Эту байку рассказал мой директор Паша. Дважды в год он с друзьями летает на рыбалку. Древний инстинкт влечёт их под Астрахань, туда, где жаркое солнце и много-много рыбы. Противиться ему невозможно. Кровь закипает, пальцы непроизвольно шарят в поисках удилища, руки так и чешутся закинуть блесну, а сердце стучит и несет всю эту эйфорию дальше по организму. В душе всё поет; не радуется одна только печень. Ведь ей предстоит работа. Много работы.
Каспийский берег превращает солидных мужчин в стайку юнцов с мозгами набекрень. Алкоголь этот эффект усиливает. Не будет преувеличением говорить, что, по их дружному мнению, каждая минута на астраханской земле в трезвом виде – это минута, потерянная нелепо.
В тот день, который на момент описываемых событий уже плавно перетекал в ночь, ни одна минута потеряна не была. Это подтверждалось, прежде всего, двумя телами в домике, находящимися в забытьи от впечатлений минувшего дня. Остальные участники слета рыболовов бодрствовали. Среди бодрствующих был и Паша.
Шёл оживленный разговор. Такой разговор не придет на ум трезвому, но пьяный человек – человек сострадательный. Вот почему не было для них проблемы важнее, чем заикание Вадима. Как же так, рассуждали они, такой успешный бизнесмен, совладелец завода – и заикается? Сам больной участия в консилиуме не принимал, он был одним из двух тел, что уже спало в домике. Второе спящее тело звалось Ильей, и, в свободное от анабиоза время, оно служило в уголовном розыске.
В общем, консилиум постановил – заикание вылечить. А как его лечат? Все призадумались. Паша, Ариф и Саша высказали каждый свое предположение, но сводились они, в сущности, к одному, - заику надо испугать. Так испугать, чтобы он забыл всё на свете. Тем более, как заикаться.
Эффект должен быть подобен гранате. Но как добиться его наличными средствами?..
На дворе, между тем, установилась совершенная ночь – хоть глаза выколи. На небе вспыхнули яркие звезды, и свет одной из них, Альдебарана, по-видимому, коснулся Саши. Его осенило. Он вспомнил, что недавно смотрел фильм «Мумия». Пьяный мозг моментом выстроил логическую цепочку. Если, сказал Саша под восхищенные взгляды коллег-эскулапов, одного из нас обмотать туалетной бумагой, то получится вполне достойная мумия. А если она проявит при этом актерские таланты, с воем да ревом ворвется в избушку, эффект будет полным. Заикаться Вадим перестанет. Правда, есть вероятность, что и жить он при этом перестанет тоже - но от таких последствий новоиспеченные светила медицины попросту отмахнулись. Кто не рискует - тот не пьёт с голубыми.
Сказано-сделано. Пашу, как самого внушительного и рослого, с головы до ног обмотали туалетной бумагой. На всё потратили десять рулонов, зато результат превзошёл ожидания. Как образно сказал Ариф, будь поблизости египтяне, они бы мигом скинулись на самую высокую пирамиду и захоронили нагло шляющиеся останки.
Далее события развивались стремительно.
Паша, с трудом передвигаясь в своём бумажном коконе, дошёл до домика, где спал Вадим; Ариф легонько толкнул перед ним дверь. Потревоженная дверь заскрипела, отворилась нехотя, наполняя ночной воздух звуком ржавых петель. Слышался мерный храп пациента, не подозревающего о скором своём исцелении. Паша ступил за порог, Ариф прошмыгнул следом и щёлкнул выключателем. В этот момент Паша разразился таким свирепым и диким рёвом, что даже Ариф непроизвольно осел на пол, хватаясь за сердце.
Вадика как будто подбросило на постели; не соображая спросонья, он инстинктивно откинулся назад, пытаясь вжаться в стену у себя за спиной. К рёву восставшей мумии присоединился вой пациента, мучительно прощавшегося со своим недугом.
Одного только не учли эскулапы-любители. Что на соседней койке лежит работник МУРа в серьезном звании. А рядом покоится пистолет, из которого все дружно стреляли накануне.
Илья не стал тратить воздух на бесполезные крики. С ошалевшим видом он выхватил пистолет и, направив его на Пашу, дважды нажал спусковой крючок. Боёк бессильно лязгнул; сообразив, что оружие разряжено, Илья не придумал ничего лучше, чем кинуть пистолет в мумию.
К счастью, всё обошлось. С криком «свои!» в избушку вбежали все остальные целители; ещё пара минут ушла на то, чтобы всем успокоиться. Пашу распеленали, его лицо было белее туалетной бумаги. А Вадим, тяжело дыша, сел на кровать и совершенно трезвым голосом без единой запинки произнёс:
- Ну, блин, Паша, ты даёшь! Я же чуть не обделался!
- Я-я-я-я-я т-т-т-т-тож-ж-же, - ответил на это Паша.