Тающие следы
Середина 80-х прошлого века. На дворе перестройка. Великая страна доживала свои последние годы. Но народ об этом пока не знал. Все радовались переменам. Свобода слова, падение берлинской стены... Да много чего было такого, что вызвало радость. Ее не омрачали даже талоны на некоторые продукты. А, может, просто это подруги были молодыми, и это молодость радовалась, а не страна?
Им было по 25. Дружили давно. Знали друг о друге все. Ну, или почти все. У всех троих за плечами были не очень удачные браки, закончившиеся разводами. И дети. Ходили в один детский сад. Жили в одном доме, в одном подъезде.
Сегодня был девичник. Просто так, без повода. Решили отдохнуть и выплеснуть все, что накопилось. Детей, как всегда в таких случаях, пристроили к Маринке. У неё, хоть и не было своих деток, но ладила она с ними прекрасно. И никогда не отказывалась посидеть сразу с троими непоседами. Позвонили Татьяне, которая работала в небольшом ресторанчике. Договорились, что за столик к ним, она никого подсаживать не будет. Оделись, причесались, макияж, маникюр, педикюр... Все, как положено. Обули шпилечки и поехали в ресторан.
Ну, допустим, ресторан, это всё-таки, как-то громко звучит для такого заведения, как «Волхов». Скорее это походило на вечернюю столовую, где звучала живая музыка. Но на вывеске все же было написано ресторан, и они не спорили.
Столик им Татьяна определила во втором зале, за площадкой для танцев. Да им, собственно, было все равно. Главное, чтобы никого, кроме них, за столиком не было. Но, если Татьяна обещала, значит так и будет. Заказ делать не стали. Официантка и так знала, чем их кормить и поить. Принесла нехитрые три салата и два графина:
– В этом водка, - и поставила его ближе к Наташке и Вале, - а это вода, - подвинула она штоф ближе к Кате, - горячее потом принесу. Гуляйте, девчонки.
И девчонки гуляли. Катя водку не любила, а на вино денег было жалко. А веселиться Катя и без выпивки может очень хорошо. А вот Наташка с Валей непременно хотели выпить. Ну, и ничего страшного. Двести грамм на целый вечер для двоих - это ерунда. Закончился очередной быстрый танец. Подруги хотели остаться для следующего, но музыканты сняли с плеч гитары. Это означало - перерыв. Наташа и Валя пошли за столик, а Катя задержалась, потому что солистка Тагира помахала ей рукой. «Наверное, сшить что-то опять нужно», - подумала Катя, - «вот и хорошо: деньги лишними не будут». Катя шила на заказ. Иногда. Потому как времени на такую подработку не хватало. Тагира позвала ее на перекур. Кате совсем не хотелось. Она вежливо отказалась и повернулась, чтобы пойти к столику, но тут как из-под земли выросла Татьяна с каким-то мужиком:
– Кать, можно я к вам подсажу его?
–Тань, ну, мы же договаривались… – и повернулась, чтобы рассмотреть мужчину. Да уж... Невысокий, ниже Кати. В каких-то потертых джинсах, живот перевалился через ремень, свитерок тоже оставлял желать лучшего, рукава поддернуты до локтей, руки волосатые... Бррр! Она даже представить не могла себя с маникюром, макияжем, причёской, на шпильках рядом вот с этим шарообразным чудом. Катя даже вслух произнесла:
– Я и рядом с вот этим?
А Татьяна, пока Катя его рассматривала, тараторила без остановки:
– Кать, ну, ты сама пойми: все столики не просто заняты, везде уже приставные стулья есть. Одни вы у меня, как королевы - трое за одним столом. Тем более, что ему только поужинать, а потом сразу уйдет.
– Да-да, - тут же подхватил «шарик», - я съем свой кусок мяса и сразу уйду.
– Ой, да делайте вы, что хотите! Если девчонки не против, пусть ест своё мясо, - сказала Катя, дернув плечиком, - Тань, стул ему можешь не искать. Я у ребят пока посижу. Таня даже не поинтересовалась у каких именно ребят собирается сидеть Катя.
В первом зале ужинали два Александра. С одним из них у Кати в прошлом году был бурный роман. Все тогда были уверены, что дело закончится свадьбой. Но они как-то незаметно для себя стали хорошими друзьями. Вот к нему и к его другу, который их и познакомил, пошла Катя.
Они уже болтали минут сорок, как вдруг к столику подошли Валя с Наташкой и, перебивая друг друга, затарахтели. Катя поняла только, что они что-то натворили, чего-то или кого-то обидели, и теперь боятся. Поэтому уезжают домой. Сунули ей деньги:
– На, рассчитаешься с Танькой, - и убежали.
Два Александра сначала проводили взглядом Катиных подруг, а потом, как по команде перевели удивлённые глаза на нее:
– Это что сейчас было?
– Понятия не имею...
– Они что, тебя одну здесь оставили?
– Нет, блин! С вами, – обиделась Катя. Встала и пошла за свой столик, бормоча себе под нос: «Съел там этот «шарик» своё мясо или нет?»
А мужик сидел за пустым столом. Танька уже унесла всю посуду. Только чашечка кофе была у него в руках, и он пил его маленькими глотками, смакуя:
– А вы кроме мяса еще и кофе заказали? - язвительно заметила Катя, усаживаясь за стол. Она покрутила головой, выискивая глазами Татьяну.
– Вы официантку ищите? Она должна скоро подойти. Я уже попросил счет. Придаётся вам немного потерпеть мое присутствие.
– Ничего. Как-нибудь потерплю, - отвернулась от него Катя. Шарик немного помолчал, а потом снова заговорил. Катя сначала не прислушивалась к его словам, но потом поняла, что тот задал ей какой-то вопрос.
– Что, простите...
– Как вы относитесь к Горбачёву?
«Хорошая тема для разговора в ресторане…» – подумала Катя, но ответила. И разговор потек сам собой. Они сначала разговаривали негромко. Но он так интересно рассуждал, столько всего знал. Между ними был целый стол. Играла музыка и приходилась ее перекрикивать. Они не заметили, что песня закончилась, и продолжали практически кричать. Вдруг он отвел глаза в сторону и замолчал. Катя проследила за его взглядом. Подвыпившая компания за соседним столиком с интересом их разглядывала. Она почему-то смутилась. А вот это чудо в потертых джинсах и смешном свитерочке улыбнулся и сказал:
– А, знаете, что?.. А, пойдемте, танцевать! – Катя рассмеялась, представив себя рядом с ним. Нет. Наоборот: его рядом с собой. А потом решила: «А, плевать! Все равно Таньки нет. Делать нечего... Если он и танцор такой же замечательный, как собеседник...»
– Пойдемте.
Он встал, подал ей руку и повел ближе к музыкантам. Катю уже это удивило. Но она не подала вида. А вот, когда он повел ее в танце, легко, непринужденно, красиво и даже как-то изысканно, удивлённо подняла глаза. А незнакомец, словно ждал этого. Их взгляды встретились. Его – угольно-черные. Ее – зелёные, как трава в конце лета.
– Меня зовут Вадим.
Она молчала, но глаза не отводила. Вадим немного помолчал и добавил:
– Наверное, нам уже можно познакомиться.
Она снова упрямо молчала.
– Вас зовут Катя.
У Кати от удивления приподнялись брови. Вадим улыбнулся, в его глазах заиграли хитрые огоньки:
– Все просто: ваши подруги в разговоре упоминали вас.
– Да? И как же?
– Сказали, что вы вполне адекватная, потому что совсем не пили. И вообще надежная, - глаза его смеялись, но так по-доброму, что Катя не обиделась и тоже рассмеялась.
– Что они такого натворили?
Вадим не успел ответить. Оказывается, музыка уже давно закончилась, а они просто стояли в одиночестве. Ко всему не совсем просто, а как будто продолжали танцевать. Из этого странного состояния их вывел голос Александра. Ее «бывший» все-таки немного ревновал:
– Катя, у тебя все в порядке? Помощь не нужна?
– Все хорошо, Саш, не волнуйся, - ответила она, едва обернувшись к нему. Вадим взял ее под локоток и повел к столу.
– Катя, вы, наверное, работаете учителем?
– Ну, вот и началось, - рассмеялась она, - на следующем этапе вы попросите мой телефон.
– А это нельзя?
– Зачем? Вы съели свой кусок мяса, мы поболтали, потанцевали… Это не повод для более близкого знакомства, - уже без улыбки и даже строго сказала Катя.
– Вы понимаете…
– Понимаю. Я не знакомлюсь в ресторанах, на улице и в транспорте.
– Хорошее правило. Но я прошу вас сделать для меня исключение. Я совсем не знаю город. Только сегодня приехал. У меня не так много времени, чтобы изучать его самостоятельно. Пожалуйста, покажите мне его.
– То есть вы… - Катя задумалась, соображая по каким причинам приезжают в город ненадолго.
– Каюсь! Я приехал на курсы переподготовки. Так сказать, повышение квалификации.
– Вот командировочных мне только не хватает. У меня не так много времени, чтобы гулять с вами по городу.
– А каждый вечер и не получится – у меня график занятий очень плотный. Смогу гулять только в выходные.
– А я нет. У меня дочка.
– Мы и с вашей дочкой сможем осматривать достопримечательности. Я вас очень прошу. Обещаю: никаких приставаний с моей стороны не будет.
– Хорошо. Я вам дам свой телефон.
Но тут на радость Кати подошла Татьяна, и принесла им счет. Они оплатили каждый свой и направились к выходу.
– Кать, тебя проводить? – крикнул Александр, когда они проходили мимо его столика.
– Нет, Саш, спасибо. Я доберусь.
Она знала, что Саше неприятно видеть ее, уходящую с мужчиной из ресторана, но ей хотелось еще немного побыть с Вадимом. Телефон она ему, конечно, не даст. Она обычно очень настойчивым мужчинам диктовала набор цифр, какие приходят в голову. Так и сегодня сделает. Они подошли к гардеробу, Катя подала свой номерок, Вадим – свой. И, когда он помогал ей надеть плащ, она сказала:
– Провожать меня не надо. Попрощаемся здесь.
– Позвольте хотя бы до остановки вас проводить. Я понимаю, что до дома вы не позволите.
Какое-то время Катя колебалась, но потом сказала:
– Но только до остановки.
Остановка была совсем рядом. Дошли они быстро и стали ждать. Подъехал троллейбус. Катя даже не шелохнулась.
– Вам какой маршрут нужен?
– Это не мой.
Подошел следующий троллейбус. Катя стояла неподвижно. Немногочисленные пассажиры вышли, а желающих сесть совсем не было. Тут она, как кошка, прыгнула на ступеньку, и развернулась, чтобы помахать ему и сказать «пока», но он стоял рядом с ней на ступеньке, а двери уже закрывались.
– Вы же обещали, только до остановки.
– А вы обещали номер телефона.
– Вы хотите сказать, что как только я назову вам телефон, вы выйдете из троллейбуса?
– На следующей же остановке.
Катя недоверчиво посмотрела на него. И сделала большую ошибку. Она снова заглянула ему в глаза. Не надо было в них смотреть. Как будто под гипнозом, она продиктовала ему свой рабочий телефон. «Все равно не запомнит»:
– Это рабочий?
– Домашнего у меня нет.
– Я запомню, - и повторил все циферки до одной, - Катенька, я завтра позвоню. Пока, - вышел в открывшуюся дверь. Он стоял на тротуаре и махал ей, а она вместо «пока» крикнула ему:
– Не называйте меня Катенька, я не люблю, - двери закрылись и она уехала.
Наступило завтра. Обычный рабочий день, который уже подходил к концу. На столе зазвонил телефон, наверное, в тысячный раз за день. Катя оторвалась от печатной машинки, сняла трубку и заученно, четко произнесла:
– Приемная полковника Иванова. Слушаю вас.
– Привет!
Катя отодвинула трубку от уха и посмотрела на нее. Так с ней на работе никогда не разговаривают. «Что это сейчас было?», - подумала она, а в трубку сказала:
– Алло! Я вас слушаю.
– Катя, здравствуйте, вы меня не узнаете? Это Вадим.
– Вадим! Привет! – как-то слишком радостно ответила она.
– Тебе еще долго работать?
– Мы уже на «ты»?
– Простите. Я не хотел вас обидеть. Но так же проще общаться. Может, перейдем на «ты» сейчас? Я, честно говоря, боюсь предлагать вам брудершафт, обещал же не приставать.
– Хорошо переходим на «ты», - сказала и порадовалась, что он сейчас ее не видит, уж очень идиотская улыбка была у нее, - я заканчиваю через сорок минут.
– Давай я тебя встречу. Мы где-нибудь выпьем кофе, и я тебя провожу.
– Пить кофе не входит в программу осмотра достопримечательностей.
– Конечно нет. Но сегодня пятница, мы могли бы обсудить планы на выходные. Обещаю, что не задержу тебя. Я помню, что у тебя маленькая дочка и тебе нужно вовремя забрать ее из детского садика.
– Хорошо. Где встречаемся?
– Где скажешь. Катя, давай я встречу тебя. Так будет еще быстрее. Говори куда подъехать.
– Подъехать?
– Ну, да, я на машине.
– Хорошо. Подъезжай к КПП, - и она назвала адрес.
«Вот зачем я это сделала? Так ему и домашний адрес скоро скажу. Наверное, он все-таки гипнотизирует», - подумала Катя.
Наступившие выходные обещали быть очень насыщенными. В их планы входило отвести Катину дочку и сына Наташки в цирк, а вечером пойти в театр самим, оставив детей на подругу. Воскресенье же они собирались распланировать вечером. Но, когда, приехав после цирка домой, все вместе уселись обедать, Вадим вдруг сказал:
– Девчата, есть предложение, завтра съездить всем вместе в Пушкин. Вы как?
Проницательная Наташка съязвила:
– Вечером, я так понимаю, с детьми опять сижу я?
– Если ты не сможешь, мы что-нибудь другое придумаем, - ответил ей Вадим, даже не заметив язвительного тона.
– Ой, да ладно! Гуляйте. Едем в Пушкин.
Пока Катя мыла посуду, Вадим о чем-то в полголоса разговаривал с Наташкой. После чего та рассмеялась и, сказав «ну-ну», забрала детей и ушла к себе. А Катя с Вадимом стали собираться в театр.
На следующий день все шло по плану: утром он заехал за ними, и они долго гуляли по пушкинским местам. Приехали домой уставшие, но довольные. Прощаясь, Вадим сказал Кате:
– У тебя есть три часа, чтобы отдохнуть. Пожалуйста, ничего не делай, лучше полежи, чтобы вечером быть бодрой.
– Что ты задумал?
– Я приеду в шесть и все тебе скажу. Отдыхай.
Катя улеглась на диван и задремала – все же, видимо, устала сильно.
Разбудил ее стук в дверь. Она глянула на часы и ужаснулась: «Шесть! Это Вадим, а она в таком виде», но дверь открыла сразу.
– Спишь? Вот и умница. А теперь в душ и одеваться, - он развернул ее за плечи и слегка подтолкнул к дверям ванны. Она послушно пошла принимать душ. Когда зашла в комнату и увидела Вадима, то просто обалдела. Он стоял при полном параде: черный костюм-тройка, галстук-бабочка…
– Мы, что идем на прием к английской королеве?
– Нет. Просто в ресторан.
– Судя по твоему виду, предполагаю, что это будет не «Волхов».
– Нет. Одевайся.
– И что же я могу найти в своем шкафу, чтобы соответствовать тебе.
– Катюша, даже если ты пойдешь в халате, ты все равно будешь выглядеть шикарно. Это я должен соответствовать тебе.
Она надела свое самое лучшее платье, сделала легкий макияж, волосы просто высушила феном, решив, что укладка займет много времени, а продержится или нет не известно – на улице прошел дождь, и было очень сыро. Сделала глубокий вдох и выдох, нацепила на лицо самую очаровательную улыбку и вошла в комнату. Улыбка превратилась в хохот сразу после того, как она увидела вытянувшуюся физиономию Вадима. Он молчал не в силах даже закрыть рот.
– Ну, почему меня сегодня никто из моих друзей не увидит? Я – рядом с такой женщиной!
Дальше была очередь Кати открывать рот от удивления. Вадим припарковался у самого лучшего ресторана их города. На ее удивленный взгляд он ответил:
– Ты достойна лучшего, но здесь лучшего нет, - и повел ее в зал.
Их столик находился у самого фонтана. Официант зажег свечи и подал им меню. Катя машинально глянула в папку, закрыла ее и положила на стол:
– Во-первых, мне безразлично, что есть, а во-вторых, я все равно не знаю, что выбрать. Сделай заказ сам.
Вадим только уточнил у нее, что она будет пить, а дальше тоже особо не утруждался:
– Два салата, на горячее что-нибудь с курицей, нарезка мясная и рыбная, фрукты, мороженое. Остальное потом.
Все, конечно, было вкусно. И обслуживание по высшему разряду. Но Катя как-то неуютно себя чувствовала. Боялась что-нибудь сделать не правильно. Как натянутая струна, звенела от напряжения. Никакие комплименты Вадима не помогали расслабиться. Лишь к концу вечера она смогла отвлечься и стала непринужденно болтать и смеяться его шуткам. Вадим повел ее танцевать. Уже неизвестно в который раз за этот вечер. Но… то ли музыка была другая, то ли… Катя вдруг обняла его за шею, а он в ответ на это ее движение, притянул ближе к себе. Ощущая своей щекой тепло его кожи Катя поняла, что пропадает. И позови он сейчас к себе, она поедет. Ее молодое тело требовало ласки. Катя так усердно и не безуспешно сдерживала себя многие месяцы, не отвечая на ухаживания молодых офицеров, которые увивались вокруг нее на работе, а тут что-то в ее организме дало сбой. Ей совершенно расхотелось сопротивляться зову природы. И падая куда-то в неизбежное, она еще успела подумать: «Что я в нем нашла в этом шарике?» А потом еще плотнее прижалась к нему. Вадим поцеловал ее. Сначала в щеку. Потом в ушко. Потом в шею. Потом, чуть прикусив мочку уха, вдруг замер на мгновение, давая ей возможность взлететь на вдохе. И, когда она замерла и чуть-чуть ослабила объятия, он вдруг слегка отстранил ее, заглянул в глаза и снова, притянув Катю к себе, поцеловал. Поцелуй был долгим, нежным. И она опьянела. Но как только Катя стала отвечать ему, Вадим отстранил ее от себя. Он снова смотрел прямо в глаза. Изучающее. Вопросительно. Ей было все равно: правильно она поняла этот немой вопрос или нет. Потянулась к нему и поцеловала сама. Вадим то ли позволял ей целовать его, то ли наслаждался ее поцелуем. Они забыли о времени, о том, что вокруг люди и что они в ресторане.
– Ты сладкая, - выдохнул он, - Катюш, давай не будем здесь пить кофе.
Катя очнулась и с ужасом оглянулась вокруг:
– Пошли отсюда.
Вадим завел машину. Они долго ехали молча. Катя, придя в себя, вдруг подумала: «Куда он меня везет?» повернулась к нему, чтобы спросить, но он опередил ее:
– Катюша, давай я все-таки напою тебя кофе.
– Все кофейни уже закрыты.
– Я человек слова. Обещал не приставать к тебе, а вот не смог. Если ты сейчас скажешь, чтобы я отвез тебя домой, я отвезу. Но мы стоим у подъезда, в котором я снимаю квартиру. Пошли ко мне…
Машина действительно стояла в каком-то дворе. Мотор работал. Вадим ждал ответа. Катя повернулась к нему, ей хотелось посмотреть в глаза, но они тонули в темноте. Она, было, качнулась в его сторону, чтобы стать ближе и получить возможность видеть эти два сумасшедших омута, но вдруг отвернулась, отыскала ручку двери и вышла из машины.
– Эта дверь? – показала она на ближайший подъезд, и, не дожидаясь ответа, зашла внутрь.
Они бесконечно долго поднимались на второй этаж, целуясь на каждой ступеньке. Долго попадали ключом в замочную скважину, продолжая целоваться. Еще дольше они шли от из прихожей до спальни.
Когда потом Катя в изнеможении упала на его грудь, он обнял ее и прижал к себе еще крепче. Вздохнув, она стала выскальзывать из его объятий.
–Даже не мечтай! Я тебя не отпущу.
– Мне надо в ванну.
– И мне надо. Пошли.
– Ты? Со мной пойдешь?
– А ты против?
Лилась вода. Горел свет, освещая все, что до этого было спрятано темнотой спальни. Изучив каждый изгиб, каждую волосинку и родинку – он любил ее. И доводил до полуобморочного состояния: то неистово и жадно прикасаясь, то струями воды смывая свою нежность, то погружаясь в пену ванны. Тело Кати наслаждалось его властью, которую он имел сейчас над ней. А он погружал ее в невесомость. Однако, замирая, давал ей возможность подышать, боясь только одного, что пропустит тот момент, когда выпорхнут ее волшебные бабочки. Незаметно Катина страсть вспыхнула с такой силой, что Вадим перестал контролировать ситуацию. Катя полыхала и разжигала Вадима каким-то новым для себя огнем. Такого она никогда раньше не испытывала. И видела, что Вадиму это пламя доставляет огромное наслаждение. Продолжала жечь его. Они сгорели. И над ними закружились звезды.
Потом, едва прикрытые полотенцами, они сидели на кухне и курили. Разговаривать сил не было. Они просто смотрели друг на друга. Катя отвела взгляд, чтобы стряхнуть пепел, и нечаянно увидела часы на стене:
– Вадим! Ужас! Три часа! Мне срочно нужно домой.
– Котенок, не переживай, сейчас я сварю кофе и отвезу тебя.
Он насыпал в джезву кофе, налил воду и поставил на огонь:
– Тебе с сахаром?
– Без. Вадик, а ты пил когда-нибудь кофе с перцем?
– Нет. Это как?
– Это потрясающе.
– Научи.
Катя встала, подошла к плите:
– Где у тебя перец?
– На верхней полке.
Катя потянулась к шкафчику, полотенце упало… Кухня кружилась, как карусель. Стул, стол, подоконник… И опять все сначала.
Потом, когда они все-таки сварили кофе, он спросил:
– По-моему, тебе на подоконнике было неудобно?
– Да нет. Везде было хорошо.
– Катя…
– Вадик, мне пора домой. Шесть утра. Скоро на работу идти.
Дома она приняла душ, оделась и только после этого пошла к Наташке за дочкой. Дети, нехотя жевали бутерброды, запивая их чаем, а Наташка перед зеркалом наводила красоту:
– О, подруга, тебе и краситься сегодня не надо. Выглядишь шикарно. Вот, что значит хорошо поспать, - поглядывая на детей с улыбкой, сказала Наташка, - веди свою в сад, а мы сегодня не идем. Всю ночь мальчишка с зубом промучился, пойдем в поликлинику. Предупредишь на работе, что до обеда меня не будет?
– Угу. Спасибо, Натусик, ты замечательная подруга, - и чмокнула ее в щеку.
Выйдя из подъезда, Катя остолбенела: машина Вадима стояла на месте. Но она прошагала мимо – рядом с ней шла дочка. Детский сад был за углом. Мама с дочкой распрощались возле калитки, Катя развернулась и уперлась в машину Вадима. Теперь она подошла и села в нее. Вадим поцеловал ее в щеку и шепнул:
– Котенок, я уже соскучился.
– Ты хочешь, чтобы я опоздала на работу?
– Нет, милая, на работу ты не опоздаешь.
Но поехал не к ее работе. Катя никак не могла сообразить куда они едут, но не спрашивала. Она ему доверяла. Сказал, что не опоздает, значит, не опоздает. Подъехав к центральному рынку, он вышел из машины, сказав, что через пять минут вернется. Катя откинула голову на спинку сидения и закрыла глаза. Пять минут… просто закрыть глаза, хоть на пять минут. Она очнулась, когда Вадим садился на свое сиденье, и зарделась. Он положил ей на колени охапку белых роз. Огромные полураскрытые бутоны рассыпались по Катиному плащу. Глаза ее наполнились восторгом.
– Катюша, спасибо тебе за сегодняшнюю ночь.
Поцелуй был долгим и нежным, но каким-то не вызывающим желания. Утренним, наверное… Он ей звонил и утром, и днем, и вечером. А после работы отвез домой. Но не уехал. Когда Катя с дочкой подошли к подъезду, Вадим вышел, достал из багажника сумку, и не объясняя ничего, поднялся вместе с ней в квартиру. Пока она с дочкой переодевалась, он уже вовсю хозяйничал на кухне. Ужинали, весело болтая. Вадим так быстро нашел общий язык с малышкой, что та трещала без умолку. А, когда Катя мыла посуду, умудрилась залезть к нему на колени и, положив на стол альбом, стала рисовать. Прощаясь с ним, девочка пригласила его и завтра в гости. Вадим шепнул Кате на ушко, что тот кусок мяса, который он съел в «Волхове» был самым вкусным в его жизни. И сказал:
– Отсыпайся, котенок. До завтра, - помахав рукой, закрыл за собой дверь.
Больше Катя на работу в общественном транспорте не ездила. Каждое утро машина Вадима ждала ее у подъезда:
– Хоть десять минут, но рядом с тобой, - говорил Вадим.
Звонил он по нескольку раз в день. Как только появлялась возможность воспользоваться телефоном, он сразу набирал ее и требовательно-просяще говорил:
– Катя, что угодно говори, только не молчи. Голос твой хочу слышать.
Но она была на серьезной работе и не всегда могла говорить сама, иногда могла только слушать. Выходные приближались очень медленно. На субботу Вадим уже купил билеты в театр, а в воскресенье их ждал один из музеев города. Правда, он слукавил, говоря Кате, что впервые в городе. Город он знал прекрасно. Но у него он был свой, сильно отличающийся от Катиного. Оказывается, здесь прошли его студенческие годы. В пятницу Вадим позвонил в не обычное время.
– У тебя же сейчас занятия…
– Перемена. Катя, отвечай четко и коротко: «да-нет». Как ты относишься к балету?
Она от удивления открыла рот и выпалила:
– Отлично!
– Мне предлагают билеты на «Жизель». Брать?
– Глупый вопрос. Брать!
– Просто я в этом совершенно ничего не понимаю. Поэтому побоялся, что тебе это не интересно. Целую. Пока.
И отключился. Больше в этот день он не позвонил. К концу дня у нее все валилось из рук. Печатала и перепечатывала лист за листом, потому что делала ошибку на ошибке. Закончив работу и выйдя за КПП, она не увидела его машину на обычном месте. Стала растерянно озираться. Машины не было. Обида, разочарование, горечь сменяли друг друга с молниеносной быстротой. И вдруг она испугалась: «Что-то случилось!» Катя еще немного потопталась на месте, а потом побрела к остановке троллейбуса. На дорогу она не глядела и даже не слышала ничего. Вся ушла в свои беспокойные мысли. В реальность ее вернул его голос, прозвучавший где-то совсем рядом:
– Катя! Что с тобой?
Она обернулась. Вадим стоял рядом. У Кати из глаз брызнули слезы:
– С тобой все в порядке? Ничего не случилось? – она шагнула к нему и уже готова была броситься ему на шею, но он взял ее за руки:
– Все хорошо. Пойдем.
– Куда?
Он, как маленькую, повел ее за руку к машине. Усадил и захлопнул дверь:
– Катя, просто сегодня были дополнительные занятия и перерывы сократили. Я совсем не мог ни звонить, ни приехать вовремя. Я и сейчас сбежал.
– Прогульщик, - рассмеялась Катя и чмокнула его в щеку.
– Лучше пристегнись, а то я прямо здесь начну тебя раздевать.
И она послушно пристегнула ремень безопасности, сложила руки на коленях, как послушная школьница, и уставилась в окно с самым невинным видом на какой была способна.
– Каааать, ты всегда такая послушная?
– Нет. Только когда боюсь быть раздетой посреди города.
Вадим хохотал так, что у него выступили слезы. Он несколько раз порывался, что-то сказать, но как только он переводил глаза на ее удивленное лицо его настигал новый приступ хохота. Наконец, ему удалось справиться с собой, и он завел машину. Тронуться они не успели, Вадим упал на руль от нового взрыва хохота. А Катя никак не могла понять его реакцию на совсем ничего не значащий ее вопрос:
– Куда едем?
Вадим вытер слезы, посмотрел на нее лукаво-счастливо и заявил:
– В лес. Там тебя можно будет раздеть, - и уже совершенно серьезно добавил, - а я этого очень хочу. Я не помню, как раздевал тебя в прошлый раз. В этот раз я спешить не буду.
Катя залилась краской смущения и опустила глаза, но он повез ее домой.
Возле подъезда они встретились с Наташкой. Вадим изложил ей планы на выходные. Наташка была на все согласна – она уже спланировала дни так, как будто точно знала, что сын будет под надежным присмотром. Но на ее вопрос о том, в котором часу завтра они заберут ребенка, Вадим вдруг сказал:
– Если ты прямо сейчас отпустишь Катю, то время назначаешь ты. Хоть в шесть утра.
У Наташки сначала округлились глаза, но потом она хитро прищурилась и заявила:
– Летите, голуби. Но завтра с девяти до пяти дети под вашим присмотром. И в воскресенье тоже.
– Отлично! – сказал Вадим, - а три ночи с детьми ты.
– Да хоть все семь ночей в неделю.
Вадим посмотрел на Катю и ответил ехидной Наташке:
– Договорились.
Катя заходила в квартиру Вадима уже второй раз и странное дело: все было ей совершенно не знакомым. Смутно вспоминалась только кухня. Катя помнила плиту и шкафчик на стене. Еще вспомнился подоконник. Пока Вадим что-то выкладывал из сумки на стол, она запрыгнула на подоконник, и увидев кухоньку с этого места, сказала:
– Я поняла: почему ничего тут не помню. Мы свет не включали.
– Сегодня не будем его выключать. Ты запомнишь квартиру, а я как следует рассмотрю тебя.
Катя, чтобы скрыть свое смущение, пошла изучать квартиру. Он последовал за ней. То, что она увидела в комнате, шокировало ее. На ручке шкафа на «плечиках» висела военно-морская форма с майорскими погонами.
– Ты что майор? Ты – офицер?
Видя смятение, почти ужас в ее глазах, Вадим растерялся:
– Капитан третьего ранга. Катюша, я не понял: то, что я офицер что-то меняет?
– Меняет. Все меняет…
Она вернулась на кухню и закурила. Молча стояла, и смотрела в темное окно. В прошлый раз за этим окном горел фонарь, а сегодня во дворе была кромешная тьма. А ей она была необходима. Погасив сигарету, она машинально потянулась к пачке за второй, но Вадим накрыл ее руку своей и попросил:
– Объясни.
– Да особо нечего. Была одна очень некрасивая история, после которой я поклялась, что больше военных в моей жизни не будет. Все.
Он сел на стул, притянул Катю, усадил к себе на колени и повторил:
– Рассказывай.
И Катя рассказала. Как они разводились с мужем. Как переживала дочка. Как скучает по папе. И даже о том, что они работают с ним на одном этаже, встречаются по нескольку раз в день и, поздоровавшись, как сослуживцы, расходятся по кабинетам. За все время развода тот, исправно выплачивая алименты, ни разу не поинтересовался дочерью.
– Катя, тебя обидел не офицер, а мужчина. Но твоя клятва не имеет силы. Ты ничего не нарушила. Ты же не знала, что я военный. Никуда тебе от погон не деться. Это – знак. Эх, Катя, если бы ты знала, из какой ямы ты меня вытащила…
И поведал ей свою историю. Оказывается его жена ушла к другу. Сын, шестнадцати лет, не шел с ним на контакт, видимо, мамино влияние. После всего случившегося, он пил. Благо, они стояли на ремонте. А пару недель назад командир вызвал его, снял «стружку» и приказал ехать на эти курсы. Вадим взял под козырек и поехал.
И в «Волхов» пошел тогда не за куском мяса – дома можно лучше поужинать. Просто невмоготу стало одному. Вот и пошел на люди. А когда официантка подвела его к Кате… Вадим и сейчас не понимал, что тогда случилось. Как будто струна лопнула. Но когда эта девчонка-зазнайка, поглядывая на него пренебрежительно сверху вниз, снисходительно разрешила съесть за ее столиком кусок мяса, он все еще ненавидел женщин. Всех без исключения. А вот, когда убежали Наташка с Валей, и за столик вернулась Катя, Вадим почувствовал, что хочет прикоснуться к этой женщине, улыбнуться ей… Может, это мираж, что происходит с ним? И все-таки он пригласил ее на танец. Ее язвительность только разжигала любопытство. Какое-то время он смущался, понимая, что она очень молода для него, но поняв, что Катя не замечает разницы в возрасте, решился и начал разрушать стену, заслоняющую душу этой загадочной женщины. Близость танца отогревала его.
Катя спохватилась:
– А сколько тебе лет?
– Катюш, я на двадцать лет старше тебя.
– Да? – она на какое-то время замолчала, о чем-то раздумывая, а потом сказала, больше себе чем ему, - офицер… на двадцать лет старше… А мне уже все равно.
Бросив последний взгляд на форму, обняла его и поцеловала. Это был совсем другой поцелуй. Она целовала его, отдавая себя всю до капли. Он, после сказанного, совсем было решил, что это конец их отношений. Однако ее неожиданная нежность говорила о начале. И, чуть отодвинув ее от себя, начал очень медленно расстегивать пуговки на блузке. Каждый сантиметр этого уже родного тела, начал изучать. Сначала глазами, потом на ощупь, потом пробовал на вкус, и только после этого приступал к следующей пуговке. Катя не торопила его. Позволяла все, что он хотел, наслаждаясь всем, что он делал. Но, когда блузка, наконец-то, упала на пол, ей почему-то стал ужасно мешать его свитер. Она сорвала его и растворилась в Вадиме. Тот не мешал ей наслаждаться. Но и у него было столько интересного… юбка, колготки и белье. Он так мечтал о ее белье. И добрался. Катя уже стонала в изнеможение и извивалась в его руках. Как они оказались на кухонном столе? Об этом никто не думал. Их нежность переросла в необычайную страсть. Оба любили раскованно и так, как хотелось обоим, выпивая друг друга до дна.
Оба одновременно посмотрели на часы – вскоре должен зазвенеть будильник. А впереди их ожидал насыщенный день. Однако это их не волновало. Катя уже улетала в сон, как вдруг услышала:
– Ты – моя. Если у тебя кто-то был до меня – тебе придется с ним проститься. Моя!
– Твоя, - она обняла и поцеловала его.
Они рассмеялись и стали одеваться.
Три месяца пролетели, как три дня. Наступила зима. Снега почти не было. А если изредка и выпадал, то сразу таял. Вместе с ним исчезали их следы. Осень никак не хотела уходить. Голые черные ветки умоляли повременить с холодами. И под этим серым угрюмым небом, как ни странно, им было тоже хорошо. Дни были уже очень короткими. Вадим по-прежнему продолжал встречать Катю. Неоновый свет вывесок яркими вспышками мелькал за окном его стареньких «жигулей», радостно расцвечивая город. Выходные, как обычно, они проводили с детьми, а ночами были спокойны: дочка была у Наташки. Только теперь им уже не хватало выходных. На помощь пришла все та же бездетная Маринка. Она с радостью приняла их предложение ночевать у Кати в квартире: ее пижама с зубной щеткой уверенно перекочевали в Катину ванну. Дочка обожала Вадима. Он ее не только баловал подарками, играл с ней, и даже читал книжки. В это время Катя готовила и убиралась. Девочка перестала вспоминать отца. Но каждый раз, когда мама собиралась проводить дядю Вадима, она его обнимала с нежной грустью. А однажды шепнула ему на ушко:
– Может, ты женишься на маме?
Вадим обещал ей подумать. И на самом деле задумался об этом. Но что он мог дать этой потрясающей женщине? Гарнизонную жизнь на военно-морской базе, с вечным ожиданием и неустроенностью? Но больше всего его пугал возраст. Двадцать лет разницы! Он ругал себя последними словами: Катюша могла бы быть его дочкой, а он… Он полюбил так, что сердце из груди выпрыгивает. Сердце… Сколько оно еще сможет выдержать такую сумасшедшую нагрузку? Год? Два? А потом? Потом Катя останется одна с ребенком на далеком севере. И он молчал. Старался не думать, как будет жить без них. Эта девчушка с огромными бантами в тонких светлых косичках покорила его. Он обожал их обеих.
И вскоре уехал, так и не решившись сделать Кате предложение.
Начался целый месяц ежедневных звонков. Они перестали ходить на свои обеденные перерывы, потому что можно было разговаривать спокойно. Скучали оба. Катя поникла, глаза больше не сияли счастьем, они светились грустью и ожиданием. Однажды Вадим сказал:
– Кать, ты сможешь уговорить своих подруг побыть с дочкой с пятницы до понедельника?
– Ты хочешь приехать?
– Нет, Катюш, у меня не получится доехать до тебя. И ты не сможешь приехать ко мне. Мы потеряем очень много времени на дорогу. Давай встретимся посередине. Кать, ты ведь приедешь?
– Приеду, мой хороший.
Он встречал ее на вокзале небольшого городка. Уставший, похудевший. На вопрос Кати, что с ним случилось, почему он так выглядит, Вадим ответил:
– Без тебя совсем плохо. Не могу я без тебя, Кать.
И замолчал. Сначала Катя подумала, что он все правильно сделал: не на вокзале же делать предложение? Но потом: и в номере, и на прогулке Вадим так и не обмолвился ни словом. И в ресторане молчал. А когда танцевали, она понимала, что любое прикосновение к ней, вызывало у него желание. И они ушли в гостиницу.
Поднимаясь по лестнице на свой этаж, они столкнулись с каким-то мужчиной:
– Караблин, ты? Глазам своим не верю. Что ты делаешь в этом Богом забытом захолустье? И с кем это ты? Знакомь! Жена?
– Николай? Вот так встреча! Нет, это любимая женщина.
Вадим стоял рядом с Катей гордый.
– Как был ты везунчиком, так им и остался. Лучшее распределение – Караблину, лучший корабль – Караблину, женщина такая…
Он бесцеремонно рассматривал Катю оценивающим взглядом. А та, совсем не смущаясь, надменно смотрела ему прямо в глаза. Вадим как-то по-хозяйски обнимал ее за талию.
– Лучшая женщина – тоже мне. Извини, Николай, нам пора.
И они продолжили подниматься по лестнице.
– Вадик, это кто?
– Учились вместе… Он увел у меня девушку. А она, став его женой, изменяла ему со всеми подряд. Я доволен, что он увидел тебя.
А на следующий день, после желанной нежности они кормили друг друга бутербродами.
– Кать, правда, я молодец?
– Ты – супер молодец!
– Я молодец! Потому что захотел тогда съесть кусок мяса, именно в «Волхове», - он немного помолчал, посмотрев на нее очень пристально, сказал:
– Кать, переезжай ко мне.
– В качестве кого?
– Пока просто переезжай.
– А дочку у Наташи или Марины оставить?
– Нет. Вместе с дочкой переезжай.
– Вместе с дочкой в качестве «просто» не поеду.
Катя встала и пошла в ванну. Потом начала одеваться.
– Кать, ты что делаешь?
– Скоро поезд. Пора собираться.
Вадим тоже начал собираться. До вокзала шли молча. Снег падал пушистыми хлопьями, быстро и надежно укрывая их следы. Следы их прошлой счастливой жизни таяли... А впереди была нетронутая, нехоженая гладь. Как чистый лист. Что они на нем напишут, вместе будут писать или каждый по отдельности? На перроне тоже молчали. Он нерешительно обнял ее, она не противилась, прижалась к нему искренне, и напряженно ждала: вот сейчас заговорит, вот сейчас скажет, как положено говорить в таких случаях. Но он молчал. Объявили посадку. Поезд стоял всего пять минут. Катя поднялась в вагон и стояла в тамбуре, глядя на Вадима. В его в глазах плескалась такая тоска, что у Кати сжалось сердце. Поезд тронулся, Вадим как будто спохватился, взялся за поручень вагона и пошел рядом с набирающим скорость вагоном.
– Кать, я люблю тебя! Кать, я не могу без тебя. Кать, приезжай ко мне! – он уже почти бежал. Вадим разжал руку, отпуская поезд, увозящий его Катю, его любовь, его жизнь. Он прислонился к столбу и завыл:
– Идиот! Зачем отпустил? Ка-а-атя-я-я-я!.. Я умру без тебя. Затих, зачерпнул снег в пригоршни и протер им лицо:
– Идиот. Надо было просто сказать «Выходи за меня». И все. И она всегда была бы рядом.
Он закрыл лицо руками и, сдерживая стон, тихо плакал, раскачиваясь из стороны в сторону.
Катя тоже плакала. Тихо. Она так и не зашла в вагон. Стояла в тамбуре, смотрела на пробегающие за окном ели. Она не могла сейчас ни о чем думать. Мешала заноза – это конец. Почему? Почему он не позвал ее замуж? Она курила уже третью сигарету, когда в тамбур зашла проводница и сделала ей замечание:
– В этом тамбуре курить нельзя. Пройдите в другой. Вы постель-то будете оплачивать?
Катя погасила недокуренную сигарету и пошла устраиваться. Ночью она думала только об одном: завтра придет на работу, и он ей позвонит. Он же должен понимать, что просто так она не может к нему поехать, а в качестве жены… Вот завтра и позвонит, сделает ей предложение...
Вадим больше не позвонил. Никогда.