Горе дома 37

               

                Пролог

                - Калсон, Калсон, - тихонько сипел Малыш, - а почему у тебя пропеллер не на спине, а гораздо ниже?
                - Сполз…

                ***

    На ступеньках подъезда дома под номером 37 было мокро. Не потому, что у дома номер 37 протекала крыша, а потому, что на эту крышу плакал Самуил Яковлевич Иванов, - сепаратист, владелец ящерицы и вообще хороший человек. Его отвергла жена и ящерица, но хорошим человеком он все же остался и горько плакал поэтому. Вволю чрез стропила, он лил свою влагу, не думая о том, что на его слезах зимой жильцы могут поскользнуться и попасть в реанимацию, или, что еще хуже – не выйти на работу.
    Но это еще не все. Мог ли подумать Самуил Яковлевич, что в квартире 55 проживает сама вдова Клико. Не мог. А смогла бы подумать вдова (а что ей думать, ей уже 90, а в сентябре будет девяносто два), что в квартире 76 проживает Иванов? Возраст вдовы составлял девяносто один год, а сепаратисту Иванову было -… Было… Не важно! Давайте вместе сложим их возраст и поделим пополам. Вы умеете считать? Я не умею, а поэтому сойдемся на среднем и результат запишем на стене вдовы, чтобы не забыть. Это для котов неважно, на чьей стене, а для веселой вдовы важно. Она пила шампанское и слушала Вивальди, когда мутный поток слез Иванова сбил ее с ног, намочил стену, смыл наш с вами результат, и утек в неизвестном направлении.
     - Вот сволочь, - подумала незамужняя женщина и повернулась спиной к окну, в котором отражался плачущий Самуил.
    Отплакавшись, Самуил Яковлевич ощутил нехватку жидкости, зашел в магазин и купил двухлитровую бутылку пива, после чего слезы, разбавленные алкоголем, потекли опять.
    Если вы, не дай Бог, будете проходить мимо этого дома, похлопайте вдову по плечу и спросите – по ком плакал Иванов?
    Или не спрашивайте, потому что жена и ящерица в некоторых случаях – одно и то же.