Донесение о загадочном селе Доедалово не давало губернатору покоя. Что то выбивалось из картины мира, да и явно имело под собой смутную подноготную. Может это селение притон разбойничий, куда промышляющие на дорогах лесных лихие людишки да беглые барахло свозят. В Самарской губернии подобное было… Бесовство одно слово, бесовство неслось в голове. А не съездить ли к святым отцам, это по их части.
Архимандрит Иннокентий выслушал и погрузился в мысли, даже глаза прикрыл. Губернатору показалось, задремал. Ой, видать зря только лошадей гонял, всё самому решать придётся. Архимандрит открыл глаза буд-то услышав мысли.
-Значит, вещаете, что голод, а в одном селенье еды изобилие. Похожее слыхивал.-
-Где когда?-
-Давно и не здесь. А не наведаться ли нам в то селенье. Впрочем, давайте это людям доверенным поручим, не возражаете, ваше сиятельство, если я своим поручу?-
Знал губернатор что у архимандрита возможности не только молитвой и словом воздействовать. Было сие ему мало приятно. Но в данной ситуации может оно и лучше. Точно, бесовство пускай церковь занимается. Дав одобрение, раскланявшись вышел.
С виду, селенье Доедалово не чем не отличалось от других. Полуземлянки дома, скудные угодья. Навозная жижа вместо дорог. Скотины в пейзаже не отмечалось, времена понятно голодные. Народу то же не приметно, по избам сидят.
С дороги появились две монашеские фигуры. Странники вошли в селенье, подошли к ближайшей избе-землянке постучали. В большинство изб губернии можно было входить свободно, обессиливший от голода народ встать не мог. Эту закономерность монахи уже отметили по пути. Здесь же на стук выскочил мальчик. Одет понятно, в грязную рубаху, только лицо несколько странное. Кормленое хорошо. Радостное, да не просто радостное, а как буд то калачи принесли. Даже слюни у мальчика текли. Съестного ни чего монахи в руках не держали, ну там в суме краюха хлеб и овса две пригоршни.
-Здравствуй, сынок, нет ли кого из родителей твоих.-Начал речь один из монахов.-
-Как не быть.- За ребёнком выросла взрослая фигура мужчины. Статный, так же в тряпьё наряженный. Лицо как у мальчика довольное.
В избу проходите с дороги устали.-
Столь тёплое гостеприимство в голодную пору монахов конечно насторожило, однако прошли внутрь. Первое, что бросилось запах мяса варёного .
Постепенно глаза к темноте привыкли в избе ещё три человека, хозяйка, дед да девчонка.
-Что, святые отцы, голодно вокруг?- Хозяин вежливо обратился.
-Ой голодно, мы прошли-.Начал старший монах
-И у нас голодно, едой на богаты. А на ночлег оставайтесь.-Прервал хозяин.
-Ну и на том спасибо.-
Легли. Монахи заснули громко захрапев. Хозяин и дед встали, без шума подошли в изголовье спящего монаха. Достал верёвку и…
Непонятно как сбитый с ног хозяин ойкнуть не успел. Дед успел, последний раз в жизни. Через минуту, связанный, с кляпом во рту, лежал как тюк отец загадочного семейства на плече монаха. Тщедушный странник, кажется не замечая изрядного веса пленника, нёсся в лес.
Очухался радушный хозяин в странной избе. Руки связанны.
-Чего хотел, зачем задушить решил?-
-Да по что вы решили..-
От удара слетел на земь. После плюхи сразу стал более словоохотлив. Да как.
-Давно началось, раньше то же людишки друг друга ели, а того ранее ещё больше. Чего ж от такого прокорма отошли? Телесно поглощаемое тело раба божьего, а душа господу принадлежит. Мы же и в сознание не помышляем что б душу в трапезу…- Глаголил мешковатого вида круглолицый доедаловец. Сладко при этом облизываясь.
-Умерших по воле божьих, с их согласия молчаливого обделываем. Чем спасаемся от голода страшного, и в угоду барину нашему, дабы были силы для работы и пахоты.-Вещал кусок сала.
Примерно всё, что удалось из пленника выбить. Впрочем, и этого достаточно. Людоедыс. .
Что ж сам архимандрит и губернатор в сопровождение солидной конной охраны, не считая солдат в лесу, заехали в данное поселенье. Смелый поступок стороны.
Однако населенье вело себя крайне мирно. Смотрело дружелюбно, с аппетитом. Когда вытаскивали очередную пару крестьян, для допроса, те даже не сопротивлялись. Не очень ладно подтверждали слова предыдущего захваченного в плен.
Архимандрит сделал для себя выводы, что людоеды из Доедалова, других он не знал, по сути своей глупы, покорны, а ещё по чему то очень словоохотливы . Обычные крепостные чаще не особо красноречием отличались. Доедаловские же, такие словесные обороты закладывали, буд то риторику усердно изучали.
Архимандрит поинтересовался, где они свой текст и по чему научению брали. На что доедлавцы тупо смотрели и начинали рассуждать. Что не было говоренное ранее то кем то придумано. Слова в ответ на вопросы его священства из нутра их рвутся дабы донести о чистоте помыслов…
А ведь похоже действительно людоедиков не кто не учил. Сами такие языкастые.
Прошлись по Доедаловским угодьям. Да людишки конечно были языкастые, но грязь бесхозяйственность и убогость царила в селенье феноменальная. Остальные деревни в губернии то же красотой да урожайностью не радовали, но данное свинство перебивало всё. На вопрос о доедаловском великолепие очередной местный выходец начал браваду, о силах физических и душевных в хозяйство вкладываемое, о труде денном и нощном, каплях пота, каковыми земля доедаловская полита. Бывалый архимандрит сам заслушался, не смотря на то что явно, не кто в Доедалове не чего делать не пытался и не умел.
Приказ был прост окружить селенье солдатами, не кого не выпускать. Солдатики, коим объяснили вкусы доедаловцев, истово крестились, после чего проверяли исправность ружей.
Держать действия в тайне уже не представлялось возможным. Не прошло и пару дён, как в приёмной губернатора появился барин, хозяин Доедалова.
В отличие от своих крепостных был сухощав. С чёткими чертами лица. Выражался кратко без красноречия, но не теряя смысла.
Собственно разговор начался с угроз и перебора влиятельных петербургских фамилий. Друзей и покровителей Доедаловского помещика. Губернатор к такому разговору был готов, однако дело получило уже столь значительную огласку, что вряд ли видные вельможи стали бы влезать в столь историю. Хотя кто знает?
Спустя небольшой период времени разговор стал более мягкий. Доедаловский помещик утратил прежнюю жёсткость, и уже чем то напоминая собственную челядь, стало витиевато намекать на мирное решение вопроса. Да кто ж против был только больно не спокойно от необычности происходящего на душе губернатора и всех кто в курсе.
Вестимо стоял вопрос что делать.
Вариант первый; отдать приказ солдатам перестрелять население, а деревню для верности сжечь.
Вариант второй. Отправить Доедалово законным порядком в сибирский острог. На рудник какой, гиблый.
Вариант вроде более гуманный, но для себя лично губернатор предпочёл бы первый. Часть народа, детвора да бабы, передохнет в дороге, оставшиеся всяко сгинут на руднике. Смерть верная, только медленная. Опыт есть, в деревнях бунты вспыхивали периодично.
Думы прервал зашедший в кабинет статс секретарь. Как некогда вовремя появился. Личность в губернии новая. Начитанная, нестандартно мыслящая, пожалуй, даже до вольнодумства. Однако тугодуму губернатору чрезвычайно полезная. Секретарь внимательно выслушал. Почесал затылок и предложил свой третий вариант.
Распродать доедаловское население в розницу, по дальним губерниям. Даже не семьями, а по душно.
Губернатор хмыкнул, это что мы душегубов просто по России раскидаем. Даже без наказания. А как нам за это влетит…
Секретарь подобострастно улыбнулся и начал объяснять. Во первых, от такого хода доход будет, за продажу крепостных. Который, соответственно чину, поделить можно. Людоеды, душегубчики, по одному своё кровавое дело вряд ли продолжать будут. Секретарь с теми людишками беседы вёл. Не разбойничий народ. Твари обычные, трусливые да словоохотливые, таковые дела не сделают пакостить и болтать токмо гожи.
-А если кто, всё ж , человека в корм употребит?- Задал вопрос губернатор.
-Ну так, ваше священство, не секрет ведь, имеются и были во всех уголках Росси случаи людоедства. Не редки, вестимо, огласки не предаются. И эти сгинут.-
Губернатор согласился. Да в принципе сразу идея секретаря понравилась.
-Владелец поместья, Воеводин граф, сейчас по своим связям в Петербурге шерстит, что б дело умять. Связи у него не малые. Начальство нам только благодарно будет.- Продолжил секретарь. А касаемо выручки с продажи мужичков, так это уже не Воеводину, а нам пойдёт. Слыханное ли дело, под небом христианским натуральный каннибализм как в Европе развести.-
Ох и мудр секретарь был. Собственно всё по его плану и пошло. Граф Воеводин конечно без удовольствия, но согласился. Людишек через верных людей, дабы самим не мараться, распродали в такую Тьму Таракань, что захочешь к столу не соберёшь. Барыш не плохой вышел.
Архимандрит только против был. Говорил, что племя это загадочное может и порознь свои семена дать. Ещё содрогнётесь. Пришлось кое что от дохода с продажи крестьян церкви пожертвовать. И намекнуть через своих людей в синоде, что не как раньше, до раскола. Вы, отец святой, в дела светские не суйтесь. Не ж то получается, допустили, в вашей считай епархии, богу противное, это ж позор какой. На свет божий выносить нельзя.
Саму опустевшую деревню Доедалово велено было сжечь дотла. Правда местность та ещё долго ужас наводила. Уж и чего ей не приписали. Даже поговорка пошла в губернии странная.
-Ты только к доедаловскому столу сгодишься.-
Впрочем, с годами и она канула в лету.