Ангел-хранитель

               




Ангел-хранитель



Впервые этот голос, прозвучавший словно неоткуда, Петр Андреевич услышал, вернее сказать, прочувствовал своей сутью еще на пороге юности. Потом голос приходил к нему неоднократно, но только в трудные моменты жизни. Звучал он указующе, требовательно, но без обижающего превосходства. Пете казалось, что это женский или даже девичий голос, причем вроде бы знакомый. Однако понять что-то мешало, прежде всего, странные интонации.
Петя Герасимов родился и вырос в небольшом городке на берегу Волги. Как и у большинства мальчишек, вступающих в пору юности, у него стало появляться настойчивое желание выделиться среди своих сверстников. Но все как-то не получалось. Ничем похвастаться он не мог.
 В школе Петя учился не лучше других и внешностью особо не выделялся, да и обладал весьма средней физической силой. В общем, обычный паренек-подросток. А как хотелось выглядеть бравым парнем!
В ту пору сверстники Пети уже хвастались своими успехами в плавании – они  неоднократно переплывали Волгу. Ширина реки у их городка немалая: около километра. Пете тоже хотелось войти в эту когорту удачливых пловцов. В тоже время он понимал, что сил доплыть до противоположного берега у него может и не хватить. Все это заставило его начать тренировки.
Постепенно дальность заплывов увеличивалась. Приходила уверенность в своих силах, и Петя, наконец, решился.
Он посчитал, что лучше плыть одному. Не хотелось слушать неприятные возгласы с издевкой и подкачками, да и так можно будут спокойнее распределить свои силы. Выбрав подходящее раннее утро, предвещающее тихую солнечную погоду, он начал свой долгожданный заплыв.
Страха не было, но и приподнятого настроения тоже. В спокойном полуавтоматическом режиме пловец неуклонно приближался к противоположному берегу. Вот уже пройдена середина реки. Силы, конечно, убавлялись, но их должно было хватить до конца заплыва.
 Как назло, погода стала портиться. Подул резкий ветер, поднялась волна. С каждым гребком плыть становилось все труднее.
Вода все чаще  стала заливать рот пловца, и он, выплевывая ее, сбивал дыхание. Становилось тревожно – сил может и не хватить. Пете казалось, что он перестал передвигаться вперед, что просто болтается среди волн на одном месте. Теперь пришел самый настоящий страх. Самоуверенный подросток оказался наедине с разбушевавшейся стихией, и ждать помощи было неоткуда.
Судорожными движениями Петя лишь удерживался на поверхности, а силы убывали с каждой минутой. И вот когда надежда на спасение почти исчезла, откуда-то прозвучал указующий голос. Голос приказывал повернуть назад. Но вернуться обратно, доплыть до противоположного берега просто невозможно. Однако голос повторил:
– Поворачивай быстрее! Тебя  настигнет толстое бревно. Обхватишь его и уцелеешь.
Петя плохо понимал, что делает, но команду голоса выполнил. Несмотря на сильный ветер, вскоре он действительно наткнулся на толстое бревно, почти неподвижно лежащее на поверхности, словно оно дожидалось именно его.
Незадачливый пловец обхватил бревно двумя руками и сразу почувствовал надежность этого плавающего средства. Передохнув, он осмотрелся. В относительной близости проплыл пароход, но на крики Пети о помощи его команда не среагировала. Прошло еще какое-то время, и прямо к нему подошла рыбацкая лодка. В лодке сидел старик-рыбак и, похоже, его внук, ровесник Пети. Они, хотя и не без труда, вытащили вконец выбившегося из сил паренька из воды.
Причалив к берегу, рыбаки отвели Петю в свой домик, обсушили, накормили и уложили спать. Бывалому старому рыбаку не впервой приходилось спасать людей. Он знал, что нужно человеку, пробывшему в воде несколько часов.
Окончательно пришедший в себя Петя Герасимов пришел домой только утром следующего дня.
За все его приключения здорово досталось от родителей, особенно от отца. Сын все рассказал о своем неудачном заплыве, утаив только про небесный голос. Петя молча выслушал грозные тирады отца и рыдания мамы. И все же негодования родителей нельзя было даже сравнить со страхом, который он испытал ранее среди волн на реке.
Тайну про спасительный голос Петя долго сохранял даже от самых близких людей. Она тревожила и наполняла любознательного паренька неодолимым желанием разобраться, понять, что же это было. Наверное, поэтому он решился по прошествии  нескольких месяцев все рассказать своей любимой бабушке. Ее реакция на откровения внука была на удивление спокойной и даже какой-то благостной:
– Это, Петенька, твой ангел-хранитель.
– Но голос-то был девичий. Почему? – продолжал удивляться внук.
– Ангелы – они небесные жители. Они бесплотны. Ну а голос? Значит, у твоего ангела такой и есть.
Больше Петя Герасимов об этом никогда и ни с кем не говорил. Проходило время мальчишеских, а затем и взрослых забот. Пережитое при экстремальном заплыве не забылось совсем, но его острота все больше зашторилась новыми событиями продолжающейся жизни.
После окончания школы Петя пошел работать на машиностроительный завод. На этом градообразующем предприятии трудились и его родители, и родственники, да и вообще многие жители их небольшого городка. Однако спокойная рабочая жизнь ученика слесаря Петра Герасимова, да и  всей страны вскоре резко нарушилась – началась Великая Отечественная война. Теперь приходилось работать целыми сутками, покидая цех лишь на два-три часа. Потом и этого не получалось. Немного поспать удавалось только, не выходя  с завода, на теплом полу в закутке у отдела технического контроля.
Страна предельно напрягала все свои силы, ведя бесконечные кровавые бои с превосходящими силами противника. Может, из-за Петиной молодости, а может, из-за выпускаемой заводом крайне нужной для фронта продукции, он продолжал пока трудиться в тылу. И только через полтора года пришла и его очередь идти на фронт.
Сначала новобранца Герасимова отправили на курсы воздушных стрелков. Нормальная школьная подготовка, да и навыки производственника позволили ему быстро освоить эту несложную военную специальность. Уже через три месяца получивший звание младшего сержанта стрелок был отправлен в действующую армию в полк штурмовой авиации.
Начались фронтовые будни с воздушными схватками, с горечью поражений, с радостями удач, с обретением и утратой боевых друзей. Уже не раз штурмовик, в котором кабину стрелка занимал младший сержант Герасимов, получал от фашистских асов серьезные повреждения. Но во всех случаях отчаянный пилот, Петин командир, умело выводил самолет  из боя и дотягивал до своего аэродрома. Не обходили ранения и стрелка штурмовика, но не одно из них не было тяжелым. В госпиталях, конечно, приходилось Пете бывать, но задерживался он там не надолго.
На войне случалось всякое, но пока для стрелка все обходилось без особо тяжких последствий. Про голос своего ангела-хранителя Петя почти не вспоминал. Но вот однажды при совершении разведывательного вылета «Ил» попал под плотный огонь вражеских зениток. Каким-то немыслимым маневром командир сумел вывести подбитый штурмовик из зоны огня. Но самолет и его пилот оказались смертельно раненными. «Ил», потеряв управление, совершал странные пируэты, все больше уходя в сторону холмистого редколесья. Теряя сознание, командир приказал стрелку прыгать с парашютом. Петя пытался докричаться до него, убедиться в этом  приказе, но вскоре понял, что его старший товарищ погиб.
 Что оставалось делать? Единственный путь спасения –  выполнение последнего приказа командира. Петя уже начал телодвижения для покидания кабины, как тут услышал подзабытый голос ангела:
–  Не спеши! Подожди немного.
– Чего же ждать? Вот-вот грохнемся!
Ангел ничего не ответил. Прошло еще совсем немного времени, и стрелок уже приоткрыл свою кабину, как голос повторился:
– Подожди, подожди…
Петя был серьезно ранен и, хотя боли почти не чувствовал, продолжал истекать кровью. Еще несколько мгновений – и сознание покинуло его.
Очнулся он уже в госпитале.
 Постепенно раны заживали и восстанавливались жизненные силы. Петя старался в деталях воспроизвести тот последний воздушный бой, но никак не мог вспомнить, когда и как он покинул горящий самолет. Кто дернул за кольцо его парашюта? Как умудрился он приземлиться на территории занятой нашими войсками? Почему его так быстро нашли?
Неужели и на этот раз его спас ангел-хранитель? Петя попытался вызвать голос своего покровителя, и, как не странно, это ему вскоре удалось.
– Поправляйся, поправляйся. – На сей раз, звучал он спокойно и даже ласково. – Впереди у тебя большая и сложная жизнь.
Процесс выздоровления продолжался и даже ускорялся. Все больше пробуждались жизненные силы молодого парня, окрашенные не только небесными, но и земными желаниями. Причиной этому была госпитальная медсестра Оля Кошкина.
Романтичной девушке, выросшей в интеллигентной ленинградской семье, были неприятны грубоватые ухаживания раненых фронтовиков. Может, именно поэтому несмелые и тактичные знаки внимания со стороны Пети вызывали у нее ответное благодарное чувство. Их роман развивался не спеша. Порой казалось, что Петя и Оля просто хорошие друзья,  не больше. Но это «больше» постепенно наполняло и наполняло сущности молодых людей. Их совсем не интересовало, что говорят про их романтические отношения выздоравливающие фронтовики. Сладостные поцелуи воздушного стрелка и медсестры на зависть многим становились все более страстными и отрадными.
Рассказы Петра про воздушные схватки с фашистами перемежались Олиными воспоминаниями о родном Ленинграде. Теперь ей казалось, что довоенная жизнь в большей части  была прекрасна. Она мечтала вслух о сказочной жизни после войны. Они обязательно поженятся, у них будет большая и дружная семья.
Оля невольно приукрашивала довоенную жизнь своей семьи. Она, конечно, помнила и трагические моменты той жизни и, прежде всего арест отца в 37-м году. После этого мама начала болеть. Умерла она через несколько лет, в начале блокады Ленинграда. Олин брат – офицер пограничник, погиб в первые дни войны. Теперь у нее осталась только одна близкая родственница – тетя Ника Вячеславна. В письмах тети, которые пересказывала Оля своему избраннику, описывалась жизнь любимого города после снятия блокады.
Ника Вячеславна была музейным работником не только по роду занятий, но и по страстным убеждениям. Она, можно сказать, жила своей работой. Хранительница культурных сокровищ прошлого принимала самое непосредственное участие в спасении музейных ценностей великого города. Как и все советские люди, она с большой надеждой ждала скорейшего окончания войны, а там и возвращения в Ленинград своей единственной племянницы.
Время шло, приближалась великая Победа. Выздоравливающие фронтовики в большинстве своем стремились поскорее покинуть госпиталь и успеть принять участие в окончательном разгроме фашистов. Среди них был и сержант Герасимов. Накануне выписки он успел сказать Оле много хороших слов. Молодые люди поклялись друг другу в вечной любви и верности. Они обещали до окончания войны переписываться, а после дня Победы непременно встретиться и остаться вместе навсегда.
Стрелку Герасимову удалось еще повоевать и даже сбить два вражеских самолета. Уже весна перевалила за свой экватор, когда Петя со своими друзьями-однополчанами пребывал в увольнении и праздновал боевые успехи. Подвыпившие фронтовики слегка расшумелись. Их громогласность привлекла внимание военного патруля. Капитан, возглавлявший патруль, приказал в оскорбительном тоне прекратить веселье. В ответ огрызнулись, словом, произошел конфликт. Тогда патруль попытался арестовать нарушителей воинской дисциплины, однако наткнулся на сопротивление. В результате произошла драка с самыми печальными последствиями.
Вот так из-за своей необузданности Петр Герасимов и его товарищи вскоре предстали перед военным трибуналом. Приговор был суров: избиение офицера находящегося при исполнении своих обязанностей не могло иметь снисхождения. Несколько лет лагерей получили все участники этой драки.
Резкая перемена жизни – от радостного ожидания окончания войны до нечеловеческих условий лагерного бытия – могла сломать кого угодно. В первые  горестные дни своего заключения, находясь в состоянии безысходности, Петя вдруг неожиданно вновь услышал голос ангела-хранителя:
– Пойми, наконец, что сам во всем виноват. Получил по заслугам. Терпи…
Новоявленный зэк воспринял укоризну ангела как лучик спасения, как надежду на будущее. Самое главное, он осознал, что не одинок, что есть некто заботившийся о нем грешном.
В лагере, где отбывал свой срок Петр Герасимов, все заключенные группировались по неким понятиям. В одиночку выжить было практически невозможно. Существовали устойчивые сообщества и среди уголовников, и политических сидельцев, и бывших фронтовиков. Товарищеское объединение, куда приняли Петю, неформально возглавлял бывший танкист майор   Иван Федорович Русак.
Лицо майора Русака пересекал большой шрам, придававший ему свирепое выражение. Характер у танкиста тоже был жестким, не терпящим разгильдяйства и пустословия. Может быть поэтому, а может по каким-то другим причинам группа фронтовиков Русака не испытывала особого прессинга ни со стороны уголовников, ни со стороны лагерного начальства. Но работать в зоне приходилось на износ, да и  жизнь в бараках отличалось крайней степенью суровости.
С первых дней своего вхождения в отряд Русака Петя понял, что его относительная защищенность во многом достигалась за счет строжайшей даже по армейским меркам дисциплины. Степень ее особенно ярко проявлялась при внутренних лагерных столкновениях.  Так, во время очередной разборки с уголовниками стройная шеренга фронтовиков по короткой команде Ивана Федоровича быстро изогнулась и охватила в кольцо вражескую группу. Несмотря на удары противника, кольцо окружения сжалось, а затем разжалось, оставив лежать на полу барака несколько окровавленных тел блатных крикунов. Среди фронтовиков тоже были раненые. Их тут же перенесли на ближайшие нары и оказали первую помощь.
Узнав об этом, лагерное начальство наказало участников драки, но с разной степенью строгости. Майор Русак сумел убедить, что затеяли разборку уголовники, поэтому взыскания для его подопечных были смягчены. Помимо строжайшей дисциплины приоритетом в  группе фронтовиков также являлась взаимопомощь, взаимовыручка. Даже если кто-либо попадал в карцер, то и туда доходили и слова поддержки, а, случалось, и скромные кусочки съестного.
Словом, жизнь арестанта Петра Герасимова выглядела не хуже, чем у других. И все же тяжесть лагерного бытия с почти полным отсутствием свободы иногда доводила его до отчаяния. В такие минуты Петя мысленно задавал вопрос своему ангелу: «Что мне делать? Я не могу больше!», но ответа не получал. Приходилось только терпеть и надеяться.
Как-то перед отбоем Петя заметил, что два бывших офицера о чем-то эмоционально совещаются с Иваном Федоровичем. Через пару дней он опять углядел подобное шушуканье. На ум пришел вывод, что замышляется что-то очень важное и необычное. Примерно через неделю после начала своих наблюдений и неясных намеков товарищей Петя предположил, что готовится побег. Его душа затрепетала. Да, очень хотелось обрести свободу. Но какой ценой? Он был почти уверен, что скоро и его напрямую спросят, готов ли он на этот раз быть вместе со своими товарищами.
 Так и получилось. Но накануне Петя услышал даже не совет, а жесткий приказ своего ангела:
– Не смей! Побег – это путь в бездну. Терпи…
Несмотря на почти неодолимую жажду свободы, Петя выполнил приказ свыше и отказался участвовать в побеге.
– Ну, как знаешь, – недовольно проворчал Русак. – Только смотри, Петро, не проболтайся. Иначе, иначе…
Петя клятвенно обещал сохранить тайну, и обещание свое выполнил.
Прошел почти месяц после этого разговора, а никаких серьезных действий вроде бы и не было. Скорее, подготовка к побегу происходила, но скрытая от отказника. Еще раньше, при других менее значимых событиях, командир группы фронтовиков часто повторял:
– Конспирация, конспирация и еще раз конспирация.
Впрочем, теперь Петя намеренно старался не замечать  ничего, предвещающего важнейшее событие в жизни и судьбе своих товарищей.
Ранним июньским утром колонна заключенных шла в зону. И вот на подходе к месту лесоповала прозвучала резкая команда Русака:
– Пора!
По тому, как четко и оперативно была разоружена охрана, стало ясно, что операция разработана до мелочей. И все же произошла случайная и весьма неприятная погрешность – один из конвоиров успел сделать несколько выстрелов. Два бывших фронтовика были сражены насмерть. Теперь уже зэки безжалостно расправились с остальной охраной. Все это не заняло и двух минут.
Ведомые Русаком, теперь уже можно сказать бывшие заключенные,  захватив оружие, моментально углубились в чащу тайги. Все ли они были готовы к побегу заранее, Петя не знал. Он заметался, особенно когда понял, что остался один среди валяющихся рядом трупов. Инстинктивно кинувшись догонять своих товарищей, Петя вдруг остановился, услышав очередной резкий приказ ангела-хранителя:
– Не смей! Падай ниц и лежи неподвижно.
Как загипнотизированный, Петя упал на землю вечной мерзлоты, раскинув руки и ноги. Сердце колотилось так, что казалось, слышала его вся округа. Продолжая находиться в неподвижном состоянии, примерно минут через двадцать он услышал топот ног бегущих людей. Незапланированные Русаком выстрелы, похоже, были услышаны в лагере, и вот десятка два  солдат во главе с офицерами охраны прибежали к месту трагедии.
Сразу начались, а затем еще почти месяц продолжались допросы единственного свидетеля случившегося: «Кто организовал побег? Кто стрелял в солдат охраны?».
 На эти и подобные им вопросы заключенный Герасимов отвечал, что не знает, не видел, не понял… Но все же  пришлось давать и конкретные ответы:
– Вы знали о готовящимся побеге?
– Доподлинно не знал, но все же догадывался.
– Почему не убежали со всеми?
– Мне некуда бежать. Я на родной земле.
Допросы, порой изуверские, продолжались и продолжались. Впоследствии Петя узнал, что никто из его бежавших товарищей не уцелел. Одни погибли в перестрелке с преследователями, а другие были расстреляны после поимки. Выходило, что ему повезло, и он мысленно благодарил своего ангела.
Да, ему здорово повезло. По окончании следствия Петя даже получил послабления в режиме. Его перевели на работу в лагерную больницу. Жизнь санитара и одновременно истопника была несравненно легче, чем у обычного непривилегированного зэка. Теперь находилось время и для отдыха, и для раздумий о будущей жизни. Человек устроен так, что даже в самых безнадежных условиях продолжает мечтать о счастье.
В свободные минуты Петя все чаще и чаще представлял себе радостную встречу с родными, ждущими его в милом городке на берегу Волги. Мечты о возвращении в отчий дом не омрачали ни опасения, ни тревоги – только радость, и все. Он также старался представить встречу с Олей, но при этом самопроизвольно появлялась тревога. Скорее, не тревога, а неопределенность, неясность. Ведь прошло столько лет без права переписки. Может, Оля уже и забыла про его существование? Но тут же появлялась почти уверенность – нет, не могла! Петя как воочию вновь представлял одухотворенное лицо своей подруги и клятвы верности, слетавшие с милых губ.
Пришло время, и мечты об освобождении, наконец, материализовались. Со многими пересадками, на товарных поездах, на попутных машинах и конных повозках, попадая в разные ситуации, Петя все же добрался до родного дома. Там встретила его не только долгожданную радость близких людей, но  и горечь потерь. Его бабушка умерла, так и не дождавшись любимого внука. Про гибель отца на фронте Петя, конечно, знал и раньше, но все равно, только сейчас ощутил возникшую без хозяина пустоту в доме. И все же отрада в душе бывшего узника перекрывала все остальные чувства. И мама, и младший брат Вася с трудом разжимали свои объятья, все никак не хотели отпускать его от себя.
Вася вернулся с фронта инвалидом: без ноги, но с женой Надей, тоже фронтовичкой. Пете показалась она хорошим, добрым человеком. Вот в таком окружении надлежало продолжать свой жизненный путь Петру Андреевичу. И это было здорово.
Не прошло и недели, как он уже трудился на машиностроительном заводе, на слесарном участке сборочного цеха. Рабочий коллектив принял его в свои ряды без лишних дознаний. Многие даже сопереживали ему: «Побила парня жизнь». В заводском отделе кадров тоже отнеслись к судьбе фронтовика с пониманием, быстро оформив его на работу. Разоренная войной страна остро нуждалась в рабочих руках.
Петя работал с отчаянным упорством, стараясь в труде забыться от лагерного кошмара. Он пытался трудом наверстать упущенное в своей непростой жизни. Постепенно возвращалась уверенность. В глазах окружающих он уже  представлялся настоящим рабочим человеком и даже великим тружеником. О его лагерном прошлом никто и не вспоминал. Все с большим и большим уважением продолжал относился к Петру Андреевичу трудовой коллектив.
Окончательно освоившимся в новой жизни мужчиной стали интересоваться женщины. Прошедшая война обескровила мужское население страны, так что холостые парни являлись самым настоящим дефицитом. Все возрастающее внимание женщин только усиливало стремление Пети снова увидеться со своей фронтовой любовью. С нарастающей скоростью из его внутреннего мира уходили иные образы, уступая свое место милой девушке в белом халате.
Петя ждал отпуска, и это ожидание становилось все нестерпимее. Он твердо решил ехать в Ленинград, и уже там выяснить все до конца. Как не смирял он свои желания, но надежда на счастье продолжала будоражить его сознание.
Пришло время, и Петя получил долгожданный отпуск. В первый же вечер он уже болтался в общем вагоне пассажирского поезда. В Москве ему предстояло сделать пересадку. Несколько часов свободного времени до отправления поезда в Ленинград разумно было потратить на знакомство с достопримечательностями столицы. Первым делом Петя отправился на Красную площадь, но даже красота сердца России ни на минуту не смогла отвлечь его от дум про основную цель своей поездки. Потом, много лет спустя, он ругал себя за это. Ругал, что не смог тогда прочувствовать все величие тех мистических мест.
Поезд к перрону Московского вокзала в Ленинграде прибыл ранним утром. Петя наизусть знал адрес Оли. С помощью случайных прохожих он получил необходимую информацию и довольно быстро добрался до ее дома.
Поднявшись на третий этаж, Петя какое-то время постоял у двери квартиры, где жила его фронтовая любовь. Он старался унять биение своего сердца. Получалось это плохо. Постояв так еще пару минут, он нажал кнопку звонка.
За дверью послышались шаркающие шаги, и вскоре она отворилась. На пороге стояла слегка сгорбленная интеллигентная старушка.
– Доброе утро, Ника Вячеславна! – произнес визитер ранее подготовленную фразу.
– Доброе утро, молодой человек. Но разве мы знакомы?
– Нет, но я много слышал о вас. Я заочно знаком с вами через вашу племянницу Олю Кошкину. Мы с ней были фронтовыми друзьями... – понижая голос, представился Петя.
– Так вы Петя Герасимов? – удивленно спросила старушка. – Извиняюсь, Петр…Андреевич?
– Да. Но лучше просто Петя.
Какое-то время они еще постояли по обе стороны дверной коробки, но вскоре Ника Вячеславна виновато улыбнулась:
– Что же мы так стоим? Проходите, пожалуйста.
Хозяйка квартиры тут же начала хлопотать, стараясь выполнить положенный ритуал гостеприимства. На столе появились чайные чашки, вазочка с вареньем, простенькие конфеты… Пока закипал чайник, она говорила и говорила, но так, о несерьезных вещах. Сетовала на погоду, на здоровье… Справлялась, как Петя доехал до Ленинграда, просто ли нашел их дом.
Петя отвечал односложно. Он все хотел задать свой основной вопрос, ради которого и приехал в Ленинград, но как-то не выходило. Уже, когда Ника Вячеславна стала разливать чай по чашкам, то сама начала рассказывать довольно грустную историю.
Оля долго ждала весточки от Пети. Ждала и горевала. Проходили годы. Она окончила медицинский институт и пошла работать в одну из ведущих клиник города. Там за ней стал ухаживать один очень хороший человек, тоже бывший фронтовик. Продолжалось это довольно долго. Сначала Оля не отвечала ему взаимностью, но потом, отчаявшись ждать своего Петю, уступила и вышла за него замуж. Живут они хорошо, растят сынишку, которого по настоянию Оли назвали Петром.
– Сейчас Оленька и ее муж Женя на работе в больнице, а Петенька в детском саду, – закончила  свой рассказ Ника Вячеславна.
Петя угрюмо слушал ее и молчал, опустив голову.
– Если бы вы знали, как она ждала вас, как мучилась, сколько слез пролила, – опять заговорила Олина тетя. –  Но вы не прислали ей после войны ни одного письма.
– Я не мог! Я был арестован и сослан в Сибирь. И вот, освободившись, сразу приехал в Ленинград, – жестко ответил Петя.
– Простите, простите, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть.
– Нет, это вы меня простите, – Петя решительно поднялся из-за стола. – У меня к вам, Ника Вячеславна, убедительная просьба… Ничего не говорите Оле о моем визите. Не надо ее тревожить.
– Хорошо, хорошо. – На глазах старушки выступили слезы. – Вы благородный человек, Петр Андреевич.
Обратный путь домой: тоска, печаль. Приходящие из прошлого образы сменялись пустыми, бездумными часами. Временами память переставала функционировать совсем. Только один безответный вопрос иногда возвращал Петю в реальность: «За что мне все это? За что?».
Сойдя с поезда на вокзале, он не пошел домой. Петя просто не знал, что рассказать родным о прошедшей поездке, да и вообще не хотел никого посвящать в свою невезучесть. Ноги сами, без указания их владельца, устремили его на берег Волги. Знакомые с детства места, где часто собирались школьные друзья, изменились, но не сильно. Постояв какое-то время у самой кромке воды, Петя почувствовал просветление в душе. Он нагнулся и слегка ополоснул лицо – стало еще лучше. Затем, поднявшись чуть выше на крутой берег и найдя удобное местечко, присел, устремив свой взгляд в вечернюю даль.
– Не грусти, – вдруг услышал Петя знакомый женский голос. – Все уладится.
Он машинально покрутил головой, но никого рядом не было. «Да, ведь это мой ангел-хранитель, – последовала разъясняющая мысль, которая тут же продолжилась естественным вопросом: – Но почему он так долго не приходил ко мне?».
– Не было необходимости, – прочитав вопрос своего подзащитного, ответил ангел, а затем продолжил: – Не грусти. Иди домой, а завтра утром приходи на железнодорожный вокзал. Прояви терпение, и встретишь там свою судьбу, свою первую любовь.
Не все сказанное небесным покровителем Петя понял, но больше ничего выяснить не удалось: ангел, похоже, удалился, оставив его в одиночестве. Теперь уже в приподнятом и чуть тревожном состоянии ожидания чуда пошел он уверенной поступью по направлению к своему дому.
Сославшись на крайнюю усталость, Петя не стал посвящать своих родных в произошедшее с ним в Ленинграде и уж тем более на берегу Волги. Слегка перекусив, он лег спать. Сначала сон не приходил. Петя невольно прокручивал в голове все услышанное от своего ангела. Недоумение менялось и сменялось воспоминаниями ранней юности. Постепенно стала приходить уверенность, что завтра утром на вокзале он обязательно встретит Риту Королеву. Да, именно ее!

В самом начале второй четверти учебного года в 7- м классе «А» появилась новая ученица. Учительница литературы Мария Семеновна посадила ее за одну парту с Петей Герасимовым. Пете это совсем не понравилось. Недовольство еще больше усилилось, когда он узнал, что его соседка по парте отличница. Сидеть за одной партой с воображалой-отличницей для обычного дворового мальчишки – почти наказание. Однако оказалось, что новенькая, которую звали Ритой Королевой, в отличие от девчонок-отличниц в их классе совсем и не воображала. Вскоре выяснилось и почти невероятное: Рита ничего не имела против того, чтобы Петя списывал у нее и домашние задания. Раньше он был уверен, что таких девчонок вообще не существует. Это стало первопричиной особого его отношения к своей соседке по парте.  Симпатии к миловидной скромной девочке продолжали развиваться и вскоре стали окрашиваться первыми романтическими чувствами.
Петя находился тогда в возрасте, когда в мальчике только-только просыпается мужчина. И вот рядом оказалась такая умненькая и хорошенькая девочка. Вскоре их общения перестали ограничиваться только школой. Петя стал сначала изредка, а потом и постоянно провожать Риту домой после уроков. Хотя Рита и не входила в первый ряд красавиц класса, но и мальчишеским вниманием никак не была обделена. Петя даже стал слегка ревновать ее, когда замечал проявление к ней интереса других ребят. Вот так постепенно в простом уличном подростке стало расцветать чувство первой любви.
Но, как известно, все хорошее довольно скоро кончается. Буквально через два дня после окончания учебного года Рита уехала. Ее отец был кадровым офицером, места его службы постоянно менялись. В тот раз их путь лежал на Дальний Восток.
Час прощания с Ритой на вокзале Петя запомнил на всю жизнь. Эта тихая и скромная девочка обняла и поцеловала своего одноклассника прямо на глазах у всех провожающих. После этого Рита скрылась в вагоне и больше не выходила из него.
Пете очень не хотелось расставаться с Ритой. Но все же полностью оценить эту потерю он смог уже после ее отъезда. Он ругал себя за отдельные промахи при общении со своей подругой, за свою невнимательность, за временами возникавшую задиристость. Петя страдал,  но ничего уже не вернешь!
Проходили годы. Буря в душе постепенно затихала, но все равно образ Риты бережно хранился в памяти ее одноклассника.
И вот уже когда предчувствие Великой Победы над фашистами стало перерастать в твердую уверенность, к сержанту Петру Герасимову пришла новая любовь – девушка в белом халате. Встреча с милой Оленькой почти вытеснила из Петиного внутреннего мира  первое мальчишеское увлечение.
Ранним утром следующего дня, еще задолго до прибытия первого пассажирского поезда, Петя заступил на свое необычное дежурство на вокзальном перроне. В его воображении мелькали картины внешнего облика Риты, но все они вызывали сомнения. Волнения Пети продолжали усиливаться: узнает ли он подругу своей юности по прошествии стольких лет? Ему стало казаться, что Рита и Оля были чем-то похожи друг на друга. Действительно, у них  много общего: и во внешности, и в манере поведения, и в характере. Почему он раньше не обращал на это внимания?
Обычно количество людей, сходящих с прибывающих поездов на их станции, было небольшим, максимум десятка два. Это обстоятельство усиливало Петину надежду вовремя узнать желанную пассажирку из его далекого прошлого. Но мысль о том, что он может не заметить Риту в толкучке,  продолжала неприятно будоражить сознание.
С первого прибывшего поезда сошло только три человека. Пройдя по ним долгим ищущим взглядом, Петя  не обнаружил Риты.
 Волнение продолжало усиливаться. «Может все это ерунда? Может, мне померещился голос ангела? – в который уже раз приходили Пете подобные мысли, но тут же следовала и отповедь: – Нет! Он столько раз помогал мне. И на этот раз наверняка поможет».
Дойдя до конца перрона, Петя развернулся и продолжил свой путь в обратном направлении. Примерно через час послышался гудок паровоза следующего прибывающего состава. На этот раз пассажиров оказалось много больше, но среди них опять не было Риты. По крайней мере, так показалось Пете при первом их просмотре. Вскоре перрон опустел, оставив на своей глади лишь одну пассажирку с двумя большими чемоданами. Ищущий взгляд Пети невольно остановился на ней. Женщина стояла почти неподвижно, и было видно, что она кого-то ждет. Он еще пристальней посмотрел на нее и вдруг вздрогнул от неожиданного прозрения. Да, это была она – посланница из его далекой юности!
Петя стремглав кинулся к ней:
–  Здравствуй Рита! Неужели это ты?
– Здравствуй Петя. Вот, наконец, мы и встретились.
Она продолжала стоять неподвижно и ласково улыбаться одними глазами, вокруг которых уже роем кружились небольшие морщинки.
Однако не ее внешний вид, а голос буквально потряс Петю. Это был голос его ангела- хранителя. «Неужели это была она? Она приходила мне не помощь в самые трагические моменты жизни? – Петя не мог в это поверить. – Нет, не может быть! Но голос…».
Он продолжал внимательно смотреть на Риту – обычная живая женщина, а не бесплотное создание. Нет, не совсем обычная, а хранившая в себе милые черты, так хорошо знакомые Пете со школьных лет.
Приходили и отправлялись дальше поезда, появлялись и исчезали на перроне пассажиры... Два, прошедших сквозь горнило жизни человека продолжали стоять друг напротив друга. Они о чем-то говорили, смеялись и грустили. Со стороны казалось, что встретились очень близкие люди, когда-то разлученные непростой и часто несправедливой жизнью.
Как же это хорошо, если у тебя есть ангел-хранитель!