Безобразная Герцогиня или Каникулы по-итальянски

Эта невероятная детективная история началась в  чудесный  вечер на берегу Адриатического моря, 22 августа 200*, около 5 часов пополудни.
А впрочем, может быть, чуть раньше или  позже... Как посмотреть. Но начну с того, что помню.
 
Я спокойно загорала на частном пляже недорогого (гм, если уж честно, то скорее, дешевого) итальянского пансионатика под романтическим, хотя и несколько двусмысленным названием «Поцелуй Венеры».

Одуряющая жара уже спала, а до захода солнца было ещё время, чтобы словить  кайф от плавания «на дальность» и  расслабиться перед ужином.

И вдруг... Откуда не возьмись на пляж выплило  ОНО –  Чудо в Перьях –  в образе матроны, синьоры невероятных габаритов,  в чёрном платье с кринолином и в чёрной шляпе с вуалью!

Над шляпой - в виде шлема гладиатора -  вздымался фонтан алых страусовых  перьев.

Головы отдыхающих, как по команде, повернулись к толстухе. Втиснутая в черное блестящее платье дореволюционного кроя и высокие ботинки из змеиной  кожи, она плавно скользила по песку,  маневрируя, чтобы не наступить на  пляжные полотенца отдыхающих. 

 Народ, одуревавший  от скуки, ожил и захихикал. Было на что посмотреть.
Длинная черная юбка  с кринолином  вызывала  ассоциации с царь-колоколом. Наряд синьоры  довершали аксессуары: мощные янтарные бусы, массивная трость с набалдашником в виде головы льва и бальные атласные перчатки  до локтя. Перчатки -  явно, любимого синьорой,  алого цвета.

Дама в вуали величественно обмахивалась веером. Это придавало цельность образу Разорившейся Герцогини. Разумеется, веер был сделан из всё тех же обожаемых ею страусовых перьев. И тоже алый. Необъятный красный ридикюль размером с собачью будку служил последним штрихом  к образу полубезумной аристократки. Ридикюль был цвета советской пожарной машины конца 70-х.

Я «наблюдала за наблюдающими», греясь в шезлонге. 
Весь местный бомонд, распростертый на песочке,  состоял  из десятка вечно юных кудрявых мальчиков-мачо (Италия), полдюжины молодящихся «фрау» с семействами и без (бывшая Восточная Германия), трех юных блондинок в  бикини (Польша или около того) двух полу-нудисток  (Швеции) и  престарелой английских пары с пуделем. Американцев не было. Из «совков» была я одна.

Головы  дружно поворачивались  вслед за перьями на  шлеме гладиаторши. Заинтригованные пансионеры следили за развитием событий.
Пока-покачивая перьями  на шляпе,  толстуха  грациозно плыла меж распростертых загорелых тел на манер черепахи Тортилы. В своём карнавальном шествии синьора была великолепна. Решительно, в ней был свой шик и своеобразный допотопный вкус.

Впрочем, она определённо напоминала и содержательницу борделя времен первой мировой, какими их нам представляет Голливуд.
Синьора вдруг принялась  оживленно махать кому-то за моей спиной. Я оглянулась. Никого,  кроме пары уставших  служащих, занятых уборкой  пляжа.

Ну-у! Только этого еще не хватало.
Я было занервничала, но тут же успокоилась. Скажем так. Если это бандерша-вербовщица, то это не ко мне. Зачем я ей? В её рекруты я  не вписываюсь по возрасту, а в клиентки по финансовым соображениям.

И зачем  тетка нацепила эту дурацкую  сетку на морду лица, так сказать? Может, у неё бубонная чума или проказа? Или провалился нос? Фу, какая только гадость ни придёт на ум от  жары!

Однако, синьора, несокрушимая, как танк, перла в моём направлении.
Дать дёру было уже поздно. Отступать – некуда. Удав надвигался, а кролик, то есть я, безропотно тряс ушами, норовя попасть удаву в пасть. 

Легионерша стояла над душой, заслоняя мне солнце. Она смотрела на меня, не отрываясь. Было страшновато.

Стоп, сказала я себе и начала делать дыхательную гимнастику йогов.
Начхать. Какая-нибудь глупость, недоразумение. Скоро всё выяснится.

Я легла поудобнее и накрыла лицо глянцевым журналом,  сделав вид: ты меня видишь, а я тебя нет.

Мысли вереницей понеслись в моей голове. Вот ведь, кажется, провела в этом чудном тихом захолустье две недели, никого не трогала, завтра уезжать, и все-таки влипла!
Что я такого сделала?

Чего хочет от меня эта дама в черном?  Предъявит штрафом за неправильную парковку? Отпадает, наша «Славута» греется на платной стоянке в Киеве. Заплытие за буйки? Да нет, мы с Микеле, спасателем, уладили этот вопрос в первый же день. Украла её янтарный браслет? Дык, не крала. Так, что еще? Включённый утюг в номере?  Не оставляла. Не помню, когда я вообще последний раз пользовалась утюгом. Казённую мебель не ломала. Чужих мужей не уводила. Плохих слов на стенах не писала. Библиотеке книг не должна, всё сдала ещё вчера.

О-паньки!

Дама остановилась возле моего шезлонга, шелестя кринолином и, притаптывая на месте в своей змеиной ортопедической обуви, продолжая обмахиваться своим чудовищным веером-опахалом. Она театрально покашливала, пытаясь привлечь моё внимание.
Игнорируя Перья, я сохраняла олимпийское спокойствие бывалой Спартанки. Хотя сердце бешено колотилось.

Самым наглым образом незваная гостья вдруг сбросила толстый журнал с моего лица. Я, взбешённая, вскочила с криком: – Охрана!

- Чшш! – Приложив к густой  вуали пальчик  а-ля помидор-сливка, она сделала мне знак молчания.
– Чшшш.

- Слушайте, может, вам синьора Витторио пригласить? (синьор Витторио –  это почтенный владелец пансионата «Поцелуй Венеры». Никто из отдыхающих его не видел, но  персонал  часто упоминал  его имя с придыханием в голосе.)
–Или вызвать полицию, наглая твоя рожа в парандже? – разорялась я.
–Пст! – снова приложила она палец к губам. (Кто бы собирался вступать с тобой в беседы, чудо в перьях!)

Я потянулась рукой к мобильному, чтобы вызвать местную полицию. Номер был заблаговременно внесен в телефонную книжку.
Синьора с ловкостью кошки перехватила трубку и сунула её к себе  за пазуху.

–Ах ты, гадюка! – выругалась я, пытаясь восстановить права на свою собственность, но было поздно.

Герцогиня в вуали быстро сунула мою трубку в свой ридикюль. Чуть приподняв свою мерзкую вуаль, она потянулась к моему уху  то ли с поцелуем, то ли…
Потом-то я сообразила, что она всего лишь хотела шепнуть мне что-то на ухо, но тогда я действовала рефлекторно.

Я ударила наглую бабу по лицу прямо через её накомарную сетку.  Она взревела, как раненая лосиха.

Зрители ахнули. Пудель на берегу залился лаем.
Мгновенно подскочили охранники. Следом на подмогу кинулись уборщики пляжа и команда береговых спасателей с Микеле во главе.

«Оставьте её!», – крикнула им Герцогиня зычным голосом, сделав повелительный жест. Обслуга, как вышколенные ротвейлеры,  отпрянула прочь.
Я попыталась вскочить как вдруг  мой раскладной пластмассовый лежак дернулся и не выдержав рывка, рухнул.

«Но импорта, но импорта!» – закудахтала  итальянка, отчаянно жестикулируя и поднимая меня с песочка. Далее на бешеной скорости последовал непереводимый итальянский текст. Вся челядь обслуги внезапно растворилась в воздухе.


Я хотела было удрать, в чём была, то есть в мокром купальнике, но её крепкие  ручищи  впились мне в плечо. Меня бесила вся эта идиотская сцена, в которую меня затянули, как в липкое болото.

Дальше всё понеслось  как в кошмарном сне.

Она ловко сгребла мои пожитки в мой рюкзак, – изящную вещицу из итальянской соломки, – сунула туда мой же  мобильник  и повелела мне следовать за ней, указав тростью на  кабинку для переодевания. Я, бунтарь по духу, неизвестно почему повиновалась. Страх прошёл, и наступило отупение.

 Нет, она не полубезумная, подумала.  Тут, кажется, тяжёлый клинический случай. А я с детства боялась буйнопомешанных.

Гладиаторша конвоировала меня в кабинку для переодевания,  милостиво выдав мне одежду. 
Минут десять я напяливала на себя шорты и тенниску, размышляя, как  быть. Наконец, до меня  дошло: выхода у меня нет. Остаётся одно: побег любой ценой. Нагнувшись, я юркнула снизу кабинки на волю.

Не тут-то было. Гладиаторша, предвидя мой маневр, с  воинственным кличем кинулась мне наперерез. Она мигом сгребла меня в свои пухлые объятия, легонько наподдав тростью по попе. За непослушание, так сказать. Это было уж слишком. Матеря её классическим русским матом, я вырывалась, пытаясь укусить и оцарапать захватчицу. Как взбесившаяся кошка. Но она была  отлично экипирована с ног до головы в блестящую скользкую материю.

Публика наслаждалась зрелищем. Подпрыгивая вокруг нас, британский пудель заливался радостным лаем, англичане-пенсионеры неприлично хохотали, польские барышни привстали, облокотившись, чтобы лучше видеть подробности, немки, бросив заигрывать с мачо,  разинули рты. Даже две шведки прекратили целоваться. Кажется, кто-то из молодых итальянцев записывал сцену на видеокамеру.

   Служащие  продолжали старательно делать вид, что ничего не случилось. Охранники беззаботно курили, сплёвывая под ноги. Спасатели играли в карты.
–Следуйте за мной, сеньорита,– сказала Герцогиня, цепко держа меня за локоть.
  Мы покинули пляж.   Настроение было испорчено окончательно

 Я притворилась, что смирилась. По силе и ловкости я ей увы, уступала, но уж по скорости! Её сто пятьдесят кэгэ против моих пятидесяти? Да плюс её кринолины!

Резко выхватив из ее рук свой рюкзачок, я вырвалась и побежала вдоль набережной.
Мгновенно раздался вой полицейский машины. Голос из громкоговорителя приказал мне остановиться, и через секунду подрулила машина с тремя оперативниками.

Вот, блин!
За неделю в этом курортном городке что-то я ни разу не видела таких страстей, как патрулирующий наряд полиции с фургоном!


– В чем дело, синьора? – спросил дежурный. – Почему  нарушаете правила отдыха? От кого убегаете? Ваши документы.
– Они в номере.
- Ваш паспорт, синьора?
- Говорю же, они в пансионате. Глухие?
– Проедемте с нами в отделение.
– Я не могу. У меня скоро ужин!
Патрульные заржали:
– И у нас скоро ужин, синьорина.
– Правильно, доктора велят кушать по часам, – гримасничал молодой и тощий с нездоровым цветом лица.
– Так что поторопитесь! – сказал старший, открывая дверь фургончика, но не прикасаясь ко мне. Начальником патруля был пожилой толстый  итальянец с черными кругами пота под мышкой на форменной рубашке.
– Минутку, синьоры. Потрудитесь объяснить. Почему я должна ехать в участок?
– А почему вы обокрали вон ту почтенную даму? Вырвали из её руку сумку, кинулись наутёк.
– Это Я её обокрала? Это она забрала мой мобильный и рюкзак. Она пристала ко мне! Она сумасшедшая!
- Полиция Италии считает нужным вас арестовать. 

   ...Герцогиня, запыхавшись, подоспела как раз вовремя. Я была готова разрыдаться от возмущения и несправедливости.

Синьора начала энергично тарахтеть, то и дело показывая на меня, и полицейские  понимающе закивали. Я не могла разобрать ни слова  в столь бешеном темпе. Впрочем, мелькали слова «крайний стресс», «нервное потрясение» «клептомания» и что-то ещё в таком духе. Итальянская матронушка явно «заступалась» за меня,только в "обратную сторону".
  Начальник тщательно осматривал  мой плетёный дамский рюкзак.
– Это мои вещи, – твёрдо заявила я.
– Не факт, - крякнул начальник. - Это только ваше слово против  слова синьоры. – Он рассматривая под лупой тряпичную  этикетку «Гуччи».
– Сумка местного производства, – подытожил он. – Итальянская соломка.
– Да, согласилась я. – Я купила его себе в день приезда в бутике Орнутти  на углу. У меня сохранился чек на покупку.
- В пансионате? - заржали полицейские.
   Начальник патруля вытряхнул в целлофановый кулёк всё моё пляжное барахло. Надел перчатки.
Вытянув двумя пальцами из общей кучи мои миниатюрные мокрые  плавочки и бросив взгляд на задницу синьоры, он с сомнением почесал затылок.
Патрульные хмыкали.

– Это мой купальник. Это мои вещи, – повторила я.
– Это ещё не факт, – нагло ухмыльнулся он.
– Она лжёт.  Это купальник моей правнучки, – заявила бабка. – Я могла бы легко это доказать.

Смутная догадка мелькнула  в моей голове. Это было лишь мимолётное неприятное ощущение. Я знала наверняка, что купальник мой. Я сама купила его в магазине «Стиль эпохи», самом крупном универмаге в городе.

– Это только совпадение, – сказала я.  - Мой голос звучал жалко и нелепо.

    «Бред! Боже, какой бред! Идиотизм! Надо же было так вляпаться. На ровном месте! Средь бела дня!» – думала я, удерживаясь, чтобы не разрыдаться.
– Синьора. Налицо факт кражи. Это не ваши вещи. Мы обязаны доставить вас участок для выяснения вашей личности. Сопротивление полиции усугубит ваше положение.
   «Стоп, – подумала я. – И правда. Зачем лезть в открытую мышеловку?»
– Послушайте, синьор офицер, – поменяла я тактику. – Здесь простое недоразумение. Я плохо знаю ваш язык. Я иностранка. Мне нужен адвокат. Я хочу позвонить в посольство в Рим.
– О, пожалуйста, звоните, синьора! – великодушно разрешил старший. – Мы подождём, так и быть.

«Ах ты, хитрожопая полицайская задница, – подумала я. – Знаешь ведь, что  после пяти ни один служащий посольства не станет задерживаться на службе, чтобы выслушать мои идиотские жалобы про украденный рюкзачок с мокрыми трусами... В лучшем случае скучающий дежурный предложит перезвонить завтра  «зранку»...
      Герцогиня, не подняв вуали, продолжала уговаривать начальника, потом оба подошли вплотную к машине. Беседа шла почти с глазу на глаз.
   Вдруг мне показалось, как мимолётным движением карточной шулерши бабка сунула ему что-то. В руке полицейского растаяла бумажка. Ого! Кажется, тысяча евро, насколько я смогла разглядеть.
  Странный вздох облегчения как будто прошёл по всему патрулю.
  Внезапно патрульные запели. Они пели Санта-Лючию, да так красиво, что хотелось плакать...Герцогиня пела вместе с ними. Я подвывала там, где знала текст.


   Наконец, меня решили отпустить, простив на  первый раз. Моя «благодетельница» отошла в сторонку, чинно присев на скамейку и обмахиваясь перьями. Прохожих, на счастье, не было.
– Однако мы должны  записать ваши данные... хотя бы со слов, – сказал молодой «язвенник». –Такова процедура. – Прошу вас не лгать.
  Он зафиксировал «наименование резиденции» – место моего пребывания в Италии. Впрочем,  «пострадавшая» уже и так многократно упомянула пансионат «Поцелуй Венеры»...
–Имя и фамилия?
–Маруся Наливайко, – сказала я первое, что пришло в голову.
Полицейский набрал номер пансионата на своём мобильном, и поговорив пару минут с администрацией,  со злобной ухмылкой повторил:
–В участок, синьора. Прошу, – сделал он приглашающий жест.
–Извините. Я пошутила.
 Имя и фамилию мне пришлось  писать своей рукой: со слуха итальянцам это не удавалось.
– Место службы? – спросил молодой. – Мы обязаны…
– Щас! – сказала я, задохнувшись от возмущения.
–Не понял?
–Временно не работаю, – отрезала я.
–Черт с ней, – сказал начальник,  – Надо будет, найдём через посольство. Никуда не денется.
    Наступило время «лекции». Начальник высокомерно изрёк, что у них в Италии «принято хорошенько думать, прежде чем брать в руки чужие вещи». Он зудел и зудел, воспитывая меня, как последнюю воровку – неудачницу. Он подчеркнул, что с меня должны были взять крупный штраф за хулиганство на улице, и взять под стражу за попытку кражи, но ... благодаря бесконечной доброте синьоры... – начальник закашлялся, – ...благодаря её бесконечной доброте и щедрости я отделалась легким внушением.
- И скажите спасибо синьоре Герцогине, что мы не взяли с вас отпечатков пальцев.

    Наконец, меня заставили дважды расписаться: в протоколе «за проведённую воспитательную беседу», и в пояснении «с моих слов записано верно». Вместо подписи я накорябала по-русски слова «Всё Брехня», снабдив «автографы» пышными вензелями.
Герцогиня подписала бумажку о том, что «претензий ко мне не имеет».
      Инцидент был, кажется, исчерпан. Наконец, меня отпустили.
Патруль уехал.

       Я села на высокий бордюр. Дело было дрянь. Меня трясло и болел желудок.
  Герцогиня усадила свою необъятную задницу рядом,  расстелив на брусчатке набережной  юбку царь-колокол. Вдруг она сердобольно погладила меня по плечу.
–Не прикасайтесь ко мне! Что вам от меня нужно? – заорала я, вскакивая. – Хотите ещё одну оплеуху? Дык я щас!
   Отпустив мой локоть, итальянка затарахтела, пытаясь мне что-то втолковать. Наконец, до неё дошло, что я  не понимаю её скороговорку. Мой итальянский был ещё далёк от совершенства. Я изучала его только последние две недели.
–Инглиш? – предложила  милостиво Герцогиня.
Дальше мы беседовали на привычном для меня языке. Её английский, к счастью, оказался вполне  - если не сказать приличным, то по крайне мере, разборчивым.

–Что вам от меня нужно? – повторила я.
–Только говорить.
–Нам не о чем говорить, после того как вы чуть не засадили меня в каталажку.
–Только три минуты вашего драгоценного времени!
–Послушайте. Вы шантажистка? –  осенило меня, наконец. – Коза Ностра? Сицилийская мафия?
– Нет-нет-нет! – отчаянно зажестикулировала синьора. –  Наоборот! Наоборот! Нет Коза Ностра. Я порядочная дама. Меня знает синьор Витторио. Дева Мария свидетель!
  Она торжественно перекрестилась, поцеловав свою щепотку.

Я сдалась:
–Ну, хорошо. Только три минуты и, и вы отстанете от меня?  Три минуты  и ни секунды больше.
–Ни секундой больче! – лживо-угодливым голосом заверила меня синьора.

Мы покинули набережную. Дама махнула живо подъехавшему к нам такси.
–Нет! – заорала я. – Только не такси! Прогуляемся по парку.!
–О кей, променад по парку.
  Мы брели тенистой аллеей вдоль пальм и прочей экзотической зелени, среди кустов, подстриженных в виде шаров, пирамид и слоников. Не смотря на красоту природы, на душе было гадко.
     Герцогиня застрекотала, пыталось объяснить мне ситуацию. Её английский – в быстром темпе - был чудовищен, но почти понятен.
Она страшно сожалеет за причиненные мне неудобства, но её вынудили к  этому крайние обстоятельства.

–И что там такого крайнего  у вас случилось? – насупилась я.
–Ах, ничего страшного, – защебетала она елейным голоском. – Предлагаю обсудить ситуацию вон в той  пиццерии, – она тыкнула клюкой на симпатичное заведение напротив.
–Нет!
–Тогда в ближайшей кофейне. Вы пьетё «Эспресо»?
–Нет!!
–В ресторане. Здесь на углу есть...
–Ни за что.
–Я угощаю.
–Боже упаси.
–Казино? Стриптиз-бар? Биллиард-клуб?
–Никаких клубов.
–Ну что ж... Тогда  вызовем личного шофера... и домой?
–Только не это!
–Я приглашаю вас в гости, синьорина.
(Ага, посадят на цепь и заставят пахать в борделе!)
–Настоящий итальянский дом. Приличный дом, – подчеркнула Герцогиня.
–Нет. Я вас не знаю. И знать не хочу.
–Мой муж друг мэра. Мой обожаемый Антонио – врач. Доктор.  Его знает весь город. Он хирург...
(О Боже! Затащат в подвал и  расчленят на органы).
–Нет, благодарю покорно, синьора.
–Антонио – хирург-дантист.
–Нет уж, спасибо! – Я представила средневековую камеру пыток и изощрённые щипцы для зубов, разных размеров. – Я не нуждаюсь в услугах хирурга-дантиста.

   Дама закудахтала от смеха. Её необъятный бюст колыхался в такт перьями колоколу кринолина.
   Я пыталась разглядеть её лицо.
   Сквозь сетчатую вуаль просвечивали вишневые губки бантиком и большие блестящие глаза.
–Антонио – детский хирург-дантист, – сказала она, отсмеявшись.
(Ну, это уже совсем перебор. Я представила себе эдакого бородатого Карабаса-барабаса в окружении несчастных малюток. Бедные дети.)
– Антонио сейчас гостит в Австралии у наших внучат.


   Боже, как же мне всё это надоело. Какой бред! Меня не интересует какой-то Антонио, который укатил в Австралию то ли проведать своих внучат, то ли вырвать им молочные зубки. Даже если он и друг мэра. И вообще, какое мне дело до полубезумной итальянской старухи в кринолине?

–Вы сумасшедшая? – спросила я с тоской.
Не дожидаясь ответа, я села на мраморную скамейку и закрыла уши руками.
–Что случилось? – спросила она ласково.
–Можно, я уже пойду? Три минуты истекло!
–Да, но вы меня перебивали. Я не успела сказать вам главного. Это время не засчитывается. Не упрямьтесь, душечка, дослушайте меня.
–Я устала. Я хочу в пансионат.
–Послушайте. Я намерена сделать вам весьма выгодное коммерческое предложение!
–Никаких предложений, – отрезала я. – Я не продаюсь.
–Информация, о которой вы не пожалеете.
–Я не покупаю информацию. И не продаю, кстати, чтоб вы знали.
–Я даю информацию. Я даю вам её бесплатно.
–Не нуждаюсь.
–Это невероятная для вас информация.
–Тем более!
–Вас она заинтересует, – промурлыкала Герцогиня.
–Меня интересует только одно: чтобы вы быстрей убрались.
–Это ...э-э-э... почти подарок. 
(Знаем мы ваши бесплатные подарки).
Препирательства шли дальше примерно в таком русле:
–Да поймите вы наконец, мне ничего не нужно.
–Приятный подарок.
 Тут я не выдержала. Театрально воздев руки к синему небу Италии, я взмолилась я по-русски:


–Боже, ну как мне отвязаться от этой настырной чокнутой бабки!
 –Бабки, бабки! – радостным эхом залепетало Чудо в Перьях. – Много бабки. Да. Большой бабки.  Мач бабки, – добавила она, для пущей убедительности разведя широко руками.
–Да отстань ты, от меня, лохудра старая, – сказала я устало. – Курица в кринолине. Ну, что я тебе сделала? Пристала ведь как банный лист к ж...
–Джёппе, джёппе, – радостно закивала спутница, помогая мне найти правильное слово.

Перья величественно закачались.
Сорвать бы с неё эту римскую каску.
–Я вас боюсь.
–Не надо бояться. Я добрая.
Просто фея Винкс, подумала я.
–Вуаль, – сказала я твёрдо, с металлом в голосе.- Снять немедленно.
–Ах да, вуаль. Никаких проблем.
Разорившаяся Герцогиня откинула вуаль.
Ничего, слава Богу. Ни бубонной чумы, ни испанской оспы,  ни проказы. Вполне нормальное лицо,  живые черные глаза навыкате, мясистый нос - на месте... Не совсем, правда, итальянский,  скорее рязанский курносый нос. Но в целом лицо хотя бы без эксцессов. Черные, как смоль, волосы, чуть тронутые сединой,  пикантные чернявые  усики. Массивные серьги с гроздью из  шести или семи висячими жемчужин в каждом ухе.  Не такая уж она и бабка, впрочем. Лет пятьдесят, на больше.


–И к чему был весь этот маскарад?
–Что? – не поняла моя навязчивая спутница.
–Карнавал. Вуаль. Зачем?
–Я не хотель, чтобы меня узналь на пляже синьор Витторио и его гости.
Я закатилась. Не узнать габариты Герцогини было трудно даже в маске зайчика.
– Что есть смешно? – обиделась она.
–Да нет, ничего. Но разве ваши перья...? Ладно. Забили. Бабки меня не интересуют, синьора. Вот так-то. Гудб бай, май лав, гуд бай – запела я  под Демиса Руссоса.

 Герцогиня сникла.

Я встала и пошла по алле,  - зная, что она не отстанет. Так и вышло. Она закудахтала, и мы с ней  и чинно поплелись дальше.
–Знаете что, - сказала я доставая мобильный. Вы нарушаете мои права. Я не желаю продолжать беседу, – сказала я официальным тоном.
–Да-да, – покорно согласилась она. – Но это дело касается...
– Если вы не позволите мне идти, я немедленно позвоню нашему консулу. Номер у меня в памяти, не сомневайтесь.
– Посольство уже закрыто.
– Ничего! Там есть круглосуточный дежурный. С моей кражей и хулиганством мы разобрались. Теперь идёт дело о преследовании и кид-нэппинге.  А это уже посерьёзней. Вы похитили меня из пансионата против воли.  Вы оставили меня без ужина. У меня болит желудок. Вы причинили мне моральный вред. Я вызову журналистов, прессу, телевидение. Вы ведь не хотите СНОВА попасть в прессу? – пыталась я нащупать её слабину.
Итальянка на глазах съеживалась.
–Нет-нет! Не надо масс медиа... Это всего лишь маленькое частное дело. Это касается... – дама замялась. –Это нижайшая просьба о милосердии.

  До меня, наконец, дошло. Сумасшедшая бабка хотела полдачки. Денег. Просто, тупо, - бабла. Она вымогала у меня подаяния.
–Сколько? – спросила я ледяным голосом. – Сколько вы хотите?
–Нет-нет-нет, – живо возразила  она. – Хотеть совсем не я. Хотеть бедный несчастный...
–Но учтите, – перебила я её. – Я, хоть и обеспеченная дама, но не лишних денег у меня нет.  Я всего лишь скромная...
(тут замялась: сказать маестра или профессора? Гордыня взяла своё...)
– ...скромная профессора скромной академии из ... довольно бедной страны.
–Так, так, – кивала Герцогиня. – Но нет деньги! Нет деньги, нет деньги! – с остервенением мотала она головой в знак отрицания.
   Я даже немножко испугалась за неё. Я боялась, как бы её башка вместе с перьями не отвалилась.Будет жутко, если  в мировой литературе появится образ Синьоры Берлиозе.
Но амплитуда мотающейся башки оптимистияно затухала.

   Мы вышли из парка на душную сонную улочку курортного городка.

–Хорошо, синьора. Допустим. У вас нет денег. Вам они нужны позарез. У меня осталось тридцать евро.

Завтра ночью я улетаю. Чтоб вы отстали, я вам их пожертвую. Вы ведь дадите мне квитанцию.  Какой фонд вы представляете? Защиты ядовитых змей?  Персидских скунсов? Австралопитеков-страусов?
   Герцогиня звонко захохотала.

–Браво, браво, ПрофессОра! – била она в ладоши. – Страусы нет деньги! Забавно! Шарман! Жаль так не слышаль  мой Антонио! Страусы, австралопитеки, да, да, это есть забавно.
  «Забавнее некуда, – думала я, злая как чёрт.. – А всё-таки бабка чокнутая».
       Я опаздывала на ужин в пансионат.
Дворцовые часы на башне пробили шесть раз. Надо же, прошло всего час или полтора, как престарелая сумасшедшая Герцогиня  вцепилась в меня клещами, а кажется, будто прошел целый день! Целая жизнь!

Мы стояли на углу центральной площади, возле входа в тратторию.
–Донна Кьяра, донна Кьяра! –  раздалось над ухом.

   Хозяин заведения, широко улыбаясь зазывал нас внутрь. Далее весь чат шёл на итальянском, а ещё точнее, на местном диалекте.
  –Какая  на вас миленькая шляпка! – начал синьор Джузеппе,  как истинный трактирщик.
–Джузеппе! Дорогой! – расплылась донна Кьяра в ответной улыбке. –
Чмоки-Чмоки.

- Это мне прислал мой синор Антонио из Австралии. Настоящий страус. А это моя гостья из Украины, познакомься.
«Не фига себе! – подумала я. – Во спецслужбы роют. Прям кроты.
– А! – воскликнул трактирщик. –Ю-ченко: Так! Кийэв! Динамо. Гол! Яну-кол-ич наш премьер! – повторял он тарабарщину по-русски. – Нас нэпадалаты.
– Да, – подтвердила донна Кьяра. – Апельсиновая революция. Синьора –  профессор академии, – гордо добавила она. –  Вождь революции.
   
  Это был явный перебор. Даже для моего великолепного воображения.
  Я засмеялась.
  – Донна Кьяра шутит, – сказала я.
– О да! Миленькая Кьярочка всегда шутит.  Но нужно хорошо покушать,  мои прекраснные синьоры, – всполошился гостеприимный синьор Джузеппе. –  Революция забирает много энергии.


Донна Кьяра кивнула.
-  Очень много энергии.

– Нет, благодарю  вас, дорогой синьор Джузеппе.– Нет-нет! Так невозможно! Синьоры, столик на улице, на тротуаре, под зонтиком. Комфорт! Атмосфера!  Морской бриз. Итальянский закат. Цветы.

- Я как раз иду на ужин в свой пансионат.
Внезапно трактирщик перешёл на ломаный русский, перемежая его с итальянским.
 -Так не можно. Пансионат нет вкусно. Пансионат чепуха. Помои.  Не надо помои. Надо Траттория У Джузеппе. Можно сидеть, столик. Улица. Люди идти мимо! Машины би-би. Фирменные кушать от Джузеппе. Чудная форель под белый соус. Луччи в Италии пицца и насточи спагетти.  По рецепту мой  покойного прадедучка из. Уникальный рецепто.

– Нет, спасибо, – покачала я головой. – Скоро ужин в пансионате. Меня ждут.
–О нет!  Нельзя отказывать старику, - настаивал хозяин. – Здесь кучает сам Дон Витторио. Дон Витторио знает тольк в итальянской кукне. Чьи напитки сравнятся  с погребом старого Джузеппе? Самые лучшие «вечерние» вина. 26 сортов. З5 десертов. 72 вида мороженого! Жареные шампиньоны в сметане по рецепту моей бабушки.
    Предательски подступила слюна. Да. После плавания зверский аппетит.
– Нет, спасибо, Джузеппе.
– За счет заведения.
– Вы слишком добры.
– Блинчики с индейкой по-неаполитански с красным соусом.
–Я на диете.
–И немножко русской водки с камчатской икрой.
– Ну, уж, нет, благодарю покорно. Я не пью.
– Тогда пиво. Лучшее  пиво на Аппеннинском полуострове.
– Нет.
– Квас. Настоящий русский квас. Специально для русских туристов в жару.
– О! Н-нет.
–Итак, пельмени?
–Детка, соглашайтесь, – проворковала донна Кьяра. – Это не траволи. Настоящие русские пельмени. Всего лишь маленькая тарелочка пельменей а-ля сивилья. С кислым русским кремом. Вашей хрупкой фигурке не повредит. Это не повредит даже моей фигуре статуи Командора.   
   Герцогиня рассмеялась свое остроте. Я вежливо поулыбалась.
Донна Кьяра сняла свою чудовищную  шляпу, взгромоздив её на стул возле столика, что стоял в самом уютном уголке летней веранды. Аромат цветов переполнял кафе. Посетителей не было.
–Соглашайтесь, Таня! Не обижайте старика. Вы ему понравились.
На  пельменях я сломалась.
–Хорошо. Совсем немножко. Только из уважения к вам, дон Джузеппе.
Старик был растроган, на что больше,  на титул «дон» или на моё согласие, не знаю.
 –Полсотни, сотню? – уточнил Джузеппе,д овольно улыбаясь.
–Двести грамм!
-Старик скривился.
- Ну, хорошо, триста, не только не больше! Без гарнира и без соусов.

«Да, но откуда, интересно, Герцогиня знает моё имя?», – думала я, уплетя любимое с детства блюдо.
Словно прочитав мои мысли, Кьяра неожиданно мягко ответила:
–Вас ведь хорошо знают мои внуки, детка.
–Какие еще внуки?
–Франческо и Нина.
–Франческо и Нина? – удивилась я.
Я вспомнила двух милых итальянских детишек, с которыми мы раза три-четыре строили песчаные замки и брызгались вместе в воде. Немного болтали. Немного собирали ракушки. Нечего не значащее знакомство.
Двенадцатилетняя красавица Нина сносно болтала по-английски. Двухлетний  Франческо ещё толком не говорил, зато великолепно плавал «на дальность» рядом со мной, к ужасу двух нянек, отчаянно машущих нам руками на берегу с криками: «Франческо, назад, Там акула!»

Спасательная лодка Микеле плыла рядом, но  малыш-пловец её «видал». Этот ребёнок не вылезал из воды по полтора часа, не боясь ни волн, ни ветра. Весь синий от холода, он не желал выходить на сушу. Я артистично изображала крокодила, плюхаясь животом по дну и кровожадно настигая смельчака Франческо. Малыш с восторженным визгом вылезал на берег и прятался от «крокодила»  под полотенце.
–Ку-ку! – рычал коварный страшный «крокодил», пытаясь укусить маленького синьора за пятку.
–Ку-ку, – отвечал  маленький пловец и, заливаясь от смеха, засовывал в пасть «крокодила» банан, изрядно присыпанный песочком... Веселые били денёчки!

Почему-то сразу стало грустно.
 «А. Вот оно что. Сильные мира сего».
–Вы их бабушка? – спросила я Герцогиню.
– Прабабушка. Но это не меняет дело.
–С детьми всё в порядке?
–Да-да успокойтесь. Но речь пойдёт именно о них. Им срочно нужны вы.
–Что за глупости? – пожала я  плечами.
– Ваша помощь. Ну, хорошо. Я вижу вы уже готовы выслушать моё предложение? Мои внуки неожиданно остались без няни и гувернантки. А они очень особенные дети. Вы меня понимаете.
–Я вас понимаю. Только как это касается меня.
–Вы помните, как вы познакомились с моими внуками?
...А что там было вспоминать? Поводом к знакомству послужили одинаковые купальники, которые  оказались  на нас с Ниной.  Выяснилось, мы с ней носили даже одинаковый размер!
–Смотрите, чтоб не перепутать! – сердито предупредила меня девчушка, кидая свой мокрый купальник на песок. Рядом лежал точно такой же, только мой.
–Не перепутаем! Я всегда срезаю колючие шелковые этикетки с белья.
–Вот как? Но это же глупо! Просто нелепость –средать этикетки, – заявила малолетняя красавица тоном великосветской дамы.
–А если кто-то еще срезает свои этикетки? Всё равно есть риск перепутать бельё и заразиться спидом. Вот, например, на моих этикетках вышита монограмма: Н.Д. Нина Доницетти. Не перепутаешь. Очень уж я брезгую чужими вещами!   

- Ты права, Нина. Будем класть наши вещи подальше друг от друга.
   И всё-таки в последний день мы случайно перепутали лифчики от купальников. Вот только... Был ли обмен случайным?
   Тут вдруг сообразила, почему Кьяра могла доказать, что «вещи украдены»... На купальнике в моём рюкзаке стояла монограмма её внучки.  Вот дела. А я и не заметила! Вот дьявол!
– Вы слушаете, Таня? Мы ищем новую няню для Франческо. И новую гувернантку для Нины.
– Я-то тут при чем?
–Дети хотят… они требуют только вас.
(Хм. Брехня. А если и нет…Интересно, кто навёл их на эту мысль?)
–Вздор! – сказала я. –Чепуха. И как Франческо может требовать чего-то, если он ещё не  умеет говорить ничего, кроме ку-ку?
–Вот именно! Он кукует с утра до ночи. Поедемте к нам. Вы увидите Нину, и у вас отпадут все вопросы. Она в депрессии. Плачет.Грубит. Швыряет вещи и посуду. А Франческо… Он не только кукует. Малыш  рвется в воду и так часто  повторяет ваше имя, что меня уже тошнит.

Он не желает вылезать из воды. Он хочет, чтобы  его вылавливали из воды только вы. И делали ему «крокодила».  Он визжит и снова плюхается в бассейн, прямо в одежде. Он засорил весь бассейн бананами. Мы уже устали, ей-Богу.
–Какой-то дурдом, – сказала я.
–Дети привязчивы, к тому, кого любят.
–О чём вы говорите, Донна Кьяра.  Ну, какая любовь! Незнакомая тётка. Я и видела их всего-то пару-тройку раз.
–Пять дней.  Они провели на этом пляже всю последнюю неделю. Причём с вами, а не с приставленными к ним лентяйками. Вы выполняли их обязанности, а  нанятая прислуга нагло отдыхала. За ваш счёт.
–Ерунда. Нам было весело. Я получила удовольствие от этих детей.
–Вот в том-то всё и дело. Вы получили удовольствие от них. А они от вас.
Нина не расстается с кожаной записной книжкой, которую вы ей подарили. Там написаны русские слова. Она  зазубрила их наизусть и больше не разговаривает с нами по-итальянски. Требует, чтобы все домашние отвечали ей только по-русски.
–У Нины переходный возраст. В этом возрасте подростки стремятся к самоутверждению.

    Действительно, я учила новые итальянские слова, и переводя их на русский, записывала в блокнотик, который купила, не знаю зачем, в Бориспольском аэропорту.
Вчера, прощаясь, отдала его Нине на память. Хотела вырвать истраченные листы, но маленькая синьора не позволила.
–Я хочу знать твой язык! – воскликнула Нина.
–Он довольно трудный.
- Но ведь я уже хорошо говорю по-русски. Скажи «Да».
-Да, - засмеялась я. –Ты уже отлично говоришь по-русски.
–За это я приеду к тебе в гости и буду всё понимать. Я ведь приеду к тебе в гости?
–Наверно, да, если захочешь. И если тебя отпустят родители.
–Так ты меня приглашаешь?
–Конечно.
- Скажи, как вы приглашаете.
- Приезжай, пожалуйста.
–И адрес напишешь?
–Ну, если хочешь.
–Хочу. Напиши сейчас. Прямо в блокнотик. Своей рукой. Я пришлю тебе письмо. Напиши на своём языке.
   Я написала. Даже телефон указала. И электронный адрес не забыла!
И ведь это было только вчера  утром.  Неужели за сутки меня успели «пробить»?
–Это по-украински? – спросила Нина.
– По-русски, – сказала я.
– Почему? Ты что, русская? Ты ведь из Украины?
– Ну, это как у вас, скажем, в Монако. Ты была в Монте-Карло?
Нина кивнула.
–Кто-то говорит по-французски, а кто-то по-итальянски.
– А кто-то по-немецки! – весело добавила  она. –Только русские плохие. У них мафия. Путин злой. Он хочет на всех напасть и взорвать все страны. Англию, Италию, Америку.
–Нина! – воскликнула я. –Кто тебе такое сказал?
–Мисс Джеймс, – ответила девочка. – Моя гувернантка. На уроке географии.
–Мисс Джеймс перепутала.
–Вполне возможно. Мисс Джеймс вообще всё путает. И свою спальню она путает. И ещё она фригидная , как бревно.
–Чшшш, – смутилась я. – Откуда ты знаешь такие … э-э …такие взрослые слова!
– Да я сама слышала, как...
–Тс-с! – сказала я указывая глазами на её гувернантку. – Мисс Джеймс на нас смотрит. По-моему, она всё слышит.
–Ни фига подобного. Молодая, а глуха, как тетерев. Хоть бы скорее уехала в свою Англию…Как она меня достала своим занудством! Бабушка всё обещает её уволить, да никак не увольняет. А ты придешь завтра на пляж? Хочу с тобой попрощаться. Будем учить тему «животные».
–Разве мы не попрощались сегодня?
– Да, но самый последний разочек! Я тоже принесу тебе подарок.
–Нина, мне ничего не нужно.
–Ну, тогда я принесу фотографии. Я ведь много нащелкала. Прикольно, где ты кусаешь Франческо за пятку, а он удирает!
     Да. Нина то и дело успевала щелкать цифровой камерой.
–А хочешь, я открою тебе свою самую секретную тайну?
–Нина, тайны нельзя открывать никому. На то они и тайны.
–Но тебе можно. Поклянись на распятии, что никому не скажешь!
–У нас так не принято.
–Ладно, я тебе и так скажу. А знаешь, почему я хочу выучить твой язык? У меня есть …любовник! Настоящий!
Нина закатила клаза к небу.

–Что ты говоришь! Нина!!!
–Да. Правда, он уже довольно старый. Он живёт в твоей стране. Вот потому я и хочу к вам приехать. Знаешь, кто он?
(Надеюсь, не член парламента, подумала я.)
 –Нина, может быть, не надо?
–Нет, я хочу с тобой поделиться. Всё равно больше не с кем.  Ему уже лет двадцать или двадцать два.  Но он классный чувак. Настоящий геймер. Ничего, что пожилой. Мы хотя бы мы ровня. Он тоже принадлежит к избранному обществу. Мой любовник богатый и знатный. Герцог! А знаешь, как его зовут?
Его зовут Анри Блюай.
–Как-как? – изумилась я.
–Анри Блюай.
Смутное чувство чего-то знакомого проскользнуло мимо сознания. Анри Голубой Глаз?
–Он Светлый рыцарь. Он  у нас начальник клана. Он полюбил меня с первого чата. Это настоящая любовь, до гроба. Он древний украинский герцог. Герцог Анри!
–Постой, Нина. А ты давно с ним знакома?
–Ну, уже где-то полгода чатимся. Шпилимся вместе по сети в «Линэйдж» месяца три наверно.
–А, - сказала я глубокосмысленно. - Так вот, детка. По-моему, тебя кто-то разводит. Герцогов у нас в стране нет.
–А Анри есть!
–Анри – не украинское имя. Скорее, французское. Это как у вас Энрико.
А у нас это бы звучало как Генрих. И всё рано чужое имя.
–Ну, ты и тёмная. Это же интернет.  Это только ник. Ник может быть любой, это условно.
–А по-моему...Тебя дурит какой-то мальчишка из Франции, может быть Канады… Но только не с Украины.
–Нет, он с Украины. Вот вырасту, отучусь в Оксфорде, и он увезет меня  в вашу прекрасную Оранжевую страну, в Долину оранжевых холмов, где оранжевое небо. Мне  мисс Джеймс рассказывала. Да я и сама видела по телику. Там все люди борятся за правду. Они несчатные, но добрые-предобрые. Как ты.
« Вот что значит пропаганда, - подумала я.- Жёлтая пресса промыла и нежные детские уши».
 –И всё-таки. Нина. Будь поосторожней с этим парнем, Нина. Не выбалтывай ему слишком много секретов  о себе.

–Вы слушаете, Таня? – продолжила Кьяра. –  Нина плачет.  Франческо катает мотоцикл, ваш подарок. Вы затратились. Не пожалели денег, купили в хорошем магазине.
–Копейки.
–Детям дорого внимание. Соглашайтесь!  Вы будете гувернанткой для Нины и няней для Франческо. Это лестное предложение.
- Это невозможно, донна Кьяра.Вы хотите сделать из меня нелегалом? В нашей стране работать за рубежом запрещено, вы же не глупенькая. А я законопослушный гражданин Украины.
– Ваша виза пока действительна. А потом мы сделаем вам «деловую  командировку». Ну, а главное.
Герцогиня сделала драматическую паузу. Встала, подошла к стулу, взяла свою шляпу и  и  описала ей в воздухе лихую восьмёрку.
–Ваше жалование составит…
Донна Кьяра назвала астрономическую для меня сумму.
Я поперхнулась.
–… в неделю. Питание, проживание, униформа, бельё, обувь, одежда и всё необходимое за счёи семьи дома Дрницеттти.
Я мигом сделала подсчёт в уме. За полгода непыльной работы на всём готовом я смогла бы  купить сыну отдельную квартиру на Крещатике.
–У нас чудесные условия. Бассейн. Тренажеры. Прекрасный повар. Свой пляж. Вилла в трёх минутах езды отсюда. Семейный врач и массажит.  Шофер к  распоряжению вас и детей. Отдельная комната люкс плюс спальня. И наконец, вы будете приравнены к членам семьи.
–То есть?
–То есть принимать пищу за одним столом с нами. Никто из прислуги такой чести не удостоен.
–И мисс Джеймс?
Вместо ответа Герцогиня презрительно фыркнула.
-Нина сказала – "увольте  нах* эту бл-дь". Я знаю, что это значит по-русски.

Мои уши горели  при звуках родного российского мата…
Я задыхалась, не зная, что сказать.
Я молчала и думала.

–Знаете, донна Кьяра, - спасибо вам, дорогая, сказала я наконец. - Тут что-то не так. Я ясно ощущаю подвох, но не знаю какой.
–Никаких подвохов. Восьмимичасовой рабочий день с перерывом на обед. Два выходных. Всё честно. Вы работаете, мы платим. Каждую пятницу, в 12-00.
–Послушайте! Что, во всей Италии нет гувернанток на такую зарплату?
–Дело не в этом. Вас выбрали дети. Они хотят только вас. И потом, языки.
–Думаю, ваши гувернантки знают языки не хуже.
–Да, но русский! Для вас это родной язык.
–И что? – не поняла я.
–Русских вообще-то опасно брать в порядочный дом. Но вас – нет. Мы в проверили вас досконально.
–А. Вот как? И кто же вам дал такое право?
–Не сердитесь, деточка. Мы живём в жестоком мире. А это дети! Отзывы о вас выше всяких похвал. На своих занятиях вы придумываете массу  игр, даже для взрослых. Вы прекрасный педагог и честнейший человек. Вы не берёте взятки... там, где их берут все! Я хочу сказать, вас нельзя подкупить. Вы добры и склонны к самопожертвованию.
Вы нам подходите.

  Я помолчала, обдумывая слова Кьяры. Вот как. Им нужен лох. Овца. Дура со специальными качествами и навыками. Да. Неужели я произвожу впечатление такой идиотки? Но квартира в Киеве! Наша в двушка в хрущобе на первом этаже на Воскресенке! Ужас! А сын недавно женился!

 –А, кстати куда девались Каролина и мисс Джеймс? – съехала я на другую тему. Я видела девушек только вчера. Мы успели почти подружиться.
–А! – махнула рукой донна Кьяра. – Они уволились. Ну и слава Богу.
–Вот как? Сразу две барышни вдруг попросили расчёт?
–Каролина выходит замуж и уезжает в Калифорнию, а мисс Джеймс вынуждена поехать к больной матери в Брайтон.
В жизни бывает всякое, Таня. Разные бывают обстоятельства. А вообще-то мы рады от них избавиться. Дети их не любят. Так вы согласны?
–Нет, донна Кьяра. При всём уважении  к вашим внукам. Это выше моих возможностей. К тому же у меня нет никакого желания быть няней. Да и опыта никакого.
– Хорошо. Тогда …только  гувернанткой! – воскликнула Кьяра. – Возьмите хотя бы одну Нину. К Франческо мы кого-нибудь подыщем, кто умеет хорошо плавать и играть с детьми такого возраста. А Нина… Нина не успокоится. А за месяц мы что-нибудь придумаем.
–Постойте, а их мать? Неужели она не может побыть с собственными детьми? У них же должна быть мать. Отец!
Донна Кьяра нахмурилась. – Их мать тяжело больна. Она не в состоянии воспитывать детей.
–Простите.

–Донна, Кьяра, я не хотела вас ударить, – внезапно сказала я. –Тогда, на пляже. Я сожалею.
–Пустяки, через вуаль было не больно. Вы были в стрессе. В условиях стресса вы вели себя достойно.
–На пляже вы меня… тоже проверяли?
–Может быть. В какой-то мере. Не сердитесь, детка. Но вернёмся к нашим баранам. Ведь вы принимаете наше предложение?
- У вас классные внуки, – сказала я, меняя тему. – Но поймите.  У меня свои обязательства. Семья. Муж, сын, наконец.
–Сын женился, ему пока не до вас, а муж поскучает, больше любить будет.
Я кивнула.

–Но самое главное, – сказала я, помолчав, – я ведь на службе. – Первого сентября, как водится, на работу.  А это уже послезавтра. Новые группы, расписание, журналы.
Новый учебный год. Я дорожу своим местом.
– Пустяки, – повторила донна Кьяра. – Мы уже договорились с вашим руководством.
– То есть?!
– Вам дают месяц без содержания. Пока. А там посмотрим.
– Постойте, как это договорились? С кем?
– С ректором. С Президентом вашей Академии. С деканом. На всех уровнях, не волнуйтесь.
– Вы в своём уме? Не поговорив со мной, вы осмелились...
– Таня. Вы же не выслушали меня до конца.
– И под каким соусом мне дают месяц отпуска? Под соусом прадедуЧки Джузеппе?
Кьяра засмеялась.
–Вы пишете важную научную работу для вашей кафедры.
–И что я им потом покажу?
–Работа уже написана. Вам осталось перевести её на русский, на украинский,  на какой хотите.
–Вы предлагаете мне недостойную сделку? Плагиат?
–Господи, ну вы прямо как  ребёнок. Зачем планиат? Просто перевод. Наш автор сам заинтересован в рекламе. А уж переводчики найдутся, не царское это дело.
-Герцогиня, вы меня потрясли, - сказала я искренне.
– Всего лишь месяц, Таня. А там… решите сами. Понравится, не понравится. Первого октября вы уже можете быть дома… если захотите.

–Вы ведь всё равно от меня не отстанете? – сказала я обречённо.
–Нина. Нина не отстанет. Она плачет и истерит.
–И мы должны потакать её капризам и истерикам. Это непедагогично. Вы думаете, богатая  девочка может купить себе любую няньку?
–Таня, вы несете ерунду. Чушь. Мы не обсуждаем проблему бедных и богатых.
  Я молчала.
- Стала бы я так унижаться перед вами? – продолжила Гепцогиня. - В Италии столько безработных нянь и гувернанток! С самыми солидными рекомендациями. Но Нина хочет вас.
Зазвонил мобильный Кьяры. Да, Нина. Я у Джузеппе. Через пять минут подъеду, моя красавица.
–Донна Кьяра! Поймите, я не могу. Ну, правда, не могу. Мне очень жаль.
–Хорошо, – сказала она внезапно вставая из-за стола. – Как будет угодно. Извините за беспокойство. Но я не думаю, что кто-то когда-то ещё сделает вам подобное предложение. Вы будете глубоко жалеть об этом. Прощайте. Я вызову вам такси.

Положив на столик двести  евро и прижав купюру тарелкой,
Кьяра нахлобучила свой гладиаторский шлем и гордо удалилась, покачивая перьями.
Разглядывая шнурки теннисных туфель, я ощущала себя так, как будто меня переехали трактором «Беларусь».
Зашуршали шины такси. Я подумала, что эта машина пришла за мной. Но это был не то такси.
Из машины выскочила Нина и с рёвом кинулась ко мне, прижимая к груди свёрток. Её лицо было опухшим от слёз, ворванный  голос хрипел.
–Таня, Таня, я знала, что ты не уехала. Я принесла тебе подарок. Не бросай меня. Мне так плохо. Мне так больно.

Водитель распахнул дверцу, мы сели на заднее сиденье и  покатили в особняк семьи Доницетти.

Вот так начиналась эта невероятная история.
Впрочем, если точнее, то она началась две недели тому назад в Киеве, а может, и ещё раньше.
Но расскажу что было от момента 3 августа.

Я проснулась, обнаружив «на бочке» записку. "Ма, - писал Кий своим леворуким детским почерком
(Кий - это мой сын, менеджер по туризму 21 года, получил диплом два месяца назад и уже успел жениться.)
«Ма! Не ругайся, мы с татком поплыли в курьёз.То бишь, в круиз. Так надо. Свадебное пут-е. Медовый месяц, сама понимаешь. Извини, что не стали тебя расстраивать.  Сами узнали в последний момент. Решили тебя не брать. Ты бы всё равно укачалась. Благослови нас.
 
(Благославляю вас, засранцы)
Любим тебя, Кий и тато.
Привет от Саньки.
И компании.
 
Санька - это его молодая супруга, ну, а компания это Фима «ВесьМирТур»

П.С. Просьба не поливай кактус возле моего компа.
П.П.С. Жди сюрприз."

Сюрпризов, кажется достаточно.
Бросили старенькую мать, одну, на произвол судьбы, -  начала я посыпание головы пеплом.. На произвол КАКОЙ судьбы.
Три недели до конца каникул.
Бездарно пропавшее лето.
В холодильнике ноль.
Готовить некому.

И ведь как собрались. Сказали, на дачу, полить, яблок собрать...на субботу-воскресенье и назад. Ну, конспираторы. А всё равно обидно. Как в том анекдоте.

Врач-больному в частной клинике
-Что у нас  болит?
-Уже ничего, доктор, только жаба душит.


И где, интересно, они столько денег надыбали? После шумной свадьбы сына не то что ничего не осталось. Долгов выше макушки.
Мобильник заиграл Штрауса. А вот и сюрприз, подумала я.

«Василис бэспокоит, -  вкрадчиво произнёс бархатный мужской голос с лёгким турецким акцентом.

«Василиск!» -  ужаснулась я.

-Василис, мягко поправил собеседник. - Агентство ВэсьМирТур.
- А. Ясно.

- Я менеджер вашего сына Кия.
- Да? - удивилась я.-  Вы не путаете? У него менеджер Ва… (Ваня, хотела я выдать чистосердечно, но решила зря не выдавать информацию во вражеский стан.
- У него менеджер ва-абщето кто-то другой парень, - выкрутилась я.
- Ваня Котлов, - засмеялся  Василиск. - Только он в отпуске. А я  как раз из отпуска. У нас четрыре менеджера.
- У меня для вас сюрприз, сказал Василиск. Путевочка. Тур. В Италию. - Две недели. За счет фирмы.
- Это как? - удивилась я.
- Ежегодная прэмия. Безналичный бонус, так сказать. Кий заслужил, но попросил оформить на ваше имя. Всё включено.  Весь комплекс услуг за наш счет.
Ну что? Оформляем?
- Оформляем! - весело согласилась я.
- Жду!

- Послушайте, Василис, а вот Кий поехал в круиз - это тоже бонус?
- Вообще-то мы не даем такую информацию по телефону, но вам можно.
Да, это бонус, но только Сане. Она проработала у нас уже три года,  а бонусом ни разу не пользовалась. Круиз на два лица. Кий и Саня.
- А-а, протянула я, въехав в ситуацию.  - А Аня? Тоже в круизе?
- Знаете, вам лучше подъехать на фирму. Заодно и поговорим.

…Я мчалась на фирму Киюши, вспоминая лихую свадьбу, которая прошла всего три дня назад и от которой, наверно, еще толком никто не отошел.
...На четвертом курсе мой сын имел неосторожность влюбиться в однокурсницу, красавицу и умницу Саню. Дело, конечно не в том, что она бала однокурсницей, а в том, что у неё была сестра-близнец Аня.
- Как ты их не путаешь, Киюш? - спросила я в самом начале их знакомства, когда Кий привёл обеих барышень в гости на чай.
- Ма. Их спутать невозможно. Санька живчик. А Анька – тормозная колодка.
- Ща как дам колодку, - Санька замахнулась на Кия вилкой с котлетой. – Хорош тут оскорблять мою сеструху!
Аня вежливо улыбнулась.

- А на работе, извини за подробности? Они тоже такие разные... по темпераменту?
- На работе  то же самое.
Санька дышит как все нормальные люди, а Анюта тормозит.
- Как это тормозит? Через раз дышит, что ли?
- Мам, ну, чего ты пристала. Не путаю я их. Саньку я люблю, а Аньку терплю в силу безвыходных обстоятельств.

 Свадьба была ужасной.
Аня закатила истерику.

Если бы хоть истерика была как истерика, но это была "тормознутая сцена". Сидя на углу стола, завистливо глядя на танцующих молодоженов, Аня сначала просто тихо сходила с ума. Потом она замерла в ступоре, неподвижно глядя перед собой в одну точку. Мне казалось, она вот-вот упадет. Подойти к ней я не решалась. Мне было нечего ей сказать.

-Что это с Аней? -  спросила я у Кия на ухо. - Она ревнует?
Она не просто ревнует. Она. Она.. А что бы ты делала на её месте, Ма?
- Я бы? Я бы… Не знаю. Мне было бы страшно потерять сестру, с которой была неразлучна двадцать два с половиной года. Ела одну и ту же еду, играла в одни и те же игрушки, спала в одной комнате и носила одинаковую одежду. Да, мне было бы страшно
Лишиться своей… своей половинки.
- Вот и ей страшно.
- Но она должна пережить это. Никто за неё это не сделает. Забей.
Разважайся. Развлекайся, Ма.
- А Саня?
- Что Саня. Саня как Саня.
Саня появилась  с бокалом минералки. Она была кстати, как всегда.
- Да. Лучше её сейчас не трогать, - сказала Саня. - Она не любит, когда её утешают.

…Дальше шёл просто совдеповский бюджетный ужастик.

Как в замедленной съемке, картинка. Аня медленно брала блюдо с салатом и вяло швыряла его на паркет. Как ни странно, несмотря на слабый удар, блюдо раскололось. Кто-то из гостей тут же поскользнулся.
Быстро и незаметно официанты убрали остатки посуды и месиво от оливье.
Вызвали Скорую Психиатрическую, сторговавшись по телефону на сто баксах. За вызов.

- Острый Реактивный психоз, - констатировал врач. - Забираем?
- Оклемается, - весело заверила мамаша Ани и Сани. Отца у девочек уже давно не было. - Куда она денется.

- Уколем девочке похренид-ядрит-гидрат?
- Да ладно! Нефиг. Печень нагружать. Будет ещё потом наркоманкой. Не разрешаю, - заявила пьяная мамаша близнецов, и невесты и соперницы.

Врачу и санитарам налили и закружили в веселом хороводе.
Вдруг Аня упала.

Аню унесли в подсобку ресторана. Девушка не подавала признаков жизни. Я пихала ей нашатырь под нос и лила на неё водой из бутылки
Наконец она открыла глаза.

- Где Саня? - прошептала она. - Хочу к Сане.
- Анечка, начала я ласково я. - Доченька.
- Пошла вон, - вдруг заорала на меня несчастная девушка. - И никакая я тебе не доченька. Зачем ты родила одного Кия? Если бы не он... Я бы никогда... Саня бы никогда, никогда нас бы никогда не разлучили.
Аня рыдала, кусая себя за локти.

- Позвать Саню, Ань?
- Да. Нет. Пусть она катится к чёрту со своим Кием! Предательница. Предала свою единственную сестру. Ненавижу.
И так далее.

В подсобку вошёл  мой муж.
- Тебя там заждались, - сказал он. - Иди, я посижу с Аней. Поговорим о жизни.

Ему удалось её успокоить и даже рассмешить несчастную девушку.
Через четверть часа муж вызвал такси и увёз Аню к нам домой. 
В воскресенье мать забрала Аню домой. Вечером Аня поцарапала себе вены, неграмотно и неумело (слава Богу, что неумело).

В понедельник, как ни в чём не бывало, Аня, как раненый солдат, вышла на работу, хотя и была еще более вялой, чем обычно. Всё валилось у неё из рук.
Василис, вышедший из отпуска, быстро въехал в суть задачки. Он и предложил начальнику наградить девчонок путёвками в круиз. Итого - 4 места.

Так мой супруг попал на корабль. Я не знала, как он выдерживает качку, да ещё и тяжкую работу бесплатного психотерапевта.
Но судя по их бодреньким звонкам, дела как-то шли, и они благополучно подплывали к берегам Италии. Звонили все по очереди. Совсем недавно позвонила Аня,  довольно весело рассказывала о приключениях.
- Ты кого-то встретила, Ань? , - спросила я
Аня повесила трубку.

Через три дня я вылетела в Италию, и вот теперь мой отпуск так странно и нелепо заканчивался.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Режим редактирования.