Глава 12. Неотвратимое

Татьяна Лиотвейзен
В руке были желанные игрушки, перед носом закрытая дверь, впереди страх и стыд. Антошка прекрасно понимала, что виновата, но…
 Но возвращать игрушки, при всех называя себя воровкой, было ужасно стыдно. Она, как всегда гремя перилами, выскочила из подъезда и вместо того чтобы двинуться привычной дорогой в сад, пошла в другую сторону. Не то, чтобы она решила ослушаться маму. Совсем нет. Направление в голове было четким и ясным, только сам путь хотелось сделать более окольным.

Завернула за угол, прошла, глазея, по сторонам, под своими окнами на четвертом этаже, и направилась по небольшому бульвару вдоль дороги, по улице под названием Крылова, на которой и  стоял ее дом. Миновав еще один такой же дом, Антошка вышла к огромному школьному двору, огороженному забором из металлических столбиков и сетки. На углу зияла большая рваная дыра, а перед лазом в эту дыру росло большущее дерево с раскидистыми ветвями и глубоким дуплом в стволе. Дерево напоминало сказочного великана, и глаз от него просто невозможно было отвести.
Яркое солнышко ранней весны ласково просвечивало сквозь набирающие соки ветви. У корней весело расположилась стайка нахально чирикающих воробышков. Ноги сами повернули налево. Девочка, посмотрев по сторонам, перешла через дорогу. И, вот, она уже на месте.

 Внимательно осмотрев дупло, Антошка ничего интересного там не нашла, поэтому ее внимание переключилось на дыру в школьном заборе. Она не знала, можно туда заходить или нет, но в поле зрения никого не было и девочка, слегка пригнувшись, пролезла на другую сторону. Перед ней раскинулась огромная площадка, по кругу которой пролегала дорожка, посыпанная желтым песком.
 
Девочка вспомнила сказку, прочитанную ей недавно Мариной и, вообразив себя Элли, направилась по еще слегка влажному от ночной изморози песочку в путешествие. Путешествие закончилось быстро, чудес не случилось. Она прошла по кругу и оказалась на прежнем месте. Ходить по кругу, не входило в ее планы, поэтому путь продолжился в сторону школьного крыльца. Но и там ничего примечательного не обнаружилось. Отвлечься от печальных мыслей не удавалось, и Антошка, обреченно вздохнув, опять вернулась к дороге. Перешла на нужную сторону, прошла мимо домоуправления, потом мимо гармонной фабрики и вышла, наконец, к большой проезжей части. Она, как и в прошлую свою самостоятельную прогулку, дождалась зеленого сигнала светофора и, посмотрев по сторонам, чинно проследовала мимо остановившихся машин и большущего красного трамвая.
До садика осталось совсем чуть-чуть.

 Вспомнились слова, которые она должна была сказать воспитательнице, и ноги, сами собой, свернули с намеченного пути и повели в совершенно другом направлении. Но далеко девочка не ушла. Боясь заблудится, она, в течение часа, обследовала все детские площадки во дворах близлежащих пятиэтажек, облазила все горки, поиграла своими красивыми игрушками во всех песочницах и, наконец, оказалась во дворе, где жила тетя Маша и, соответственно находилась конечная точка её маршрута.

При виде садика на нее навалилось чувство ужаса. Постояв немного в раздумье, она сошла с натоптанной дорожки и свернула в кусты, растущие со стороны дома, где не было подъездов. Пройдя вдоль, туда и сюда, девочка внимательно рассмотрела все цветы и шторы в окнах на первом этаже. В одном из окон, увидела белобрысого мальчишку, примерно одного с ней возраста. Скучающий мальчуган радостно состроил ей рожу. В любой другой день Антошка обязательно показала бы ему язык. В любой другой… Но, не сегодня.

Она сосредоточилась на небольших углублениях, спускающихся под дом. Выложенные кирпичом, где-то в половину Тониного роста, они, через маленькие окошки, вели в тёмный, пахнущий сыростью, подвал. В одном из углублений валялся поломанный ящик. На нем можно было  удобно устроиться и немного отдохнуть.
Девочка спрыгнула туда и, расположившись на ящике, поняла - её здесь никому не видно, и никто её не найдет. Она разложила свои сокровища на выщерблинах в кирпичной кладке и, о чем-то задумавшись, долго сидела, глядя на игрушки.


...Мама, едва закрыв за Тоней дверь, быстро накинула пальто, обулась и, стараясь не шуметь, осторожно выглянула в подъезд. Прислушалась. Тишина. Выйдя из квартиры, заперла входную дверь и осторожно поднялась по ступенькам на площадку между четвертым и пятым этажом. Ну, просто так, проверить.
Никого.
Торопливо спустилась на первый этаж и, постепенно приоткрывая уличную дверь, оглядела двор и тропинку, по которой дочь должна была направляться к месту казни. Но дочери в обозримом пространстве не наблюдалось.

Мама озадаченно, и уже не таясь, выскочила из подъезда и пробежала до поворота, где открывался вид почти до самой большой дороги. Тони не было! Прошла еще немного вперед. Нет! Нигде нет!

Мама разозлилась! Ну не могла же дочь так ее опередить! Оглянувшись назад, постояла, подождала и медленно вернулась к повороту. Одинокие прохожие спешили по своим делам, но Тони среди них не было.
У мамы екнуло сердце. Она быстрым шагом выскочила к проезжей части. Огляделась. Безрезультатно. Все больше ускоряясь, пересекла дорогу и до садика уже бежала. Птицей взлетела на второй этаж, распахнула дверь группы. Группа встретила маму гулом голосов родителей и переодевающихся детей.  Но, и тут, её ждало разочарование. Тут же встретилась с вопросительным взглядом Валентины Павловны и выдохнула:
- Моя не появлялась?
На лице воспитательницы отразилось недоумение и мама, без лишних вопросов, вернулась на улицу. Немного отдышалась возле ворот садика. Тут к ней пришла спасительная мысль. Уверенной походкой она направилась к первому подъезду пятиэтажного дома, поднялась на второй этаж и с озлоблением стала крутить ручку звонка. «Прибью сейчас, паразитка ты этакая!» - думала она.
Дверь открыла испуганная Марина. Мама, не здороваясь и глядя ей через плечо, порывисто шагнула в коридор:
-Антонина, выходи!
Марина непонимающе оглянулась, растерянно ища неизвестно как очутившуюся здесь и уже успевшую спрятаться Антошку.
-Она что, не появлялась?
-Нет. А где она?
- Я вот тоже хотела бы это знать. Найду – прибью!
На шум вышел дядя Арик:
-Привет, Лен. Что случилось?
- Я думала она у вас…
- Так что случилось-то?
- Тоня сбежала…
- Когда?
- Да вот только. Она в садик, я за ней. Через минуту выскочила, а ее уж и след простыл!
Дядя Арик в задумчивости покачал головой:
- Нет. Ее здесь не было. – И, обратившись к дочери, сказал, – Давай-ка, Марин, бегом одевайся, иди тоже искать…


Мама с Мариной добежали до дома на Крылова, поднялись вдвоем до пятого этажа, но ребенка так и не нашли. На всякий случай зашли и быстро обследовали квартиру. Ведь у Тони же был ключ, может, сидит себе преспокойненько дома и в ус себе не дует?
 
Квартира была пуста.
Мама лихорадочно соображала: «Куда же она подевалась?»
- Она, поди, у Рединых сидит!
- У кого? – переспросила Марина.
- У Натальи Владимировны! Ну, я ей сейчас задам!..



Антошка, неизвестно сколько времени, просидела в своем убежище, предаваясь печальным мыслям. Ей очень хотелось рассказать кому-нибудь свою беду, заручиться чьей-нибудь поддержкой, перед предстоящим ужасным событием. Но, ещё одна невесёлая мысль, всё никак не давала покоя. В голове рождалось твёрдое убеждение, что рассказывать никому и ничего нельзя, если не хочешь, чтобы это обернулось против тебя же. Обижаться на Ксюшку тоже было нельзя, потому что это – единственная подружка. И, она – хорошая. Она, как всегда сделала всё правильно, в то время как Тоня, тоже, как всегда, оказалась хуже всех и, еще неизвестно, достойна ли она вообще этой дружбы и хорошего отношения к ней всех детей в её группе.

Антошка немножко поплакала от жалости к самой себе. Но эти печальные слезы высохли мгновенно и сменились жутким испугом, как только она услышала до боли знакомый, раздраженный голос мамы.
-Антонина!!!
К нему присоединился голос Марины, и еще один – Натальи Владимировны. Этого девочка никак не ожидала. Словно неведомая сила подняла её и вытолкнула на свет божий из уютного укрытия. Она испуганно прошептала: «Я здесь». Но была услышана в то же мгновение.
Все произошедшее дальше осталось в ее памяти страшным размытым туманом. Но на всю жизнь она зарубила себе на носу, что лучше не оттягивать неотвратимое. Иначе оно становится еще более страшным и невыносимым.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/17/2475