Был некий пунктик у аббата:
Он ненавидел слабый пол,
Считал что нет на свете зол
Где б Евы дочь не виновата.
«Жено, что общего с тобою
Есть у меня?»
- вслед за Христом
Вещал с амвона он...
Судьбою
Тебе пристало быть рабою
Мужчин...
и преданной при том.»
Одну её клеймил упрямо
Строкой библейского стиха,
За то что искусом греха
Сгубила бедного Адама.
Учил:
«Поныне тень жены
Темна, безнравственна, опасна,
В ней многосмысленно и ясно
Горит усмешка Сатаны.
Притворной слабостью волнуя,
Маня отравой поцелуя,
Влечёт мужчин покорный ряд
В развёрстопастый ждущий ад.
Где искусительное тело
Соблазнами не преуспело,
Там, словоблудием греша,
В борьбу включается душа».
Ловил аббат и на себе
Послушниц ласковые взгляды,
Их зов сомнительной услады,
Их вызов праведной судьбе.
В благоговейном влажном взгляде
Он их надежды ощущал...
Но зов ответный укрощал,
Как должно пастырю при стаде.
Объятья дьявольских невест,
По сути — дыба, коль не крест,
А поцелуи их таят
Куда там мёд?! - смертельный яд.
Душой священник снисходил
К монашенкам...
им стало сил
Сознательно, во цвете лет
Дать целомудрия обет.
В морали непоколебим,
Он видел, ангелом храним,
Как трудно схимницам блюсти
Обет их, Господи прости...
В послушническом рвеньи броском
Кюре с прискорбьем замечал
Не дух, а помыслы о плотском...
Экстаз сестёр изобличал
Притворство, женское жеманство,
Мирскую похоть окоянства.
Они во всём: в склонённых долу
Очах, ручьях смиренных слёз.
Немую страсть к иному полу
Не в силах набожность их поз
Сокрыть...
душевные броженья
Вдруг выдают телодвиженья.
Что наставленья им аббата?
Из них любая торовата
Целуя мантию отца,
Мечтать о плоти чернеца.
Негодованием горя,
Кюре из стен монастыря
Бежал...
но вдруг, остановясь,
Отряхивал с сутаны грязь,
Кляня их пагубный порок
И пастыря злосчастный рок.