Очередной безрадостный рассвет заполз в окно. Елене надоело притворяться спящей, обманывая саму себя, и она открыла глаза. Посмотрела на часы: до звонка будильника оставалось полтора часа. Встала, включила компьютер и отправилась в ванну. Старательно отводя глаза от зеркала, слегка поплескала водой в лицо. Заглянула на кухню. Сделала кофе, прихватила пару печенюшек, и уселась за комп. Очередная бессонная ночь не прошла бесследно – рассказ почти сложился. Теперь его нужно было записать, пока он не растаял в будничной суете. Елена стучала по клавиатуре, почти не прерываясь. Отвлекалась только на глоток кофе. Сейчас главная задача: успеть все записать. Но не успела – зазвенел будильник. Закончив предложение, сохранила документ и скопировала его в телефон. На работе, конечно, этим некогда будет заниматься, но есть обеденный перерыв и дорога в общественном транспорте. Набирать текст в маршрутке бывает не очень удобно, но она уже привыкла. Да и мысли будут роиться тучами нудной мошкары, не давая покоя. И только после этого занялась обычными утренними делами. Перед дверью в ванну, чуть задержалась: нацепила привычную маску радости. Из зеркала на нее смотрела осунувшаяся, с темными кругами под глазами, уставшая, но, улыбающаяся тетка.
- Привет, мадам Брошкина, - сказала Елена.
Та, которая в зеркале, спросила:
- Опять всю ночь не спала?
Елена сокрушенно вздохнула, и сама себе ответила:
- Ага.
Отражение, иронично взглянуло на Елену, и констатировало, как само собой разумеющийся факт:
- Опять до утра придумывала ему оправдания.
И тут же, сменив выражение лица на язвительное, Елена заявила, той зеркальной:
- Ну, и дура, он тебя просто бросил… А не объяснился, потому что трус.
И, сбрасывая с плеч халатик, чуть слышно пробубнила:
- Сколько можно? Смирись уже с правдой жизни: ты просто мадам Брошкина.
Душ немного взбодрил ее. Еще одна чашка кофе, только теперь с бутербродом, придала сил. Неброский макияж – уверенности. В прихожей перед зеркалом она тщательно поправила улыбчивую маску и вышла из квартиры.
В маршрутке продолжить рассказ не удалось, позвонила Маруся:
- Привет! Как спала?
- Никак.
- Я тоже всю ночь прокрутилась, а под утро не выдержала – села писать новый рассказ.
Елена улыбнулась:
- Думаю, тебя уже не удивит, если я скажу…
- Что и ты тоже? – воскликнула Маруся.
- Естественно. Мы же с тобой не только думаем, мы и живем как-то одинаково.
- Да уж… - и после паузы, - о чем написала?
- Я сейчас в маршрутке еду. Могу сказать только, что еще не закончила. Не успела.
- Понятно… Опять о нем?
- А у тебя другая тема?
- Конечно, нет. Вечером обменяемся?
- Я до вечера не закончу. Твоим займемся.
- Ага. Удачного тебе дня. До связи.
Елена спрятала телефон в сумочку и вышла – пока болтала с подругой, газелька подъехала к нужной остановке.
На работе сюжет не давал покоя. Елена периодически доставала телефон и все старалась приткнуться в какой-нибудь уголок. Просто жгла новая версия, придуманного оправдания странного исчезновения ее Ромы, который назойливо становился героем очередного рассказа. Еле дождалась окончания рабочего дня. А в маршрутке так увлеклась, что чуть не проехала свою остановку. Залетев в квартиру, сбросила туфли и прямо в куртке помчалась включать компьютер. Пока тот загружался, успела переодеться. А в тот момент, когда, на ходу размешивая в чашке растворимую кофейную бурду, снова позвонила Маруся:
- Ты уже дома? Рассказ дописала?
- Ах, какая ты быстрая, - возмутилась Елена, - я же на работе была.
- Давай дописывай. Через час встречаемся в скайпе.
- Я не успею, - заныла Елена.
Но Маруся ей строго ответила:
- Алешка, учись писать сжато. Ты что там, опять на двадцать страниц наваять собралась?
- Не знаю. Не умею я коротко. Постараюсь… - вместо прощания ответила Елена подруге.
А через час позывной скайпа вернул ее в действительность. В маленьком экранчике увидела свое лицо с отрешенным взглядом и потрясла головой, стряхивая наваждение от написанного, которое окутывало плотным туманом.
- Закончила? – спросила Маруся.
- Нет.
- Много ещё писать?
- Не знаю…
- Алешка, ты сейчас в состоянии «ага» или «угу»?
Елена рассмеялась: водилось за ней такое. Когда она не очень сильно погружалась в свое творчество, отвечала «ага», а вот, когда случалось так, что она буквально переселялась в мир своих героев, и практически не слышала вопросов, то автоматически говорила «угу».
- Уже – «ага».
- Ну, вот и хорошо. Рассказывай, как день прошел. Звонил?
- Нет, - вздохнула Елена, - а у тебя есть новости?
Маруся отрицательно покачала головой. Они еще немного поболтали, потом почитали и поправили Марусин рассказ. Елена повозмущалась по поводу незаконченности, но Маруся настояла на своем:
- Есть. Читателю тоже надо дать возможность домыслить. Кому, какой концовки захочется, тот такую и придумает. Давай, дописывай свое, а я пока по страничкам похожу.
Они уже давно сделали еще по одному профилю, рассудив, что их исчезнувшие мужчины заходят к ним невидимками или, что вероятнее всего, левыми страничками. Читают статусы и, таким образом, знают все, чем дышат их женщины. Для чего они сделали вторые страницы, теперь уже сложно было объяснить, но надежда, что именно так они найдут своих любымых, упрямо продолжала жить. Обе ждали чуда. Только чудеса, если и случаются, то не всегда те, которых хочешь. Маруся, отчаявшись услышать звонок от Елены, снова сама набрала ее в скайпе:
- Ну, что там у тебя?
- Заканчиваю… Последний абзац.
- Давай быстрее. Новости есть.
- Какие?
- Узнаешь после того, как поставишь последнюю точку.
Но рассказала Маруся обо всем только после того, как рассказ Елены был прочитан, отредактирован и выложен в статусе. Поставив подруге класс и прокомментировав, она спросила:
- На вторую давно заходила? У меня в гостях, причем на обеих страничках, отметился некий Вовка.
- И что?
- Не знаю… У себя глянь.
- На главной-то гости были. Открываю.
Переведя удивленный взгляд на Марусю, Елена сказала:
- Вовка. Аватарка левая. Страница… - пощелкала мышкой, - тоже левая. Создана несколько дней назад. Друзей нет, фотка одна. Сейчас вторую страницу открою… - снова пощелкала мышкой, - был! – и посмотрела на Марусю, - это что?
- А я знаю?..
- Это не может быть Ник, он не знает обо мне, а вот Рома о тебе знает, - рассуждала Елена.
- И что? Может это отвлекающий маневр.
- И что делать будем?
- Посмотреть бы его заметки. Сразу бы стало понятно: кто есть кто. А так… только наблюдать.
- Маруся, ты же видишь, что страница на замке. А потом, заметки тоже могут быть для отвода глаз. Может, в друзья попроситься?
- Нет. Давай не будем спешить.
Несколько дней подряд новоявленный Вовка заходил к ним в гости. То там, то здесь ставил классы. А они даже ленту его не могли видеть. И вот терпение лопнуло, неизвестность доконала, любопытство взяло верх. И одновременно, дождавшись, когда Вовка будет на сайте, они выслали ему предложение дружбы. Уставились в мониторы и стали ждать: кого примет, а кого нет. Минут пять даже разговаривать не могли. А Вовка не спешил делать ответный шаг. Принял дружбу он только дня через два. У обеих. Но это совсем ничего не прояснило. Лента была однообразной и скучной, заметки еще хуже. Но самое главное, в них не было ни одного стихотворения. Это совсем не похоже ни на романтичного Ника, ни на поэта Рому.
- Маскируется, - заключила Маруся.
- Это не они, - сделала свой вывод Елена.
Поломав голову над тем, что делать дальше, решили начать с ним переписку. Он отвечал им обеим. Но как-то неохотно. Орфография, хоть и оставляла желать лучшего, была просто ничто в сравнении с неумением ясно выражать свою мысль. Теперь подруги поменяли свое мнение о нем с точностью до наоборот:
- Рома еще тот партизан, запросто может так маскироваться, - утверждала Елена.
- Нет, Алешка, это не они. Ни одного прокола, ни одного совпадения, - доказывала свое Маруся.
И они оставили его страницу в покое: ни комментов, ни классов, ни писем. Несколько дней тишины, а потом Вовка пригласил их в обсуждения какой-то странной темы. Маруся отмахнулась:
- Да, ну, его… Мне это не интересно.
А Елена не смогла отказать. Очень неохотно, через силу, она включилась в спор. Вовка упрямо гнул свою линию. Все уже не обращали внимания на его реплики. Елена тоже из последних сил отвечала ему. Маруся в личке уговаривала бросить это бессмысленное занятие и начать, наконец, правку очередного рассказа, но что-то удерживало:
- Марусь, ну, зайди на пять минут. Мы вдвоем быстрее его убедим, и тогда я спокойно смогу работать.
Маруся зашла. Но церемониться не стала – назвала вещи своими именами, разложила все по полочкам и, попрощавшись, вышла из обсуждений:
- Алешка, если тебе хочется, можешь нянчиться с ним, хоть до утра, но без меня.
И Елена тоже закончила разговор, вернувшись к работе над рассказом. А через пару дней страница Вовки исчезла.
- И что это? – удивилась Маруся.
- Удалил, - недоуменно объяснила Елена.
Чуда не случилось. Дни потянулись по накатанной колее. Работа, дом, бессонница, ожидание звонка. Поиск возможностей связаться с любимым Ромой, тоска, рожденная безысходностью и непониманием. Любовь, бьющаяся в душе подстреленной птицей, и истекающая… нет, не кровью, новыми стихами и рассказами. Елена радовалась тому, что у нее есть способность писать. Она выплескивала на бумагу свою боль, переживания, сомнения. На какое-то время рана затягивалась, а потом очередной одинокий рассвет, полыхнув новой зарей по незажившему шраму, вызывал… как это у медиков называется? Рецидив? Обострение?.. И она начинала творить с новой силой.
Если бы люди могли видеть души друг друга, Елене не удалось бы спрятаться за улыбчивую маску. Все увидели бы ее с опущенными плечами, поникшей головой, печально хромающую по дороге судьбы. Почему хромающую? Да потому что беды, ложь и предательство отдавили ее душе ноги, набили на них незаживающие мозоли. Скажете, что у души нет ног? Пусть так. Но рожденный летать, никогда не поползет. Вот она и хромала… отмеряя день за днем грустным аршином одиночества.
Однажды вечером, как всегда в бурных спорах с Марусей над очередной правкой, Елена, пытаясь отвлечься, открыла свою вторую страницу:
- Марусь, Вовка …
- Что Вовка? – ничего не понимая, уставилась на нее подруга из окошечка скайпа.
- Вовка предлагает дружбу, - растерянно ответила Елена.
Маруся пощелкала мышкой:
- И мне.
Они смотрели друг на друга удивленно:
- Принимаем?
- Ну, да…
- Он класс поставил на мой рассказ, и написал, что очень понравился, - улыбнулась Елена.
- На настоящей странице?
- Нет, на левой.
- Алешка, выложи к себе мой последний. Пусть тоже прочитает.
Елена написала ему письмо, где просила прокомментировать Марусино творение. Вовка ответил только на следующий день. Прочитав, Елена рассмеялась:
- Маруся, надеюсь, ты не думаешь, что я ему диктовала?
Пробежав глазами по комменту, где было написано, что не хватает окончания и что, может, он что-то пропустил, поэтому прочитает еще раз, но позже, Маруся сделала окончательный вывод:
- Точно не мой Ник. Ему было бы все понятно.
И потеряла интерес к Вовке окончательно. Теперь уже, навсегда.
А Елена продолжала надеяться. Общалась с ним с левой странички. Отвечала на все письма, а иногда и сама вызывала на разговор. Неохотно, но откликалась на предложения поучаствовать в обсуждениях. Отметила, что тот изменился – стал яснее выражать мысли. Пока неуклюже, но отстаивал свое мнение. Они переписывались уже почти ежедневно. Но Елена пока ему не верила. Ей все же казалось, что это Рома. Так хотелось написать, что она догадалась, кто он на самом деле и готова выслушать любые объяснения по поводу его неожиданного исчезновения. Но сдержалась. Однажды Вовка спросил:
- У тебя в друзьях есть Елена. Ты с ней знакома?
Рассмеявшись, она набрала ответ:
- Более чем.
- В инете или в реале? – продолжал расспросы Вовка.
- Реальнее не бывает. Каждый день ее вижу, - продолжала веселиться Елена.
Немного успокоившись, спросила:
- А почему ты спрашиваешь? Зачем тебе она?
И затаила дыхание, наблюдая, как забегал на мониторе карандашик, показывая, что собеседник пишет ответ. Она так надеялась, что он сейчас признается в том, что он не Вовка, а Рома, что хотел забыть ее, но не смог, что позвонить было стыдно, и он придумал эту дурацкую страницу, чтобы хоть как-то общаться, а потом понял, что у нее тоже есть страница-двойник и воспользовался ситуацией. Ее и без того богатая фантазия сейчас переживала настоящий шторм. Но он затих сразу, как только пришло письмо:
- Мне нравится, как она пишет. Хочу познакомиться.
- Так нет ничего проще: предложи дружбу. Она всех принимает, кто ее читает.
- Нет. Мне нужно именно познакомиться с ней. Помоги.
- Познакомиться? В реале что ли? Ты что на соседней улице живешь?
- Да нет. Думаю, что даже не в одном городе. В инете познакомиться.
- В инете она не знакомится.
- Вот поэтому и прошу тебя помочь.
- Что, уже пытался? Не получилось?
Елена точно знала, что Вовка не сделал ни одной попытки даже заговорить с ней на настоящей странице. Теперь ждала, что ответит: правду или соврет. Сказал честно, что даже не пробовал. Почему же он хочет с ней познакомиться? Да еще через кого-то. Сделала последнюю попытку хоть что-то прояснить:
- Вовка, ты скажи для чего тебе это надо, а я обещаю, что поговорю с ней.
Ответ удивил:
- У меня есть сюжет для ее рассказа.
- Она не покупает сюжеты.
- Я не собираюсь продавать. Просто расскажу, а если ей понравится, буду рад прочитать об этом рассказ.
Елена лихорадочно решала, как поступить. Уже неделю она ничего не писала. Как-то не о чем было. А тут… Но уж очень странный этот Вовка… Видимо, Елена слишком долго думала, потому что он напомнил о себе:
- Так познакомишь?
И Елена пошла ва-банк:
- Вовка, ты прикидываешься или правда еще не понял? Эти страницы обе мои.
- Ты и Елена один человек?
Она молчала. Ждала дальнейшей реакции. Он тоже молчал. У Елены даже руки похолодели: «Вот дура! Если это Рома, сейчас опять удалит страницу, и я больше его никогда не найду. А нужно-то всего лишь узнать что случилось. Я же не собираюсь его под венец тащить». Но тут Вовка ожил – забегал карандашик. Елена замерла. Наконец, компьютер булькнул – письмо пришло:
- Спасибо за доверие. Я подозревал что-то подобное, но не был уверен. Теперь все будет по-другому. Ты узнаешь кто я на самом деле.
Она начала лихорадочно набирать текст. Но пальцы не слушались, Елена то и дело промахивалась мимо нужных букв. Стирала, набирала снова. И пока она пыталась написать три коротких слова: «Рома, это ты?» - Вовка ответил:
- Мне кажется, что ты думаешь, будто я – это не я. Поверь, я действительно Вовка. Все, что я тебе говорил о себе – правда.
Елена готова была расплакаться – надежда умерла.
Дальнейшие их отношения действительно стали другими. Вовка начал свой рассказ. Но писал он медленно, часто и подолгу молчал, видимо, с мыслями собирался. Прошло уже несколько дней, а сюжет так и не сложился. Все, что он ей сообщил, было каким-то сумбуром. И в один из вечеров он написал:
- Елена, а у вас оператор связи, случайно, не МТС?
Как же ей не хотелось сообщать ему свой номер телефона. Но желание получить сюжет пересилило здравый смысл:
- Случайно МТС.
И они обменялись телефонами. Разговаривали все свободное время. По несколько часов кряду. А Маруся сердилась на Елену:
- Зачем тебе это нужно? Тебе, что, написать больше не о чем?
Доводы Елены были малоубедительны. Да она и сама не могла понять, зачем ей это нужно. Однажды Маруся не выдержала:
- Лена, послушай меня, - Елена насторожилась: подруга очень редко называла ее настоящим именем, и хорошего это не предвещало, - то, что ты сейчас делаешь очень опасно. Сначала он расскажет о себе, потом ты не заметишь, как расскажешь ему свою жизнь.
Елена опустила глаза
- Что, уже? – напряглась подруга.
- Ну, просто к слову пришлось…
- Глупая, с этого все и начинается!
- Что начинается? С чего? Маруся, ты, что такое говоришь? Вовка совсем молодой, - откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, - Маруся, я отдаю себе отчет в том, что происходит. Ничего такого, - она очень выразительно сказала это слово «такого», - просто быть не может.
- Еще как может, - начинала кипятиться Маруся, - и причем здесь его молодость? Он, что несовершеннолетний?
- Нет. Но разница в возрасте огромная.
- Пока это никого не останавливало. Хочешь конкретные примеры?
- Не хочу. Но я – не все. Меня останавливает. А потом, как я могу написать рассказ, если не буду знать, о чем его писать.
- Боюсь, что вы не перестанете общаться и после того, как ты его напишешь, - вздохнула Маруся.
- Думаю, что нам будет не о чем разговаривать, - примирительно улыбнулась Елена.
Больше они к этой теме не возвращались. А в один из вечеров, прощаясь сначала с Марусей, а потом и с Вовкой, Елена сказала им обоим, что на связь больше выходить не будет, пока не закончит рассказ. Он начал вырисовываться в ее подсознании, и она спешила начать работать, пока не упорхнули невесомые, едва осязаемые мысли. Вовка терпеливо ждал, никак не напоминая о себе. Маруся периодически писала эсэмэски: «Еще пишешь?» А, получив в ответ «угу», опять надолго замолкала. Наконец, рассказ был написан, перечитан, доведен до ума. Первым делом Елена набрала Вовку:
- Все. Написала.
- Как и где я могу его прочитать?
- Пока нигде и никак. Сначала я должна его показать редактору.
- А потом покажете?
- Нет. Только после того, как за ним будет закреплено авторское право. То есть он будет выложен в интернете под моим именем, либо напечатан. Выложить не могу – слишком большой объем, а книга выйдет не раньше января. Я могу тебе его прочитать.
- Я согласен.
- Тогда жди. Как закончим редактировать, сразу позвоню.
И он снова ждал. А Елена с Марусей спорили несколько дней. Нельзя сказать, что подруга все воспринимала в штыки, даже наоборот, она была очень справедлива и предельно тактична. Но, если ей что-то не нравилось, настаивала на исправлениях более категорично, чем всегда. Елене порой казалось, что они никогда не дойдут до последней страницы. Но все же рассказ был не бесконечный. Прочитав последний абзац, Маруся уже хотела сказать свое коронное «йес», и поздравить подругу с окончанием, как вдруг увидела, что та сидит с поднятым указательным пальцем и с отсутствующим взглядом.
- Что не так?
- Маруся, повиси немного, я последний абзац перепишу.
- А этот чем плох?
Но получив в ответ «угу», покорно замолчала и стала ждать.
Елена набрала новый вариант, скопировала его и сбросила подруге. Прочитав, та чуть не закричала:
- Дунька, сохранила?
- Нееет, - растерянно протянула Елена.
Такой грешок с ней случался частенько – забывала сохранять написанное. Даже потеря нескольких страниц, после неожиданного отключения электричества, ничему ее не научила. Поэтому Маруся и волновалась:
- Сохраняй быстрей.
И только после того, как Елена сообщила:
- Сделала.
Расцвела улыбкой:
- Алешка, я тебя поздравляю. Умница. А новая концовка все расставила по местам. Звони своему Вовке, обрадуй уже. А я с чувством выполненного долга – спать.
Елена долго не могла решиться на разговор с Вовкой. Боялась, что ему не понравится. Он хоть и не настаивал на точном воспроизведении своего рассказа, оставляя за ней право художественного вымысла. Но уж больно много она домыслила. И была приятно удивлена его реакцией после прочтения:
- Вы, будто в душу заглянули. Я некоторые моменты даже не упоминал, а вы… будто жили тогда рядом со мной. А конец такой… Я много думал об этом, но так и не понял, чего хочу. Зато теперь многое стало ясно.
Елене было приятно услышать лестный отзыв. От его слов она начинала оттаивать от напряжения последних дней. И, несмотря на то, что стрелки на часах уже подбирались к полночи, не спешила закончить разговор. А Вовка говорил и говорил. Вроде бы повторял ей все то, что рассказал и раньше, но теперь интонация была другая. Он сейчас не перечислял события и факты, а вытаскивал из души переживания, сомнения, осознание своей вины. Случилось то, от чего ее так старательно предостерегала Маруся: Вовка исповедовался, отведя Елене роль духовника. Ей бы самой сейчас поплакаться в чью-нибудь жилетку, но она давала ему возможность выговориться. Удивительно, но делала она это легко и без раздражения.
И тут Вовку прорвало. Полились откровения… Он никак не мог понять, как так случилось, что он, по своей натуре не бабник, прожив с женой десяток лет, вдруг изменил ей. Об ошибках жены и ее странном непонятном поведении и ее холодности к нему, которые и подтолкнули к такому проступку, говорил, не упрекая свою супругу, а наоборот, обвиняя себя: что-то упустил, где-то недодал. И вместо того, чтобы задуматься о причинах, попытаться наладить отношения, встретился со своей первой любовью. Хорошо, что жена не заметила. Ко всему жизнь в маленьком провинциальном городке не давала возможности с кем-либо поговорить об этом. Скажешь одному – узнает весь город. Боялся довериться даже другу. Несколько месяцев занимался самоедством. Как следствие – глубокая депрессия. С женой почти перестал общаться – ушел в себя, еще больше усугубляя и без того тяжелую обстановку в семье. Несколько месяцев терзался. Перестал спать. Стал раздражительным. А потом решил рассказать об этом кому-нибудь, кто его не знает. Применить к своей ситуации синдром попутчика. Но поездок не предвиделось, поэтому он сделал страничку в интернете. Без фото, без фамилии. И стал искать того, кто выслушает и поговорит с ним. Но слушателей не нашел. Все были заняты своими проблемами. И он удалил страничку. Но толкнув себя снова в изоляцию, оставшись опять один на один с собой, понял: чтобы тебя слушали, надо слушать самому. И сделал вторую попытку. По памяти восстановил все, как было на первой странице. И друзей, кого смог вспомнить и заново найти, тоже восстановил. Читал обсуждения, заводил новые знакомства. Только теперь искал тех, кто хочет рассказать о своих проблемах. Но таких тоже не было – кто же первому встречному свои тайны начнет открывать? А когда прочитал рассказы Маруси и Елены, осенило: его будут слушать те, кто пишет. Им нужны сюжеты. Маруся не откликнулась, а вот с Еленой все получилось.
Сегодня они проговорили всю ночь. Он выплескивал свою боль – она свою. Он советовал ей, что можно предпринять, а чего делать не следует – она объясняла ему в чем его ошибка и как можно ее исправить. Попрощались только после звонков своих будильников. В обед снова созвонились. Просто узнать, как дела, как работается после бессонной ночи. А вечером он опять позвонил:
- Я так рад, что мы успели с рассказом вовремя. Завтра приезжает жена из отпуска, и я так подолгу больше не смогу разговаривать.
- Ничего страшного.
- Но мне хочется еще поговорить.
- Звони, когда будет возможность.
Вовка позвонил через несколько дней:
- Я перешел на другую работу. Теперь смогу звонить чаще.
Елена, забыв о предостережениях Маруси, и о своих обещаниях прекратить общение с Вовкой после окончания рассказа, обрадовалась:
- Здорово! Когда сможем поболтать?
- Хоть сейчас.
И потекли бесконечные разговоры. Каждый из них старался, как мог отвлечь от грустных мыслей. Ничего не советуя друг другу, приводили в пример какие-то реальные истории, которые могли помочь разобраться в ситуации и принять правильное решение. Маруся сердилась на нее:
- Что ты творишь?! Зачем тебе это? Пожалеешь потом, да поздно будет, - и как последний аргумент, - посмотри, что ты пишешь! Это не стихи, это хлам. Ты со своим Вовкой голос теряешь. Елена не спорила. Отправляла очередной стих в черную папочку, а потом брала телефон и звонила Вовке. Постепенно Елена смогла отучить его выкать:
- Раньше я еще могла это понять, но теперь… мы друзья или нет?
- Друзья, - подтвердил Вовка.
- А потом, я, конечно, знаю, что я бабушка, но женщинам не напоминают о годах.
И он сдался. Только после этого стал убеждать ее в том, что совсем не замечает ее возраста. А однажды сказал:
- Больше всего сейчас хочу обнять тебя. Нежно-нежно…
«Эх, Маруся, как же ты была права. Во всем…» - подумала Елена. А вслух сказала:
- Мы уже давно обнимаем друг друга. Душами, - и после короткой паузы закончила, - хромота не так заметна, когда рядом есть надежное плечо.
Они замолчали. Теперь им и молчать стало уютно. И каждый из них точно знал, что они сейчас видят одну и ту же картинку: две души, обнимая, и поддерживая друг друга, идут по каменистой дороге жизни. Вот только, глядя на них, теперь никто даже подумать не сможет, что эти души еще вчера были хромающие.