Роковые штаны

               
                ( быль)
    

Зять  Николай привёз деду невиданный для здешних мест подарок – рыбацкий костюм. Николай   Иванович ходил по морям на рыболовном траулере, а непромокаемые и лёгкие  штаны  и куртка выдавались, как спецодежда. Особенно понравились штаны, которые переходили в сапоги.
- Смотри - ка, как хорошо придумали – удобно и вода не попадёт.
Дед был очень доволен. Ему не терпелось надеть обновку, пройтись в ней по селу к реке и,  может быть, отправиться на рыбалку, которой Александр Семёнович очень увлекался.
 Повертев в руках куртку, повесил её на гвоздь под навесом. Для тёплого солнечного дня она была ни к чему. Надел штаны, затянул тесёмку, продёрнутую по краю, походил по ограде, притопывая  ногами.
  -   Хорошо, лёгонько!  Поеду, однако, кину под яром пару сетушек, может,  ельчишек на уху добуду – сказал он супруге.
 Та с улыбкой  смотрела на старого, которому сейчас важнее были не ельцы, а возможность пофорсить перед односельчанами  в обновке – ведь  таких штанов больше ни у кого не было.
 -Деда, деда, я с тобой! – просилась внучка.
 - Поехали – согласился дед, - бери вёсла, пошли.
-Опять Натку с собой потащил, утопит когда ни будь – переговаривались бабы, полоскавшие бельё на лавнице.
- Так она везде с ним – и за ягодами, и за грибами.
- Позавчерась с удочкой тут сидели.
- Какая тут рыба – мелко.
- Дед ей то же говорил, она всё равно сидит и удочку ему не отдаёт.
- Семёныч – заядлый рыбак и внучка туда же.
-Видать, поехали сеть ставить.
Дед и внучка поздоровались с бабами. Те вразнобой ответили. Наташка помогла столкнуть лодку на воду и  шустро залезла в неё.  Дед   ещё немного важно прошагал по мелководью и тоже забрался в лодку.  Устроившись на маленьком сиденье, взял вёсла и  начал не спеша грести по течению вдоль берега.
 Лодок у Романовых было две – большая и карбазок – плоскодонка. У Александра Семёновича  выше Старой Игирмы была заимка, где он много лет рыбачил и охотился. Под горой у реки стояли  два зимовья, между ними была срублена добротная  банька. С соседом Макаровым он несколько лет назад разругался – кто то у кого -  то проверил плашки и снял добычу. У илимских охотников такое было не принято, соседи злились друг на друга и не разговаривали. Каждый из них размышлял, что это вполне мог быть посторонний человек, но первым на примирение никто не шел. Деду был седьмой десяток, но набрав с собой провианта и сухарей, он против течения уходил на двух лодках на заимку. Ставил сети,  без совка, который не признавал,  набирал не один десяток вёдер крупной, бордовой брусники. Да ещё черёмухи, роскошный куст которой рос возле зимовья. Домой возвращался с припасами. К лодке цепью поддевал карбазок, к нему привязывал небольшую сеть, чтобы  поймать свежей рыбы на уху.  В село приплывал, как правило, рано утром, когда все спали. На угоре жили сватовья. Иван Викторович призывался на разгрузку лодок.  Натка тоже рано  вставала – помогала носить вещи из лодки, потрошила  свежую рыбу.
 На этот раз для рыбалки дед выбрал маленький карбазок. Доплыли до Красного Яра, высокой глыбой  возвышавшегося над рекой. Здесь Илим, наткнувшись на преграду,  поворачивает направо. За поворотом дед направил лодку к противоположному, "погодаевскому"  берегу. День был солнечный, тихий. Вода такая чистая и прозрачная, что видно как колышется трава на дне реки. Благодать!
 У воды росли кусты ивы. Чуть дальше берег становился крутым. На его  глинистом склоне гнездились ласточки
 Дед привязал бечеву от сети к кусту, склонившемуся над водой.
 - Ну, давай на вёсла, а я буду выбрасывать – скомандовал он.
 Десятилетняя Наташка стала неумело грести вёслами.
 -Ты сильно не размахивай - лодка сама по течению плывёт. Подгребай немного, чтоб ровно шла, не крутилась – поучал внучку, ставя сеть.
 Примерно на середине, снасть за что то зацепилась и никак не хотела расправляться. Дед дёргал её и так и сяк, но она не поддавалась.
 -Какой леший её там держит – рассердился он и рванул сильнее. Карбазок качнулся, зачерпнув бортом воду, а рыбак, потеряв равновесие, свалился в
реку. Наташка испугалась. В лодке было полно воды. Она схватила банку и начала торопливо её черпать, выплёскивая за борт,  но видя, как безуспешно барахтается дед, бросила. В суматохе  упустила  весло, подхваченное течением, оно уплывало всё дальше и дальше.
 Ноги старика были наверху, а голова и туловище  - в воде, которую в штаны не пускал туго затянутый шнурок.  Дед  из последних сил пытался перевернуться, но у него ничего не получалось.
 - Деда, деда! – закричала внучка, хватая его за ноги. Вытащить тонущего  девчонке было не под силу. Испуганные её криком, над рекой носились ласточки. Эхо гулко катилось по реке, но поблизости никого не было.
 На глаза ей попался нож, который Александр Семёнович всегда брал с собой. Схватив его, резанула штаны, в них пошла вода,  и под её тяжестью ноги ушли вниз. Голова деда показалась возле лодки. Отплёвываясь и тяжело дыша, он схватился за край.
 - Режь верёвку – еле выговорил он.
Внучка с трудом  разрезала намокший капроновый шнурок. Дед выпростал ноги из резиновых штанов, которые теперь тянули его на дно. Одной рукой кое - как вылил из них воду и бросил в плоскодонку. Отдышавшись, сказал внучке:  греби к берегу, а я сетУшку гляну – жалко бросать.
 Сеть окончательно запуталась об корягу. Тем же ножом рыбак обрезал бечеву, собрал оставшуюся часть снасти,  и выбрался на берег. Внучка стояла по колено в воде,  вычерпывая консервной банкой воду из лодки. Дед,  в мокрой рубахе и подштанниках,  матерился и чертыхался:  закурил бы, так нет, трубка, видать, из кармана в воду выпала. Знатная рыбалка получилась..!
 - Деда, поплыли домой – тихо попросила внучка, - только я весло  упустила.
 Домой – против течения. Пострадавший молча грёб одним веслом. Подплыли к берегу.  Баб на лавнице уже не было. Натка сбегала к сватам за одеждой – не идти же деду  белым днём в мокром нижнем белье по центру села, где он недавно красовался  в обновке.
 Дома Александр Семёнович опрокинул с расстройства  рюмку «беленькой» и первым делом отрезал сапоги от штанов.  Хотел выбросить, но повертев в руках,  всё же оставил – пригодятся, может, куда. Но сапоги, и куртка, как и прочая деревенская утварь, так и остались под навесом, потому что совершенно не нужны в городской квартире, куда вскоре переехали по затоплению.
  Каждый  раз, когда дочь Лида с мужем приезжали в отпуск, дед, выпив рюмочку, припоминал с ехидцей зятю « подарочек »:
 - Не Натка, так утонул бы вместе со штанами!