Гусь-лапчатый или 80 квадратных метров

Татьяна Шелихова -Некрасова
Он был высокий и узкий, как старинные напольные часы.  В его внешности было что-то  старообрядческое.  Длинное,  почти иконописное,  лицо, бородка,  работающая на  образ то ли монаха, то ли святого… И причёска у него была несовременная.  Русые, прямые,  откинутые назад волосы придавали сходство с дореволюционным семинаристом, как я их тогда представляла. 
Хорош у него был только бледный высокий лоб и серые внимательные глаза, смотревшие на мир спокойно и… И больше ничего не вспоминается теперь, по прошествии тридцати  лет.

Его звали Николай, но я прозвала его про себя  «Гусь-лапчатый». Потому что он не ходил, а шествовал, фланируя в одиночестве по центральной улице нашего города, мимо музыкального училища – прямой, длинношеий и важный.
Не знаю,  когда и как я обратила на себя его внимание,  но он начал приходить к нам на все вечера отдыха.  Стоял в одиночестве и выжидал момент, когда я оказывалась без кавалера. Тогда  подходил и церемонно приглашал на танец. Девчонки заметили странного кавалера, и удивительное дело,  без моей подсказки,  тоже стали называть его Гусем. Правда, без приставки – «лапчатый». 

Конечно, подобный воздыхатель не имел никаких шансов стать моим реальным ухажёром. В 18 лет я мечтала о принце на белом коне, а этот был совсем на него не похож.  Впрочем, иногда, после пары  танцев, «лапчатому» позволялось проводить меня  до дома. Я делала это не из жалости,  а по практическим соображениям. Другие кавалеры - в основном, студенты муз.училища, в подобной ситуации были не вполне бескорыстны. На прощание лезли с поцелуями и прочими нежностями.  Что было совершенно неприемлемо.  В те годы надо мной витал возвышенный девиз: «Умри, но не давай поцелуя без любви».

Гусь-лапчатый был в этом плане совершенно безопасен. Он охранял меня по дороге, как драгоценную вазу или статуэтку, которая от любого прикосновения может не только сломаться, но просто рассыпаться в прах.

Мы шли не торопясь – попутчик явно не спешил со мной расстаться - и разговаривали.  Вернее, говорил, в основном  он.  Голос его негромкий и мягкий, увлекал, успокаивал, и я, не перебивая, слушала о том,  как он любит классическую музыку, как хороши в его глазах скромные девушки и как полезны умные книги. 

Мой поклонник выглядел лет на тридцать. Тогда  для меня  это был весьма почтенный возраст, граничащий со старостью. Но однажды выяснилось, что ему двадцать пять лет. При этом, он уже начальник мебельного цеха. Гусь-лапчатый сказал об этом не без гордости, на что я  внутренне фыркнула. Подумаешь, нашёл, чем гордиться - простой инженер!

В те годы в нашем городе в качестве женихов  котировались выпускники военных училищ.  Этих училищ в годы войны, в тыловом  Т. было организовано сразу несколько. Так что местные девчата массово выходили замуж за новоиспечённых офицеров - пехотинцев, лётчиков, авиационных связистов и артиллеристов.
Правда, я военных недолюбливала, и, вообще, в те годы меньше всего мечтала о замужестве. Учёба занимала всё моё время. Я была – отличница. К тому же,  обременённая  постоянной общественной нагрузкой. Так что на гуляния и прочие глупости просто не оставалось времени.

Так шло время. Не знаю, подстраивал что-то Гусь-лапчатый специально, или это были случайности, но постепенно мы стали встречаться всё чаще. Он приветствовал меня в антракте на концерте какого-нибудь гастролёра-музыканта или встречался в выходной день на центральной улице, когда я выходила прогуляться,  насидевшись, до боли в руках,  за роялем или,  до опьянения,  начитавшись книг. 

На правах старого знакомого, инженер-мебельщик подходил и, поздоровавшись,  становился с левой стороны,  естественно,  не прикасаясь – я же, дорогая ваза. Так мы шли, разговаривая «за жизнь».
В одну из таких «случайных» встреч, Николай, с плохо скрываемой гордостью, сообщил, что самостоятельно построил дом, где живёт вдвоем с матерью. И что в доме этом 80 квадратных метров жилой площади.

Не знаю уж, что было особого в подобной новости, но его слова рассмешили меня настолько, что с тех пор «Гусь-лапчатый» был забыт, и я стала звать его «80 квадратных метров». Естественно, за глаза.
Так и говорила маме: «А меня сегодня опять «80 квадратных метров» провожал». Или – «Видела 80 квадратных метров на концерте Гилельса».
На вопрос мамы, провожал ли он меня домой? -  весело отвечала:
- Нет,  я убежала с девчонками, пока он стоял в очереди в раздевалке.
 
Удивляюсь сейчас своей девичьей глупости. Ведь по тем временам парень быль совсем неплохим кандидатом в мужья. Кроме того, что внешне смотрелся солидно, не пил, не курил, имел высшее образование -  у него было совсем неплохо с жильём. Собственный  дом в южной части города,  где старалась селиться вся наша тогдашняя элита.  К тому же,  немалый по тем временам. Наша новая трёхкомнатная хрущёвка имела всего 60 метров.

Как более опытная в житейских делах, мама могла бы обратить на это моё внимание. Но мама отмалчивалась. Она почему-то очень хотела, чтобы я вышла замуж за военного.

Так в итоге и вышло. После окончания училища, я поступила в консерваторию, а  через два годы вышла замуж за красивого здорового молодого лейтенанта и уехала с ним в Германию. К тому времени, уже года два я не встречала «80 квадратных метров». Он как-то незаметно исчез из моей жизни..

*********
Прошло пять лет. Как-то, будучи в отпуске в родном городе и проезжая в троллейбусе по центральной улице, я вдруг увидела на противоположной стороне своего старого знакомого. Дальнозоркими глазами отметила, что он без бороды и с современной стрижкой.
В таком виде Николай - имя вдруг пристало к нему легко и естественно - показался мне удивительно похожим на артиста Любшина: та же осанка, тот же рост. И даже прямые густые волосы – того же, тёмно-русого цвета. Вспомнила, что и глаза у него серые, как у Любшина, и удлинённое лицо - похоже… Как же я этого раньше не замечала!

Троллейбус задержался на остановке и было видно, как рядом с Гусем-лапчатым – прижимаясь к нему на ходу, и не скрывая своего восторга, идёт молодая женщина. Рослая, немного полнее меня, с отчётливо выраженными бёдрами и грудью… Даже отсюда чувствовалось, что она  - счастлива! И это было счастье удовлетворённой женщины. К тому времени, я уже могла отличать подобные вещи.

Скользкая жаба зависти шевельнулась во мне. Вот тебе и 80 квадратов! Выглядит прекрасно, да ещё и как мужчина, видимо, неплохой оказался. Такую даму удовлетворяет… А со мной ходил, боясь прикоснуться.  За всё время, кажется, взял пару раз за руки. Почему-то вспомнилось, что руки его были с длинными артистичными пальцами и прохладные.

*******
Прошло ещё несколько лет.  Я моталась за своим офицером с детьми по гарнизонам, меняя один неуют временного жилья - на другой. Муж стал потихоньку попивать, и потерял свой бравый вид. Любви между нами давно уже не было. Да и была ли она вообще?  Оставаясь наедине с собой,  начинала понимать, что вышла замуж, в основном, чтобы угодить родителям.  А то, что посчитала любовью, была простая симпатия и желания созревшего тела…
В переломные девяностые, мы осели на сытной Украине, куда незадолго до развала Союза был переведён муж. 
Но не так давно,  разойдясь, с окончательно опустившимся спутником жизни,  я  приехала к Т. к  младшей сестре  - зализывать нанесённые разводом раны. Она жила  в  южном районе города,  ставшим  к тому времени самым дорогим  и  престижным. 
Там и правда, было здорово!  Новые дома на высоком берегу реки,  с видом на зелёный массив заречных парков и озёр. И всего в паре сотен метров от этой благодати - центральная улица, со всеми атрибутами областного центра: музеи, магазины, клубы, театры…

В тот день мы вышли с сестрой прогуляться по Набережной. Как все изменилось за восемь лет моего отсутствия!  С трудом узнавались когда-то хорошо знакомые места. Сестра была моим Вергилием, объясняя, что к чему, на удивительно преображённой улице.
Так, за разговорами мы подошли к месту, где когда-то стоял аккуратный небольшой дом Николая, построенный им для себя и матери. Только сейчас стало ясно, как правильно было выбрано место для постройки. Природа и цивилизация – в одном флаконе!

Теперь на этом месте возвышался новый трёхэтажный особняк. Я бы не отказалась жить именно в таком – изящном и просторном. Особенно понравилось, что вместо глухого забора, как это принято у современных богатеев, дом с окружающей территорией, как бриллиант в оправе, был обрамлен оградой, напоминающей решётку Летнего сада в Петербурге. 

- Что остановилась? Нравится? – сестра улыбалась, словно лично сотворила  всю эту красоту.
- Да, потрясающе! А кто здесь живёт?
- О, один из самых богатых людей города…
Сестра назвала имя и фамилию Гуся-лапчатого. И продолжила:
- Как говорится, сделал себя сам. От простого инженера – до мебельного короля и мецената. Раньше тут был его маленький дом. Смотри, а это он сам… - сестра перешла на шёпот и указала на высокого подтянутого седовласого мужчину, спускающегося в спортивном костюме по ступеням высокого крыльца. – Наверное, с внучкой гулять собрался. Они по выходным на другой стороне реки в парке по асфальтовым дорожкам бегают. Кстати, парк благоустроили и дорожки проложили на его деньги. Все знают, что Н.З. фанат здорового образа жизни.

Забыв о правилах приличия, смотрела я на того, кто тридцать лет назад так благоговейно ухаживал за мной, терпел мои выходки и ждал, ждал…
Наверное, взгляд этот оказался слишком пристальным, потому что мужчина остановился – и тоже взглянул на меня.   
Не знаю, узнал ли «80 квадратных метров», кто стоит и смотрит на него через ограду, но вдруг улыбнулся и кивнул головой, словно здоровался…

21.01. 2016г.

ТАТЬЯНА ШЕЛИХОВА-НЕКРАСОВА