***
Запуталась, где сон, где явь,
Где сердцу милые просторы.
О, Боженька, перенаправь
Мои измученные взоры
От изнывающей Земли
В Твои мирские беспределы,
И мне, ленивой, не внемли,
А усади с ремнём за дело!
Бесстрастно тикают часы,
Наматывая лихо даты.
Давно уже не до красы,
И все излишества чреваты.
А вот поди ж ты – тянет вновь
Хлебать в истоме воздух пряный
И верить, что придёт любовь
За шелестом лесов багряных.
И опыт жизни ни к чему,
И мудрые слова пророков
О том, что вверено уму
Во всём держаться нужных сроков.
Как прежде, свеж бокал вина
И встречный взор палящ и дерзок,
И жжёт сокрытая вина,
И отголосок смерти мерзок.
Но мне, о Боже, не внемли,
Не поведись на уговоры.
Мы все в обители Земли
Нерасшифрованные воры.
Мы все мечтаем получать
Дары, не приложив усилий,
И не желаем замечать,
Как Ты, о Боже, обессилен.
Запутались, где сон, где явь,
Где сердцу милые просторы.
Пожалуйста, перенаправь
Измученные наши взоры!
***
Вместилище моей души
Забито под завязку.
И ты отныне не спеши
Рассказывать мне сказку.
Я всё изведала сполна,
Что на земле бывает.
Пришла отливная волна,
И море убывает.
Зачем ему чужой воды
Безудержные реки?
Известны наперёд ходы,
И тяжелеют веки.
А в сердце бьётся и дрожит
Осиротевший голос.
И непосильны этажи,
И выпадает волос.
Но как светла моя печаль
О том, что остаётся!
О, лодочка моя, причаль
Туда, где пена бьётся,
Где мокрой галькою морской
Усыпаны уступы,
Туда, где со своей тоской
Я буду недоступна.
Всё горше сердцу моему,
Разъятому на части,
И недоступнее уму
Силки небесной власти.
Но греют душу, как вино,
Угасших дней зарницы,
И на глаза легли давно
Промокшие ресницы.
Ищу во тьме вчерашний день,
Хоть ведаю: напрасно.
Бежит по небу тучей тень,
А там, за нею, – ясно!
Но осознание того
Даётся так непросто.
И в рае детства моего
Всё маленького роста,
И огнедышащий комок
Пережимает горло…
Ах, если бы хоть кто-то мог
Услышать звуки горна,
Которые во мне звучат
Призывно и тревожно
И говорят, что день зачат
И что вверяться можно
Всему, что нам приносит он…
Давно почивший в бозе,
Подъеденный со всех сторон,
Застывший на морозе!
Теперь в безадресной глуши
Меня одно смущает:
Давно вместилище души
Обновок не вмещает,
А нужно быть, а нужно жить
И улыбаться встречным,
Нутро по-детски обнажить
В доверии беспечном,
И уповать на чудеса,
И верить небылицам…
О, золотые небеса!
О, божеские лица!
Что слаще на земле людей,
Чем устремленье к звёздам?
Взлететь бы стаей лебедей,
Тоскующей по гнёздам,
И раствориться в облаках,
И позабыть земное,
Где удержаться на ногах
Опять готовят Ноя,
Где горечи полны плоды
И горизонт в тумане,
Где признаки людской беды
Упрятаны в обмане…
Но век не прожит до конца!
И мне хранить до края
Мою улыбку в пол-лица
И описанья рая,
И быть готовой в нужный миг
Украсить мир надеждой,
Беречь запасы мудрых книг
И белые одежды.
А что до тяжести в душе –
Так всем она знакома.
Возьми и выгони взашей
Из собственного дома!
Земные пряные плоды
Вкуси, забыв тревоги.
Нет и не может быть беды,
Когда под боком – боги!
***
Ну, вот и всё. Я выдержала смуты,
Удары, возрожденье и полёт.
Сейчас пробьют последние минуты
И в прошлое уйдёт истошный год.
Не выплатит никто за боли налом
И не подарит царственных одежд.
Померкнет позади, за перевалом,
Спасавшее мерцание надежд.
Призыва не дождавшиеся шансы
Падут на дно гористого пути.
И никому слова моих романсов
Вовеки в тех ущельях не найти.
Но изредка во тьме щемящей ночи
Грядущих неустроенных эпох
Вдруг засияют в небе мои очи
И эхом перекатится мой вздох.
То буду я, счастливая, иная,
Забывшая отчаянье навзрыд, –
Сочащаяся соками Даная,
Которой путь к соитию открыт.
И звёздно затрещат в мирах морозы,
Напевно привечая новый год.
И бусами мои застынут слёзы,
Наполненные тайною зигот.
***
…Это царство моё государство,
Здесь законы предельно просты:
Не выказывай в наглую барства,
От напасти не прячься в кусты,
Не лелей без зазрения лени
И не тычь на упавших перстом,
Сам, где надо, пади на колени,
И не смей изгаляться при том.
Не пойду на уступки тупицам,
Утруждать не хотящим мозги.
Не поверю угодливым лицам,
По которым не видно ни зги.
И не сдамся вовеки печали,
Сколь бы тяжек ни выдался век.
Как у нашей зимы в изначалье,
Пусть душа будет чистой, как снег.
В этом царстве моём государстве
Я царица давно и слуга.
Для души и для тела лекарство
Сберегают в долине стога.
И ласкают мохнатою лапой
Сосны в старом пахучем бору.
Нахлобучив бездонную шляпу,
Я большую корзину беру
И брожу до заката по лесу,
Замирая от прели земной.
Тёплый дождик прозрачной завесой
В полумраке шагает за мной.
Нам ли плакать о наших невзгодах,
Нам ли зависть таить о чужом?
Бесконечные тихие годы
Согревает нас бабушкин дом.
И колодец, ведёрком качая,
Подпевает пернатым в лесу.
Я охапку цветов иван-чая,
Как великий подарок, несу
И поклоны дарю нашим далям,
Изнывающим в ропоте дня.
Эти рощи и травы мне дали
Осознать, что всему я родня.
И хоть царство моё бесконечно,
Я у каждой былинки в долгу:
Стихотворный наряд подвенечный
Для просторов моих берегу,
Доставая в особые даты,
О которых до срока молчу.
…Что случилось, мой ангел пернатый?
Ну, погладь же меня по плечу!
***
Час покосив, я часик отдыхаю.
И ни судьбу, ни Родину не хаю
За то, что силы плоти на исходе
И руки-ноги ноют к непогоде,
За то, что вместе с возмужаньем духа
Лишаюсь я и зрения, и слуха,
И интереса к ближним и прохожим,
А голос мой становится похожим
На тающие звуки во вселенной.
Зато какою песнею нетленной
Звучат в эфире отголоски мыслей,
Какие чувственные сполохи повисли
На проводах мерцающих созвездий,
Которые, гремя, Илья изъездил
В попытке усмирить земные битвы!
Но и поныне топоры, как бритвы,
Наточены у злобного народа.
Зато почти не водят хороводы
И не поют печальных долгих песен,
Как будто души пропитала плесень…
Ах, не томи меня, печаль-разлука,
До той поры, пока земная мука
Не потеряет власти надо мною
И не услышу я призывы Ноя
Собраться на судёнышке заветном
И в бурю оставаться незаметным.
И что нам предстоит в пути изведать,
Пока другие побредут обедать
И полежать позднее в полудрёме
В своей постели в одичавшем доме?
Какая детям выпадет эпоха?
Мы день грядущий представляем плохо
И, если честно, не хотим гадать,
О чём потомкам предстоит рыдать.
Охват судьбы – от входа до исхода,
Лишь в сенокос важна для нас погода.
И я кошу, но часто отдыхаю,
И хоть украдкой глубоко вздыхаю,
Но ни судьбу, ни Родину не хаю.
***
Конечно же, я марафонец.
Мне спринтеры не по душе,
Когда хватают микрофонец,
Товарищей прогнав взашей.
О чём их речь, когда в забеге
Они увидеть не смогли
Ни яркий свет небесной Веги,
Ни красоту родной Земли?
А всё туда же, в фанфароны,
В руководители, в вожди,
Где будут каркать, как вороны,
И провоцировать дожди.
А мне дороже бег неспешный,
Такой ленивый – как рапид,
Когда и праведник, и грешный
Скорей не бдит, а мирно спит.
Но сколько в этой дрёме смысла
И просветленья для людей!
Висит на небе коромысло –
Свидетельство былых дождей,
И драгоценным малахитом
Сияет в лужах мурава.
И предложением нехитрым
Наружу просятся слова,
Чтобы воспеть земное счастье
Без ухищрений, без затей.
Стань мира неделимой частью
И всеми кладами владей,
И оседлай лихие ветры,
Пролейся сладостным дождём.
Отдай победу жалким мэтрам,
Осилившим по километру…
Мы все в конце итогов ждём!
Но что нам кубки и награды
И захрипевший микрофон?
Важнее вырваться из ада
И ощутить со всех сторон
Свободы поцелуй пьянящий
И свод небесный цепенящий
Вдруг обнаружить над собой:
Туда наш путь ведёт, в забой,
Где звёздами искрятся штреки
И где проводят человеки
Свой главный неподкупный бой.
***
Я примерила тогу вождя
У забытого мудрого племени.
Ах, как мало отпущено времени!
Ах, как хлещут потоки дождя!
Вытираю дрожащей рукой
Мокрый лоб и глаза изморённые.
Где дороги Руси проторённые?
Где сияющий вечный покой?
Ни звезды – только тьма впереди,
И надежды совсем не отпущено.
И вселенная в точку расплющена!
Только память ещё бередит,
Подмывает, как берег реки,
Душу каждого истинно русского.
И в промоину грязную узкую
Прорываются вдруг маяки,
И плывут, светлячками горя,
В первородную ширь океанную...
И извечная Русь осиянная
Вновь кидает свои якоря.