В лесу, да не в городе,
на опушке, да на полянке стоит
не терем, а домик махонький.
И живут в домике не люди
маленькие, а домовенок Тимка…
-Тик-так! Тик-так! – отмеряли время маленькие ходики на стене. Домовёнок Тимка сидел у окна и смотрел в туман. Грустно. Стук-тук-там, капала с крыши вода. Уу-ух! – где-то в трубе задержался ветерок погреться.
В печке потрескивали дрова, было тепло, но скучно.
-Пых! – сказала каша на плите.
–Не хочу, - ответил домовёнок , по-прежнему глядя куда-то в туман.
- Скр-рииип! – старая дверь напомнила, что давно нуждается в машинном масле.
- Завтра! – отмахнулся от нее домовёнок.
Домовёнок Тимка не любил туманную мокрую погоду. На него сразу нападала зеленая тоска и желтоватая хантра. Из-за угла выползала лень и окутывала его с головой, шепча на ушки всякие тягучие словечки заговоры.
Печка МарьВанна и самовар Семён Семёныч с пониманием относились к домовёнку Тимки в такую погоду и старались его поддержать. Старая МарьВанна сама затопила себя, положив в топку пару хороших дровишек, а Семён Семёныч, попыхивая себе в усы, заваривал Тимке отличный душистый чай на травках и малиновом вареньем.
В домике домовенка было тепло и немного тоскливо. Тимка не брал в руки гармонь, не растягивал меха в ожидании первых глуховатых звуков. Вокруг него не собиралась компания из кошки Марыси, семейки мышей и кукушки Аринки.
-Охо-хо! – ворчала печь МарьВанна, глядя на задумчивого домовёнка. – Поешь хоть кашку малашку, с маслицем, да без комочков.
Но Тимка в ответ только вздыхал.
В таинственных недрах маленьких часов что-то булькнуло и показалась не выспавшаяся кукушка Аринка. Поморгав глазками, она произнесла:
- Ку-ку! - но подумав, добавила: -ка-ре!, - и, запутавшись окончательно, спряталась в ходиках.
Домовенок запустил в часы подушку. Шлёп-трам-бум, - ответили ходики и обиделись.
Серость и слякоть совсем навели на него тоску. Домовенок Тимка оторвался от окна и осмотрел избу. В углу пыхтела и отогревала всю комнату МарьВанна . Семён Семёныч закемарил на углу стола. За стенкой, где жила семейка мышей, слышались звуки вязальных спиц. Мышь Марго опять что-то вязала в своей норке.
Керосиновая лампа на полке зажглась, освещая комнату.
Шлёп-шлёп-дрям-хруп, - домовёнок Тимка с тарелкою каши уселся за стол и от скуки начал кушать.
- Пи! – требовательно раздалось с пола.
- Нахлебники! – проворчал домовёнок, но все же плюхнул на пол большую ложку каши для мышки Нюшки.
Царапались о стекла ветви яблоньки. Ветер согрелся в трубе и запел свою грустную песню.
Потянувшись, сытый домовёнок полез на тёплую печку.
- Скриии.., - осторожно произнесла старая дверь, впуская в избу рыжую кошку Марыську.
- Иииии! – заверещала Нюшка и бросилась в норку.
- Больно надо! – лениво ответила Марыська, отряхивая с рыжей спинки капельки дождя.
- Марыся! Кис-кис! – позвал ее домовёнок.
Марыся для приличия, сделала вид, что очень занята, вылизывая переднюю лапку. Но тёплая печь с большой миской молока, приготовленная МарьВанной, манила её к себе.
На столе догорала керосинка. Вспыхнув в последний раз, она отключилась и засопела. Домовёнок спал, положив руки под щёчку, а кошка Марыся, свернувшись рядом с ним, пела ему старую забытую сказку.
продолжение http://www.proza.ru/2016/01/19/1938