Ивановна? Народ как народ. – Константину Сергеевичу не хотелось спорить, и думать о плохом. Слова тёщи никак не вязались у него с тем величием природы, которое царило вокруг.Ему казалось, что богиня грез, наконец, добралась и до него. Глаза сами закрывались, а душа успокаивалась.
- О чём я говорю?! Да вот послушай, Кость. – Тёща снова наполнила стаканы. – Мы недавно деда Мишу хоронили, соседа моего, на родзянском кладбище, а до него 10 километров ехать. Уж собрались уезжать с кладбища, а я смотрю, бабка там какая-то ходит, вся оборванная, страшная. И вчера иду с рынка, прохожу возле дома престарелых, а мне навстречу идёт эта же бабаня. Пьяная, грязная, в том же халате. Идёт, идёт, да как заорёт на всю улицу: «Ну, ****ию я памятники с кладбища, и что?!».
Константин Сергеевич чуть не поперхнулся вином. Холод вдруг стал куда заметнее, а сон мгновенно улетучился. Казалось, что даже луна проснулась, и начала прислушиваться к разговору.
- Это что ещё… - Снова начала тёща, выдержав театральную паузу. – Вот в прошлом году плотину достроили. Ну, ты помнишь. Тут, через нашу речку. Пять лет строили. На открытие даже сам губернатор приезжал. По всей деревне отмечали. А этой весной вода сошла. Мы глядь, а плотины и нет.
- Как это нет? – Икнув, спросил Константин Сергеевич.
- А вот так и нет. Уплыла плотина. Они ж пока строили, весь цемент распродали – дядя Коля вон до сих пор торгует – а вместо цемента одного песка с глиной намешали. Ой, а что ж это мы с тобой с пустыми стаканами сидим, давай плесну ещё кагорчику. Кагор у нас хороший, сам батюшка освещал… И вот всё ведь у нас теперь так делается! Везде сплошная халтура. Пошла в субботу в церковь. Кагор кончился, думаю, купить ещё надо, вы ж приезжаете. Ну и решила в этот раз службу выстоять. Стою на исповедь, и вижу, как батюшка баб Шуру исповедует. Спрашивает её: «Что старая, на этой неделе делала?», а она ему: «Да ничего я не делала!». - «Ну ладно, иди, причащайся».
И ведь всё так! Абсолютно всё! … Мария Михайловна, ну свой казалось бы человек. А ведь так и норовит тебя обсчитать из-за какой-то несчастной палки колбасы. Ой, какой народ нехороший пошёл. – Пелагея Ивановна мотала головой, кряхтела и морщилась, словно пила не вино, а что-то покрепче.
Константин Сергеевич смотрел на тёщу растерянным, опьянелым взглядом. Луна, казалось, тоже была озадачена. Такого она понять не могла.
Пелагея Ивановна убрала пустую бутылку под стол, и ещё больше закуталась в тёплую шаль.
- Что-то не спится, Кость.
- Да, не спится. – Машинально ответил Константин Сергеевич. Но глаза его сами стали закрываться, клонило в сон, хотя на душе было уже не так спокойно.
Луна тихонько перевернулась на другой бок и тоже задремала. С реки потягивало прохладным воздухом. Деревня словно плыла в тумане.