Маршрутка

               
День не задался с самого начала. Вернее, с ночи. Приснился тот, о котором она старательно не вспоминала уже три года. В жизни все, если и не наладилось после нелепого расставания с ним, то как-то утряслось, успокоилось. Правда, ей пришлось признать правильность изречения, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Потому что вывел ее тогда из депрессии именно друг, который как-то незаметно стал далеко не другом. Только благодаря его постоянной заботе, она сначала перестала постоянно думать об Антоне, а потом и вовсе успокоилась, смирившись с тем, что тот ушел от нее. Макс был сама надежность: сказал – сделал. Первое время Надежде не хватало нежных слов. Он просто не умел их говорить, стеснялся. Она даже пыталась его научить этому, но потом махнула рукой, решив, что и без этого у него хватает достоинств. А от стихов Антона отвыкла просто – запретила себе читать стихи вообще. Теперь только детективы. Но сегодняшний сон… Как только Надежда проснулась и поняла, что это было лишь видение, настроение испортилось моментально.
И началось. Пока делала бутерброд – убежал кофе. Но это еще полбеды. А вот когда она натягивала колготки, единственные, между прочим, только из упаковки. Порвала их. Аж, слезы выступили. Пришлось залезать в джинсы и водолазку. Теперь не получиться выглядеть с ног сшибательно в турагенстве рядом с Максом. «Ну, и ладно, - решила она, - зато в маршрутке будет выглядеть нормально. Видите ли, именно сегодня он не может за ней заехать». Радовало одно: она все-таки уговорила его ехать не в Турцию или Египет, а в круиз по Волге. Вот она и выбрала свою давнюю мечту. В конце концов эту поездку он дарил ей на день рождения, а значит выбор за ней.
 Маршрутку Надежда ждала минут пятнадцать. Она понимала, что теперь точно опоздает к назначенному времени. Только это ее совершенно не расстраивало: не смог заехать – пусть ждет. Она даже решила, что, если маршрутка подойдет переполненная пассажирами, то пропустит ее. Однако в бусике мест свободных было предостаточно. Оплатив проезд, Надя плюхнулась на сиденье и уставилась в окно. Вид деревьев, только еще начавших выбрасывать первую листву, немного успокоил ее. Весну она любила. Какое-то ожидание новизны всегда ощущалось в это время года. А тут еще и музыка у водителя играла нормальная. Не какие-то там восточные мелодии, а наше родное «Авто-радио». Она, собственно и не слушала его, главное не раздражало. И это уже само по себе было хорошо. Как вдруг знакомая, наполовину забытая, стертая из памяти, мелодия полоснула по нервам. «Да, что же это сегодня такое происходит? Сначала он явился во сне со своими стихами, а теперь еще и песня эта…», - рассердилась она.
На очередной остановке распахнулись двери, впуская новых пассажиров. Надежда рассеяно оглядывала входящих. Последним вошел Антон! Пока он заходил в салон и расплачивался за проезд, осталось одно единственное место, как раз напротив Надежды. А она сумела справиться с волнением. Нацепив маску невозмутимого безразличия, встретила его удивленный взгляд ироничной улыбкой.
- Надя? Ничего себе! Привет.
- Если ты помнишь, я живу в этом городе. В отличие от тебя.
- Если я скажу, что приехал к тебе, ты не поверишь, - улыбнулся Антон, усаживаясь на сиденье.
- Поверила бы, если бы ты ехал в противоположную сторону.
- Надя, я надеюсь, что когда все объясню, ты меня простишь.
- А есть, что объяснять и за что прощать?
- Да. Тогда я неожиданно исчез.
- А ты не хочешь узнать, как я жила после этого?
- Да, пойми, я не мог тогда звонить…
- И на мои звонки отвечать не мог? Даже из тюрьмы находят возможность дать о себе знать. Только с того света не бывает известий.
- У меня были серьезные проблемы.
- У меня тоже.
- Я все объясню.
- А что объяснять? Ты жив, здоров – это главное. Остальное не важно.
- Нет важно.
- Ты прав. Важно. Ты слишком долго молчал.
- У меня есть шанс?
- Найди его. Он спрятан на кончике иглы, а она в яйце, а яйцо в сундуке, а он под дубом, а дуб в лесу, в котором ты три года назад читал мне свои стихи.
- Я перестал писать.
- Моя остановка.
- Надя!
- Твоя остановка дальше.
Она очень старалась идти прямо. Дорогу она совсем не видела. Мешали слезы. Она бы, может, и остановилась, но не была уверена, что Антон не идет следом.
- Надя! Надя!
«Чей это голос? Это же ее зовут? Только это не Антон… Совсем не Антон. Кто?», - думала Надя, продолжая идти как сомнамбула вперед.
- Надя, что с тобой?
- Макс! Милый, родной, хороший мой! – она прижалась к нему, - обещай, что я больше никогда не буду ездить на маршрутке.
- Тебя кто-то обидел?
- Нет.
- Ты плачешь.
Надежда вдохнула такой знакомый запах сигарет и парфюма:
-  Я попрощалась с прошлым.
- Тебе его жалко?
- Нет. Обидно. Макс, я дура, да?
- Ты – умница.
- Я так долго не понимала самого простого.
Он вытирал слезы с ее щек, желая только одного: обнять, отогреть, защитить, никогда не отпускать. Макс видел, что Надежда никак не может решиться на что-то. И чувствовал, что любое его движение либо подтолкнет ее, либо остановит. Он даже не спросил, чего она так долго не понимала. И уже совсем собрался убрать свои руки от ее лица, как вдруг Надежда задержала его ладони у своих щек, и прошептала:
- Максим, я люблю тебя.