Темная, мутная, свинцовая вода с плеском омывала мёртвые, неподвижные гранитные плиты, шумела, текла густым непрерывным потоком, зеркальным полотном отражая робкие расплывчатые жёлтые огоньки мостовой, ветхие крыши домов, силуэты деревьев. Ветер рябью вырисовывал шустрые, словно дрожь, пробегающие, то и дело, по самой поверхности воды, мурашки. Звёзд не было. Всю необьятную хрустальную гладь неба затянули чёрные грозные тучи. Где-то завывал пёс. Хриплым, глухим, как плачь, звуком, оглашая окрестные улочки. Фальшивое жуткое пение сквозняка, словно хор призраков, эхом разносилось по каменному лабиринту домов, арок, соборов и крепостных стен. На улице не было ни души. Одинокая полная луна из редко выглядывала из-за быстро плывущих небесных стражей. Молчаливые огни набережной - тощие искривлённые столбы, излучали слабый холодный мерцающий свет. Некоторые из них угасли и елезаметно тлели, не выдержав упорный натиск надоедливого осеннего ветра.
Пик старого остроугольного собора клином врезался в угрюмый опустевший небосвод. Из прорезей узких старинных окон смотрел мрак. Колонны и гобелены при входе были неестественно чужды, словно появились в этом древнем месте давным давно, раньше зданий, раньше мостов и площадей, раньше человека. Площадь при соборе была пуста, как кладбище. Никого. Подгоняемый порывами ветра преодолеть ристалище пытался сухой жёлтый опавший лист. Шурша, цепляясь за неровности и выщерблины, он переворачивался и скользил, словно лодочка, плывущая по бескрайнему водному простоту.
Безликие статуи озирали округу своими впалыми темными глазницами. Лишь они, безликие спутники ночи, любили одиночество. С высоты башенных стен смотрели они на город. Злобные, полные ненависти взгляды их вызывали страх, ужас, неприязнь. Жизнь была им чужда. Идолы; уродливые, вытесанные из камня лица не выражали ничего. Они были пусты. Растопыренные перепончатые крылья, кривые зубы, острые звериные когти, змеиные хвосты, чешуя, гребни, раздвоенные языки: изваяния окружали площадь. Лукавые, высокомерные взгляды их прожигали, вьедались в сознание, изничтожали.
Холодная осенняя ночь, редкие проблески луны сквозь тёмный плащ туч. Время не имело власти над ними, ибо это было их время. Главная из статуй сгорбленная беззубая гаргулья была поистине безобразна. Хищный взор её "свысока" приветствовал каждого, кто пожелал бы посетить этот брошенный уголок мироздания. От этого взгляда нельзя было скрыться. Он был везде...
Собор давно уже утратил своё духовное значение. Церковные службы и молитвы пол века не звучали в его стенах. Давно уже не слышалось пение церковного хора. Собор был заброшен, одинок и печален. Иногда люди замечали странные вещи, происходящие в окрестностях старого святилища. Бывало, посреди ночи, ударял ни с того ни с сего колокол, будил встревоженных жителей. Особо впечатлительные поговаривали, что несколько статуй порой меняли свои позы. Хотя что только не привидится снизу...
Да, такой час многие называют недобрым и предпочитают остаться дома, покрепче запереть двери, зажечь как можно больше свечей и поставить под окна иконки.
И вот на площади появился человек. Один. Это была девушка. Морозный ветер трепал её длинные кудрявые локоны, которые закрывали красивое белое лицо с чуточку прищуренными глазами. Она то и дело озиралась. Ступала бесшумно и быстро, как тень. Несомненно, ей было страшно, но она знала, что назад дороги нет, ибо позади оставалось прошлое.
Что-то хрустнуло под узенькой туфелькой. Заставило вскрикнуть. Девушка на мгновение замерла: сухой клиновый лист, разлетелся на несколько иссушенных осколков. Внезапный порыв ветра выдул их из-под её ноги, разбросал, вознёс вверх и закружил.
Со стен башен на неё смотрели идолы. Неведомая сила манила, искушала, притягивала. Девушка знала, назад дороги нет, нужно двигаться вперёд. Лишь краешком глаза, поддавшись неведомой доселе силе, она глянула на каменных стражей времени, хранителей вечности и поняла, как она ошиблась. Вмиг исчез свет, погасло все вокруг теперь впереди была лишь тьма. Их не было! Статуи исчезли!
Сердце сжалось и запрыгало в груди. В глазах помутнело. Девушка прищурилась, придерживая развивающиеся на ветру локоны. Показалось... Но луна, появившаяся из-за туч, зло, предательски озарила площадь своим серебряным сиянием. Место над входом в собор, возле пика центральной башни, пустовало. Одной статуи не было.
Все смешалось в голове. "Проч", подумала она. Ветер дул в лицо. Девушка семенила ногами, старалась не глядеть, боясь споткнуться.
Ударил колокол. Его звучание эхом прокатились по соборной площади. Звон, словно тысячи пик впился в сознание. Девушка побежала. Ветер дул все сильнее, мешая бегу, мешая дышать. Глаза слезились. Раскат грома разрезал воздух. Впереди больше не было света. А она больше не могла не смотреть. Осколки листа, ведомые ветром, ударили ее по лицу.
То, что было статуей, теперь сидело на пике башни. На самой высоте, под небесами. И пустым полным злобы взглядом смотрело на мир и - Видело! "Время - страшнее всего на свете"- успела подумать несчастная.
Страх парализовал ноги и все тело. Девушка не могла пошевелиться. Гримаса ужаса исказила до неузнаваемости её лицо. Крик разрезал ночь.