«Ты едешь в Италию? Можешь и не говорить: я на ребят, что везут туда, уже несколько лет работаю. Знаешь, я сам лет восемь в Италии проработал. Поехал туда за любовницей, хотя у самого семья есть. Она меня в поселке возле Милана к старику пристроила, миллионеру. Хотела любимая, чтобы заработанные деньги в обмен за работу ей отдавал. Была она на семнадцать лет моложе меня, красивая и жить красиво хотела. А у меня семья, дети, я, хоть и к ней приехал, но должен был о семье заботиться. Разбежались мы с ней через год. Сейчас уже и не жалею об этом. Потом она за итальянца замуж вышла.
За дедом я смотрел до его смерти. Первые полгода трудно было: языка не знал, дед нервничал, да и с головой у него не все в порядке было. Когда выучил итальянский, стало легче, и деда приструнил. На еду нам дочь деда давала двести евро в неделю и никогда не спрашивала, на что их тратим. Я за часть этих денег такие посылки домой посылал – все бабы завидовали.
С дедом мы жили хорошо. Утром я его мыл, кормил, потом спрашивал: «Ты куда пойти хочешь? Хочешь в бар? В церковь? Гулять в парк?» Куда он говорил, туда и шли. Несколько лет каждый вечер ходили с ним в церковь на службу. А потом, как отрезало у старика: не захотел он туда больше ходить.
Многому дед научил меня. Я как-то с выходного пьяный вернулся и послал его в задницу. Дед обычно на воскресенье пятьдесят евро давал, а после этого перестал. Ничего на мое оскорбление не ответил, только деньги перестал давать. Я его после этого зауважал: не посылал больше.
Старика укладывал спать в восемь вечера, сам же приводил баб в дом, застолья устраивал. Со временем любовницу другую нашел. Долго мы с ней любовь крутили, пока война не началась. Из Донецка она была. Мы с ней по политическим вопросам не сошлись.
За все годы в Италии я хорошо детям помог и внукам тоже. Потом дед умер, работу больше не нашел, уехал домой».
Мы подъехали к автобусу, отправляющемуся в Италию. Мне очень хотелось спросить у таксиста: «А жена? Осталась ли при Вас?» Но не спросила. Неловко было.