В мае пятьдесят шестого года мы как – то шли из Таллина в Усть – Двинск. Из Таллина мы вышли поздно вечером. Погода была прекрасная. Ясно, тихо. Шли мы в надводном положении под дизелями. В шесть часов утра вдруг наступила тишина. Это смолкли дизели, прекратился грохот от них. Прозвучал сигнал большого сбора, и последовала команда: «Всем, свободным от вахты, наверх». Мы с удовольствием вылезли из своей берлоги на верхнюю палубу. На море – полнейший штиль. Оно как зеркало. Лодка лежит в дрейфе, нас обволакивает туман изумительно нежно – розового цвета со светло – серым оттенком. И такая всепроникающая тишина кругом, что даже мы, до этого оживлённо гомонившие, обрадовавшись свободе и свежему морскому воздуху, затихли, любуясь этим красивым зрелищем, вдыхая полной грудью сыроватую от тумана морскую свежесть.
Но тут послышались команды старпома и замполита. Это они распределяли экипаж по палубе вдоль борта, чтобы выловить из воды экзотическую штуковину. С правого борта плавал огромный, несколько метров в диаметре, прозрачный воздушный шар. Двое моряков из боцманской команды придерживали его отпорными крюками за строп, на котором был подвешен груз. Боцман сделал проколы в нескольких местах оболочки шара, и он начал испускать дух. Мы же, словно муравьи, ухватили эту плёнку и начали выбирать на палубу. Наконец вытащили на палубу и груз, который этот шар принёс к нашим берегам. Это был увесистый пакет, тоже упакованный в прозрачную плёнку. Там просматривались книги и брошюры. Первая, верхняя книжка в пакете лежала передней обложкой наружу и хорошо просматривалась сквозь прозрачную плёнку. На ней был изображён цветной портрет Хрущёва в генеральской форме и со свиным рылом. Мы сгрудились возле этого пакета, пытаясь получше рассмотреть и что–нибудь прочитать.
Но тут к нам пробрался по узкой палубе, заваленной плёнкой, замполит и начал командовать:
- Нельзя это читать! Отойдите все. Не положено…
Ему, видите ли, можно и положено….
Дальше я его не стал слушать, а отошёл в сторону, любуясь неповторимой, розовой зарёй, которая обтекала нас со всех сторон, словно мы растворились в ней и были, как одно целое. Так не хотелось спускаться в тесные и душные отсеки. С мостика прозвучала команда: «Всем вниз!». Мы с неохотой начали спускаться в люк. На палубе остались только боцманская команда, упаковывающая компактно воздушного путешественника, и старпом. Загрохотали дизели, лодка пошла в Ирбенский пролив.