Выбегаю из подъезда – и в снег! Пушистый (по краям дорожки) и чуть утоптанный (посерёдке). Чуть проезжаю на ногах, пытаясь удержать равновесие, и останавливаюсь: не солидно! как мальчишка!
Начинаю мелко перебирать ногами. Смешно. И я смеюсь.
Дорожка виляет между засыпанными клумбами, где торчат заснеженные сухие стебельки. А потом – вдоль проезжей колеи, пробитой машинами. А потом – наискосок по скверчику – ах, какой он сегодня нарядный, деревья-невесты! И мимо овощной будки, магазина пирожных, целомудренно прикрытых снегом мусорных баков...
Мимо кафе «Шайба». Если бы не привык к этому «топониму», то давно бы разместил фотку кафе в сети с подзаголовком «Только для болтов с гайкой». А теперь – не смешно. Тем более, что именно здесь сегодня, в зале на втором этаже будем «водку пьянствовать».
Бегом на ту сторону проспекта, где уже ждёт такси.
Я такси вызывал на 10:50. Потому что Света подойдёт в 10:45. Таксист позвонил в 10:20. Я сразу отрезал: платить за полчаса не буду!
Всё равно заплатить придётся: Света пришла в 11:11. Я, конечно, давно сидел в такси и грелся. Она ввалилась в машину со своими пакетами, сумкой и коробкой, хлопнула дверцей и сразу стала рассказывать, как в последний момент сломался каблук, как она надела не те сапоги, как их снимала и искала старые с целыми каблуками. А эти сапоги не модные. И что подумают, когда увидят её в этих древних сапогах... Благо, что я уже раза три рассказал таксисту – суровому мужику лет шестидесяти, с которым сразу нашёл общий язык, – куда ехать.
И мы заехали за Таней и Наташей. Они нас ждали на остановке, мимо которой нужно было проехать в 10:55. Таня и Наташа после долгого ожидания очень напоминали те самые заснеженные яблони из скверика, даже ветвями покачивали. Дрожа от холода, упали на заднее сиденье, прижав Свету с её багажом. И сразу начались ахи, охи, чмоки и разговоры про что-то женское.
А мы с таксистом говорили, что лучше всего ездить в праздничные дни. Типа как сегодня, в Рождество. Потому что пробок нет, дороги пустые. А сегодня ещё и снежок. Который уже, слава богу, кончился...
В общем приехали не первыми. В вестибюле уже была наша группа.
И там незаметной была наша классная мамочка и учитель математики Людмила Алексеевна. Она как-то потерянно стояла, окружённая шестидесятилетними учениками, улыбалась и мало говорила. Скорее всего, пыталась вспомнить каждого. Но разве это выполнимо? Мы её помним, а она – далеко не всех.
Потом прозвенел звонок... К нашему приходу приготовились, даром что было Рождество. В музее – когда-то нас тут мучили обеими политэкономиями – полистали альбомы, посмотрели на фотографии, награды в виде кубков, потом расселись и что-то каждый о себе рассказал. Людмиле Алексеевне тоже пришлось отчитаться, сказать пару слов. Вырастила нас – первых, а потом пришли опять дети. И их тоже нужно было учить и выпускать. А потом – опять...
...В кафе я сидел рядом с нашей мамочкой. Меня она стала по-прежнему называть Вовочкой. И с меня начались тосты. Говорили, конечно, о судьбах: у кого что получилось в жизни, у кого не совсем. Не скажу, что хвалили Советскую власть, но наше становление пришлось на неплохие годы. А некоторым удалось подняться именно в девяностые. А сейчас – мы уже как-то в сторонке. Людмила Алексеевна внимательно нас слушала и почти не говорила. Пока не подошла её очередь.
И тут началось самое главное: нашей мамочке первого января исполнилось 80! И девчонки постарались. Мало того, что цветы, открытки, подарки, так ещё и медаль к 80-десятилетию и диплом об окончании. Вот такая путёвка в дальнейшую жизнь нашему любимому педагогу.
А потом Валя вдруг сказала, что не может понять, как такая деятельная, умная женщина, перед которой открылись бы любые двери, навсегда осталась в стенах какого-то техникума. Разве нельзя ли было прожить эффективнее? В университете, например, потом защитить диссертацию и ещё много чего... Она чуть ли обвиняла нашу классную руководительницу в несостоятельности. Я не вытерпел: «Прокурор требует верёвки или гильотины?». Галя резко поменяла тему: а как вообще наша мамочка пришла к математике?
Всё оказалось для нас неожиданным.
Молодой Людмила Алексеевна мечтала о море и даже пыталась поступить в разные морские училища. Была целеустремлённой «морячка». И ждала из армии своего любимого. Всё впереди было ясно и навсегда: из Одессы пришло приглашение на учёбу в мореходку (хотя отовсюду приходил категорический отказ за принадлежность к женскому полу), её парень вернулся...
Перед выпускным любимый погиб... На выпускном учитель ей посоветовал стать педагогом, благо способности были...
Дорожка к морю уводила в сторону, значит, она не та...
Институт, замужество, рождение ребёнка, работа, педагогика, математика, техникум (был рядом с домом)... Но только теперь всё стало на свои места. Именно это и было нужно! Математика и дети! Только где-то далеко-далеко в шкафу, дома, даже не знаю где (знаю, конечно), лежит вызов в морское училище, ракушки, кораблики, камешки и его фотография...
И всё-таки устала. Перед выходом на пенсию не могла представить себе, как можно жить без математики и детей. И только теперь не может понять, как можно было в такую рань вскакивать, бежать в колледж и проводить там целый день...
А почему мы – первые? Группы же были и до нас?
Вы были взрослые, после десятилетки, с вами я себя чувствовала увереннее. До вас, с восьмиклассниками, было сложнее, они не понимали, что нужно делать. А с вами – хоть потоп! И даже, если получалось спонтанно, всё делалось именно так, как нужно! Решили в Волгоград поехать – созвонилась и поехали. Крым – сколько угодно! Москва, Ленинград – да без этих поездок и учёба не в учёбу! И в нашей группе получилось больше всех краснодипломников за всю историю техникума...
А были ли группы, которые хотелось бросить?
Задумалась... Нет, не было. Просто были разные группы. И все хороши по-своему...
А вот ваша группа почему-то слишком долго собиралась на встречу... Хотя мы с вами горы сворачивали...
Наверное мы были для учителя первой любовью. И не знали этого. И было обидно, что мы все так долго не приходили... По отдельности – сколько угодно. И все получали помощь. А вот вместе – только сегодня. Как поступили заново. Как родились заново!
Конечно! Рождество!
И всё-таки, не унималась Валя, почему вы сами для себя не сделали жизнь другой?
Когда ты, Валя, девчонкой не побоялась выйти замуж на мужчину с тремя детьми, родила своего... Когда Тамара бежала из Туркмении в девяностых и всё начала заново... Когда Наташа в Тольятти вопреки всему создавала свой бизнес... Когда Аня вырастила сына, который теперь классным специалистом работает в Германии... Учитель пережил это всё со своими детьми. И успехи, и неудачи. Это банально, но разве не так?
И представить себе свою жизнь без вас?.. И ради чего? Особенных благ для себя? Главное для учителя – дать первый толчок, ускорение, от которого, наверное, в судьбах учеников зависит очень много. Если пожалеешь себя, разве у детей получится что-то путное?
А на улице пошёл дождь. И мы гурьбой сажали Людмилу Алексеевну в такси, снарядив провожатой Таню. Чуть не забыли цветы, которые стояли в уголке в кафе. Но вспомнили. А потом такси уехало. А мы остались. Неправильно! Всегда именно учитель остаётся, а дети разъезжаются!
Разошлись и мы: кто на маршрутку, кто в такси, завтра улетала пенсионерка Наташа, на послезавтра – билет на поезд пенсионерки Гали...
Вечер зимой – это всё-таки ночь. Скупые огни. Магазин, овощной лоток, сквер, и я по этим скользким колдобинам натоптанных дорожек – не грохнуться бы! – возвращался как когда-то после занятий домой. Был уставшим, но всё равно получилось опять прокатиться на каком-то относительно ровном. Как давно-давно. Прокатиться на ногах и не упасть! Брызги – в разные стороны. Конечно, это было очень смешно со стороны. И я смеюсь.
Январь 2016