Ежик, сказка

               
ЁЖИК
сказка


– Ёж, давай!
Сначала небольшой рывок. Потом коронный финт влево. Опять влево, но только обозначается движением корпуса, а мяч посылается вправо. Теперь точный пас вразрез на набирающего скорость Лёху Главбреха.
  – Ну, Лёха, бей в нижний угол!
Куда там. Пушечный удар Лехи идет выше ворот. Мазепа!
Вася остановился, махнул рукой и потрусил поближе к своим воротам. В воротах переминался с ноги на ногу его приятель Женька. Тощий и длинный Женька испускал привычные шепелявые звуки, указывая рукой в направлении Лехи. С речевым аппаратом у Женьки были большие проблемы: он и картавил, и шепелявил, за что получил от языкастой части здешнего населения обидное прозвище – Немая Женя. Зато, как говорила учительница литературы Мария Семеновна, у Жени с головкой все в полном порядке.
Он был круглый отличник, и этим, как ни странно, давал опять-таки повод для зубоскальства.
Леха тоже был приятелем Васи, но в их отношениях не было той глубины мальчишеских чувств, которые связывают друзей детства и которые с годами переходят в прочную мужскую дружбу. Если Женьку Вася принимал целиком, таким, какой он есть, то Леха нередко вызывал у него желание двинуть его по башке. Трепливый и самодовольный Леха считал себя форвардом таранного типа, а то и новым молодым Стрельцовым. На самом же деле если он и был форвардом, то только трепливого типа.
Подбежав к Васе, Главбрех выдохнул:
– Ты, Еж, под какую ногу дал мне пас? Пора бы знать, что у меня левая ударная нога.
Вася чуть пригнулся и ощетинился, глаза его сузились и заблестели:
– Тебе под какую ни давай –  все одно.
Леха, зная колючий Васин нрав, примирительно ощерился:
– Ладно. Еж, ты и есть еж.
Ежиком Васю называла мама. Действительно, он так был похож на этого интересного зверька и внешностью, и особенно характером. Колючий  и одновременно добрый, рассудительный, он нередко обижался, но очень быстро забывал свои обиды. Ни-когда не был лодырем, считался надежным товарищем, но часто замыкался в себе, не-охотно делился своими сокровенными мыслями даже с ближайшими людьми.
Может быть, в последнем здорово была виновата Зинаида, их математичка в школе. Все дело в том, что Вася самозабвенно любил математику (чего нельзя утверждать относительно других школьных дисциплин). Однако видел он ее существо иначе, чем принято обычными людьми. Когда нужно было решить какую-либо задачу, перед его внутренним взором представлялась особая картина, часто в виде лесенки с передвижными ступеньками, на которых мерцали огоньки, он называл их сверчками. Огоньки перепрыгивали при движении ступенек то выше, то ниже, высвечивая, в конце концов, результат – ответ задачи. Это было так интересно и увлекательно, что в такие моменты Вася забывал обо всем на свете.
Из всех задач, которая давала Васе школьная математика, он элементарно решал все. Вернее, не решал их как другие ребята, а просто выдавал правильный ответ. Вот  именно это просто бесило Зинаиду. Она требовала объяснить решение задачи. А что он мог объяснить? Когда однажды Вася попытался рассказать ей про своих сверчков, то она чуть не задохнулась от злобы.
В очередной раз вызвали родителей в школу. Как всегда пошла замотанная жизнью мама, отец был где-то на заработках в большом городе. Она пришла из школы вся в слезах.
– Зинаида Юрьевна говорит, что ты изводишь ее своими баснями, что беззастенчиво врешь, что несешь всякую чушь. Зачем, Ежик, ты это делаешь?
Что мог он сказать в ответ? Ничего. Только низко наклонил свою голову, да вы-пустил защитные иголки. Даже родная мама была чужой в его внутреннем мире.
Только нескладный Женька хоть немножко, хоть чуть-чуть понимал Васю:
– Это, Ез, дал Бозый.
Уверял, что Васина особая одаренность в математике требует другой школы и других учителей. Может, Женька и прав, но где все это?
Вот футбол – понятно. Радостная отдушина не только для Васи, но и для большинства ребят окраины небольшого среднерусского городка. Сейчас каникулы. Это воля, вольная воля. Это футбол с утра до вечера с перерывами на обед, а то и без.

Подача углового удара, который Женька на английский манер с учетом своих речевых возможностей называл «колнелом», закончилась ничем. Несмотря на свою несуразную долговязую внешность, Женька обладал отличной реакцией, что позволило ему взять мяч намертво. Раздались аплодисменты немногочисленных зрителей. Тройка старичков-пенсионеров и недавно появившаяся  девочка в инвалидной коляске издали звуки одобрения.
Откуда взялась эта девчонка? Леха Главбрех просветил, что она с недавнего времени живет со своей бабкой на первом этаже в доме Луковны. Зовут ее Сашкой, а ходить она не может из-за какой-то болезни. Вот и все.
Вася девчонок не любил. Не то, чтобы он их совсем не любил, просто были они для него инородными существами. Да и за что их любить? Вот была подруга у его старшего брата Димы. Ушел тот служить на флот, так она мигом нашла себе другой вариант.
Вася гордился своим братом. Он часто представлял себе бушующее студеное море, где резала леденящую бездну Димина подводная лодка. Вот это да! Чем могут в сравнении с этим похвастаться девчонки?
По мнению Марии Семеновны, лучшей ученицей в их классе была Рита Кузовкина. Какая лучшая? Зубрила, да и только. Вот Женька – вопросов нет. В последние месяцы стала Рита подкрашивать свою физиономию, стала ребятам, и Васе в том числе, строить глазки. Тьфу, противно.
На футбольном поле Васе особенно нравилось обводить, обманывать соперников, финтить. В эти мгновения опять появлялись его сверчки. Тело как бы влево, ан нет. Еще разок, вот и попался. Теперь вперед. Бах, удар сзади по ногам. Больно и обид-но. Вася бросается на соперника-костолома. Тут как тут и Леха. Шум, гам, толчки, тычки, но настоящей драки не будет. В этот раз судил матч Алексей Иванович, уважаемый ребятами местный футбольный авторитет. Было ему лет сорок, но Васины ровесники считали его, скажем так, весьма пожилым. Говорили, что дядя Леша в молодости играл даже за команду мастеров. Такой судья смог быстро остудить забияк. Был назначен штрафной удар в сторону соперника.
– Ты, Ежик, прирожденный полузащитник, – считал Алексей Иванович.
Он был уверен, что у Васи есть неплохие способности  вести игру или, как говорил Женька, «быть плеймейкелом». Васе же было не по нутру быть «полу», по-женькиному – «хавом». Чтобы не задевать Леху, он не претендовал называться нападающим, заявляя ребятам:
– Пусть я буду защитником хоть с большой, хоть с малой буквы, – он был ежи-ком почти во всем.
Оттеснив всех своей мощной фигурой от мяча, штрафной удар стал исполнять Леха. Удар получился такой сильный и такой неточный, что вся публика прыснула от смеха. Хуже всего, что мяч чуть не попал в ту девчонку в инвалидной коляске. Набирая скорость и высоту, он пролетел прямо над ее головой. Что-то ёкнуло в груди у Васи:
– Ты, Леха, совсем сдурел!
Удар был такой силы, что мяч пролетел через всю поляну и упал где-то в зарослях ельника, окаймляющего опушку леса. Нехотя Леха, а за ним и другие ребята, по-плелись искать мяч. Проходя мимо той девчонки, Вася невольно обратил внимание на ее глаза. В них было столько грусти и печали, что он даже остановился. Но тут девочка улыбнулась, и печаль вмиг сменилась смешливыми искорками. Вася потоптался на месте и вдруг спросил:
– Тебя Сашей зовут?
– Да, – ответила она, – и я знаю, как вас зовут. Только не пойму, почему так не-обычно?
Вася обиженно взъерошился и немного выпустил свои иголки.
– Меня зовут Васей!
Искорки в ее глазах вспыхнули с новой силой:
– Теперь я все поняла.
«Какая понятливая», – с небольшой досадой подумал Вася и побежал догонять ребят, искавших мяч.
Поиски мяча затянулись надолго. Уже стал накрапывать дождик.
– Во запулил! – негодовал Вася. – Может, зафигарил до Марьина болота?
Уже совсем к вечеру мяч все же был найден в какой-то засыпанной ветками и листвой ямке. Было поздно, да и настроение испортилось. Решили расходиться по до-мам.

До Марьина болота, конечно, добить мяч нельзя. При хорошей погоде и если поспешать, то можно дойти до него примерно за час. От опушки сначала идет молодой ельник с редкими березами, затем справа появится небольшое болото с дурацким, как считал Вася, названием – Кругленькое. Туда в конце лета и осенью часто ходят за ягодами. Если взять чуть левее, то, пройдя под вековым мраком могучих елей, наткнешься на бурелом, через который ведет тропинка к бескрайнему Марьину болоту, которое,  как говорят старики, тянется аж  до Белого моря. Может, оно и не так, да кто знает, ведь никто не решался заходить так далеко.
Местное поверье гласит, что Марьиным это болото прозвали по имени одной столетней старухи, которая любила там бродить, набирая полные корзины даров болота. Умерла Марья тоже на нем в возрасте, кто говорил сто десять, кто – сто двадцать  лет. Леха брехал, что ей точно было отроду сто четырнадцать лет и пять месяцев. Вася никогда не заходил на Марьино болото: и страшновато, да и особой необходимости не было. Интереса оно тоже не вызывало – своих мальчишеских забот хватало.

Следующее утро выдалось хмурым, и Алексея Ивановича не было: понедельник –  рабочий день. Играть не хотелось. К тому же у Васи здорово разболелась нога после вчерашней подсечки. Приковыляв на футбольную поляну, он с удивлением увидел, что Саша находилась, можно сказать, на своем обычном месте и что-то вязала, изредка поглядывая вокруг. Вася еще раньше заметил, что кроме увлеченного наблюдения за футбольной встречей, она либо читала какую-то книжку, либо вязала. Сейчас поляна была почти пуста, лишь несколько пацанов кучковались в стороне, а Васины друзья, видно, еще спали.
Не обратить внимания на хромоту Ежика было нельзя. Искренне посочувствовав ему, Саша предложила смазать больное место особой мазью, которая имелась у нее дома. Вкратце вспомнив вчерашний инцидент на футбольном поле, она так просто сказала:
– Сейчас на улице плохо. Пойдемте к нам. Я познакомлю вас со своей бабушкой, и она смажет болезненный ушиб. Пойдемте, пожалуйста.
– Ладно, – согласился Вася. – Только перестань со мной выкать, я же не граф ка-кой-то.
Вспыхнули уже знакомые искорки в ее глазах:
– Хорошо. И еще, позволь мне называть тебя, как и другие, Ёжиком, иногда?
Что можно ответить девчонке? И Вася махнул рукой. Он и сам понимал, что так будет привычнее и снимет часть напряжения в их общении.
Коляска очень легко слушалась Васиных рук. Подкатив к дому, он без особого труда поднял ее по доскам у подъезда в прихожую квартиры, где жила Саша со своей бабушкой.
Квартира состояла из двух маленьких комнат с очень скромной обстановкой. В глаза бросалось обилие книг, они заполняли почти половину всего пространства. Странно, но Вася почти сразу ощутил такую приятную теплоту этого небольшого и небогатого жилища. Хотя на их городской окраине все люди были на виду, но он раньше почему-то не встречал Сашину бабушку. Звали ее Мария Петровна. Это была высокая и необычайно стройная для своих лет седовласая женщина. В ней одновременно высвечивались и доброта, и суровость.
На стене против окна висел портрет молоденького офицера. По звездочкам на его погонах Вася сразу определил звание – старший лейтенант. Как выяснилось позже, это был Сашин дед – военный летчик, погибший где-то в горах Афганистана. Мария Петровна больше не выходила замуж, сохраняя, как она говорила, верность своему соколу. Единственный бабушкин сын – Сашин отец – тоже стал военным летчиком. Во времена смены государственной системы в России многие офицеры были вынуждены уйти из армии. Ушел и Сашин отец. Теперь он возит какие-то грузы в далекой Африке. Сашина мама тоже работает там. Почти все деньги, которые зарабатывают родители, идут на оплату лечения дочери. Денег нужно много, а вот толку, положительных результатов очень мало.
Мария Петровна вынуждена была продать свою хорошую квартиру в большом городе. С помощью знакомых ей удалось поселиться здесь, на окраине Васиного городка, почти у самой опушки леса. Вот и все.
Бабушка не просто делала все возможное и невозможное для исцеления своей внучки. Она жила ею. Словом, она любила Сашу так самозабвенно и жертвенно, как может любить только родная бабушка.
Мария Петровна внимательно осмотрела травмированную Васину ногу. Немного подумала, а затем проделала пассы, смазала гематому какой-то пахучей мазью и крепко завязала эластичным бинтом.
– Заживет, – и, улыбнувшись, закончила, – как на ежике.
В ее глазах  вспыхнули Сашины искорки. Нельзя сказать, что Саша была похожа на бабушку. Нет, но глаза, глаза были совершенно одинаковы.
«Во, как бывает, – подумал Вася, – совпадают по всем параметрам».
В этот раз Вася не стал задерживаться у своих новых знакомых. Попрощавшись, поплелся на футбольную поляну. Пусть сегодня он не игрок, но нельзя забывать друзей.

Как-то стало получаться, что Васе все чаще и чаще случалось бывать в маленькой уютной квартирке на первом этаже дома, расположенного у самой опушки леса.  Его нога давно и очень быстро зажила. Он снова гонял мяч, но уже не по целым дням: у него появилось новое пристанище. Там ему было интересно, там он узнавал много нового.
Случалось, дверь ему открывала Саша, ловко маневрируя на своей коляске. Чаще же это была Мария Петровна. Приятно было слышать ее тихий голос:
– Сашенька, к нам гость пришел.
Не только она, но и даже Саша были сведущи во многих и очень разных областях знаний. Можно было часами слушать их рассказы о растениях и животных, о рыбах и птицах, об исторических событиях, о разных странах, известных людях и многом другом. Узнав, что Васин брат служит на подводной лодке, Мария Петровна нарисовала ему схематичный разрез, как она выразилась, субмарины. Поинтересовалась, в каком отсеке несет вахту Дима. Просто и интересно рассказала про работу атомных реакторов. Казалось, что она знала все. Однако когда Вася спросил Марию Петровну, кто она по специальности, то в ее печальных глазах вновь вспыхнули задорные искорки:
– Я Сашина бабушка.
Ежедневно по часу, а то и дольше, Саша пыталась тренировать свои больные ноги. Они были полностью парализованы. Тренировка же заключалась в том, что своими руками или с помощью бабушки проводилось сгибание и разгибание ног в суставах. Это было трудно и физически, и морально. Саша уже давно считала это занятие бессмысленным. Прием дорогих лекарств тоже не давал ровным счетом ничего, указывая на тщетность бабушкиных надежд. Однако, смирившись сама с таким приговором судьбы, Саша никогда бы не согласилась причинить боль своему ближайшему человеку, отнять последнюю надежду. Мария Петровна строго следила за всеми лечебными процедурами внучки, довольно часто спрашивая, не появилась ли боль в ее ногах. Васе она пояснила, что при Сашиной болезни боль есть первый признак выздоровления.
Почти со дня знакомства с Сашей Вася все время пытал себя, как помочь, как вернуть ей здоровье. В его голове строились, носились и рушились самые невероятные планы. Так и делил он  время летней свободы между футболом с друзьями и Сашей с ее бабушкой.
Теперь почти на всех футбольных  баталия присутствовал Васин персональный болельщик. Ее звонкое «Ежик, давай!» вызывало не только задор и кураж, но и роптание части местных футбольных знаменитостей. Если Женька улыбался до ушей, то Леха, невзирая на Васины предупреждения, презрительно фыркал и отпускал злые шуточки. Страсти бушевали и на футбольном поле, и за его пределами.

Все имеет свой конец. Все ближе и ближе подкрадывалась осень, зарядили дожди, унынье стало нарастать и в природе, и в мальчишеских душах. Гонять по холодным лужам мяч? Разве это может приносить радость ребячьей вольнице? Нельзя сказать, что близость школьных занятий была уж так не мила. Нет. Просто существо отрочества требовало выхода своей бурной энергии, накопившейся еще с прошлого учебного года.
Васино же существование угнетала безвыходность, невозможность помочь Сашиной беде. А здесь еще скорая встреча с Зинаидой! Никаких эмоций, никаких иголок не хватит для выражения протеста судьбе-злодейке.
Дождливым вечером, уже собираясь уходить домой, Вася, сам толком не пони-мая, зачем-то вдруг поведал Саше о своей необычной чарующей любви к математике. Рассказал он и о своем странном восприятии магии задач и формул, и о своих помощниках-сверчках. Говорил он об очень странных вещах, говорил сумбурно и нелогично, выплескивая свою обиду на полное неприятие его внутреннего мира всеми людьми.
Саша слушала его с широко раскрытыми печальными глазами. От удивления временами даже беззвучно открывала рот. Конечно, как и другие нормальные люди, она не могла понять, и тем более принять Васин причудливый мир. Однако Саша верила Ежику, она ни на минуту не усомнилась в его искренности. Всей глубиной своей женской сущности она жалела это колючее создание.
Закончив такую странную исповедь, Вася замолчал и насупился. С реакцией окружающих он был слишком хорошо знаком. Однако Саша постаралась его успокоить. Она очень многого не понимает, но и не всем дано понимать подобные вещи. Только не надо подделываться под взгляды и мнения других.
– Как интересно быть с тобой, Ежик, – сказала она, а затем, подумав, спросила:
– Ты не возражаешь, если я расскажу бабушке о нашем сегодняшнем разговоре? Ты ее уже успел узнать, плохого она не пожелает. Хорошо, Ежик, договорились?
Он промолчал.
На следующий день, вернее вечер, Вася долго бродил по опушке леса под моросящим дождиком, прежде чем отправиться на ставшую теперь регулярной встречу с Сашей. Нет, он не особенно тревожился по поводу последствий своего вчерашнего рассказа. Даже грядущая встреча с ненавистной Зинаидой казалась ему уже чем-то не очень значительным. Безысходность Сашиного состояния – вот что отравляло ему последние дни летней свободы.
Дверь открыла Мария Петровна:
 – Сашенька, к нам гость пришел. 
. Она всегда так говорила: не к тебе, а к нам. Вася относился с большим уважением к Сашиной бабушке, и такая речь была ему приятна. Все осталось как обычно, теплое участие сквозило отовсюду, чего так не хватало Васе в родительском доме. Когда сели пить чай, Мария Петровна начала задавать Васе особые вопросы.
«Надо же, – подумал он, – она и в математике сечет. Может и не очень крепко, но цепко».
Наступила пауза. Немного подождав, Вася спросил:
– Мой друг Женька говорит, что это дар Божий. А как вы считаете, Мария Петровна?
Взгляд печальных глаз ушел куда-то далеко-далеко.
– Не знаю, Васенька. Может и дар, а скорее – кара. Трудно в этом мире быть не-стандартным человеком. Его не понимают, а то и просто травят. У многих таких людей трагически сложилась жизнь. Далеко не все могут выдержать пресс общества. История полна примерами человеческой несправедливости по отношению к людям с другим внутренним миром. Проще и спокойнее быть обычным, с понятными желаниями и взглядами. У каждого человека есть определенное предназначение. Чем больше дано, тем больше и спросится. Современники, и особенно соотечественники, редко признают нестандартную личность. Так устроен мир. Однако нужно нести свой крест до конца. Ты понимаешь меня?
Вася кивнул утвердительно, хотя, честно говоря, ему было понятно далеко не все, сказанное этим мудрым старым человеком. Но главное, самое главное, он воспринял, вернее, почувствовал, что он не полный изгой, что есть люди, которые, если и не понимают его полностью, то принимают таким, какой он есть. Как это было хорошо!

Утром следующего дня, выходя из дома, Вася встретил Женю и Леху, которые шли к нему, как они сказали, в гости. Пришлось возвращаться. Хмурый хозяин ждал приколов.
– Как живешь, примерный семьянин? – пробарабанил Леха.
– Да ты Ез, совсем отбился от лук, – мягко поддержал его Женька.
– Поведай, Ежище, своим друзьям – старым дуракам, чему научила и чем приворожила тебя эта инвалидка? – продолжил Главбрех.
Такой наглости Вася стерпеть уже не мог. Он схватил чайник с кухонной плиты и замахнулся им на Леху. Еще мгновение – и  Лехина голова шестьдесят второго раз-мера могла бы получить основательную травму. Спасенье явилось молниеносной реакцией Женьки, он успел перехватить руку мстителя. Так и обошло возмездие Главбреха. Вася совсем свернулся в клубок, его иголки из средств защиты могли превратиться в клинки нападения. Леха понял, что перебрал, как тут было не понять. Он стал что-то примирительно болтать, держа, однако, наготове свои весомые кулаки.
– Хватит, лебята. Будем зыть длузно, – старался Женя.
Однако напряжение не спадало. Тогда Леха, отойдя к окну, как бы с неохотой начал удивительный рассказ, еще раз оправдывая свое прозвище. Рассказ был про баб-ку Марью. Сначала шли байки про ее человеческую жизнь. Это было не так интересно. Но затем Леха стал живописать о странных и страшных случаях, которые имели место на Марьином болоте. Рассказчик он был превосходный. Якобы над бескрайним болотом витает дух старухи в виде ее прозрачного тела. Вся болотная нечисть, все кикиморы, водяные и прочие лешие слушаются ее и по команде бросаются на несчастного путника, попавшего в трясину, требуя у него выкуп. Если у бабки Марьи хорошее настроение, то натерпевшийся страху бедолага получает свободу, а если нет – то беда.
– Да, вот что, Еж. Тетка Рая говорила, что она точно знает: из здешних только твоя мать и вы с братом остались в родстве с Марьей.
Злая и завистливая сплетница высшей пробы, тетка Рая знала обо всех жителях окраины больше, чем они сами знали про себя. Футбольный наставник ребят Алексей Иванович как-то заметил:
– Если б Райка служила в гестапо, то цены бы ей не было.
Вася ухмыльнулся и напомнил Лехе мнение дяди Леши. Главбрех тут же парировал:
– Да, бабенка она никудышная, но какой объем информации! Просто клад!
Ежик пытался изобразить безразличие, но оно ему плохо удавалось.
Когда ребята ушли, он понуро стал припоминать, ведь и мама что-то говорила про бабку Марью. Вроде, действительно, она была их дальней родственницей. Может, именно от нее, подумал он, достался ему в наследство такой нрав? Васе самому очень не нравился свой колючий характер, но что он мог поделать? Может, и действительно была виновата бабка Марья?

Пошла последняя неделя летних каникул. Темные тучи почти постоянно висели и над самой окраиной, и над футбольной поляной, и над лесом. Грибов в этом году было мало, а ягоды собирать Вася не любил. Однако что-то неумолимо тянуло его в этот суровый лес. Нет, к болотам он старался не подходить, а вот на опушке да в молодом ельнике бродил частенько, причем особенно влекло его туда вечером. Почему? Кто знает. Может, просто было подходящее место и время для размышлений, которые обычно переходили в мечты. О чем? Да о разном, но чаще и ярче всего – об исцелении Саши.
Уже стало вечереть. Накрапывал небольшой дождик. Вася, по обыкновению последних дней, бродил среди молодых елок. Вернее сказать, бродило его тело, а сам он, его душа были далеко-далеко в ином мире –  в мире наивных мальчишеских грез.
Так, мечтая, Вася здорово споткнулся о выступающий из земли корень. Пришлось остановиться, спуститься на землю. Он огляделся, стал осматривать округу и вот тут увидел странного ежика. В их лесу было много ежей, так что встреча со зверьком не была в диковину. Однако этот ежик при встрече с человеком не свернулся в клубок, а остался стоять на задних лапках. Смешно ворочая носиком, он смотрел прямо на Васю и вдруг, как показалось Васе, сказал:
– Привет, браток.
Вернее, он не произносил никаких звуков, просто передал Васе свою мысль. Вот это да! Вася присел и попытался сосредоточиться на своей мыслеформе:
– Почему браток?
– Разве сам не знаешь? – не замедлил прийти ответ. – Ведь зовут тебя Ежиком, даже твоя мать так зовет. Это во-первых. Далее. Я, как видишь, тоже еж, но не простой: здесь мое ежиное царство. Твое второе имя – Василий, что на языке греческого народа означает «царский». Это во-вторых. Так и получается, что ты и есть Ежик-царевич, то есть мой браток. Можешь и меня так звать. – Вася сидел на корточках, удивлению его не было предела. Браток же продолжал: – Знаю я про все твои думы: и про школу, и про Зинаиду, и про брата Диму, и, конечно, про девчонку Сашу. Как? Да очень просто. Ты, браток, все ходишь здесь и травишься грустью. Обложила тебя тоска, гложут надрывные мысли. Вот и мне прихотелось помочь тебе и твоим близким. Но все проделать я не могу, а вот одно, самое заветное желание, может быть, и сподоблюсь. Ты замыслил исцелить Сашу? То правда?
– Да, да, да, – Вася был во власти своей самой главной мечты.
– Так вот, браток, внемли мне основательно. Дело это очень опасное, рисковое и нет полной надежды на удачу. Ты, конечно, знаешь Марьино болото. Там кругом сплошные топи с редкими и хилыми кочками. Зато есть на болоте и малые островки, на которых живет много всякого хорошего: и грибы, и ягоды, и целебные травы. В одном из таких местечек произрастает розовый колоколец. Он очень смахивает на привычные голубые колокольцы, но имеет прямо-таки волшебную силу. Цветет он один раз в четыре года, а в цветке хранятся два зернышка. Сейчас, кстати, они совсем созрели. Если такое зернышко бросить в воду, а лучше в молоко, и дать испить твоей Саше, то ноги ее начнут оживать и со временем она исцелится.
– Как мне найти этот розовый колокольчик? – молнией пронеслась Васина мысль.
– Не спеши, браток, слушай далее. Сделать это очень не просто. Человеку пройти через топи на Марьином болоте никак нельзя. Вмиг засосет трясина. Такое под силу только маленькому и легкому зверьку вроде меня, да и то с опаской. В моей власти на время и тебя превратить в настоящего ежа. Подумай. Если согласишься, то на островок пойдем вместе. Я покажу дорогу. И цветок с зернышками тоже найду. Возьмешь толь-ко одно из них, а другое зароешь в землю – нельзя дать исчезнуть такому чуду. Так вот, с этим зернышком ты пойдешь обратно через топи, но уже один. Я должен остаться на островке, там моя резиденция. То станет самым опасным. Хуже всего, что время действия моих чар, превративших тебя в настоящего ежа, будет на исходе. Если не успеешь выйти на твердое место в образе зверька, если вернется к тебе человеческое обличие на болоте, то беда. Бездна поглотит тебя. Подумай.
Вася не был трусом, но и не являлся отчаянным храбрецом. Если откинуть его математические странности, то можно утверждать, что он был самым обычным парень-ком с окраины небольшого провинциального городка. Однако трепетное желание спасти несчастную Сашу, отменить суровый приговор ее болезни было неодолимо.
– Я готов, – был его ответ ежику-царьку.
– Ну, как знаешь, – продолжил ежик. – Если тебе повезет и ты вернешься к людям с волшебным зернышком, то сохрани нашу тайну в себе навсегда. Зернышко же либо сам, либо с помощью верного человека раствори в воде, а лучше в молоке, – последнее он повторил дважды и очень ласково, – и дай испить больной. Остальное ты уже знаешь.
– Я готов, – повторил Вася.
– Ты хорошо все промыслил, браток?
– Да.
– Ну что ж, – тут же пришла к Васе новая мысль от ежа-царька. – Уже стемнело. При моих ножках мы не скоро доберемся до Марьиных владений. Лучше положи меня в свою кепку и принеси к старой березе на краю болота. Так будет быстрее, а я пока отдохну.
Вася не колебался. Он положил свою кепку-бейсболку на землю, помог ежу в нее забраться и быстрым шагом пошел в гущу леса навстречу своей судьбе.

Сначала он шел легко, но потом начались завалы, чаща, бурелом, словом, плохо проходимая часть леса. Не без труда, получив несколько чувствительных ударов по лицу еловыми ветками и оцарапав щеку, Вася добрался до заветной березы. Здесь еж велел ему раздеться.
– Когда вернешься назад, не забудь, где  спрятана твоя одежда.
Вася аккуратно сложил все в куртку, плотно ее закрутил и уложил к корням березы, прикрыв сверху еловыми ветками. Стало очень холодно. 
– Скоро согреешься, браток, – промыслил еж и велел Васе встать на четвереньки, а затем потереться своим носом о его носик. После этого, издав какие-то шипящие и гундящие звуки, замер.
Вася стал отмечать в себе что-то совершенно странное, необычное. Не прошло и минуты, как он именно превратился в настоящего лесного ежика. Самым удивительным было то, что и в облике зверька Васина суть не изменилась. Все его знания, помыслы и чаяния остались при нем.
– Теперь мигом в дорогу, – пронесся приказ ежика-царька. – Я буду первым, а ты поспешай за мной, строго след в след. Будь внимателен и запоминай путь.
Оба ежа начали пробираться через болотные топи. Проводник хорошо знал до-рогу. Он использовал для продвижения вперед не только и не столько редкие кочки. В дело шло все: и полусгнившие корни деревьев, и полузатопленные пни, плавающие комки трав и листвы, щепки, обломки веток и прочее. Сравнительно быстро напарники добрались до упругой надежной кочки, на которой росла стройная и гибкая березка. Присев у ее корней, они перевели дыхание, и снова вперед.
Следующий участок пути был сложнее. На нем попадались не только места за-тянутые трясиной, но и глубокие лужицы воды, которые нужно было преодолевать вплавь. Приходилось здорово напрягаться и проявлять находчивость и смелость. Наконец, добрались путники до большого пня, на котором и решили немного отдохнуть.
– Ты знаешь, браток, зачем нужны болота? – вопросил еж-царек. – Болота очень даже нужны для многих полезных вещей. Всего сообщать тебе не буду, да и сам много-го не ведаю. Одно твердо знаю: из болот получают свою жизнь реки. Для чего нужны реки –  и ежу понятно. Ведь так про нас говорят люди? Странные создания – люди. Вроде и умны без меры, но и глупы донельзя. Ты мне можешь ответить, браток, зачем они истребляют леса и зверье? Зачем осушают болота? Зачем губят все вокруг себя? Они не понимают даже того, что понимают все ежи, – он немного помолчал и затем продолжил: – Человек – хозяин природы? Хренов хозяин. Настоящий хозяин не может быть губителем. Вот бабка Марья – настоящая хозяйка. Так людишки и на нее возводят напраслину.
– Прошло несколько минут. – Поведаю тебе еще нечто. Намедни мне доложили, что учеными уже доказано основное влияние биоценозов болот на восстановление атмосферы нашей планеты, тоскующей из-за людского произвола. Именно болота да еще тропические моря ныне противостоят гибели всего и вся, – рассказчик недовольно по-дергал носиком и встал на лапки. – Ну, малость передохнули. Пошли дальше.
Вася уже приноровился к ежиному способу передвижения по болоту, пообвык в болотной обстановке. Под руководством опытного проводника все вроде получалось неплохо. Вперед, вперед. Быстроту продвижения здорово затрудняла темнота, но вот тучи расступились, и появилась луна. Стало не только светлее, но и как-то веселее. Вперед, вперед. Незаметно начала подкрадываться усталость, но останавливаться было нельзя.
Впереди замаячила слежавшаяся куча хвороста – хорошая опора для привала. Немного отдышавшись, ежик-царек, уразумев Васин мысленный вопрос, поведал:
– Хочется тебе знать про деяния бабки Марьи? Изволь. Она настоящая, рачительная хозяйка, владычица этих мест. Суровая хозяйка, но справедливая. Сколько добрых дел совершила она – и не перечесть. Скольких людей, сколько зверья спасла она в здешних топях. Но люди, если и не глупы, то неразумны, а стало быть, и неблагодарны. Постарайся понять меня, браток. Вот вызволила она этим летом поддатого грибника, так тот порассказал, понаплел потом целый короб всякой чуши. Якобы Марья не спасительница, а виновница. Что с него возьмешь? Обычное недоразумение в человеческом облике.
Бывает хозяйка наша и страсть как сурова. Может, ты, браток, слышал, что пару лет тому назад измыслили супостаты проложить здесь дорогу? Что-то слышал? Так вот, пришли на болото четыре изыскателя-бедолаги. Стали проводить какие-то измерения, что-то анализировать, подсчитывать. Поняла бабка Марья, что за ними идет великое горе к нашим местам и залютовала. Всех моих ежиных  мыслей не хватит, чтобы хоть как-то оформить и изложить рассказ про ее озорство. В конце вот как получилось. Два младших искателя стали заиками. Все-таки пожалела их Марья – молодые, глупые еще. Повелела им заикаться лишь с полгода. Небось, понадеялась, что урок пойдет впрок. Одного, что повзрослее, наказала пуще. Вышел он из нашего леса с полными штанами… Если б сие больше не повторялось, то ничего. Помылся, сменил белье и все. Так нет, как только услышит теперь он имя нашей владычицы, так бац – и опять полные штаны. Беда. Ты ведь знаешь, браток, что имя это почитаемо повсеместно: и у нас, и там. Жаль его, но ведь сам нарвался. Все вякал, мол, от болота дурно пахнет, воняет. Злее всего наказала она их старшого, начальника: его из леса прямиком отвезли в псих-больницу. Может, вылечат. Не знаю, – помолчав минуты две, еж встал на все четыре лапки: – Что скукожился? Еще чуток осталось, пошли.
Да. Осталось относительно немного пути, и сам путь был легче. Чаще стали попадаться кочки, а у самого берега  заветного островка  лежало бревнышко гати.
– Добрались, наконец, – измыслил еж-царек и, больше не останавливаясь, стал лавировать между кустиками травы, пробираясь вглубь островка. Вася еле поспевал за ним. Они вышли на хорошо утоптанную тропочку и быстро достигли места, где росли колокольчики. Царек указал Васе на один из них:
– При лунном свете они все схожи, но этот колоколец истинно розовый. Давай я тебе его пригну, а ты, браток, вынь из цветка оба зернышка.
Были эти зернышки, как обычные небольшие горошины. Детально рассмотреть их ночью трудно, да и времени не было. Ежи ловко справились со своими задачами. Тут же рядом царек вырыл ямку и велел положить туда одно из зерен и затем засыпать ее землей. После этого он продолжил свои наставления:
– Я мигом сплету тебе малый кузовок из особой крепкой травки, а ты пока от-дохни. Вишь, как наколдобился. Приляг, но внемли мне. Так вот, пойдешь обратно ты тем же путем, но вспять. Помнишь наши главные остановки? Куча хвороста, старый пень, кочка с березкой, а там скоро и конец. В кузовок положим дорогое зернышко и крепко завяжем его, чтоб сохранилось, если попадешь в передрягу. Возьми петельку от кузовка в зубы. Так сподручнее – все лапы свободны. Не бойся, петля не оборвется, даже если за нее рвануть.
Теперь вот что знай: на болоте жуть как много всякого ухоботья. Шастают здесь разные кикиморы и прочая нечисть. Бабку Марью они страсть как боятся, но болото огромно и за всем уследить ей трудно. Когда мы вместе держали свой путь, то они, зная меня, помалкивали. Иначе я б мог поведать владычице об их проказах. Боялись. Теперь ты останешься в одиночестве. Если все пойдет ладно, то у них не будет раздолья. А если что не так, могут нечестивцы тебя захороводить, затискать, задурить. Бойся того. Станут вещать, что, дескать, они есть помощники Марьи. Не верь им и ничего не обещай: ни даров, ни платы. Молча делай свое дело.
Немного отдохнув, Вася в сопровождении своего покровителя двинулся в об-ратный путь. Дойдя до берега островка, ежик-царек вздохнул и провел своей передней лапкой по Васиным иголкам.
– Давай, браток, прощаться. Наступает срок приняться мне за свои неизменные дела, а тебе шибко поспешать. Времени твоего ежиного обличия осталось мало. Спеши, но будь осторожен. И еще. Если случиться беда, если станет жуть как худо – зови бабку Марью. Она одна, только она сможет выручить. Все. Прощай, браток, и помни наш уговор.
Дрогнуло Васино сердечко. Он не только сдружился с этим удивительным зверьком, но и полюбил его со всей мальчишеской непосредственностью. Однако действительно надо спешить.
– Прощай, браток, я тебя не забуду никогда!

За время путешествия со своим наставником Вася уже пообвык, приноровился к разным вариантам передвижения по болоту. Появились необходимые навыки. До кучи хвороста он добрался быстро и без каких-либо приключений. Здесь он перевел дыхание, осмотрел, насколько это было возможно при свете луны, дальнейший путь, и вперед.
Часть пути до большого пня ежик-Вася преодолел вплавь, часть – с помощью веток и кусков коры каких-то деревьев. Вот, наконец, он ухватился передней левой лапкой за выступающий из воды корень этого пня. Интересно, что Вася как был левшой, так и остался им в ежином облике. Упершись задними лапками, он подтянулся на передних и очутился на ровном спиле пня. Начала уже наваливаться усталость, лапки дрожали от напряжения. Нужно передохнуть. Жаль, времени для этого мало. Только минутное расслабление –  и дальше в путь.
Теперь нужно побыстрее добраться до кочки с березкой. Это самый трудный участок пути. Несмотря на усталость, Вася довольно быстро передвигался. Вот уже близко замаячила березка. Но по нечаянности или усталости у ежика получился непроверенный шаг в сторону: лапки соскочили с полусгнившей ветки, и он оказался в трясине. Хотя передними лапками ежик успел ухватиться за что-то похожее на толстый корень дерева, но сил выбраться из засасывающей топи явно не хватало. Неожиданно или ожиданно, однако случилось то, чего больше всего опасался ежик-царек – кончи-лось время действия его чар. Еж стал быстро превращаться в паренька. Все бы еще ни-чего, но резко увеличивающийся вес тела создал критическую ситуацию. Вася четко понял, что самому ему не выбраться из этой трясины.
Вмиг кругом все загудело, зашумело, заулюлюкало. Это болотное непотребье стало демонстрировать свое участие, свою заинтересованность в судьбе мальчика. Вернее, не участие в судьбе, а  возможность получить мзду за это кажущееся участие.
Что мог дать совершенно голый подросток этой своре взяточников? Ничего. За-кружилась голова, стала подступать тошнота.
«Это конец, – подумал Вася. – Надо звать на помощь бабку Марью. Но как?  Я даже не могу открыть рот. Иначе потеряю кузовок с заветным зернышком».
Как только безысходность стала застилать сознание, появились во внутреннем взоре Васи старые друзья – сверчки. Они попрыгали-попрыгали и высветили в памяти слова «Зови на помощь». Он бы рад, но не может. Сверчки тут же дополнили: «Мысленно». Да, конечно. Вася стал про себя повторять: «Спаси меня, бабка Марья, спаси меня, бабуля, спаси своего праправнука».
Визгливые вопли болотной администрации вдруг стали стихать, переходя в шепелявый шепоток. Перед пленником топи появилась прозрачная фигура небольшой старушки.
– Мария Ивановна, здрасьте. Мы так вас ждали, так соскучились, – повизгивали болотные чиновники.
Ясно, что они ужасно боялись хозяйки. Непонятным взору Васи одним движением Марья отправила всю эту камарилью прочь и нависла прямо над ним.
– Попал в беду, паренек? Недаром звал меня. Сам бы ты не дозвался: ходила я дозором вдалеке. Дел много, а помощников нет, одна нечисть. Сповадил меня поспешать сюда добрая душа ежик-царек. Чаровник он и ведун. Была я уж совсем рядом, как почуяла твое горемычье. Погодь маленько, сейчас споважусь.
Марья замолчала. Вася все глубже и глубже погружался в трясину, она уже булькала под мышками.
– Что же она медлит?
Бабка Марья своей прозрачной рукой расчетливо наклонила упругую березку так, что крепкая часть ее вершины пришлась как раз у Васиных рук.
– Прихватись руками к дереву, внучек. Держись крепче, а пока послушай свою старую бабку, – она немного помолчала, наблюдая за Васиными движениями. – Так вот, знай, что самую лютую погибель людям несут власть, большие деньги и слава. Власть и деньги не про таких, как ты. Слава? Пожалуй, будет она у тебя. Да и завистников твоей славы будет с достатком. Ведаю. Не зазнайся и не твори тем людского не-счастья. Будь терпелив и кроток, – прошло еще несколько мгновений. – Возьмись за дерево намертво. Прощай, внучек, и не хули бабку Марью.
Вася что есть сил вцепился в ствол березки, которая с нарастающей скоростью стала выпрямляться. Она, как катапульта, перебросила его через оставшуюся часть болота, причем так, что падение пришлось аккурат у корней старой березы, где была спрятана его одежда.
«Вот это точность! Вот это расчет! – пронеслась первая мысль в голове бывшего пленника топи. – А ведь Леха брехал, что бабка Марья была неграмотной: ни читать, ни писать не умела».
Приземление было болезненно жестким. Здорово приложился Ежик. Засаднило плечо, заболела грудь, голова налилась чугунной тяжестью. Больше всего беспокоила правая половина лица, которой он здорово обо что-то ударился. Первым делом Вася ощупал кузовок с зернышком. Все цело! Какой же молодец ежик-царек.
С земли он поднялся с большим трудом. Через силу обмылся в лесной лужице, кое-как оделся и поплелся через бурелом по направлению к опушке, к своей городской окраине, к людям.

Уже подходя к опушке, Вася несколько пришел в себя, его поступь стала уверенней. Поскольку Саша жила почти у самого края леса, да и сумерки еще не просветлели, то особых сложностей для скрытного подхода к ее квартирке не было. Вася по-старался успокоиться, после чего нажал на кнопку звонка. Тишина. Видно, еще спят. Он уже хотел повторить звонок, но вдруг услышал, вернее, уловил звук шагов. Дверь тихонько открылась, и на пороге появилась заспанная Мария Петровна.
Она еще не успела удивиться раннему Васиному визиту, как была прямо-таки сражена его внешним видом.
– Васенька, милый, что случилось?
– Прошу вас, Мария Петровна, – спешно шепотом произнес он, – не спрашивай-те меня ни о чем. Что смогу, расскажу сам. Просьба у меня к вам большая. Кроме вас никто помочь не сможет.
Вася замолчал. Молчала и Мария Петровна. Все было необычно и тревожно. За-тем она кивнула головой.
– Хорошо, Васенька, говори. Я постараюсь сделать все, что ты попросишь.
Вася спешил:
– Саша спит?
– Да.
– Возьмите у меня это зернышко. Оно обладает сильным целебным свойством. Растворите его в стакане воды или молока, – при этом Вася как наяву увидел ухмыляющуюся мордочку своего лесного товарища. – Когда Саша проснется, дайте выпить ей весь стакан. Через несколько дней она начнет поправляться. Вот и все.
– Хорошо, я сделаю все, как ты сказал.
– Вот еще. Обещайте мне, пожалуйста, что об этом не узнает никто, даже Саша.
Мария Петровна опять на минуту задумалась. Она посмотрела в Васины глаза с каким-то особым чувством.
– Я обещаю тебе, Васенька, сделать все как ты сказал.
– Спасибо, Мария Петровна. Теперь я постараюсь побыстрее дойти до дома, по-ка мама не пришла с ночной смены, – он попытался улыбнуться, но вместо улыбки его разбитая физиономия выдала что-то невообразимое. – Я очень надеюсь на вас. До свидания.
Сашина бабушка сделала неуверенную попытку остановить его, как-то помочь израненному Ежику. Ей было жаль его, но одновременно она восхищалась поведением этого провинциального подростка. В исцеление Саши таким способом она, конечно, не верила, но и не хотела разочаровывать ее рыцаря.
Прячась за заборами и углами строений, Вася сумел незамеченным добраться до своего дома. Мама еще не пришла с работы. Он быстро разделся, постарался как-то привести себя в порядок и нырнул под одеяло. Смертельно хотелось спать, но сон не приходил. Его мучили кошмары прошедшей ночи. Вернее сказать, это были только полукошмары, поскольку настоящие кошмары начались с приходом мамы.

Как только вошла она в комнату, то сразу почувствовала неладное. Сдернув одеяло с головы сына и увидев его разукрашенное лицо, она издала душераздирающий крик. Затем начались причитания:
– Зверюга ты лесная. Кого же я уродила? Что же ты со мной делаешь?
Васе было не в первой выносить подобные мамины истерики, возникающие по разным поводам. В такие минуты он уже не раз давал себе зарок никогда не жениться. В этот раз все было серьезнее и длительнее. Сначала мама стала проклинать свою неудавшуюся жизнь. Затем досталось отцу Димы и Васи за его бесполезный тяжелый труд, не приносящий семье благополучия, и за непутевых сыновей, и за все на свете. Потом очередь дошла до старшего сына, который не только, как многие нормальные ребята, не стал уклоняться от службы в армии, да и еще напросился во флот, на атомную подводную лодку. Но самое большое горе матери приносит младший сын. Фантазер и безобразник, от него одни неприятности. Какая она несчастная… Затем все повторялось в том же порядке, но с вариациями.
Так продолжалось более двух часов. Вася не просто изнемогал, он был готов по-чти на все, чтобы только прекратилась эта экзекуция. Как всегда в трудные минуты он обратился за помощью к своим сверчкам. Однако они только прыгали и прыгали со ступеньки на ступеньку и не давали ответа. Что можно поделать с крайне рассерженной женщиной? Пожалуй, в эти часы Васе пришлось еще труднее, чем ночью на Марьином болоте. Одно только ободряло – не может же это длиться вечно. К середине третьего часа поток красноречия мамы стал иссякать и, наконец, закончился слабыми всхлипываниями. Она, измученная и уставшая после ночной смены, ушла в свою комнату  и забылась в тревожном полусне.
Несмотря на все пережитое, Вася тоже стал погружаться в нечто подобное сну, в какое-то состояние безразличия и оцепенения.
Очнулся он поздним вечером, когда мама стала собираться на работу. Обычно словоохотливая, она все делала молча. Вася понял, что теперь он не услышит от нее ни слова в течение нескольких дней. Наказание продолжается.
Во жизнь пошла! Он было начал про себя выстраивать горький монолог, подобный тому, что только недавно произносила мама, но тут же осекся. Разве ему так плохо? Конечно, нелегко пришлось ночью на болоте. Да, мама постаралась отбить у него охоту к подвигам. Ломило тело, болела голова. Скоро, скоро встреча с Зинаидой… Стоп. Все это ерунда! Вася внезапно пришел в себя, скинул груз мелочных неприятностей. Он сделал все это для претворения в жизнь самой заветной мечты –  мечты об исцелении Саши. Это самое главное, а остальное можно пережить.
– Будь терпелив и кроток, – вспомнился завет бабки Марьи.
Следующую ночь Вася проспал сносно, более или менее спокойно. Сновидения были, но не страшные и незапоминающиеся.
Пришло утро. По своему обыкновению, несмотря на некоторое недомогание, Вася быстро встал, умылся и оделся. Слегка позавтракал и собрался идти на улицу. Но где его ботинки? Их нет. Все понятно: мама продолжает свое наказание. Она спрятала его обувь, объявив тем самым домашний арест. Придется терпеть.
На этот раз Вася проявлял просто чудеса терпеливости и кротости. Выполнял необходимую работу по дому, старался подготовиться к началу учебного года, даже стал читать произведения рекомендованных Марией Семеновной классиков.
Порой казалось, что ему приснились и ежик-царек, и поход за волшебным зернышком на Марьино болото, но последствия той ночи были налицо. Вернее, на лице.
Приходили друзья. Чаще это был Женька, реже Леха. Были какие-то разговоры и даже приколы, но все  проходило как бы мимо, не задевая основных Васиных чаяний. Он ждал, ждал своего времени, когда сможет придти в маленькую уютную квартирку на первом этаже дома у самой опушки леса.   
Дни не то чтобы летели, но и не шли медленно. Приближался час окончания ареста. В канун начала школьных занятий Вася увидел на столе оставленные мамой деньги с запиской: «На школьные принадлежности». Да, вроде нужно купить тетради и иную канцелярскую мелочь, хотя мама уже давно все приготовила для начала учебы сына. Это был хороший знак. В прихожей стояли новенькие кроссовки Васиного размера. Ура! Да здравствует свобода!

Что делала Саша, чем занималась в дни Васиного домашнего заточения? В ка-кой-то мере занималась своими обычными делами, но без всякой меры ждала, ждала Ежика. Когда ее тревога стала невыносимой, то попросила бабушку узнать у ребят – Васиных друзей, что с ним случилось, почему он больше не приходит? Мария Петров-на спокойно выслушала свою внучку и загадочно улыбнулась:
– Зачем спрашивать? Я и так все знаю. Несколько дней тому назад рано утром Вася забежал к нам. Ты еще спала. По его внешнему виду я поняла, что он с кем-то крепко подрался и ему здорово попало. Мужчины очень не любят рассказывать о таких событиях. Так что ты, Сашенька, не спрашивай его об этом.
Встречным потоком прыснули искорки из глаз бабушки и внучки. Как хорошо они понимали друг друга.
Все же волнение не покидало Сашу, она плохо спала по ночам. В этот раз задремала лишь под утро. Разбудил ее короткий звонок в дверь. Саша очнулась и села в по-стели.
– Где же бабушка? Почему она не открывает дверь? – машинально взглянув на часы, она увидела, что было почти десять. – Долго же я спала. Соня. Конечно, бабушка ушла за молоком. Ну ничего, открою дверь сама.
Накинув халатик, висевший на спинке стоящего рядом стула, Саша привычно пошарила рукой, ища свою коляску. Коляски не было. Кто-то отодвинул ее в противоположный угол комнаты.
– Как же так? – пронзило отчаяние. – Милая бабушка, зачем ты это сделала? Ведь там за дверью стоит Ежик, мой Ежик!
Звонок, уже настойчивей, повторился. Саша не знала, что делать. Ее сердечко готово было выскочить из груди. Совершенно бессознательно она скинула ноги с кровати и … встала на них. При этом Саша, конечно, держалась за спинку стула. Да, держалась, и все же она упиралась в пол своими изможденными болезнью ногами! Еще не понимая, что произошло, Саша  сделала очень маленький и какой-то корявый шаг по направлению к двери. Перебирая руками, упираясь, то о спинку стула, то о стол, она пошла, именно пошла по комнате. Такая долгожданная и такая желанная боль появилась в позвоночнике, а затем пронизала ноги до самых кончиков пальцев. О чудо! Саша мгновенно вспомнила речи врачей и их прогнозы. Она отчетливо поняла – пришло ее исцеление. Скоро она вновь научится ходить, будет бегать и прыгать, опять станет здоровой девочкой. Вот и пришло Сашино счастье. Нет, еще не совсем пришло. Но оно было рядом, оно ждало ее за дверью их маленькой квартирки. Быстрей, быстрей. Вдруг Ежик не дождется и уйдет. Она задыхалась от своих усилий.
С большими трудностями, но Саша все же дошла до двери, вернее не дошла, а перенеслась туда на волнах тревог и радостей. Крепко обхватив косяк двери, она рукой толкнула ее и замерла.
На пороге стоял Вася. Его улыбающаяся физиономия еще сохранила цвета побежалости той невероятной, страшной и волшебной ночи. Отрада обволокла худенькую фигурку Саши.
– Здравствуй, Ежик! Как хорошо, что ты пришел!