" Кинджаева Роз-Мари после прохождения краткосрочной военной подготовки в Омском военном училище воевала в звании старшего сержанта, снайпером на Западном фронте, в 1-й ударной армии, в 133 Смоленской с.д., в 31-й армии в составе 3-го Белорусского фронта, в 251 Витебской с.д., участвовала в обороне Москвы, освобождении Белоруссии, Прибалтики и День Победы встретила в Польше, городке Гданьск. Награждена боевыми медалями и орденом Великой Отечественной войны 2-й степени. Она была отважным стрелком в бою, ходила в разведку, в перерывах между боями бинтовала раненых, с концертной бригадой заманивала фашистов в капкан, собирала сводки о событиях для прокурора, информировала солдат в блиндажах и окопах о приказах командующих армии.
О событиях военного времена, происходящих недалеко от города Гжатска (ныне Гагарин) Смоленской области она рассказывала:
« В вагоне было тихо. Все лежали, молча думали, что жизнь наша на волоске. Поезд двигался медленно, пройдет немного, и час стоит, а набрал было большую скорость, вдруг, вылетело два вражеских самолета, которые скинули бомбы. Поезд неожиданно резко затормозил и какая-то из девушек выпала из вагона. Началась бомбежка эшелона, но наши зенитчики сумели сбить самолеты. Дым клубился над разбитыми вагонами. Изуродованные, погибшие солдаты лежали в пыли и дыму. Вдали видно было, как переселенцы с котомками в руках и в повозках брели через лес. Мы шли по разбитой железной дороге мимо сожженных домов, от которых остались печки среди развалин. Страшная, жуткая картина вырисовывалась перед нашими глазами.
Я думала, что штаб располагается в домике, но когда подошли к какому-то месту в лесу, сопровождающий лейтенант сказал: « Вот и штаб!». Никакого дома не было, далеко – три, четыре километра от нас, с передовой линии, раздавалась автоматная очередь. Я и Тагирова Фая спустились в блиндаж. Нас встретили два командира - начальник штаба, капитан и командир полка. Мы доложили и рассказали о себе. Рядом в лесу командир батареи Петр Чустрак наблюдал за вражеской позицией с замаскированного наблюдательного пункта. В лесу высоко на дереве под плащ-палаткой была прибита подставка для журнала наблюдений. Бинокль показывал происходящее на расстоянии три километра.
Командир подвел меня к дереву и приказал: « Увидишь штык, отмечай, увидишь каску или технику, отмечай, все отмечай что видишь». Через два-три часа сменяли другие из разведотделения. Три дня мы записывали все, что наблюдали. Погода стояла дождливая. Когда солнце садилось, несмотря на грязь и слякоть, командир отделения Макаров Славик собрал нас семь человек в блиндаже и провел беседу о том, как мы должны провести разведку и «взять языка»: « Если будут освещать, не надо бояться, лечь на землю и лежать без движения. Если будет возможность взять «языка», надо постараться это сделать. Если «языка» не будет, или нас будут преследовать и обратного пути нет, мы должны бросить гранаты в дом и всё сообщать по рации. Тропинка разминирована. Проволочное заграждение не задевайте, идите осторожно».
В разведку пошли когда было уже совсем темно. Мы были вооружены гранатами и пистолетами. Маленькая сумочка с рацией висела у меня на плече. Недолго шли через лес во весь рост. Славик скомандовал : «На колени!». Вот уже перед нами раскинулось окаймленное колючей проволокой заминированное пустое поле. Мы легли на сырую землю и поползли по заранее разминированному пути. Поле иногда освещалось, брошенными в воздух ракетами. Мы в этот момент , на мгновение, прильнув к земле, замирали. Испытание продолжалось и мы молча , потихоньку ползли друг за другом вперёд. Приблизившись к вражеской позиции, командир шепотом спросил:
- Видите немцев?
- Вижу столб, - ответила я.
- Это охрана. Видите, пар идет? Там баня.
За кустами на возвышенности стоял спиной немец. Славик с двумя бойцами прошел через проволочное заграждение и бросился на фашиста, закрыв рот кляпом, повалил вниз под кусты. Охранника связали и потихоньку тащили по земле обратно по тому же пути. Ракеты друг за другом взмывали в воздух. Командир приказал передать по рации: «На 45 градусе баня. Замок сняли, «языка» доставить трудно. Прошу огонь». Я передала сообщение.
И сразу же наша батарея открыла огонь. На освещенном огнем и прожекторами пространстве мы видели, как из бани один за другим выскакивали фрицы с одеждой в руках. Вот мы уже доползли до своей территории. Мокрые и грязные доложили командиру, а «языка» передали в Особый отдел.
От пленного командование узнало, сколько частей готовятся к наступлению и его направление, какая авиация, пехота, сколько танков. После допроса командир полка ходил взволнованный, потому что узнал, что фашисты готовятся к большому наступлению и нам надо быть наготове для освобождения Гжатска. Через два дня был дан приказ все воинские части передвинуть на правый фланг и замаскировать....»
После войны Роз-Мари работала более 40 лет, заслужила звание ветерана труда. Сначала была актрисой балета в музыкальном театре, позднее – хореографом. Со своим хореографическим коллективом участвовала в 6-м Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве, ставила танцы для спектаклей в Хакасском драматическом театре им. М.Ю. Лермонтова, обучала дополнительной профессии - « руководитель танцевального кружка» студентов Абаканского пединститута, работала с детьми, ставила музыкальные спектакли и кукольные.
Две дочери, учились у мамы музыке и танцам, получили высшее образование. Старшая Альбина всегда была солисткой в руководимых мамой танцевальных коллективах. Альбина вышла замуж. Двоих детей семьи вместе нянчили, воспитывали, обучали. Все обеспечены отдельным благоустроенным жильем. При всем этом судьба каждого сложилась в зависимости от собственных интересов, усилий и возможностей.+
Роз-Мари ушла из жизни на 86-м году, в 2008-м. Мы, наследники героев, будем вечно помнить героическую жизнь всех, кто так же отважно и преданно защищал Родину".