Здравствуй, здравствуй, старый знакомый… любимый? А ты не изменился, как Дракула законсервирован и вечен. Ха-ха, всё те же чёрные рубашки Pierre Cardin и чертовски крепкие сигареты, седины больше не стало и морщин тоже. Бессмертен, как в моей памяти, так и наяву. Воин, один из тех, кто получил этот дар ( или проклятие!) генетически, по наследству. Это и притягивает к тебе простых смертных и их же пугает.
-Ну каким бы я был мужем?.. – достаешь сигарету из серебристого портсигара , вопрошающе глядя на меня такими знакомыми когда-то черными глазами. Ищешь отклика и утешения, прощения и тепла?
Я не священник, грехов не отпускаю. Что б остановиться и прекратить требовать от тебя то, что ты не мог мне дать, или просто не хотел, понадобилось 10 лет. Всё сгорело, как труп в печи крематория, - однозначно и без шанса на воскрешение. Осталась горстка праха, стоящая в медной урне где-то в потемках моей души. От чего медная? Да потому что сделана из того самого таза, которым накрылись все мои чувства, надежды и мечты связанные с тобой.
-Как муж? – выдыхаешь облако приятного дыма. Я всегда любила, как табачный дым пахнет на тебе. Разведчик, прощупываешь почву, ищешь материал для анализа. 30 лет назад был отличником в разведшколе, а потом благополучно закреплял теорию на практике и звёзды сыпались тебе на погоны, щедро, как из рога изобилия. 89-й, привез майора из того самого Афганистана. Хитро, и убивать никого не пришлось, как другим, ради тех же звезд на погоны…
За 10 лет и я повзрослела, научилась об тебя, больше не будешь листать, как открытую книгу, заранее зная концовку.
М-да, теперь вошли в моду римейки. Поздравляю, мы в тренде. Продолжение.
-Всё отлично, я счастлива. – не глядя в глаза, я пробую свой «Мохито», так приятно пахнущий мятой и лаймом в этот адский зной.
Я всё простила, ведь простила? Переболело и наступило блаженное безразличие. Долгожданное облегчение, другая жизнь, другой мужчина, совершенно не похожий на тебя. Рождение дочери – моё благословение небес, я возродилась и зажила полнокровно и ярко – бессонные ночи, первый зуб, первое слово, сбитые коленки, она зовёт меня «мама»…
Ты сидишь слишком близко и мне неуютно, безразличие в которое я поверила и которое несколько лет так оберегало мой покой, оказалось мнимым. Я ощущаю как нервно пульсирует жилка на моей шее, я не доверяю, не доверяю себе. Я хочу сорваться и закричать на весь мир о, том что я безумно счастлива быть с тобой здесь и сейчас, в этом изумрудном платье, в этой жаре! Дышать дымом твоих сигарет и слышать звуки твоего голоса! И если ты сейчас возьмешь меня за руку, то я не выдержу и стану той 20-ти летней девочкой, которой ты меня повстречал майским дождливым днём в светлый праздник Троицы, под звон церковных колоколов. И та самая медная урна в моей душе клокочет, стуча резной крышкой и этот пепел, казалось бы мертвее мёртвого, готов вырваться наружу и возродиться, как феникс , чем-то новым и живым.
Но как так можно? Чудеса, воскрешение покойного Лазаря. Но нерожденные дети так не оживают!. И я моментально остываю. Нет, предательства тебе я не прощу. Ты просто сидел сложа руки в своём кабинете или спасал этот чёртов мир, пока я шла убивать в себе твоё.
Тебе не больно было?
И я молчу, пытаясь запить коктейлем ком в горле, подступивший от бури, бушующей в душе.
- Я ведь думал о тебе все эти годы… Я скучал… - ты говоришь это робко, и я читаю в твоих глазах, как в зеркале и грусть, и боль, и пустоту, всё ту же, что носила в себе я многие годы.
И тебе больно…
За эти слова я готова была отдать всё, что у меня было и будет, только бы ты сказал мне их тогда, а сейчас, сейчас слишком поздно. Я знаю к чему ты клонишь и у меня мурашки бегут по спине от мысли, что я снова впущу тебя в своё сердце. Я отшучиваюсь:
-Не может быть. – вальяжно снимаю чёрные очки, грациозно ложу на стол и откидываю голову назад. - Ха-ха, как это мило. С годами ты становишься сентиментален. – парирую, боясь выдать, что вся дрожу, как в лютый мороз.
Смеюсь-смеюсь, как старый друг, но нет, не любимый ты мне, нет…
Бегите прочь эти мысли… Не нужна мне любовь со шрамами…
Давай о политике, о войне, о ценах на бензин, да о чём угодно только не о нас. Нас нет, есть я, мой дом, мой муж, моя жизнь. Не ломай стену, что я так упорно строила от тебя.
Говорим - говорим, я раньше так многого не знала, и каждый наш разговор давался мне нелегко, казалось пропасть между мной и потомком княжеского рода Багратиони невосполнима нечем, а сейчас так легко, боль сближает и роднит, если она общая.
Комфортно, если не страшно тебя потерять. Как хорошо, когда меня дома ждут. Как просто, когда можно не ждать…
Ты точно улетаешь? – в твоём голосе страх.
Страх и ты? Я не верю! Ты боишься, что я исчезну из твоей жизни, ты готов лететь за мной на другой континент, искать чем заняться на Африканской земле, лишь бы сохранить ту тоненькую нить связи со мной, что возникла из небытия прошлого.
-Да, улетаю навсегда.
И по прежнему пьешь эспрессо и просишь ещё сахара, а я борюсь между фрешем и третьей чашкой капуччино, всё так же делаю выбор между «хочу» и «надо».
-Я ведь любил тебя и люблю до сих пор. – утверждение и вопрос одновременно. Прости, что не смог дать тебе то, что ты так хотела…
И я тебя,- внутри кричит все в ответ, но губы не дрогнут, стеклянным взглядом смотрю сквозь тебя и с уголков глаз срывается солёная вода.
-Зачем? Зачем всё ворошить… - едва шепчу я.
-Я не мог тебя в это втягивать, я не мог тобой рисковать. Всё началось 18 лет назад после смерти моего отца. Это не просто люди, это структуры и они хотят получить от меня документы отца, но проблема в том, что у меня их нет и я не знаю где они. На следующий день после похорон папы, к нам пришли люди и вскрыли сейф, но там была лишь половинка грецкого ореха…
Ты – единственный дорогой мне человек, через которого ко мне могли бы подобраться, я не имел права тобой рисковать, хоть соблазн был так велик, - так хотелось, что б ты всегда была рядом…
Всё могло бы быть по другому, я просто хотел заниматься физикой и была бы ты женой профессора и жили бы мы на берегу Женевского озера, не я родился не в той семье…
-Не надо, - я почти рыдаю, слёзы стекают с ресниц, оставляя чёрные ручейки туши на щеках. Уж лучше б это была другая женщина…
Эти чёртовы кармические связи, не поддающиеся законам логики и мужчина, с которым больно и тяжёло, но без него ещё страшнее…
Зима, адский холод, весь город в гирляндах цветных огней и падает снег, мягкий и пушистый.
-Хочу кофе. – обнимаю тебя за шею и шепчу на ухо, снежинки тают на твоих ресницах, плечах и на ворсинках моей чёрной шубы. Стоим во дворе ресторана и обнимаемся.
Внутри тепло и ёлка, украшена в американском стиле – одинаковые синее шары и серебристые бантики. Празднично.
Садимся в укромный уголок и твои руки скользят по мне сквозь красную ткань платья.
Всегда, я буду всегда рядом…