В этот злополучный день, как оказалось для всей нашей семьи, часами раньше, моя мама встретила Сашкиного отца. Он поделился, что купил с рук сыну, по его желанию, в подарок к приближающемуся дню рождению, красивую белую машину. Тогда моя мама сказала фразу, которую вспоминает по сей день и с печалью говорит: "Я как будто сглазила его." Конечно, слова мамы были только совпадением, не больше, как заключение статистики происшествий на дорогах лёгкого транспорта. Мама сказала: "Рано ему ещё, зачем ты купил ему этот автомобиль, сейчас столько молодёжи разбиваются в авариях".
В этот же день Сашка, будучи один за рулём своей белоснежной машины, разбился на смерть. До двадцатилетнего дня рождения он так и не дожил, и ушёл совсем молоденьким парнишкой в неминуемую, для каждого в своё время, вечность.
Я снова не присутствовала на похоронах. Мама сообщила мне о потере второго брата по телефону, перед окончанием трудового дня, только на следующий день. Я не могла поверить, я не хотела верить, умоляюще говорила маме, что может быть спутали что-то, что может быть он всё-таки жив, а по щекам уже сами по себе текли неудержимо, бесполезные страшной беде слёзы. Перед глазами встала та разбитая машина. Я стала случайным очевидцем; и оказалось тогда, что глядела не на вновь очередную чудовищную и чужую трагедию, а на место гибели младшего двоюродного брата.
Через короткое время я на улице встретила дядю, отца Сашки и Вовки. Встреча произошла на расстоянии буквально тридцати метров, я приветствующе медленно кивнула головой, а потом от какого-то стыда, словно за то, что сама была живой и здоровой, ещё и на похоронах не присутствовала, опустила голову и пошла дальше своей дорогой. Но его взгляд запечатлелся в моём сознании навсегда: глаза были широко раскрыты, мимика искажена горем, словно ужас застыл на всём его лице, взгляд был такой, будто бы он глядел на живую картину смерти сына.
Спустя некоторое время, в автобусе, я встретила уже саму тётю с двумя внучками; младшая была копией отца и дяди, только в юбке. Стеснялась даже смотреть на неё, но безучастной и словно бесчувственной, не могла больше оставаться, и смогла только с сожалением, наряду с печалью и смущением, спросить:
- "Как Вы, тётя Таня?!
- Да вот, Маш, живём потихонечку, сыночков больше нет, только дочки и остались...
Продолжение следует...