Пагода журавлиного клёкота

ПАГОДА ЖУРАВЛИНОГО КЛЁКОТА


(философский роман)


ЭПИГРАФ

Им реять парой в поднебесье вечно,
Любовью наслаждаясь в чистой сини,
Где дни проходят их в тиши беспечно,
Зимой их греет даже снег и иней,

А летом им жара несёт прохладу.
Они живут, опасности минуя,
Везде находят для души усладу
И радость, ни минуты не тоскуя.

Они – даосы, речь их – смех и хохот,
А ветер и пространства - их стихия,
И люди, слыша журавлиный клёкот,
Глядят, гадая: «Кто они такие»?

 

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ


 Мне кажется, что этот роман получился несколько необычным и, в каком-то смысле, стоит за границами нашего времени и современных понятий. В нём практически нет действия, а происходит некое осмысление человеческой жизни.

Этот роман можно назвать окном из нашего мира в Пустоту, или же окном из Пустоты в наш мир. Но, в общем-то, при ближайшем рассмотрении, как я считаю, выходит, что мы сами со всем нашим миром являемся этой самой Пустой, и можем называть ещё её «Ничем». Ведь всё, что нас окружает, является Ничем, во всяком случае, по отношению ко времени и пространству, и сами мы состоим тоже из Ничего, или иными словами, из Пустоты. Ведь если задуматься, то можно прийти к банальным вопросам: кто мы есть, на самом деле, и что мы собой представляем в этом мире, да и не только в этом мире? Почему у нас происходят несчастья, и можем ли мы предотвратить то, что случается в нашей жизни? Или это и есть наша судьба?

Об этом мало кто мыслит в наш «судорожный» век, который нас, как по наклонной, тащит в какую-то неопределённость. Никто не может предсказать сейчас, что станет с нами и с нашим миром в ближайшем будущем. Со временем мы утратили в себе нечто такое, что наполняло нашу жизнь смыслом и давало нам некий внутренний комфорт, и никак не можем вернуть это, восполнить то, чем одарила нас природа. Мы пытаемся что-то делать, но все наши попытки бесполезны, потому что мы совсем забыли, для чего мы родились на земле, и что нам предстоит сделать. Нет, конечно, кое-что мы всё-таки делаем, благоустраивая свою жизнь. Но потом всё это вдруг в одно мгновение рушится, и мы удивляемся, почему всё так случилось. Многие разочарованные люди, говорят о конце света и об общей гибели. Но если человек заглянет в себя поглубже, то он поймёт, что он - бессмертен, и ни о какой гибели не может идти речи. Но вот только человеку просто не хватает времени заглянуть в себя. Он постоянно остаётся со своими иллюзиями и живёт только внешним миром, держится за него и готов с этим миром даже броситься в бездну, обрекая себя на гибель. 

Поэтому этот роман я писал для тех немногих людей, кто найдёт время заглянуть в себя и увидеть, что в мире не так уж всё и плохо, и ничто ещё не потеряно. Но главное, может быть, заглянув в себя, он обретёт своё истинное «я».

И ещё должен заметить, что этот роман я писал тогда, когда с головой погрузился в изучение даосизма. В какой-то степени его можно считать дневником моих духовных исследований. Думаю, что не многим будут интересны те истины, которые я вывел сам для себя, почерпнув их в моих эзотерических погружениях из того материала, который я выуживал из древних свитков и современной исследовательской литературы. Так что, прежде чем начать читать этот роман, советую читателю хорошенько подумать, стоит ли ему углубляться в эти знания, через которые я прошёл и обрёл некое странное видение нашего мира.

Я долго думал, как назвать это произведение, и в конце концов дал ему это название, которое для людей Востока имеет сокровенный смысл, потому что «Пагода журавлиного клёкота» – это не простое место, а некая сфера, где становится понятен птичий язык. Птичий язык вообще многозначен, и внешне, на первый взгляд, похож на ряды или цепочки иероглифов, не подающихся прочтению. И ещё его можно сравнить с нотной грамотой, таящей в себе некий скрытый смысл и некую мелодию, где каждый звук имеет своё значение, которое невозможно выразить словами. К тому же, клёкот – это язык не простых птиц, а журавлей, птиц, самых совершенных по своему строению и похожих на людей, птиц, посещающих Небо и знающих небесные тайны. То, что они говорят, не понятно людям до тех пор, пока они не проникнут в их язык и не поймут сути их небесной тайны. Ведь не даром даосы сделали журавлей символом своих устремлений в обретении бессмертия. Я надеюсь, что найдутся такие, которые поймут их клёкот и сами станут журавлями.


I. ДЕНЬ ЖЕЛЕЗА


 В тот день всё сложилось для меня самым неожиданным образом. С утра, перед тем, как отправиться в университет, я закончил чтение двуязычной буддийской Библии, читая её одновременно на английском и японском языках «The tiching of Budda» и её аналог «ваэйтайсё» - «Буккё сэйдэн», и очень разочаровался. Я надеялся найти в ней некое откровение, которое бы перевернуло моё мировоззрение, но ничего существенного не нашёл. Всё было предельно ясным и простым и только отдаляло меня от тех тайн мироздания, в которые я мечтал проникнуть. В буддизме я не открыл никаких тайн.
 
Такое чувство разочарования уже посещало меня ранее после чтения Корана, христианской Библии, и вот оно посетило меня в третий раз в моей жизни. Это произошло, когда я дочитал святое писание Будды до последней строчки, на которое возлагал большие надежды. Осталась ещё одна книга на моём письменном столе. Это было сочинение Чжана Бодуаня «У чжэн пянь» - «Главы о прозрении Истины» с комментариями даосского монаха Вэя, которые мне осталось осилить на китайском языке.

По правде говоря, я уже начал разочаровываться и в жизни, и в философии, теряя всякую надежду что-либо понять в этом мире и раскрыть Великую Тайну, в которую была упрятана сама моя жизнь. Когда-то один мой любимый писатель поведал мне в своей книге, что человек постоянно «страдает от мучительного желания с помощью духа остановить чарующий поток бессмысленной жизни и придать ему смысл». Поэтому человек, по его мнению, всегда следует за своей мечтой, своим предчувствием и искушением, мечтой, которая всегда выглядит «золотым мерцанием священной тайны», маячившей перед ним. Он так и написал – «Золотое мерцание священной Тайны».  И это мерцание было глубоко запрятано в моём сердце ещё с детства, и оно до сих пор проявляет себя, как бы постоянно подталкивая меня к познанию и пониманию мира, который остаётся для меня всё той же загадкой, в которую я уже отчаялся проникнуть. Может быть, и нет никакой тайны в этом мире, а просто есть внушение, что якобы такая тайна существует. Но если это так, то тогда зачем вообще рождаться в этом мире, где нет ни тайн, ни смысла жизни?  Мне даже думать об этом не хочется. Но я всё же считаю, что тайна есть, и есть это самое «Золотое мерцание священной Тайны». Ведь как красиво и осмысленно сформулирована эта фраза! Если есть тайна, то сразу же появляется смысл во всём, в том числе и в жизни – в проникновении в эту тайну, как и предвещал этот писатель, говоря, что в мире есть цель нашей жизни, которая должна быть нашей путеводной звездой, нашей судьбой.

Лиза уже лежит в постели и спит. Может быть, она и есть эта тайна. Сегодня она пришла домой поздно, и, не говоря ни слова, разделась и легла в постель. Я не стал с ней разговаривать, не стал ни о чём спрашивать. До этого мы с ней поссорились. Я сделал вид, что углублён в чтение. И в самом деле, до неё я пытался дочитать этот даосский трактат до конца. Сегодня днём я уже видел её. Она шла с каким-то незнакомым мне человеком, чуть ли не под руку, оба смеялись. Над кем? Может быть, надо мной?

Я посмотрел в её сторону. Она лежала в тени на боку в углу комнаты, отвернувшись лицом к стене, и отблеск от настольной лампы рельефно выделял её стройную фигуру под простынёй на фоне тёмной шторы занавешенного окна. О, Боже! Как она чудесно слажена и как симпатична! Даже сейчас её фигура напоминала мне скрипку или виолончель, одним словом, какой-то изящный музыкальный инструмент с божественным звуком - её голосом. Правда, когда она сегодня вернулась домой, то не произнесла ни единого слова, и я не слышал от неё этих божественных звуков её речи.

Мы живём с ней вместе уже семь лет. К тому же она младше меня на семь лет. Разница в возрасте вроде бы небольшая, но она всегда оставалась для меня ребёнком, маленькой девочкой. Когда мы познакомились, ей было всего семнадцать. Я даже тогда подумать не мог, что она станет моей женой. Целый год я за ней нежно ухаживал и даже не допускал мысли овладеть ею. Когда мы поженились, она как-то даже сказала мне: «Мы целый год гуляли вместе, и ты даже не пытался взять меня за руку. А я всё думала, что же ему от меня надо»? Она была моей студенткой, а я читал курс лекций по философии в университете и консультировал её. Однажды я привёл её в мою однокомнатную квартиру, и с того времени она осталась жить у меня. Эти семь лет, а с началом знакомства с ней – почти восемь, были самыми лучшими годами в моей жизни. Я жил как в сказке, купался в своём счастье, и не видел ничего вокруг себя, кроме неё и её красоты. Я ею любовался, и до сих пор, можно сказать, любуюсь и ношу её на руках. Но последнее время, что-то изменилось в наших отношениях. Три года назад она окончила университет и сейчас преподаёт естествознание в школе. За семь лет нашей совместной жизни у нас ничего не изменилось, может быть, её не устраивает такая жизнь? Правда, у нас несколько тесновато, и хотелось бы переехать в новую более просторную квартиру, но денег пока для этого не хватает. К тому же, она уже хотела бы завести ребёнка, но как-то у нас это не получается. Вначале она училась, и мы предохранялись, чтобы она успела закончить университет без академического отпуска, потом она стала преподавать в школе и опять у нас не оставалось времени для ребёнка. И вот, когда мы, наконец, решились, у нас это не получилось. Все претензии были предъявлены мне, она так и сказала: «Я вполне здоровая женщина, и знаю свой организм. Стоит мне только постоять рядом с мужчиной, я тут же могу забеременеть от одного его взгляда, если ты не веришь, мы можем это проверить. Всё дело - в тебе, и тебе бы следовало обследоваться у врача и узнать, способна ли я иметь от тебе детей». Но, конечно же, я верил ей, такой симпатичной и притягательной девушке, которая до сих пор ещё не походила на женщину и выглядела подростком. Я замечал, что многие мужчины всё ещё пожирают её взглядом, и не прочь были бы с ней переспать. И уж совсем не входило в мои планы, проверять эту гипотезу беременности от одного взгляда. Я даже в страшном сне не мог допустить мысли, что у неё может появиться другой мужчина - любовник.

Я очень люблю её, и просто не мыслю без неё своей жизни. И вот сегодня я увидел её с другим мужчиной. Может быть, ей надоело ждать от меня ребёнка, и она решила позаботиться о его появлении на свет таким способом? Я ещё раз мысленно вспомнил все подробности моего почти столкновения с ними, и у меня опять защемило сердце. 
 
После обеда оставалось два часа времени до консультации студентов перед экзаменами, и я решил прогуляться по городу. Выйдя на перекрёсток, там, где начиналась пешеходная улица, я сразу же их заметил. Мою жену всегда видно издалека. Она очень яркая. И не только мужчины, но и женщины часто обращают на неё внимание. Они шли по пешеходной улице к перекрёстку. Инстинктивно я спрятался за тумбу объявлений и стал следить за ними. Они весело переговаривались, но из-за шума проезжающих машин я не слышал их голосов. Перейдя улицу на светофоре, они прошли ещё некоторое время мимо витрин магазинов, а затем вошли в небольшую гостиницу. У меня от боли сжалось сердце. Мне хотелось войти туда, но я подумал о том, что я скажу ей? Если это адюльтер, то он может стать концом наших отношений, а терять её я не хотел ни при каких обстоятельствах. Я очень люблю её, и если даже я допускаю мысль, что она переспала с тем мужиком в отеле, то что я могу поделать? Мне нужно всеми силами удержать её возле себя, что бы мне это не стоило.

Мужчина был года на три меня моложе, и ростом выше. Но что это было за свидание: случайная встреча или влюблённость, а может быть, её временное безумие? С ней иногда такое случалось, когда она вдруг ни с того ни с чего совершала странные поступки.

Я посмотрел на неё, тихо спящую. Ничто в ней не говорило о том, что она ещё недавно лежала с каким-то мужиком в постели в номере гостиницы. Да и могут ли оставаться следы чужого мужчины на женщине. Как там говорится в Библии по поводу того, что невозможно увидеть след летящей птицы в небе, лодки, плывущей по воде, и мужчины после любовного проникновения в женщину. Лиза была чистой. Даже мысль, что она когда-нибудь могла бы стать проституткой, не укладывалась в моей голове. К такой, как она, грязь не прилипает.
 
Весь день я провёл в мучительном страдании, но так ничего и не смог придумать. У меня было большое желания дождаться, когда они выйдут из гостиницы, и устроить им скандал, но я себя пересилил, и ушёл побитым, весь день слонялся по городу и даже не пошёл на консультацию. Я просто о ней забыл, да и что мне могло прийти в голову после такого потрясения. Когда я пришёл домой, её не было. Я сел за письменный стол, и так просидел весь вечер, глядя перед собой. Когда стало совсем темно, я включил настольную лампу. А когда она пришла, сделал вид, что читаю книгу.
               
Я опять заглянул в эту книгу, и ничего не понял. «Главы о прозрении Истины» оказались для меня дремучим лесом. Я ни только не мог вникнуть в то, о чём идёт речь, но и многие сочетания иероглифов были мне совсем не знакомы.

Я всегда ценил наследие предком, то есть, те знание, которые передавались из поколения в поколение, и которые содержали в себе неоспоримую мудрость. Но вот незадача, эти знания не всегда проникают в наше сознания в своём очищенном виде, для этого нужно созреть, а именно вступить в ту пору, или тот возраст, когда эти знания нам открываются сами собой и становятся понятными.

Я попытался взять себя в руки и сосредоточиться, чтобы вникнуть в содержание этого философского трактата. Мне сложно было понять те мысли, которыми они жили.

Да, древние китайцы, мудрость которых я всегда выделял среди других народов из-за их необычной, можно сказать, неземной цивилизации, уходила так далеко в глубокую древность, что европейская наука отказывалась верить в китайскую версию историографии. Древние китайцы верили в бога Ао и считали, что бог знаний и мудрости, этот самый дух Ао, прибыл к ним из созвездия Хуагай. Китайцы представляли его существом в человеческом облике с копьём в руках, восседавшим на морском чудовище. О нём также описывалось в некоторых сочинениях народного буддизма в так называемых «драгоценных свитках» -  баоцзюанях.

    По своему опыту я считал, что во всех древних легендах звучат отголоски истинных событий, происходивших в истории. Конечно же, можно допустить некоторые искажения, но всё же неправдивых легенд не бывает, потому что все легенды - это цепочки памяти и свидетельства той действительности, которая когда-то держала наших праотцов в своих объятиях. Как говорят, дыма без огня не бывает. Все мы состоим из тех воспоминаний, которые пережили наши предки в прошлом. Может быть этот бог Ао и явился первым богом на земле, подчинивший себе рассудок землян.

    Обычно, как говорили древние, бог Ао приходит к человеку во снах, как бы в пучине вод бессознательного космоса и внушает ему знания и идеи, о которых он раньше не думал. Они сравнивали этого бога с большой черепахой, живущей тысячи лет, принимая его за бога мудрости, знаний и письменности. Эта черепаха с помощью своих рисунков на панцире научила людей письменности – иероглифам и гектограммам. Ей даже вменялось в обязанность ответственная роль хранения знаний. Так, например, китайцы, склонные к систематизации всего сущего в мире, считали, что в китайской мифологии черепаха Ао несёт по морю три священные горы: Инчжоу, Пэнлай и Фанчжан, - на которых живут бессмертные.

Именно поэтому я с большой надеждой изучаю древние книги, вычерпывая из них знания, которые в них ещё сохранились как в золотоносной руде частички драгоценного металла. К такому роду литературы, вероятно, и принадлежало сочинение даосского мыслителя, лежащее на моём столе. 
 
Впрочем, эта книга была очень старая и больше походила на древнекитайский свиток, чем на книгу, в нашем понимании этого слова. Она складывалась как гармошка, и в некоторых местах страницы пришли почти в негодность, текст было трудно различать. Ни даты её оттиска, ни названия типографии или издательства не было на её титульном листе. После самого текста шёл комментарий монаха Вэя, который объяснял, как нужно подходить к пониманию этого текста. Язык его изложения был достаточно понятным. Я прочитал несколько страниц и незаметно для себя углубился в чтение, да так, что вдруг весь окружающий меня мир преобразился. В первых строчка монах очень просто излагал мысль о том, что при чтении книги нужно обязательно погрузится в медитацию, что я, вероятно, и сделал в своей задумчивости. И неожиданно для меня мир вдруг изменил свои очертания.

Я увидел, что нахожусь под огромным деревом, по виду листьев напоминающим рябину. Вокруг меня была лесная чаща, над вершиной которой проступали горы, внизу за скальными террасами открывалась долина. Я как будто попал в неведомую мне страну. Не знаю, может быть во время медитации я заснул, а может быть, нашёл каким-то образом вход в сказочную страну, одну из тех, о который древние китайцы оставили свои свидетельства.
   
Я огляделся еще раз и понял, что нахожусь как бы в каменном мешке где-то в горах. С трёх сторон меня обступали высокие скалы, создавая дно поляны этого мешка, сквозь зелёные кроны деревьев проступало синими пятнами небо. Было очень тепло, но не жарко, лёгкий ветерок обдувал тело и трепетал в листьях деревьев, раскачивая их ветви. На поляне было ещё несколько высоких деревьев, породу которых я не мог определить. В самой северной части поляны между камней скалы росла извивающаяся сосна. Юго-восточная часть мешка была открытой, но за густыми зарослями понижающего на уступах леса ничего не было видно. Всё скрывалось в облаках или в тумане. Это была, как будто, небесная страна – место даосских отшельников. Недалеко по западному склону скалы стекал горный ручей, и на выбоине от падения образовывал мини-озерцо с чистой прохладной водой.

Так как было очень тепло, я искупался.

Когда я погрузился в воду, в моё тело словно вонзилось тысячи иголок, до того вода была холодной и чистой. Горный ручей походил на серебряный поток, а небольшое озерцо - на блестящее блюдо из серебра, окаймлённое золотым песком. Холодная вода проняла меня до костей. Я выскочил из озера и тут же увидел монаха, направляющегося ко мне. Я быстро оделся и, поклонившись ему, спросил:

- Имею честь видеть почтеннейшего монаха Вэя?

- Совершенно верно, - улыбнувшись, ответил он мне, - вы сообразительны, впрочем, сюда могут попасть только те люди, в душах которых я нашёл отклик на мои комментарии.

- Но это удивительно! – воскликнул я. – Ни разу в жизни мне ещё не удавалось через чей-то труд познакомиться лично с его автором.

- Здесь всё дело в умении очаровать читателя, - скромно ответил монах, - я же пользуюсь своей собственной системой вхождение в сознание читателя на основе мистических знаний Дао. Ведь если автор хочет донести до желающего знать Истину что-то существенное, а не напустить туману и завести его в какие-нибудь дебри, то нужно очень просто изложить ему эту истину. Умный человек её поймёт, а глупому человеку её совсем не нужно знать, потому что он не сможет ею распорядиться. Ведь это так?

Я кивнул головой вместо ответа.

- Поэтому, - продолжал монах, - человек, следующий за «золотым мерцанием священной тайны», рано или поздно проникнет в эту тайну, самостоятельно.

Он сказал о «золотом мерцании священной тайны». Я ушам своим не верил. Значит, подумал я, он и в самом деле может проникать в мысли человека.

- Но если он найдёт своего поводыря, - продолжал тем временем монах, - то он сделает это намного быстрее, сумеет прозреть и уже без посторонней помощи продолжить свой путь в вечности.

- Вы говорите о бессмертии? – спросил я его.

- В том числе и о ней, - ответил он, - но бессмертие – это не самоцель, ведь Истина намного ценнее бессмертия, потому что она, и только она, открывает тайну. Она объясняет многое и саму жизнь в том числе. Зачем человеку бессмертие, если он будет отделён от Истины? Истина похожа на этот серебряный источник и на это серебряное озерцо, лежащее среди золотого песка. Это очень хорошо, что вы искупались в этой чистой воде и смыли с себя всю пыль бренного мира. Если бы вы не искупались, то вряд ли я бы к вам подошёл. Вы бы меня просто не увидели.

- А что это за место? – спросил я его.

- Я могу сказать вам его название, - ответил он, - но что значат слова, имена и названия? Всё это - иллюзия. Никакое пространство не носит никаких названий, потому что в этом мире всё текуче. Пространство – это пустота, оно существует только в нашем сознании. Вот, например, когда вы спите, в какое пространство вы попадаете?

Я покачал головой, не находя слов, чтобы ему ответить.

- Вот видите, - сказал он, - с пространством всегда бывает затруднительно, мы никогда не знаем, где мы находимся, потому что сама наша жизнь похожа на сон. А может быть, сон и есть наше настоящее просыпание?!

Я опять не знал, что ему ответить.

Видя моё смущение, монах спросил:
   
- Вы не хотите осмотреться в этом месте? Если уж вы прибыли сюда, то вам, наверное, стоит изучить эту местность, чтобы не плутать. Здесь вы уже искупались в серебряном источнике, и каждый человек, который погружается в его воды, должен сочинить стихи. У нас такое правило.

Я с удивлением вытаращил глаза.

- Но я никогда в жизни не писал стихов, - признался я.

- Это не важно, - ответил он, - постарайтесь что-либо сочинить.

Я напряг всю силу воли, и слова сами стали складываться в четверостишия:

Я иду дорогой в неизвестность,
И не ведаю, что ждёт меня в пути,
Что мне даст открывшаяся местность?
Сможет ли душа покой там обрести?

Я себя пылинкой ощущаю,
Сном иль явью, жизнь волнуется во мне,
Мир хочу от края и до края
 Весь обнять и уместить в себе.

Где б я ни был, мир весь одинаков,
Всё мне ясно, кроме разве что небес,
И душа в нас ищет тайных знаков,
Что приводят к проявлению чудес.

Был ли кто здесь до меня – не знаю,
Может быть, я пузырёк лишь на воде,
Или мотылёк в движенье к раю,
Что знал всё, был всюду, но не жил нигде.

- Странные стихи, - сказал монах, - но они, видимо, в какой-то степени отражают вашу сущность и настроение вашей души.

- Не знаю, - сказал я смущённо, - эти стихи как-то родились в моей голове сами собой.

- Это очень важно, - сказал монах, - когда что-то рождается само собой.

- У вас странное имя, - заметил я, - иероглиф Вэй переводится как «для», а дальше следует полное имя Лаоцзы – как «старый ребёнок», а всё вместе получается, как «для ребёнка-старика». В этом кроется какая-то антиномия, к тому же в анналах истории я ни разу и нигде не встречал вашего имени.

- Но имя Лаоцзы вы, наверное, встречали?

- Разумеется, - ответил я, - кто не знает основоположника даосизма? Но меня всегда забавляло его имя, может быть, все мы одновременно являемся детьми и стариками, в нас самой природой заложены эти два начала. Знаете стишок: «Будьте как дети, нам библия твердит, а я душой ребёнок, хотя и стар на вид».

- Не плохие стихи, - похвалил монах.

- Это не мои стихи, а Курта Воннегута, - заметил я, -  они очень хорошо передают суть нашего стремления оставаться в жизни самим собой.

Вы вышли из каменного мешка на скальную террасу, по краю которой росло длинное насаждение бамбука, в одном месте прерванное красивой пальмой. На всём протяжении этой террасы скала стеной поднималась вверх и уходила высоко в небеса. На этой стене были видны отверстия, напоминающие норы, в них, как объяснил мне монах, располагались кельи бессмертных, а на самом верху, почти касаясь крышей неба, стояло ажурное и почти воздушное сооружение, названное даосами Пагодой журавлиного клёкота.
 
- Сюда слетаются даосы со всего мира, - сказал монах, - а это - место для их медитации.

И он указал на небольшую возвышенную площадку напротив пальмы, где, в разрыве между зарослями бамбукового насаждения разворачивалась панорама долины.

Мы оба устроились на площадке для медитаций напротив пальмы.

- Что это за страна? – спросил я монаха.

- Это – страна даосов, - ответил он, - вернее, это - прихожая страны даосов, сюда попадают те, кто ищет Дао-путь и никак не может его найти, потому что очень часто бывает, что истинный путь у них превращается в ложный. И тогда из этой прихожей человек может вернуться в свою прежнюю жизнь, и только те, кто взбирается по скале до вершины горы и посещают ту пагоду наверху, могут продолжить свой путь в небеса, научившись летать. А для того, чтобы придерживаться этого истинного пути, необходимо всегда держать себя в форме, иными словами, используя свои таланты и мудрость, стремиться к самосовершенствованию. Движение сохраняет путь и жизнь. Как только человек начинает лениться и успокаивается, он тут же встаёт на ложный путь, его время исчезает, ибо время и есть движение, а остановка равнозначна смерти. Как говорят даосы: «Столетие, проведённое в праздности, подобно искре, высеченной из камня, а тело в продолжении одной жизни, подобно пузырю плывущему по воде. Самым главным двигателем человека в жизни, к сожалению, являются жадность и стремление к выгоде и счастью. Этот рычаг заставляет человека искать славы. Не сознавая того, что телесный облик зачахнет и сгинет во тьме, все стремятся накопить кучи добра, но приобретают лишь непостоянное. Им не понятно слово «отсутствие», а в нём таится весь смысл человеческой жизни нашего существования. Хоть мы можем дожить и до ста лет, но никто не знает о часе нашей кончины. Долголетие – это ведь дар Неба. Вчера ты ещё ходил по земле, а сегодня ты уже лежишь, упокоенный в ней. Оставлены жена, богатства и весь этот мир, а если ты ещё и совершал дурные поступки, то и память о тебе будет соответствующая, хотя тебе будет уже всё равно, что думают о тебе другие. Но ведь в мире можно и продлиться, сохранить себя, обрести долголетие, а затем и бессмертие. Эту страну можно считать страной грёз, но это также самая настоящая страна, где всё имеет своё место и предназначение.

Монах Вэй долго говорил мне об этой стране, но я слушал его невнимательно. Мои мысли переключились на Лизу. Я одновременно думал о ней и о том, что он говорит. Я знал, что в мире ни один человек не похож на другого, и каждый живёт только своим умом. Конечно, какие-то идеи могут влиять на человека, но всё равно, даже эти чужие идеи каждый человек воспринимает по-своему, и пропуская их через себя, выводит свою собственную истину. Я всегда удивлялся тому, что Лиза ещё в её студенческие годы, слушая меня и мои лекции, часто делала совсем не такие выводы, к каким я подводил своих слушателей. Я знал, что есть люди, живущие духовной жизнью и обладающие тягой к возвышенному. Все они отличались от практичных людей, которые, даже проникая в сферы духовной жизни, старались в них выудить утилитарный смысл, чтобы затем применять его в своей жизни. Возможно, к таким людям Лиза и относилась. Нет, хаос жизни её не мог запачкать, в ней всегда было это особое свойство самоочищения, приводящее её к независимости суждения и совершению поступков, которые подчинялись её собственной логике. На неё было очень трудно повлиять. Мы с ней были разными людьми. Это, в общем-то, вполне обычно и объяснимо, потому что она была женщиной, а я – мужчиной, но я часто приходил к мысли, что, всё же, мы с ней настолько разные, что могли бы принадлежать в природе к абсолютно разным видам животных: я, например, мог быть бы собакой, а она – кошкой. Такое разделение, думаю, можно распространить на всё человечество. И мужчины, и женщины имеют в себе нечто божественное, но это божественное живёт в них по-разному. В одних оно прорывается творческим светом и поражает всех своей креативной силой, в других же наблюдается блуждание в потёмках, и только в редких случаях происходит их соприкосновение с божественным, в следствие чего рождается озарение их душ. Но в нашем случае, всё, что делала Лиза, было прекрасным и ясным, а всё, что делал я, казалось мне мутным и непонятным даже для меня самого. Мы с ней пили воду из разных источников. Позднее, я заметил, что её совсем не интересовала философия. Она жила всегда свои умом, и поступала так, как считала нужным. Я, вообще, был удивлён, что она свою жизнь связала со мной, философом. До сих пор я никак не мог найти точек соприкосновения с ней, поэтому, вероятно, каждый из нас жил своей жизнью. И не удивительно, что она могла завести любовника. Как мне не хотелось, чтобы у неё был где-то на стороне друг, с которым она делилась бы своими мыслями, и уж тем более отдавала ему своё тело. Я понимаю, что ревность – это самая ужасная и отвратительная черта человека, когда он относится к любящему существу как к своей собственности. Ведь мужчина, думает, что он обладает женщиной, если овладевает её телом. Но у каждого человека есть своё святилище души, куда обычно закрыт вход посторонним. Можно, конечно, узнать, что там твориться, но понять, что там происходит, чаще всего, невозможно.

Я подумал, что после того, как Лиза изменила мне, моя любовь к ней нисколько не стала меньше, а наоборот, я начинал её любить до безумия, и почувствовал, что всеми силами хочу вернуть её себе, потому что расставаться с таким цветком в своей жизни равносильно тому, как потерять саму жизнь. Зачем мне нужно бессмертие, если я буду несчастным? Моя память вырывала картинки из прошлого, когда я был наиболее счастлив с ней, это – когда я лишил её девственности. Тогда я уложил её в свою постель девушкой, из которой она встала моей женщиной. Её красота, её удивительно грациозное тело принадлежали мне, её плавные движения, её улыбка, наполняли меня таким счастье, что порой мне казалось, что я взорвусь изнутри от избытка переполнявших меня чувств. Да, она походила на цветок, на самый красивый цветок в мире. И этот цветок наполнял мою жизнь смыслом, заполняя моё время определённым порядком семейных отношений, в которых я был неописуемо счастлив. Но соответствовал ли я этим отношениям, и отвечал ли я её требованиям? Может быть, мне нужно было обратить внимание не на её измену, а на моё отношение к ней? В разговоре с ней я всегда чувствовал своё превосходство над ней, противопоставляя её чувственному восприятию мира свою самодисциплину и упорядоченность мысли. Возможно, я этим подавлял её, даже не замечая этого. Я вёл себя как железный топор, подрубая корни живому дереву. Я старался не видеть той тени, мелькнувшей в её глазах, когда высказывал свои идеи, идущие вразрез с её убеждениями или мыслями. Мне казалось, что так я как бы сохраняю своё доминирующее положение в семье, что я направляю её в жизни и продолжаю чему-то учить, как это делает преподаватель в обучении студента. Но она уже давно перестала быть моей студенткой, и всё, что она могла взять от меня, как преподавателя, она уже взяла. После её окончания университета, я заметил, как у неё резко пропал интерес к философии. Когда однажды я стал углубляться в какую-то философему, она меня неожиданно перебила и сказала, что ей это не интересно. Помню, что тогда я очень удивился. Я спросил её, почему ей это не интересно, и она призналась мне, что за пять лет обучения философия ей так надоела, что она не желает больше о ней слушать. "Но ты вышла замуж за философа", - возмутился я. Она рассмеялась и ответила, что, да, она вышла замуж за философа, но не за философию. Я тогда тоже рассеялся и не придал этому особого значения, но, вероятно, это было знаком предупреждения, чтобы я как-то поменял к ней своё отношение, и переходил из умозрительной сферы в сферу чувств, где она была как рыбка в своей воде.

В это мгновение ход моих мыслей нарушил голос монаха Вэя, как бы прорвавшийся в мою внутреннюю реальность, который вернул меня на террасу медитации близ Пагоды журавлиного клёкота. Монах говорил мне:

- Если в вас появилась способность переноситься на большие расстояния и проникать сюда, это значит, что вы на один шаг приблизились к Истине. Люди овладевают этой способностью по разным причинам. Одни попадают сюда от отчаяния, разочаровавшись в своей жизни, другие – от скуки, а третьи – от острого желания понять жизнь и разобраться в тайнах этого мира.

- В моём случае, - сказал я, - вероятно, все эти причины слились вместе.

- Вот и прекрасно, - сказал монах, - я рад, что жизнь ваша – не бездумное времяпровождение, которое отвлекает вас от поисков Дао и неминуемо ведёт к смерти. Ведь наша жизнь – это хрупкая драгоценность, которая может разрушиться в любую минуту, как лопается пузырь на воде. Поэтому жизнь нужно питать и укреплять её продление. В течение жизни во всё можно проникнуть своим умом и всё уладить. Но для этого необходимо обрести состояние, ведущее к бессмертию, и в это состояние в данный момент вы вошли. Это состояние я бы назвал «отсутствием» - «у». По своей сути, оно – пустота, и звучит как дующий ветер. В нём ничего нет, но, вместе с тем, в нём есть всё. Слышите, как оно звучит?

И монах, округлив губы, протяжно произнёс:

- У-у-у. Это – пустота, но не бытие или смерть, это - отзвук движения, когда мы стремительно летим куда-то в пространстве, и в наших ушах звучит этот звук, как от движения ветра. В нём ощущается статус наличного бытия вещей, но это не мгновенное тленное бытие, появляющееся и тут же исчезающее, как в нашей жизни, а так называемое сверхбытие всего самодовлеющего в себе. Оно является отсутствием и вместе с тем источником бытия и жизни. Это - первооснова и своего рода источник телесной жизненности. И для того, чтобы вернуться в это «отсутствие», необходимо понять, что это – основа и изначальная точка обретения бессмертия. Потому что, когда вы вводите себя в это состояние, то ощущаете небытие, ничто, некий покой и мрак, которые стирают все границе того якобы реального мира, за который вы долгое время держались, и который держал вас смертельно хваткой, играя вами, как кот с мышкой. Этот мир творил из вас некоем подобие человека, я говорю, именно «подобие», потому что приобретённые качества и свойства вы унаследовали из этого мира, и для того чтобы освободиться от них, стереть их, вас следует омыть себя этим небытием, только тогда вы сможете сотворить себя в новом бытие и переродиться через свою просветлённость, искупавшись в новом свете. Вот вы искупались в нашем озере и тут же сочинили стихи, отражающие ваше состояние души. Ваш мозг, но мы это называем сердцем, окунулся в некую чистую сферу, смыв с себя остатки того бренного мира, откуда вы прибыли. Мир этот ещё призывает вас к себе, но чтобы стать сильным и вернуться в него, вы должны переродиться, стать новым человеком, человеком истинным, а не «подобием» его. Существует такое явление как спиритуализация, своего рода настраивание при помощи даосских приёмов медитации на постижение вечной истины Дао, что ведёт к одухотворённости вашей телесности и вашему обновлению. Вы как бы перестраиваете все свои телесные клеточки на новый уровень, вводя себя в свой сакральный космос. Так делают все верующий в любой религии во время моления. Этот ваш внутренний сакральный космос цементируется на таинственной первооснове, блистающей всем разнообразием красок, форм и образов, на том, что порождает творчество и гениальность, и что так необходимо человеку высокодуховному, чтобы он не оказался в плену, как в высохшей пустыне, своего абстрагирующего всё вокруг разума. Но этот сакральный космос не намерен, ни при каких условиях, терять своё многообразие и исчезать ради реальности высшего порядка.

Когда монах говорил мне о сакральном космосе, я подумал о Лизе и о том, что она, вероятно, тоже имеет свой сакральный космос, в который я не способен проникнуть. Мне тут же вспомнился один наш разговор, произошедший из-за наших недомолвок.
 
Как-то она мне сказала:

- Я учусь у тебя многому, но есть вещи, о которых я имею своё собственное представление. Ты погружён в науку и философию, я считаю это чисто мужским полем деятельности. У нас, у женщин, есть своя сфера реализации, мы все живём в искусстве. Ты, наверное, можешь мне возразить, но я думаю, само искусство было создано женщинами, а не мужчинами. И вы, мужчины, всегда относились к искусству не серьёзно, а это и есть наша жизнь – жизнь женщин. Ваша мужская душа постоянно мечется между духом и материей, дух вас постоянно тянет вверх в небеса к вечности, а мы, женщины, живём материей, поэтому предпочитаем оставаться внизу на земле и обживать её. Мы привязаны к земле, и хотим, чтобы на ней были все удобства. В какой-то степени на все обустройства, происходящие на земле, влияет женщина, она так и ли иначе заставляет мужчину обустраивать вокруг себя окружающую среду. Из-за этого часто между мужчиной и женщиной возникают конфликты. Женщина, как кошка, не любит неприятных мест и избегает их. Одно и то же место, если оно ей не нравится, может быстро надоесть ей, поэтому она его постоянно улучшает, и, если ей это не удаётся, она просто его покидает. Вы придаёте смысл своей жизни за счёт своей духовной работы, и постоянно устремляетесь от чувственного к духовному, а в нас же происходит обратный процесс, всё духовное у нас становится чувственным. Только через чувства можно ощутить вкус жизни, а не через одухотворённость. Я люблю искусство, потому что оно находится в сфере чувствительности. Это самый лучший путь постижения жизни. Мы, женщины, способные рожать и стоим к тайнам бытия ближе мужчин, так как понимаем толк в жизни значительно больше большинства мыслителей. Поэтому мы никогда не мыслим отвлечёнными категориями, хотя и можем добиться выдающихся успехов в математике. Это нам просто не нужно, также, как и ваша философия. В нас заложена сама жизненная мудрость, и, в основном и чаще всего, мы поступаем в жизни более правильно, чем это делают мужчины. В нас всегда сильна интуиция, и мы намного быстрее решаем все жизненные задачи, чем вы, мужчины.

- Но наше мышление – это постоянное обобщение и уход в область абстракции, - возразил я ей, - чувственный опыт – это одно, а осмысление действительности – это совсем другое. Искусство само по себе, конечно, замечательно, но это всего лишь слепок нашей действительности, своего рода грёзы и догадки о том, что происходит на самом деле. Говорят, искусство вечно, а жизнь коротка, но искусство – это всего лишь иллюзия, которая ничего не даёт человеку, а только уводит его в страну грёз и напрасных переживаний.

- Ваш духовный мир тоже можно назвать страной грёз, - возразила мне Лиза, - то, что вы выстраиваете у себя в уме, вряд ли соответствует действительности. Но наш мир лежит ближе к нашему сердцу, и весь смысл нашей жизни содержится в преходящем, и, как ты выражаешься, в бренном, а не в неменяющемся и вечном. Что такое вечность? Это – ничто. А всё, что ничем не является, ничто и не значит. Конечно, из ничего можно получить что-то, но это что-то и делается при помощи искусства. Творчество мужчин и женщин разное. Но должна заметить, что женщины всё, за что берутся, делают более умело, чем мужчины. Просто мужчины женщин многому не учат, наверное, боятся их конкуренции. Мы можем рожать детей, мужчины этого делать не могут. В вас даже сам образ Бога ассоциируется с порождающей всё машиной, к которой вы стремитесь приблизиться. Мы же просто рожаем и делаем всё, что можем, не задумываясь об этом. В себе, как в творце, вы видите символ вечности, а мы, женщины, просто даём жизнь, продлеваем и сохраняем её в мире без определённых символов. Творение заложено в нас помимо нашего сознания. Вы создаёте науки от отчаяния, что не можете ничего произвести на свет, мы же рожаем детей, из которых и состоит всё человечество, и радуемся этому, или печалимся, когда вы начинаете наших детей уничтожать в войнах. Вы ищете уравновешенность и умиротворённость. А у нас это обычное состояние души. У вас вообще никакой умиротворённости не существует, потому что вы живёте в постоянном поиске её. Мы же, однажды обретя её, никогда больше её не теряем. Вы постоянно завоёвываете мир в неустанной борьбе, и делаете это изо дня в день. Мы же, обретя его однажды, стараемся сохранить. В нас есть всё, и даже то, чего нет в вас. Вы трудитесь в постоянном поиске каких-то ценностей, мы же эти ценности храним внутри себя и иногда смеёмся над вами и вашими тщетными попытками обрести то, что вам не под силу. Но каждая из нас имеет в душе что-то своё, и мы это знаем и ценим его друг у друга, в то время как вы стараетесь вытащит это друг у друга и осмеять, доказывая свою правоту и ценность именно того, что вы имеете, и что скрыто в вас. На это смешно смотреть со стороны, потому что в том, что скрывается в душе, не может быть ничего общего, поэтому это и нельзя привести к общему знаменателю. И каждый должен жить сам по себе со своим внутренним миром, не выпячивать его и не стараться навязать его другим. Только тогда станут все люди умиротворёнными и уравновешенными, когда это поймут. Никто из людей никогда не сможет понять другого до конца, поэтому всегда должно быть примирение между людьми, а не споры и ссоры.

Вот с такой философией мне досталась жена, и спорить с ней было бесполезно или убеждать её в чём-то. Она обладала своим совершенным сакральным космосом, в который проникнуть я, как не пытался, не смог.

Монах Вэй тем временем говорил:

- То, что вы прибыли сюда – это вообще большое чудо. Вы поступили также, как когда-то мой учитель. В споре с одним из своих оппонентов в возможности перемещения в пространстве он преодолел огромное расстояние и принёс с собой из путешествия цветок, в то время как другой этого сделать не смог. Мы, даосы, это объясняем следующим образом. В человеке есть определённые силы, которые действуют в разном направлении. Одни его поднимают вверх, другие опускают вниз. Всё, что связано с духовностью и духом, приводит его к сублимации и тонким материям, а всё, что связано с чувствами, ведёт его к наслаждению жизнью и переживаниям. Существуют люди разного духовного склада, и среди них есть мудрецы, которые совершенствуют свою природную сущность и жизненность. Ведь все мы состоим из очень подвижной материи, при помощи одних сил мы способны её превратить в плотное тело, а при помощи других можем её довести до эфирного состояния, так называемой, пневмы. Как вижу, вы научились рассеивать свою материю и превращаться в чистый истинный дух, который и перенёс вас в эту страну. И здесь вы материализовались в тело. Можно сказать, что вы обрели дух ян. Что же вы унесёте из этой страны с собой?
 
- Я унесу с собой саму эту страну, - неожиданно для себя я высказал своё решение, - моя жена тоже обладает духом ян, но вряд ли сможет попасть сюда так же, как это сделал я. Я очень люблю свою жену и боюсь её потерять. Поэтому у меня остаётся единственный выход и способ сохранить её – это перенести эту страну в свою действительность, что я и сделаю.

Услышав это, монах рассмеялся и сказал:

- Если вы это сделаете, то устраните первое препятствие в своём движении к бессмертию. Вы создадите лекарство от скуки. Но для того, чтобы получше узнать эту страну, давайте совершим по ней прогулку.

С этими словами мы покинули верхнюю террасу с местом для медитации, что располагалось напротив пальмы, и переместились на уступ скалы чуть ниже. Но когда мы шли вдоль верхней террасы, то я заметил, что с одной стороны её сразу же после бамбукового насаждения росли кусты и диковинные растения, а с другой высилась отвесная стена скалы с множеством входов в пещеры, похожих на гнёзда стрижей, только большим размером, где мог поместиться человек. Это и были кельи бессмертных, которые прилетали со всех частей нашей планеты.

- Что это за кусты и растения? – поинтересовался я у монаха.

- Вы хотите знать их имена? – спросил он.

Я кивнул головой.

- Если я вам их назову, - ответил он, - то что это вам даст. В нашем мире очень много разных вещей, которым мы придумываем имена, а потом настолько к ним привыкаем, что уже не видим их сути. Я думаю, что лучше всего обходиться вообще без имён.

- Но тогда в нашем понимании наступит хаос, и мы перестанем различать одно от другого, - возразил я.

- Этого не произойдёт, - твёрдо сказал он, - потому что разнообразие останется разнообразием, и наши представления о вещах будут более точны, и вещи перестанут прятаться за именами.

- Но как тогда мы будем формулировать наши мысли, если не будем прибегать к именам? – удивился я.

- Очень просто, - ответил он, - вы научитесь ухватывать саму суть вещи без досужих рассуждений. Понятия перестанут быть абстракциями, которые лишают вещи их сути. Вот сейчас прибегая к вашему языку я даже не могу выразить суть той мысли, которую хочу сказать вам, потому что человеческий язык не совершенен, и очень многое из того, что человек желал бы высказать, остаётся за границей высказываемого. Несовершенство языка порождает многие заблуждения. Философы часто говорят о том, чего не знают, и их мысль не способна проникать за границы внешнего, потому что о вещах они мыслят абстрагировано. Ближе к истине стоят все те, кто мыслит образно. К ним принадлежат поэты, писатели и мистики, но, ни в коем случае, ни философы.

- Выходит так, что всю свою жизнь я, изучая философию, занимался пустым делом, - заметил я.

- Выходит так, - улыбнувшись, заметил монах, - восточные мыслители стоят к истине намного ближе западных, потому что их мысли как бы выражаются иероглифически, то есть, несут в себе определённый рисунок. Вот, например, камелия – «цунь» - изображена иероглифом, где одним ключом является «дерево», за которым стоит весна. Камелия цветёт даже зимой среди снега красными цветами и напоминает нам всегда о весне, или вечно-зелёный кустарник «цзя», который японцы называют «эноки», где в иероглифе рядом с «деревом» стоит «лето». Но даже иероглифы не самый совершенный вид мысли. Даосы, например, мыслят без слов и без названий, они не то, чтобы проникают в суть вещей, они в своём осмыслении напрямую оперируют сутью вещей. Но даже их мысли отличаются по степени их совершенствования. Вы видите входы в их кельи, куда они прилетают, чтобы уединиться для медитации. Так вот, в низших уровнях живут бессмертные, которых мы называем «гуй сян», или иными словами, бессмертными демонами, вы легко можете стать одним из них, так как они пользуются обычным человеческим языком и оперируют теми же понятиями, что и вы. На втором уровне живут бессмертные люди – «жэнь сян». Они путём физических тренировок и медитаций уже достигают определённой степени бессмертия и начинают понимать небесный язык, но они ещё очень привязаны к земной жизни, и пока не желают рвать с ней связи. Выше их находятся бессмертные «шэн сян», овладевшие искусством продления в вечности и являющиеся среди людей учителями тех, кто стремится к бессмертию. Ещё выше селятся земные бессмертные «ди сянь», узнавшие все тайны земной природы и владеющие в совершенстве небесным языком, иным словами языком безмолвия. Они предпочитают жить на земле в отличие от тех стоящих выше их небесных бессмертных, которые изредка посещают землю. Та пагода, стоящая на вершине горы, является их стартовой площадкой, в вашем понятии космодромом, откуда они, превращаясь в журавлей, отправляются в свои космические путешествия, посещая другие миры. Естественно, все они говорят на разных языках, переходя от человеческой речи к птичьему языку, так называемому журавлиному клёкоту, а затем - к языку безмолвия, к мыслям в их чистом виде.

- Значит, - заметил я, - для того, чтобы мне их понять, нужно отказаться от человеческой речи? – удивлённо спросил я.

- Это не совсем так, - поправил меня монах, - но прежде всего нужно отказаться от абстракций и перейти к образному мышлению. Но это всего лишь первый шаг. Кстати, все обычные женщины владеют этим искусством в отличие от мужчин. Они не используют слова, за какими нет никаких представлений, поэтому им и не нужна философия, потому что они видят мир в его естестве, к чему стремятся и начинающие даосы. Но в мире тонких сущностей и энергий очень трудно подобрать адекватные слова тем реалиям, которые существуют в природе. Так, например, даосы нижнего уровня употребляют термин «внутренняя алхимия», что абсолютно не соответствует тому процессу, который происходит в организме человека, когда он начинает производить в себе свои внутренние изменения при помощи мысли. Естественно, что в нём происходит определённый процесс, но назвать это алхимией у меня не поворачивается язык, потому что сразу же приходит на ум западная модель механической алхимии. Весь этот процесс сугубо внутренний, происходящий на уровне той энергетики, которой обладает человек, как живое высокоразвитое существо. К тому, что происходит в человеке во время медитации, трудно подобрать слова, и уж совсем они не соответствуют тем названием, облекая их в понятия и представления, которые придумали бессмертные демоны, такие как «золото и киноварь», «чувства», «природная сущность», «дракон и тигр», «знаки у-цзи» и «сваха». Когда познаёшь высшую форму бессмертия и проникаешь в высшую тайну, то трудно некоторые явления выразить словами и понятиями. Их просто нет в человеческом понимании. Но всё же понять, что это такое, необходимо, без чего невозможно иметь представление о качестве и важных компонентах эликсира бессмертия. Само понимание «эликсира бессмертия» тоже не очень разъясняет суть сказанного непосвящённым. Практически эликсир и киноварь являются одним и тем же, и вместе с золотом становятся конечным продуктом процесса получения бессмертия. Но под словом «золото» понимается некая энергия, наподобие золотого раствора, который взаимодействует с перегнанной киноварью. Но это золото, является не тем золотом, которое представляют люди. Это понятие употреблено для объяснения своей исключительной стоимости некой энергии, сходной по качествам и свойствам с желтым металлом, неподверженным коррозии. Эта энергетическая субстанции, получаемая внутри человека путём медитации, создаёт определённую энергию внутреннего свечения, являясь знаком и символом первостихии китайской натурфилософии. Обладая желтым светом и мягкостью, она как бы находится в родстве со стихией земли, в которой обе энергии инь и ян пребывают в гармонии. Киноварь же олицетворяет собой свечение красного цвета, что роднит её с совершенно развитым ян, как началом жизни и роста, эта энергетическая субстанция соединяет в себе одновременно мужское начало, сравнимое с белой спермой, и женское, как бы имеющее цвет менструальной крови, из чего получается зародыш новой бессмертной жизни. Соединение этих двух эликсиров – «золотого раствора и перегнанной киновари» - и рождает бессмертие. Простому человеку понять это трудно. Этот процесс не объяснишь на словах. Всё в мире соединяется, переходя в некий сгусток, который затем опять рассеивается. Так происходит и с материей и энергией, впрочем, материя и энергия – это, в вашем понимании, одно и то же. Но в тех вещах, о которых я вам говорю, скрыта некая таинственность, которую вам будет сложно понять опираясь на физику и химию, так как этот процесс происходит на очень тонком уровне, где мысль может превращаться в нечто существенное и менять окружение, как внутри себя, так и во вне. Есть две сущности, которые мы называем «эр у» - «две пустоты». Это – Великое и Малое, которые взаимо-проникновенны и порождают в мире всё: пространство, материю и время, иными словами, порождают сам этот мир, и тесно связаны между собой. В Великом – Небо и Земля, ян и инь, а в Малом – их подобие, находящееся в теле человека. Это – чувства человека и его природная сущность. Их можно сравнить со свинцом и жидким серебром – ртутью. На Земле, как и на Небе, эти сущности разделены и выступают в виде энергий ян и инь. Женщины, например, имеют в избытке одну энергию - ян, а мужчины – другую - инь, что соотносимо с природной сущностью и чувствами, или с природной сущность и жизненностью. Для достижения бессмертия человеку необходимо соединить и уравновесить эти две энергии и вывести из этого соединения внутреннее снадобье – зародыш будущего бессмертного тела.

Когда я это услышал, то подумал, что для начала мне нужно было бы родить ребёнка. Это проще сделать, а потом уже внутри себя родить бессмертного. Но для того, чтобы родить ребёнка мне нужно снова завоевать Лизу. Всю жизнь мужчина стремится покорить женщину, влюбить её в себя. Но сохранить любовь иногда бывает трудно после того, как уже совместно прожито семь лет. Нет уже того обострённого чувства новизны, которое бросает влюблённых друг другу в объятия. Что-то я упустил в своих отношениях с Лизой, может быть, был не всегда к ней внимателен. Да и в разговорах я больше обращал внимание на свои слова, а не на то, что говорила она мне. Поэтому, наверное, между нами начиналось какое-то непонимание друг друга, каждый из нас начинал жить в своём ритме, и терял ментальное соприкосновение друг с другом. Я мыслил общими категориями, а она – конкретными. Моё мышление как бы теряло связь с жизнью, переходя на некий абстрактный уровень. Я создавал свои понятия, облекая их в своеобразные формы, и уходил от общепринятых представлений, в которых продолжала жить Лиза. Мне обязательно нужно было вернуться к ней, связать себя с её образами и отойти от своих понятий, которые стали ей уже неинтересными. Из неё, конечно, получился неплохой мыслитель, но то, что она мне тогда сказала, поразило меня. Мне снова было необходимо окунуться в царство её образов, чтобы понять, почему она отвергла меня и предпочла другого. Монах мне показывает мой дальнейший путь, но как я могу пойти дальше, если отрезок последнего пути я прошёл как во сне, ничего не видя вокруг себя, ничего не ощущая и не понимая. Только с ней я могу уравновесить свою энергию инь и её энергию ян.

Чтобы разобраться во всём этом, мне было бы неплохо стать мистиком, и на какое-то время перестать быть мыслителем, опять вернуться к представлениям, попробовать написать какую-нибудь картину, сочинить мелодию, или заняться стихосложением, благо, что первый мой шаг уже сделан у серебряного озера. Я совсем забыл, что человек должен обладать ни только умом, но и ещё каким-то талантом, исходящим от сердца. Если я уже не могу завоевать мою возлюбленную умом, то стоит развить в себе какой-то талант, чтобы вновь очаровать её. Ведь женщины часто любят мужчин ни только за их ум, но в большей степени за их талант. Мне нужно стать для неё богом, восхитить её чем-то, расположить к себе её любовь. Пора кончать жить в строгих границах логики, настало время освободить свой разум от этого оружия. Ведь логика – инструмент несовершенный, и талант чаще всего отбрасывает его в сторону как препятствие, стоящее на его пути, как путы, мешающие движению. Разве можно при помощи логики познать тайну, скрывающеюся в хаосе, и уж тем более разобраться в некой сфере, лежащей за гранью нашего понимания, там, где воздействует тонкая материя, где ангелы и демоны пробуют свои силы в противоборстве. Из мыслителя мне нужно стать творцом и художником, осуществить себя, разбудив в себе природные дарования, оставить о себе след и оправдать своё высокой предназначение на земле. Только так я могу достичь совершенного бытия и обрести бессмертие. Конечно же, я – не Бог, но главное, что у меня есть в данный момент, – это моё становление, через которое я могу использовать все мои возможности. Бог, конечно, не допускает причастности к себе, так как является высшим совершенством и вечно наличествует в действительности, но я всё же могу попробовать вступить с ним в противоборство и, наконец, сорвать яблоко с Древа жизни и обрести бессмертие, также как и он, и в этом мне может помочь Лиза. Когда-то уже её праматерь Ева сорвала плод с Древа Познания и поделилась им с моим праотцом Адамом. И в этом мне помогут восточные знания, которыми делится со мной монах Вэй. Поэтому, благодаря ему и Лизе, как моей вдохновительнице, я попробую из спокойного состояния созерцания перейти к активному действию, от простого сущего и наличия в этом мире перебраться в сферу подлинного бытья, осуществиться в своём становлении и обрести более совершенную ипостась, приближенную к Богу. Так что же говорит мне монах Вэй?

- Мы полаем, что в мире существует пять стихий, - произнёс он, когда мы спустились на вторую террасу, - это местоположение как раз отвечает этим стихиям. Если на верхней террасе, обращённой к восточной стороне, растёт самое большое наше дерево, олицетворяющее собой стихию дерева и рождающееся ян, а также восток, весну, сине-зелёный цвет и дракона, то на этой террасе, больше выходящей на юг, находится наш открытый очаг для разведения огня, и наглядно демонстрирующий стихию огня, где мы совершаем свои обряды. Эта сторона света означает огонь, развитое ян, юг, лето, красный цвет и феникса – красную птицу.

На этой террасе, начиная от крутой скальной стены, росли ещё пять пальм, и несколько криптомерия с олеандровыми кустами, а дальше очага у крутого скального обрыва виднелись ещё какие-то экзотические деревья и кустарники, за которыми начинался спуск на третью самую большую террасу, на которой располагалось небольшое рисовое поле, окаймлённое небольшими фруктовыми рощами из яблонь, вишёневых, сливовых и абрикосовых деревьев. На западе эта терраса переходила в ступенчатый подъём, по которому водопадами стекала горная речушка, от таяния снегов на вершине высокого ледяного пика. Весь этот склон зарос дикой растительностью, похожий на джунгли. На севере, выше обрывистой скальной стены был виден крутой подъем к вершинам диких гор, покрытых снегами.

- Как видите, - сказал монах Вэй, - на западе продолжаются горы.  Но в этих горах можно найти золото, самое настоящее. Запад олицетворяется у нас со стихией металла, рождающегося инь, западом, белым цветом и тигром. На севере сильна стихия воды. Это - развитое инь, зима, чёрный цвет, черепаха-змея. А в центре, где мы стоим преобладает стихия земли. Здесь всё сочетается и всё цветёт. К земле, как видите, причастны все другие стихии. Это – рай, где соединяется мужское и женское начало, где дракон противостоит тигру, дерево – металлу, ртуть – свинцу, где всё сталкивается, взаимопроникает друг в друга и уравновешивается. Как вам нравится эта земля?

- Это – чудесное место! – с восхищением вскликнул я, - бы хотел здесь остаться и жить.

- Но вы можете в любое время сюда вернуться, - улыбнувшись сказал монах. – Стоит вам только сочинить стишок, и вы тут же перенесётесь сюда.

И вдруг я неожиданно для себя продекламировал только что возникшие в моей голове четверостишия:
 

Учат бессмертию все здесь, и так создается картина,
Счастье с рожденья где обретают божие твари,
Там в упоенье сливаются муж и жена воедино, 
Там предел крайний и сток золота и киновари.

Все, попадая сюда, обретают счастливые лица,               
Тигр и дракон синий любят друг друга, объятья сплетая,
Ввысь на упряжке из фениксов мчит в небеса колесница,
В ней мы вступаем в гармонию с Истиной, всё понимая.


Как только я произнёс последнюю строку, солнце померкло и наступила тьма. Я огляделся вокруг и увидел рядом с собой только округлые очертания холмов и плавную линию горизонта на фоне чуть брезжащегося рассвета. Я пригляделся к конфигурации плавных линий и узнал в них бёдра, талию и грудь моей спящей красавицы Лизы. Я лежал в кровати рядом с ней, и моя рука обнимала её талию. Я был рядом со своей супругой, которую любил, и никак не мог вспомнить, как я перебрался из-за письменного стола в нашу постель. Единственное, что я помнил, это то, что она мне изменила накануне. Вероятно, она так устал днём, что даже не проснулась. Я представил, как ещё совсем недавно какой-то мужик лежал рядом с ней и обнимал её. От этого представления меня бросило в дрожь. Если бы я не любил её, я бы тут же её задушил. Но вместо гнева на меня вдруг накатила волна отчаяния и возбуждения. Я нежно провёл рукой по её бёдрам и талии и остановился на груди.  По лёгкому движению я понял, что она проснулась. Я поцеловал её в щёку, в губы, и обнял её. Моё насыщение было страстным и бурным. Вначале она лежала безучастной, но потом я почувствовал, что и она возбуждена. Когда мы закончили, и я, обняв её, вытянулся во всю длину кровати, произнёс:

- Извини меня.

- За что? – удивилась она.

- За всё, - сказал я шёпотов, - за всю нашу прошлую жизнью, за то, что я был невнимателен к тебе и не пытался тебя понять. За то, что я вольно или невольно тебя обижал. Одним словом, я очень раскаиваюсь, и хотел бы сделать тебя счастливой. Я сегодня много думал о нашей размолвке и решил, что с сегодняшнего дня всё будет по-другому. Мы с тобой родим ребёнка.

- Но ты же не можешь, - сказала она.

- Я ещё не настраивался на его рождения, но сейчас я понял, что ребёнок нам просто необходим. И ты его родишь от меня. Я думаю, что скоро ты забеременеешь, я сконцентрируюсь на рождении ребёнка. Не знаю, будет ли это сын или дочь, но я буду очень любить его, также, как люблю тебя. Прости меня за то, что все эти семь лет я жил как в тумане, или как во сне, ничего не замечая вокруг себя. У нас заканчиваются занятия, у меня - в университете, в тебя – в школе, скоро каникулы, давай проведём их вместе, но никуда не поедем. У нас есть немного денег. На двухкомнатную квартиру с продажей нашей, конечно, их не хватит. Но мы можем купить дачу, где будем проводить все летние каникулы на свежем воздухе. Купим дачу где-нибудь возле речки, займёмся огородом. Ты сможешь на свежем воздухе заниматься йогой, научишь меня. Я больше никогда не буду говорить с тобой о философии. Давай её забудем, а займёмся рисованием, стихосложением, будем петь песни и танцевать. А физическая работа укрепит наше здоровье, и мы родим с тобой очень здорового младенца. Я буду покупать свежее молоко в деревне, мы будем питаться только с нашего огорода абсолютно экологически чистыми продуктами, спать вволю, гулять и любить друг друга. Ты согласна?

- А как же наша будущая квартира?

- С нашей дачей у нас будет большая экономия. Представь, что в отпуск мы не будем никуда ездить, сэкономим на поездках.  К тому же, сейчас ездить куда-то не безопасно, случаются разные катастрофы, теракты и стихийные бедствия. Оставаясь дома, целее будем. А осенью соберём урожай и зимой будем со своими продуктами. А когда роится ребёнок, обещаю тебе двухкомнатную или трёхкомнатную квартиру. Об том я позабочусь.

- Ты это серьёзно?

- Серьёзнее некуда. Так ты согласна.

- Да, - тихо сказала она и прижалась щекой к моему плечу.

Так я помирился со своей женой, ни словом не упомянув о том, что видел её с незнакомцем, и приступил к поискам дачи.


ГЛАВА ВТОРАЯ
 

2. ДЕНЬ ЗЕМЛИ


 Близилось время каникул и нашего отпуска. Я подумал, что, принимая экзамены у студентов, я могу просмотреть все газеты с объявлениями о продаже дач, а после экзаменов приступить к осмотру этих участков, чтобы выбрать подходящее место для нашего с Лизой летнего отдыха.

Мне казалось, что в эту ночь я сделал очень важное открытие в своей жизни и обрёл новое дыхание. Жизнь моя обрела смысл. У меня появилось новое зрение, как бы разделённое на два взгляда. Один взгляд был направлен во внешнее, а другой - во внутренне. Я отчётливо увидел три разных уровня или три разных сферы проникновения, в которых я уже находился и жил одновременно. Я только что открыл в себе Страну бессмертных, где познакомился с монахом Вэйем. Да, именно так, он жил во мне и открывал мне новый мир, составляя одну из ступеней движения вверх. Я по-новому взглянул на свою возлюбленную супругу Лизу, и решил завоевать её, но для этого мне нужно было проникнуть в её мир и покорить его. И наконец, я понял, что сам являюсь подвижной субстанцией, зависящей от мира, но и способной освобождаться от него, отправляясь в странствия и обретая внутреннюю свободу. Я могу удаляться от действительности и возвращаться к ней, но уже обогащённый новым опытом, полученным от обращения к своему внутреннему миру. Наступала в моей жизни пора взросления и собирания камней.

Обычно Лиза по утрам перед завтраком делала свои гимнастические упражнения из йоги. Она это проделывала на балконе, садилась в позу лотоса и какое-то время сидела с закрытыми глазами, затем она начинала свои упражнения на гибкость. Хоть я и считал эти упражнения бесполезной тратой времени, но всё же иногда я с восхищением любовался её грацией и красотой, наблюдая за ней.  Сам же я старался использовать утренние часы интеллектуальной загрузкой мозга, погружаясь в свои философские трактаты, но в этот день я решил принять участие в её утренней зарядке. Я сел напротив неё и закрыл глаза, попросив её прокомментировать всё, что с ней происходит. Она удивилась моему поступку, но обрадовалась.

Так я решил проникнуть в её внутренний мир. Я понял, что эта гимнастика является для неё своего рода таким же стремлением убежать на какое-то время от действительности, как и у меня, когда «с помощью духа останавливаешь чарующий поток бессмысленной жизни и придаёшь ему смысл», как говорил где-то мой любимый писатель. Это было своего рода её путешествие в свой внутренний мир, её чувственное устремление к осмыслению своей раздвоенности и разлада, которые, вероятно, она переживала из-за своего предательства. Я предполагал, что и в её женской душе жило чувство справедливости, и она обладала рассудком и трезвым расчётом, которые корректировали её жизнь и её поведение. Да, конечно, в нашей жизни всегда есть соблазны к упоению чувственными наслаждениями, но рассудок всегда определяет границы нашим страстям и иногда преграждает путь нашим желаниям, ведь любовь не может обойтись без вечной непримиримой вражды полов, где эгоизм сменяется самопожертвованием, и наоборот, самопожертвование – эгоизмом.

Когда мы сидели так друг против друга, я спросил её:

- Что происходит? Что ты чувствуешь?

- Я слежу за своим дыханием, - сказала она с закрытыми глазами.

- И только? – спросил я.

- Нет, - ответила она, - я уношусь в свою страну грёз, где солнце встаёт над горизонтом. Солнце вступает в извечную борьбу с тьмой, оно согревает меня и наполняет своей энергией. Я оживаю.
Я вижу, как туман поднимается в долине по склонам холмов, скрывая их на какое-то время своей пеленой. Природа будто просыпается от ночного сна, стягивая с себя своё одеяло. Туман на некоторое время накрывает и меня, но я вижу сквозь него диск солнца. Вот он выходит из тумана и ярко слепит глаза, его лик поднимается над горой и моей головой, и туман стыдливо исчезает. Лучи солнца наполняют энергией моё тело и разум. Я вижу предельно ясно весь мир и себя саму, я знаю, что мне делать, и как мне жить дальше…

После этих слов Лиза затихла, сидя в позе лотоса.

«Боже мой, подумал я, она так же как я, вероятно, уносится в ту же самую страну, где побывал я. Но у неё есть своё вхождение в эту страну, отличающееся от моего. Удивительно, как она это делает? У неё совсем другой метод и другой опыт. Как это интересно! Что бы подумал монах Вэй, узнав об этом. Но мир женщины не может быть таким же, как мир мужчины. Неплохо было бы опять погрузиться в страну бессмертных и проконсультироваться с ним. Главными компонентами вхождения в мир Лизы, как я понимаю, являются: дыхание, туман и диск солнца. Что бы он сказал обо всём этом? В страну бессмертных я попал через чтение комментариев к «Главе о прозрении истины», выйдя на прямой контакт с монахом Вэйем. Туда, вероятно, можно ещё войти через сложение стихов, как он мне говорил, это особая методика ментальной психотехнической практики. Проникновение в страну бессмертных через истинное сосредоточение на тайне закона. Вначале нужно окутать себя туманом. Это легко сделать с закрытыми глазами. Туман, кажется, лежал и в стране бессмертных в расселинах, заполнявший долины. Туман рождается от соединения воды и огня. Сквозь туман виден диск солнца. Это важно понять, также, как и важно относиться к своему дыханию. Нужно сосредоточиться на этом и, может быть, так я опять попаду в страну бессмертных. И тут опять я словно провалился в пустоту. Я опять оказался возле серебряного озера, но на этот раз всю окрестность обволакивал туман. Неожиданно для себя я произнёс только что родившиеся в голове стихи:

Учат бессмертию здесь - так создаётся рая картина,
К счастью стремятся с рожденья до смерти все божие твари,
Вместе в восторге сливаются муж и жена воедино, 
Здесь только крайний предел, здесь - сток золота и киновари.

Тайну огня и воды я постиг, как и тумана,
В сердце энергию я ощущаю, как путь и движенье,
Разум спасенье несёт от иллюзий, людского обмана,
    Диск в глубине тьмы солнце рисует своё появленье.

Как только я мысленно прочитал эти стихи, то сразу же услышал возле себя голос монаха Вэйя, который сказал мне:

- Вы только что поднялись на четвёртую ступеньку в постижении истины, которая открывает путь к бессмертию.

Самого монаха я не видел в густом тумане, а только слышал его голос.

- А сколько таких ступенек? – спросил я его.

- Девяносто девять, - ответил он.

- Так значит, мне нужно ещё так долго взбираться по этой длинной лестнице к совершенству?! - в отчаянье воскликнул я. - К тому же, я могу соскользнуть с любой ступеньки и упасть вниз.

- Да осилит путь идущий, - произнёс монах, - если вы решили подниматься вверх, то нужно идите вперёд. Но вы можете и не взбираться, если вам этого не нужно.

- Нет уж, - сказал я, - если я за что-то я берусь, то обязательно довожу дело до конца.

- Похвально это слышать, - заметил монах.

- Но меня сейчас волнует другое, - сказал я, вздохнув, - кстати, эти мысли меня отвлекают от пути.

- Что же это за мысли?

- Измена моей жены, я постоянно думаю об этом. Восемь лет я верил ей, доверял ей во всём. И вот вчера я убедился, что она мне не верна. Я понимаю, что любая женщина может совершить такой поступок, но когда это касается любимой женщины, то это очень неприятно. Я знаю, что об этом лучше не думать, и лучше выбросить из головы все эти мысли, не интересоваться её личной жизнью, если у неё она появилась, и где мне нет места, потому что повлиять на женщину сложно, и почти невозможно изменить её желания. Если вступить с ней в открытую борьбу, то можно только навредить отношениям с ней, потому что она сама должна решить, с кем ей лучше, со мной или с моим соперником. Но я не могу об этом ни думать, потому что очень люблю её. Конечно, относиться к любимой женщине, как к своей собственности - тоже плохо. Но раз я предан ей, то и от неё жду того же самого.

- А вы уверены, что она вам изменила? – услышал я голос монаха.

- Но они вместе зашли в гостиницу.

- Это ещё ничего не значит, - заметил монах, - вы же их не видели в одной постели. У вас только возникло предположение, и вы уже обвинили её в измене. Но, может быть, в вашей голове сложилось ложное представление о ней? Так часто бывает, когда о вещах судят по какому-то одному лишь признаку. Я думаю, что это и произошло с вами и в данном случае. Вначале у вас возникла мысль об измене, когда вы увидели рядом со своей женой мужчину. Вы вообразили, что у них близкие отношения, и у вас сразу же родилось подозрение, которое стала представлять вам всё в ложном свете. Именно так возникают иллюзии и обман зрения. Ревнивцу уже кажется, что кто-то обнимает его женщину, когда тот только, может быть, случайно коснулся её руки. Так бывает, что наше воображение дорисовывают те картины, которые мы из-за своих чувств уже представляем, как данность. Чувства нужно контролировать, также, как и свои мысли, а то чувства начнут нестись как кони, а мысли будут суетиться как обезьяны. При любых обстоятельствах человек должен оставаться спокойным. А для того, чтобы добиться такого состояния, необходимо научиться правильно дышать, чтобы своё внутреннее состояние привести к покою. Внутренние состояние человека очень многое значит. В человеке одновременно живёт тигр и дракон, также как наличествует две энергии: тёмная и светлая, их можно ещё назвать вода и огонь. В конце «Книги перемен» - «И цзине» - стоят две гексаграммы, на которые мало кто обращает внимание. Они состоят из воды и огня, только в разном сочетании. Предпоследняя из них означает «уже конец», но последняя опровергает её и утверждает, что «ещё не конец». В этих двух гексаграммах заложены понимания смерти и бессмертия, исчезновение и бытия и само понятие пустоты и явности. Мир и наше ощущение его абсолютно разные. Мы сами создаём этот мир и делаем в него вхождение. Всё, что вы видим вокруг себя – это плод нашего воображения. Мы сами даём действительности явность. Ведь наше воображение – это маленький микрокосмос мира. То, что есть внутри нас, есть и снаружи, а то, что есть снаружи, есть и внутри нас. Эта страна, в которую вы попали, можно сказать, что вы её вообразили, а можно сказать, что вы её просто нашли, и она существует как самая явная реальность в этом мире помимо вас и вашего воображения. Это вы не существуете, потому что пока не можете продлиться и осуществиться, так как из ничего вы возникаете и в ничто превращаетесь. Нас всех окружает пустота, но в этой пустоте мы творим мир. И этот мир зависит только от нас с вами: прекрасен он или ужасен. Вы нашли место в пространстве, которое кажется вам совершенным. Пусть это будет страна, не важно, где она находится: внутри вас или во вне. Ведь всё пространство в мире относительно: малое существует в великом, а великое - в малом. Это ощущение пространства такое же, как сейчас, когда вы видите эту страну в тумане, не ясны её контуры, но вы знаете, что когда диск солнца поднимется, всё станет предельно ясным и оформившемся. Диск солнца и есть ваш разум. При помощи его вы как бы открываете двери в новый мир. Вы видите некий экран, может быть, это – панорама. Ото всюду к вам струится свет. Он вас обволакивает. Вы никогда не задумывались, откуда струится свет? Он всегда приходит из пустоты. Если вглядеться в пустоту, то можно увидеть туман. А в тумане есть всё. Пустота только кажется прозрачной и ничем не заполненной, но в пустоте есть всё, туман – это тоже пустота. И в нём можно разглядеть всё, что хочешь. В пустоте скрыт зародыш мира, в тумане же - начало его проявления. Туман может преобразиться в любой свет в тускло-золотой, в маняще-блестящий, свет солнца имеет семь цветов радуги и миллиарды оттенков. Пока не пробивается диск солнца, предметы в тумане кажутся неразличимыми: это и призраки, постоянно меняющие свой облик, это и некое видение, переходящее из одного состояния в другое. Пока диск солнца не решит, что это значит, наши чувства не отреагируют подобающим образом. Всё это – мерцание жизни, некая обволакивающая нас иллюзия. Но это не значит, что мир существует сам по себе, а мы сами по себе, потому что мы взаимодействуем с этим миром. Когда мы вдыхаем, мир входит в нас, а когда мы выдыхаем, то присутствуем в мире. Мы как бы объемлем объемлющий нас мир через наше дыхание. Мы содержим в себе свои тайны, и мир имеет в себе свои тайны. Насколько мы впускаем этот мир в себя, настолько же мы проникаем в него. В пространстве всё взаимосвязано. Если внутри нас всё сказочно красиво и заманчиво, то и в мире всё таково, в нём - всё то же самое. Человек тоже является светом и ищет пути для самореализации, в нём сокрыты такие сокровища, о которых он и не подозревает. Весь мир полон тайн, а человек является кладезю тайн. Именно через эти тайны Создатель и общается с сотворённым им миром, направляя человека в определённое русло и наполняя его своими дарами. Посредством человека он продолжает творить этот мир.

- Так-то оно так, - сказал я, - но всё же я никак не могу поверить в то, что мы и мир являемся единым целым.

- А это напрасно, - сказал монах, - я думаю, что в скором времени вы в этом убедитесь. Ведь человек создаёт свой мир, и делает с ним всё, что пожелает. Мир податлив и мягок, как пластилин или глина, что человек захочет, то с ним и сделает. Каждый человек живёт в своём мире, и из этих мириад миров слагается общий мир. Из любой самой сложнейшей ситуации можно найти выход. Внутри человеческого организма есть всё: вода и огонь, дерево и металл. И в зависимости от того, как человек научится ими управлять благодаря своей энергетической заряженности, в котором тоже есть всё: и вся вселенная и мы сами, зависит продление его жизни и достижение успехов. То, на что нацеливается человеческий ум и его сердце, он и получает. Благодаря этому мы можем меняться сами и менять мир, окружающий нас. Наше дыхание и есть взаимодействие с миром, дыхательные упражнения – это как вращение огня, через которое мы обретаем силу, информацию и саму жизнь. Внутри нас есть и бездонные глубины, и изначальная пневма в виде тумана, и диск солнца – наша очищенная энергия Ян нашего разума. Ваша супруга, благодаря упражнениям йоги, научилась гармонично управлять всеми этими стихиями.

В этот момент туман рассеялся, и я увидел, как Лиза грациозно выполняет свои упражнения йоги. Заметив, что я открыл глаза, она, улыбнувшись, сказала:

- А я думала, что ты заснул прямо так, сидя.

- Да нет, - ответил я, - вот просто сижу и любуюсь тобой.

- А что мной любоваться? – сказала, смеясь Лиза. – К тому же, как ты можешь любоваться с закрытыми глазами. Мне нужно скоро идти в школу, идём завтракать.

Сказав эти слова, она закончила упражнения и пошла на кухню. Я отправился за ней. В школу она выходила из дома на час раньше, чем я – в университет. Её школа находилась далековато от нашего дома, но она обычно ходила пешком. Я же ездил в университет на стареньком «москвиче», но накануне он сломался, и мне пришлось его оставить в автосервисе, где его обещали сегодня уже починить.

Лиза накрыла на стол, и мы сели завтракать. Когда она налила мне чай и уселась напротив меня, я спросил:

- Скажи, дорогая, ты счастлива со мной?

- Что за вопрос? – удивилась она. – Раньше ты никогда меня об этом не спрашивал.

- Я понимаю, - ответил я, - что вопрос мой неожиданный. Мы прожили вместе уже семь лет, и всё это время я был счастливым человеком, потому что очень любою тебя. И люблю тебя настолько сильно, что, если бы тебя не стало рядом со мной, я бы почувствовал себя самым несчастным человеком. Но вот я задаюсь вопросом, всё ли я делаю для того, чтобы ты рядом со мной тоже чувствовала себя счастливой?

Лиза поднесла чашу к губам, отпила глоток чая и посмотрела на меня своим проникновенным взглядом. Этот взгляд всегда проникал в мою душу и был настолько необычным, что мгновенно зажигал внутри меня огонь возбуждения. Мне казалось, что именно из-за этого взгляда я и полюбил её когда-то.

- Видишь ли, - сказал я ей, - все мы наделены способность радоваться вещам, и в чём-то открываем свою собственную красоту. У всех у нас разное чувство прекрасного. Если мы открываем для себя что-то прекрасное, то весь мир становится вокруг нас желанным, и мы способны пройти с ним через все невзгоды и страдания. В этом прекрасном мы находим смысл нашей жизни, потому что мы вступаем с ним в единство и гармонию. Для нас это прекрасное всегда имеет какую-то тайну и содержит волшебство. Вот, например, взять простое лицо, в котором нет ничего примечательного, оно может нравиться или не нравиться, но если это лицо любимой, то всё меняется. Оно имеет тысячи изменений, когда переживает или радуется, печалится или грустит. Его можно сравнить с небом, любое изменение в природе тут же отражается в нём. Но иногда оно загадочно, и я не понимаю, что с ним происходит.

- С чем? – спросила Лиза, улыбнувшись. – С моим лицом или с небом? Вы, философы выражаете всегда свою мысль так неопределённо, что иногда трудно догадаться, о чём вы говорите.

- Вот видишь, - опять сказал я ей, - мир настолько сложно устроен, что иногда трудно понять, что скрывает та или иная тайна. Иногда я тайно наблюдаю за твоим лицом, но не всегда понимаю, что тебе нравится, а что тебе претит. Я бы не сказал, что твоё лицо не проницаемо, но всё же иногда мне трудно понять, что ты чувствуешь. Я понимаю, что тебе нравятся блага жизни, красивые вещи, потому что ты сама красивая. В тебе есть некое устремление к духовной жизни, определенная мудрость, но всё это ещё не означает счастливого состояния, даже когда всё это имеется в избытке. Для многих мужчин, например, счастьем является стремление к идеалу. Но вот что составляет женское счастье, для нас, для мужчин, наверное, всегда останется загадкой.

Лиза, услышав эти слова, рассмеялась.

- Ты думаешь, что счастье мужчин отличается от счастья женщин? -  спросила она. – Но я не вижу никакой разницы в счастье, чье бы оно не было. Счастье и есть счастье, оно всегда субъективное и индивидуальное. Я очень сомневаюсь, что есть какое-то общее счастье.

- Ну, когда мы вместе слушаем прекрасную музыку, или, когда мы молимся одним и тем же идеалам, разве это не общее счастье? Когда мы оба радуемся, мы, наверное, оба счастливы. А разве, когда ты вдруг входишь в единство с миром, и чувствуешь себя абсолютно свободной от времени, разве ты не счастлива? Во время твоих упражнений йогой и твоей медитации ты, наверное, ощущаешь нечто такое, что делает тебя на какое-то время счастливой.

- Не знаю, может быть, - сказала Лица и посмотрела на часы, - мне нужно собираться в школу, а то я опоздаю.

- Мне тоже нужно раньше выйти из дома, - сказал я, - а то сегодня у меня машины нет. Не знаю, сколько я прожду автобуса на остановке.

Мы закончили завтрак, быстро оделись и вышли из дома. Утро было почти летним. Солнце освещала мир своей утренней улыбкой.  Некоторое время мы шли молча вместе, и вдруг Лиза сказала мне:

- А знаешь, однажды в детстве я почувствовала себя очень счастливой. Было такое же утро, и я шла в школу. Один мальчик, который мне нравился, попал мне навстречу и улыбнулся мне. Не то, чтобы я была в него влюблена, нет, не подумай ничего такого, просто мне было приятно его видеть. Ну, знаешь, есть люди, с которыми приятно общаться. Но я с ним даже не была знакома, так просто, когда он проходил мимо, я на него смотрела. Да и он не проявлял ко мне особого интереса, даже иногда проходил, как бы не замечая меня. И вот он мне улыбнулся, наверное, ему в эту минуту было очень хорошо. И мне тоже стало хорошо. И я почувствовала себя счастливой. Я ходила ещё в начальную школу, ни о какой любви я даже не думала. Просто бывают такие случаи в жизни, когда некоторые вещи вступают в созвучие с собственной жизнью и проникают в наше сознание. Когда нет никакого желания, но возникает блаженство от того, то кто-то тебе улыбнулся. Ничего не произошло, но в душе всё совпало самым чудесным образом, когда утренний солнечный свет мягко струится из радующейся голубизны неба, и даже звуки собственных шагов кажутся сладостными, потому что душа ощущает своё присутствие в этом мире, и то, что ты у кого-то обратил на себя внимание. Не знаю, поймёшь ли ты меня, но счастье ни от чего не зависит, оно рождается само собой, когда тебе приятно быть самой собой и находиться этом мире.

Мы остановились возле ворот её школы. Дети пробегали мимо нас и здоровались с ней как со своей учительницей. Я понимающе кивнул ей головой и спросил:

- Так ты не против того, чтобы я купил дачу?

Лиза улыбнулась и сказала:

- Я очень даже согласна. Но я хочу, чтобы дача мне понравилась.

- Мы будем выбирать её вместе, - согласился я, - как только тебе что-то понравится мы её купим.

На этом мы расстались. Она пошла в школу, а я – на остановку. Город уже давно проснулся и на улице было много народу. Все спешили на работу или на службу. Я втиснулся в переполненный троллейбус. Стоя в толпе, я думал о Лизе и о наших с ней отношениях. В троллейбусе практически не было личного пространства, все почти прижимались друг к другу: и мужчины, и женщины. Все эти люди были настолько разными, что ни в чём не походили на друг на друга, но что-то их всех объединяло. Здесь можно было столкнуться с человеком единственный раз в жизни и больше никогда его не встретить. И каждый этот человек имел свой собственный мир, свои пристрастия и свою жизнь, связанную с его личной судьбой. Но было в них что-то такое, что делало их похожими, может быть, сама их жизнь и те законы, по которым эта жизнь протекала и творила их судьбу. Мужчины и женщины - разные в общем, и общие в разном. 

Я вспомнил монаха Вэйя и некоторые отрывки его комментариев. Там он говорил, что в жизни всегда происходит танец между драконом и тигром, между женским и мужским началом. И не известно ещё, кем является тигр, а кем – дракон. Тигр танцует на земле, а дракон устремляется ввысь в небеса, туда, где бушуют ветры и космические волны разных энергий. Но где-то есть сосредоточение всех кругов, так называемая, середина, куда все стремятся попасть, и куда все в конце концов попадают. Середина – это центр – истинное место рождения сокровенной жемчужины, то место, где воедино сливаются мужчина и женщина.  От этого слияния всегда рождаются плоды. Они как бы возникают из нечего, оплодотворяются и одухотворяются, чему способствуют столкновение разных энергий и энергетических полей. В этом месте зарождается младенец «ин-эр», о котором говорил Лаоцзы, как о корне жизни и начале всех учений, а Мэнцзы говорил, как о сердце взрослого человека, приносящем успокоение и находящем путь к природному началу и завершению. Это место там, где нет различия, где стороны света сходятся и меняются местами, где огонь рассвета и заката соединяются с небесной осью, где в шуме большого города можно обрести покой, где великое сокрытие открывается в явном. И человеку не нужно углубляться в горы, чтобы обрести покой в одиночестве. Можно в полном гуще людей, в таком месте, как троллейбус, отключиться и предаться медитации. Время не играет никакого значения.

Я попробовал отдаться медитации прямо в троллейбусе, стоя зажатый между телами других пассажиров. И вдруг, вспомнив о монахе Вэйе, я вдруг почувствовал себя почти что счастливым, мне стало комфортно среди этой толпы. Мне показалось, что на какое-то время я стал центром Вселенной. Да, все эти едущие вокруг меня существа походили на капли воды, на пузыри, появившиеся на воде. Все они как бы временно проявились в этом мире, чтобы затем исчезнуть, раствориться в неизвестности. Все они также походили на сплетающихся телами драконов и тигров. И у всех их в сердцах было что-то определённое и вечное преобразующееся в силы Янь и Инь. Все женщины походили на драконов и жили на глубине моря в своей стихии воде, они являлись как бы образом энергии Янь, зарождающейся в своей глубине Инь, что соответствовало дереву. А мужчины предпочитали жить на вершине общества, поднимаясь в горы, в своей сфере Ян. И их средой являлся камень и гора, как корень Неба и Земли. Но мужчины были также и образом энергии Инь, рождающейся в сердцевине их Ян, отождествлённого с металлом. И в них, как и в женщинах, были вода и огонь, только в разных пропорциях и в обратном становлении. Так что все эти люди, едущие в троллейбусе, движимым электричеством, имели в себе свои энергетические поля: отрицательные и положительные, где в воде зарождался огонь, а в огне – вода. Их жизнь была кратким мгновением, но каждый из них обладал потенциалом вечности и мог продлиться до бесконечности, если бы знал, как управлять своей внутренней энергией. Каждый мог стать энергетическим центром своего микрокосмоса, если бы обладал определёнными знаниями. Но никто из них не подозревал о своих возможностях. Все они жили на земле, являющейся источником жизни, но не догадывались, что внутри себя имеют свою землю в центе своего человеческого тела. И эта земля может родить им бессмертие, зачать сокровенную жемчужину, порождённую соитием двух энергий тела, тигра и дракона, чувств и природы, сердца и дыхания.

Глядя на скучающую толпу, я представил, что если бы они получили сокровенные знание, то могли бы прямо в троллейбусе превратиться в бессмертных, обрести новое совершенное тело, которое через макушку головы способно покинуть старое тело, превратившееся в пустую оболочку, подобно тому, как младенец в момент рождения покидает материнскую утробу. Но они ничего не знают ни о Небе, ни о Земле. И даже покинув свои тела не будут знать, куда им направляться. Ведь как говорил легендарный китайский император Фу-си, Небо располагается на юге, Земля - на севере, что полностью соответствует чередованию стихий, так как юг – это чистое Ян, а север – это чистое Инь, и все женщины должны откочёвывать на восток, а мужчины – на запад. Когда-то легендарны император Фу-си понял истинно гармоничный миропорядок идеального космоса, не облечённого ещё в грубую телесность и пребывающего в состоянии утончённой энергетической субстанции, но впоследствии сгустившейся в телесность и превратившейся в Поднебесную. И вот, чтобы обрести вечную жизнь, нам вероятно, необходимо попасть в этот прежденебесный космос и восстановить своё прежденебесное состояние. Для этого и нужны те знание, которые прокомментировал монах Вэй. Нужно всего-то отыскать небесную ось. Она находится где-то в районе звезды Малой Медведицы, вокруг которой вращается весь небосвод. Дао использует это созвездие в качестве своего механизма. И в человеческом сердце тоже есть своя небесная ось – это сердце, как мыслящее чувствилище, центральная небесная ось внутреннего микрокосмоса, это оно рождает огонь, который нужно пользоваться осторожно. Мне необходимо срочно овладеть им и выработать в моём теле эликсир бессмертия. Я мог бы поделиться своими знаниями с Лизой. Тогда бы мы оба стали бессмертными и жили бы вечно. Ведь человек это целая вселенная, и в нём сокрыты все её тайны и решение всех вопросов.

В это время объявили мою остановку, и я вышел возле университета, оставив целый автобус кандидатов в бессмертные. Рядом с университетом в киоске я купил газету с объявлениями и углубился в чтение сообщений о продаже дач. Из всех колонок меня заинтересовали три предложения, которые я подчеркнул и наметил после получения в автосервисе автомобиля в этот же день осмотреть эти дачи. Оставалось ещё четверть часа до начала экзаменов, и я, сидя на скамейке в скверике университета, стал думать о Лизе.

Когда-то, когда она ещё училась в моей группе, мы встречались с ней на этом самом месте. Как много времени утекло с тех пор! Тогда она была ещё совсем неопытной девочкой, а сейчас она имеет уже своё мировоззрение, свой внутренний мир и даже свою личную жизнь. Как же мне её вернуть? Сейчас я ставил своей главной задаче: оторвать её от того мужчины, увлечь её чем-то таким, чтобы она забыла обо всём на свете, ввести её в свой внутренний мир, если это получится, и родить вместе с ней ребёнка.

Я опять развернул газету и посмотрел на три подчёркнутых объявления. Все дачи были в разных направлениях от города. Одна располагалась где-то на востоке недалеко от берега реки, другая была на юге в лесном массиве, а третья находилась на северо-западе у подножья начинающихся гор. Все места мне показались равнозначными. Какую же из них выбрать, подумал я, ведь место жизни очень много значит для человека. От того, что его будет окружать, зависит его жизнь и его судьба. В этом месте я должен буду сделать Лизу совершенно своей, потому что кроме нас двоих, там не будут никого, и мы будем предоставлены сами себе. Общая работа и совместная жизнь сближает людей. Может быть, так она забудет того мужчину, а потом вычеркнет его из своей жизни. Северо-западная дача, как я думал, подошла бы нам для летней жизнь. Там были горы, озеро и лес – всё, что нужно для уединённой жизни. Вода, деревья, горы – полный набор всех необходимых компонентов для отрешения, созерцания и медитации, необходимые для совершенствования своего пути Дао. Эту дачу я осмотрю в самую последнею очередь, чтобы сравнить её с предыдущими. Там я обрету определённую точку покоя, где возникнет гармония между драконом и тигром, отображающих силы Инь и Ян, иными словами Лизой и мной. Ведь дракон живёт на дне моря и его среда – вода, но он образ Ян, зарождающийся в глубине Инь, что соответствует стихии дерева. А я, как тигр, олицетворяющий Ян и металл, живущий среди огня и мечтающий о воде, смогу проникнуть в женскую энергию Инь, соединившись с ней, овладеть ею и зачать в себе бессмертного младенца, а ей подарить ребёнка.

Подошло время, и я отправился на экзамен. Экзамены мы принимали вдвоём с одним из моих друзей Андреем, который в университете читал курс эстетики. Он уже находился в аудитории. Пройдя мимо кучки студентов, поздоровавшихся со мной, я вошёл в аудиторию.

- Ты почему вчера не провёл консультацию перед экзаменом со студентами? - вместо приветствия обратился он ко мне.

На столе уже были разложены билеты с вопросами.

- Вчера я попал в аварию, - на ходу я выдумал причину, - пока составляли протокол, потом пришлось транспортировать машину в автосервис, так что я даже забыл об этой консультации. Совсем из головы вылетело всё от этого волнения, как ещё сам не погиб.

- Сочувствую, - промолвил Андрей, - но всё равно нужно было позвонить мне. Я бы тебя подменил.

Я сел за стол и выложил из портфеля бумаги, среди них оказалась брошюра Чжан Бо-дуаня с комментариями монаха Вэйя. Мы начали принимать экзамены у студентов. Из двух групп по пятнадцать человек от силы набралось бы пять-шесть студентов, которых по-настоящему интересовала философия. Остальные ходили на лекции, как по принуждению, считая, что она им вряд ли понадобится в жизни. Поэтому ответы их были скучными и отдавали зубрешкой. Слушая их краем уха, я открыл комментарии монаха и углубился в чтение. Там значилось:
   
«Все люди имеют в своей потенции бессмертие, но большинство из них идут по стезе заблуждений, в безумие отбрасывая все возможности на вечность. Основной целью для многих является любовь и единение с женщиной. Как говорится, сладкая роса стекает тогда, когда небо в единении с землёй. Плод рождается там, где вода соединяется с огнём. Жаба, живущая в колодце, не знает где обитель дракона. Перепел ничего не слышал о гнезде феникса. Эликсир бессмертия созревает постепенно сам собой, золото наполняет зал. Зачем человеку искать травы для лечения, когда лечение находится внутри его самого».

Я перевёл взгляд на студентов и подумал: «Неужели все они -  перепела и жабы, и только мы с моим другом являемся драконом и фениксом, могущие обрести бессмертие. Вот только имеем ли мы с ним причастность к вечности? Погружение в философию – это ещё не обретение бессмертия. А может быть, погружение в философию и есть эликсир бессмертия, который заполняет наш разум, подобно золоту, заполняющему зал? Да и что такое бессмертие? Если всё в мире умирает и рождается, так может быть и нет никакого бессмертия? А дракон и феникс – это выдуманные человеком существа. И сладкая роса, стекающая с небес, - это всего лишь наша мечта о неком даре, который мы можем получить когда-нибудь в виде бессмертия за какие-нибудь наши заслуги, а может быть, эта сладостная роса и есть любовь, которая нас соединяет с женщиной? И то, что все они, и парни, и девушки, рано или поздно кого-то полюбят, в этом я не сомневаюсь. Любовь и соитие с любимым человеком – это заложено в нашей природе, через что, возможно, мы продлеваемся, но не более этого. Мы кому-то даём жизнь, теряя – свою. Так мы участвуем в цепочке продления жизни, но, когда мы рвём связь с родителями, мы становимся полностью ни от кого не зависимы. Мы стаём свободными и сами выбираем свой путь. Накатанная колея кончается, перед нами открывается поле, на котором мы прокладываем свои следы. И этот наш путь и есть наша судьба. Мы можем во множестве продлиться в своих детях, а потом умереть, или мы всё же можем как-то, даже не оставив потомков, стать бессмертными, свидетелями всего того, что происходит на земле и во Вселенной. Это было бы замечательно! Это был бы самый высший предел нашего становление - обретения вечной жизни».

Думая так, я вдруг услышал ответ студента Васильева. Он был из группы моего друга Андрея и специализировался на эстетике и искусстве, но и по философии иногда высказывал зрелые мысли. Я давно обратил на него внимание, проводя в их группе семинары. Он говорил:

- Ведь не каждый человек самостоятельно может проникнуться любовь к искусству и обнаружить в себе таланты, благодаря которым в нём могут открыться тайны художественного призвания. Ещё Герман Гессе в своём романе «Златоуст» писал, что искусство представляет собой сплав отцовского и материнского мира. Оно может возникнуть в до крайности чувственной сфере и привести к предельно отвлечённым понятиям, или же оно может брать своё начало в мире чистого разума и заканчиваться в мире самой полнокровной плоти. Как говорил один из его героев, все творения искусства, воистину возвышенные и не относящиеся к умелым подделкам, были исполнены вечной тайны, но у всех подлинных, несомненных творениях искусства было некое опасное, улыбчивое двуличие, это сочетание мужского и женского начала, это соединение плотских влечений и чистой духовности. Именно в искусстве есть возможность примирения присущих ему глубоких противоречий, а то и возможность создать замечательные, небывалые олицетворения двойственности своей натуры. Вероятно, писатель намекал на то, что все мы как бы носим в себе два мира: один мир женский, а другой мужской. Творчество в нас граничит с разрушением, жестокость - с нежностью, а любовь – с ненавистью. 

Услышав эти слова, я тут же оживился. В общем-то и Герман Гессе когда-то шёл таким же путём, по которому в данный момент двигался я. И в своих письмах к друзьям он недвусмысленно намекал на свою приверженность даосизму, который примирял противоположности, благодаря которым и рождалась сама жизнь. И мне было приятно услышать, что простой студент тоже обратил своё внимание на то место, которое когда-то при чтении произвело на меня тоже большое впечатление. Поэтому я его перебил своим вопросом:

- Так вы считаете, что борьба противоположностей является основой движения? В этом романе Нарцисс спрашивал Златоуста: «Разве ты не знаешь, что одним из кратчайших путей к жизни святого может стать жизнь развратника»? И вы полагаете, что человек искушённый, чтобы выбрать свой путь, должен познать и зло и добро, то есть, прежде чем стать святым, ему необходимо какое-то время побыть злодеем?

- Но почему же, - смущённо ответил мне студент, - для того чтобы выбрать свой путь, не обязательно бросаться в крайности. Можно учиться и на чужих ошибках. Но я хотел сказать не об этом, а о том, что в нас одновременно живёт и женщина и мужчина.

- Вы, случайно, не гомосексуалист? – спросил его, сидящий рядом со мной мой друг Андрей.

- Нет, я не это имею в виду, - ещё больше смутившись, ответил Васильев, - просто я считаю, что мудрость очень отличается от философии. Мудрец не думает о бесполезных вещах, поэтому он ближе стоит к Истине, чем философ. Я считаю, что мудрость в человеке связана с женским началом, а философия – с мужским. И нигде это так ярко не проявляется, как в искусстве. Вы, наверное, помните диалог Нарцисса со Златоустом?

Задав этот вопрос, он, почему-то, обратился ко мне:

- Нарцисс рассуждал, что есть натуры, наделённые сильными и нежными чувствами, одухотворённые и мечтательные, полные поэзии и любви, которые почти всегда превосходят людей духа. У них материнское происхождение, он живут полной жизнью, им дана сила любви и способность к сопереживанию. Люди же духа, хоть и управляют ими, но живут жизнью урезанной и сухой. Так одни стают священниками и мыслителями, а другие – художниками, я имею в виду в широком смысле этого слова. Художникам принадлежит полнота жизни; сок плодов, сады любви, прекрасное царство искусства – всё это их, всё, что есть на земле. Родина же священников и мыслителей – идея и небеса. Если есть опасность у одних – это не утонуть в мире чувств, то опасность других – это чтобы не задохнуться в лишённом воздухе пространстве. Одни живут в земном раю, а другие – в пустыне. Одним светил солнце, а другим луна и звёзды, одни думают о любви к девушкам, а другие испытывают страсть к символам…

Слушая его, я подумал, что в чём-то он прав. Но ведь я, как мыслитель, не стремлюсь в безжизненное пространство, в котором живут математики, напротив, я хочу устроить свою вечную жизнь здесь на земле, и так, чтобы она нисколько не отличалась от небесной. Для этого я и хочу купить дачу. Там я создам свой собственный рай, соединив землю и небо в единое целое, и там я смогу обрести счастье с любимой женой, моей несравненной Лизой, вечной девушкой моей мечты. Однако, слушая речь студента, я решил ему возразить.

- Это всё не так, как вы говорите, - твёрдо заявил я, - всё зависит от того, какими категориями вы мыслите. Ведь даже языки на свете бывают разными. Например, в китайском языке нет тех символов, которыми мыслят европейцы. У них совсем иное видение мира.

- Наверное, поэтому они являются мудрецами, а не философами, - тут же парировал мои слова Васильев.

- Может быть, - ответил я, - но у них совсем другая философия, открывающая им совсем другие знания. По мнению одного монаха-даоса, следует знать, что истинные знания рождаются в самом их начале, в самой их основе. Как он считает, мысль человеческая всегда следует по ходу солнца. Человек должен отбрасывать всё лёгкое и концентрироваться только на тяжёлом. Свет мысли подобен жидкому металлу или полной луне, на который не нужно смотреть издалека, как только он появится, его тут же нужно послать в накрепко опечатанный «земляной котёл», и тут же поместить в него текучий жемчуг, который в гармонии сольётся с ним. Когда пойманы истинные знания, необходимо тут же приостановить огонь, чтобы не нарушить в них равновесия Ян и Инь.

Студент Васильев и мой друг Андрей смотрели на меня несколько удивлённо, в то время как я продолжал говорить.

    - Не надо переплавлять три жёлтых основы, мужскую, женскую и срединную, четыре духа находятся в постоянном взаимодействии. Искать разные объяснения всему – пустое занятие. Ян и Инь сами обретают родство видов, так как их друг к другу влечёт симпатия. Два и два соединяются в четыре, а из четырёх получается восемь. Со дна пучины поднимается красное солнце и Инь исчезает чудесным образом. Любовь подобна полной луне, взошедшей над вершиной горы, она даёт определённые знания, и человек начинает различать истинное от ложного. В нём просыпается интуиция к подвижным материям.

Когда я это говорил, то почувствовал, как под столом Андрей толкнул меня рукой. Я понял, что ни он, ни студент меня не понимают, поэтому и прекратил излагать те идеи, которые хотел высказать. После экзаменов Андрей спросил меня:

- Куда это тебя понесло с Васильевым? О чём ты так пафосно вдруг стал говорить, что ни я, ни студент не смогли понять ни слова из твоих речей?

- Я говорил о внутренней алхимии даосизма, где мысли превращаются в конкретные объекты и вещи.

- С каких это пор ты стал даосом?

- Со вчерашнего дня.

- Это после того, как попал в автокатастрофу? Тебе бы следовало немного отдохнуть и подлечиться.

- Я и собираюсь купить дачу и провести там всё лето с Лизой.

- Вот и замечательно. Надеюсь, что пригласишь меня в гости.

Я кивнул ему головой.

- Так о чём ты говорил? – спросил Андрей.

- Видишь ли, - начал я свои объяснения, - древние китайцы считали, что наши мысли и чувства, как бы это сказать, имеют под собой материальную основу, так как представляют собой энергетические потоки. К этому, кстати, приходят и современные учёные. Весь этот мир мы воспринимаем через наши чувства и мысли, и мы сами состоим из мыслей и чувств, а наше тело, мозг и всё прочее – всего лишь инструмент, как приёмник, настраиваемый на определённые волны и исполняющий определённые функции. Мы всегда чутко реагируем на свет, но светом могут быть также наши чувства и мысли, особенно мысли. Например, когда мы слушаем приятную музыку, то по всему телу пробегает дрожь. Это энергетический поток проходит через наше тело. А буддисты вообще считают просветлением понимание Истины. Так что же такое наши чувства и мысли? Мы состоим из энергетических потоков, благодаря им в нас поддерживается жизнь. И мир весь пронизан этими потоками, которые бывают разными. Среди них есть два вида таких потоков: серебряный и золотой. Один мы сравниваем с лунным светом, а другой – с солнечным. Например, Ленин любил слушать лунную сонату Бетховена. Он явно был заряжен лунным светом и источал его из себя, в то время как Людовик XIV-й купался в солнечном свете. Его так и называли король-солнце. И вообще, все короли и преуспевающие личности излучают из себя этот золотой свет. Но эти два света находятся в противоречии, и можно даже сказать, в борьбе. Поэтому, наверное, Ленин и уничтожил императора Николая и всю царскую семью. Возможно, он это сделал из-за своей ущербности, ведь лунный свет – этот всего лишь отражённый свет, поэтому он всегда мистический. Древние китайцы хорошо разбирались в разных проявлениях света. Они тонко чувствовали нюансы энергетических потоков. То, что я сказал Васильеву, я имел ввиду некоторую особенность именно этих энергетических потоков и излучений. Ведь мы сознательно или не сознательно постоянно настраиваемся на определённую волну излучения этих потоков, невидимых нашему глазу, и насыщаем себя их энергетикой. Ведь можно пропитаться золотым светом или серебряным. А можно попасть в струю мышьяка, как это делают фанаты тяжёлого рока, и стать грубым, неуправляемым и жестоким. Звук и свет взаимосвязаны между собой, вероятно, поэтому так широко сейчас используют на молодёжных сборищах светомузыку, одурманивая участников. Мало кто об этом задумывается. Так вот, я считаю, что человек должен себя настраивать на положительные энергетические потоки. Я их называю золотыми. Кстати, и серебряные потоки тоже положительны, если они имеют тенденцию перерождаться в золотые, или напитываться солнцем, за счёт чего они и живут. Так происходит во всём мире, и нечто подобное наблюдается и в нашем организме. Китайские мудрецы считали, что существуют в природе определённые очистительные потоки, где происходит как бы обновление или реорганизация того, что уже возникло. Они называли его снадобьем, но это название очень относительное, точного выражения его смысла в нашем языке нет. Так вот, это снадобье рождается в местах исхода этих потоков, ещё много зависит от стороны света освещения. Так это место обновления находится, по представлениям мудрецов, на юго-западе по ходу солнца. Там аккумулируется полная концентрация мысли. Свет этот мысли подобен жидкому серебру или сиянию полной луны. Как только он появляется, им нужно срочно напитать свою сущность и запечатать в себе, как в «земляном котле». Это похоже на мудрую мысль, которая пришла вам в голову. Как только она пришла, её нужно тут же записать, иначе она улетучится, и вы о ней забудете. Эту энергию нужно соединить с текучем жемчугом, иными словами, со своей жизненностью, и вот тогда образуются в вас истинные знания, которые нужно сохранять в том виде, в котором вы их получили, чтобы не нарушить в них равновесия тёмных и светлых сторон.

- Для меня это - китайская грамота, - признался Андрей, - всё равно я в этом ничего не понимаю и придерживаюсь западных европейских ценностей.

- Но то же самое происходит и с европейскими ценностями, - горячо возразил я ему, - вот только европейцы, почему-то, смотрят на них с другой стороны. Правда, китайцы этим явлениям дают свои имена. И если с ними не разобраться, то ничего не поймёшь.

- Всё это опять упирается в символы, - заметил Андрей, - Васильев был прав, сказав, что мыслители испытывают страсть к символам.

- Но эти символы вполне материальны, - поспешил я оправдаться, - все эти энергии находятся в нашем теле и составляют три его основы, из взаимодействия их рождается четыре духа: свинец, серебро, киноварь и ртуть.

- Ну ладно, хватит с меня, - перебил меня Андрей, - всё равно я в этом ничего не понимаю и не хочу понимать. Когда купишь дачу, не забудь пригласить меня в гости.

Сказав это, он подал мне руку и, так простившись, ушёл. Я тоже вышел из университета и отправился в сторону автосервиса, чтобы забрать свою машину. По дороге я увидел «Центр тибетской медицины» и вспомнил, как Лиза мне сказала, чтобы я зашёл к врачу, чтобы проконсультироваться, способен ли я ей подарить ребёнка. Врач азиатской внешности принял меня радужно, когда я ему сообщил, что решил заняться даосской медитацией.

- Это правильно, - сказал он, - чтобы не болеть, нужно вести здоровый образ жизни. Многие об этом говорят, но ничего для этого не делают. Если вы тратите по сорок минут в день на медитацию и упражнения, это - не много, но зато такое занятие в любом случае продляет вам жизнь. Многие об этом забывают, а потом начинают чувствовать, что, то один его орган, то другой даёт сбой, и удивляются этому, ведь они ничем вредным не злоупотребляли, вели спокойный образ жизни и вдруг заболели. Нужно всегда вести активный образ жизнь. Жизнь – это движение, это, прежде всего, путь к чему-то. А путь к совершенствованию и бессмертию - самый благородный. И наша задача, задача врачей, помогать человеку на этом пути. На Востоке врачи всегда были хорошими помощниками человеку в сохранении его здоровья. Если на Западе заболевший орган вырезают, то на Востоке его вылечивают. И это правильно, ведь каждый орган в теле человека имеет свою функцию. В человеке ничего нет лишнего, а есть только всё ему необходимое. Эти органы, как инструменты, через которые проходят определённые энергетические потоки, они – как инструменты, которые нужно настраивать, чтобы чувствовать себя здоровым. Западные врачи слишком много уделяют внимание химии и физики, особенно химии, создавая всякие сложные лекарства, действие которых не всегда изучают до конца, и этим только вредят организму. Мы же считаем, что тело лечит дух. У вас говорят: «В здоровом теле – здоровый дух». Мы же считаем: «У здорового духа – здоровое тело». Нам только кажется, что в нас проходят какие-то химические или физиологические процессы. Это не так, потому что наше тело постоянно находится в разных энергетических потоках, как внешних, так и внутренних. Недаром говорят, что все болезни от нервов, а на нервы всегда оказывает влияние наше духовное состояние. Мы живём духом и через дух, именно этим духом и питается наша душа. То, что вы начинаете заниматься практикой Дао, несомненно принесёт вам большую пользу для вашего здоровья и продления жизни. Сам я - буддист, но с уважением отношусь к даосам, потому что буддисты многие знание черпают из учений даосов, то же самое делают и даосы, заимствуя из нашего учения неоспоримые знания.

- Всё это понятно, - сказал я, - но вот в учении даосов есть некоторые вещи, которые не может воспринять мой ум западного человека. Например, такие вещи как золото, киноварь, ртуть и свинец. Они, почему-то, всегда, когда я их слышу, конкретно связываются с химией.

- Тогда придумайте им свои названия, - улыбнувшись, сказал врач, - названия вещей не имеют большого значения, главное – это суть, которую они выражают. У нас, например, в тибетской медицине существует шестьсот тысяч рецептов лекарств, которые мы применяем в лечении. Для их названия слов не хватит ни в одном языке. Главное - чтобы вы знали, что это означает. Вы даже не представляете, какое в природе наблюдается разнообразие растений. И всем им нужно дать свои имена. На всех их трудно запастись словами, вот и приходится выдумывать, давая каким-то вещам уже известные имена, но вкладывая в них уже совсем другое содержание. Вот, например, есть цветок Цюнь хуа – яшмовая гортензия, но она никакого отношения не имеет ни к яшме, ни к гортензии. Это редкий цветок, как бы сам в себе, но, чтобы иметь о нём представление, мы как-то должны его назвать. Так что имена не выражают сути вещей. Поэтому, когда вы даёте чему-то неизвестному или малоизученному название, напрягите воображение. Если вам не нравится слово ртуть, назовите его жидким серебром или «перегнанной киноварью», но и тогда оно не раскроет своей сути. А вы дайте ему имя «проникновенная чувственность» или «жизненность», а лучше всего назовите нейтральным словом «вермильон». Но я думаю, что и в этом случае суть этого явления не будет раскрыта до конца, также как, если вы золото или «золотой раствор» назовете природной сущностью. Просто нужно представить, что в нашем теле происходит движение этих двух разнополюсных энергий, и при определённом их сочетании и поддержании в том или ином состоянии можно добиться наивысшего здоровья и благостного самочувствия. Их можно просто назвать энергиями Инь и Ян, если вы хотите, но эти энергии при взаимодействии и влиянии друг на друга получаются как бы уже видоизменёнными, и если вы добьётесь определённого соединения их, также, как мы готовим лекарство, то получите некую регулирующую основу, которую можете назвать в себе растворённой пилюлей бессмертия, которая поможет вам сохраняться при любых внешних изменения. Эту пилюлю бессмертия можно также назвать духом или зародышем нового человека, который самоорганизуется, самоочищается, самоомолаживается, оставаясь всегда юным и красивым. Ведь весь мир, окружающий нас, находится в постоянном изменении и борьбе противоположностей. И если мы избегаем крайностей и находим среди них золотую середину, то мы сохраняемся и можем продляться до бесконечности. Ни старость, ни какие жизненные перипетии не могу одолеть нас или изменить, когда мы всегда остаёмся самими собой, гармонизируя все свои энергетические потоки.

- Но меня интересует в данный момент другое, - сказал я, - смогу ли я дать жизнь своему ребёнку. Моя жена очень хочет иметь детей, но это пока у нас не получается, и она в этом обвиняет меня. Скажите, доктор, может ли она забеременеть о меня?

Доктор взял меня за руку и нащупал мой пульс. Некоторое время он сосредоточенно молчал, а затем сказал:

- С вами всё в порядке. Вы обладаете нужной энергией, но направляете её не в то русло. Силы Инь в данный момент преобладают в вас над силами Ян. Не крепко качество семени Инь, когда оно внутри Ян. Если совершенствовать только одну вещь, то она станет вялой и хилой. Если тело утомлено, то это указывает на отсутствие Дао-пути. Питаться пневмой и вкушать зарю – всё это безумие. Ведь мир отнюдь не ищет скрытого свинца и ртути. Когда же тогда людям увидеть встречу тигра и дракона? Кто знает об истинном месте рождения тел? Бог истины – это тот, кто обращается к корню, возвращает всех к основе. Если вы изучали Дао, то понимаете, что я сказал.

- Не совсем понимаю вас, - признался я.

- Понять это очень просто, - сказал врач, - вам нужно занимать одновременным совершенствованием природы и жизненности, как говорили древние мудрецы, природной сущности и судьбы – "син мин гуан сю". Природа человека – это дарованная небом сущность, на основе которой из энергии ци формируется вторичная природа, как считают мудрецы, природа телесного склада – "ци чжи чжи син". Первую даосы питают, а вторую преодолевают. С природой телесного склада тесно связано понятие жизненности, которое в отличие природы, даруемой Небом сущности, понимается как веление судьбы, то есть жизненные силы, не связанные с мышлением и психической деятельностью процессами, это может быть и наследственностью. Природа «син» связана с духовной, мыслящей, янной стороной человека, а понятие «мин»  - с бессознательной, энергетической стороной человеческого существа. Хоть «син» и «мин» являются формами энергии ци, пневма «син» обладает ещё формой бытия чисто духовного принципа «ли», в отличие от «мин», которая является пневмой в её чистом понимании. Жизненность «мин» нуждается не в преодолении, а в совершенствовании, подобно природе. И если человеку удаётся снять противоречие между самой природой и природой телесного склада, то он может обрести бессмертие. Природа «син» обладает изначальным духом, а «мин» - жизненность - является изначальной пневмой, или как мы говорим, энергией. Но это две формы разных энергий. Одна локализуется в голове, а другая – среднем киноварном поле, где-то в районе солнечного сплетения. Дух природы символизируется триграммой «огонь» - ли, в которой внешние черты - сильные Ян, а внутренние - слабые Инь.

- А, всё понятно! – воскликнул я. – Вы намекаете на то, что я злоупотребляю умственной работе в ущерб физической.

- Можно и так сказать, но это не всё, - поправил меня доктор, - символ жизненности – это триграмма «воды» с противоположной символикой. Поэтому практическое преодоление вашего недуга для совершенствования «син» и «мин» состоит в том, что вначале вам нужно заниматься психофизическими упражнениями: гимнастикой, дыханием, созерцанием, успокаивать ум, умерять страсти и совершенствовать свою жизненность, затем уже при помощи медитации и дзэнской практики стремиться к обретению Недеяния У-вэй и интуитивному постижению Дао. Только эта двухсторонняя практика может привести к истинному бессмертию всего психофизического существа человека в отличие от простого физического продления жизни, так и от чисто духовного, внеличного бессмертия, на которое мы, буддисты, уповаем. Это я вам говорю, как врач.

- Странно, - заметил я, - вот почему вы, буддисты, зная, что можно стать бессмертным, не практикуете его обретение, а стремитесь выйти из круга перерождения и раствориться в нирване.

- Мы не привязаны к этому физическому миру так, как вы, даосы. Для нас смерть – это переход в другое измерение. Ведь человека можно сравнить с путешественником. Одной жизни нам вполне достаточно здесь, чтобы понять, что собой представляет этот физический мир, поэтому мы ещё при жизни стараемся обрубить с ним все наши связи и привязанности. Ведь путешественник, посетив какую-то одну маленькую страну, полюбовавшись ею и её экзотикой, не стремится каждый раз возвращаться в неё, какой бы прекрасной она не была. Одного раза вполне достаточно, зачем каждый раз смотреть одно и то же, когда в мире так много других интересных стран. А этот физический мир – лишь малый уголок огромного целого, простирающегося в необъятной Вселенной.

Сказав так, врач кивнул на окно, за которым шумела городская жизнь.

- Вы так хорошо разбираетесь в мире, - сказал я, - но я бы так не хотел покидать его. Ведь обретение бессмертия доступно немногим, к тому же, как вы сказали, этот маленький уголок в огромном мире является подлинным раем. Так как, по-вашему, можно обрети бессмертие? Но прежде всего, как мне излечиться?

- Помимо духовного, нельзя пренебрегать физическим, потому что Природа связывается с сущностью Инь внутри Ян со стихией дерева. Отсюда возникает мягкость, которая может всегда противостоять твёрдости. Именно мягкость в теле человека укрепляет жизненность. Человек, привязанный к внешнему и игнорирующий своё внутреннее, никогда не обретёт полной жизненности. Нельзя искать тайн бессмертия во внешних вещах. Если человек что-то совершает внешне, без внутреннего включения, то у него ничего не получится. Напрасны будут и дыхательная гимнастика, и гелиотерапия с целью поглощения солнечной пневмы. Если в вас не возникнет новое тело, так называемый, зародыш бессмертия, вы ничего не достигните. И ваша цель – продолжение жизни в одном лишь совершенствовании духа – будет профанацией. В нашем даже мужском теле есть место для рождения младенца, как при обращении к корню. Но его появление в нас - это мистический, ментальный процесс, такой же, как зарождение плода в материнской утробе. Различие заключается лишь в том, что своего нового младенца для нашего перерождения мы зачинаем не физически, а духовно. Когда мы уподобляемся ребёнку внутри нас, то мы прежде всего возвращаемся к единству с Дао для творения из его глубин новой бессмертной и совершенной жизни. Вы должны пребывать в таком же единстве с Дао, как плод во чреве матери – с материнским телом, питаться его пищей, дышать его дыханием. Для этого вам нужно овладеть так называемым зародышевым дыханием – «тай си». Если вы этого достигнете, то сможете напрямую взаимодействовать с энергиями Инь и Ян, получать жизненную энергию одновременно от тигра и дракона, но если одной из этих энергий вам всё же будет недоставать, то вы её сможете черпать из сексуальной практики у женщин. Но в этом случае, ваша энергия Ян будет бить ключом, и от вас смогут беременеть женщины от одного вашего прикосновения.

- Я всё понял, - поспешно заявил я врачу, - благодарю вас за исчерпывающую консультацию. Сейчас я знаю, что мне нужно делать.

Плата за визит к врачу оказалась очень даже умеренной, и я вышел из центра тибетской медицины удовлетворённым и в полной уверенности в том, что стою на правильном пути.

   На улице, как всегда в эти часы, было очень оживлённо. Люди спешили по своим делам, совсем не думая о какой-то там встрече с драконом или тигром, они жили своей обычной жизнью, не помышляя о достижении каких-то заоблачных высот. Я направлялся в автосервис, но, переходя на пешеходную улицу, вдруг опять увидел того самого кавалера Лизы, с которым она уединилась накануне в гостинице. Я последовал за ним. На меня тут же накатила волна ревности, и связанных с этим переживаний. Я впился глазами в фигуру этого парня. Он имел довольно атлетическое телосложение и накаченные бицепсы. Если бы я с ним подрался, то, возможно, был бы им побит. Его тело было плотным и походило на истинный свинец. Китайцы назвали бы такое тело «чжэнь цянь», как носитель отрицательно пневмы, где истинность олицетворялась бы с философской принципиальностью и основательностью. О таком бы они сказали: «Возлюбившего истинный свинец и облекшегося в мысль о его поисках никогда не будет наставлять, что можно с лёгкостью растрачивать время». Такой человек обязательно должен быть целеустремлённым и знать, что он собирается делать. Об этом говорили как его движения, так и вся его телесная энергия. Я сразу же определил своим намётанным взглядом по его спортивному виду и его уверенности, что он занимается тренировкой каждый день и, в какой-то степени, считает себя мэтром или истым учителем, проникшим в некие секреты своего мастерства, что, определённо, даёт ему уверенность в себе и, может быть, даже какое-то превосходство над другими. Ростом он был ниже меня, но крепче и плотнее телом. В его плавных движениях я чувствовал ловкость и сноровку тигра. Вероятно, он и был тигром, делающим ставку на энергию и силу земных душ. По даосизму выходило, что земные души «по», которых в теле человека было семь, ассоциировались с особой жизненностью, животной и бессознательной стороной человеческой жизни и, соответственно, представляли собой тотальность Инь-ци отрицательной энергии в человеческом теле, так называемую землю микрокосма. Что же я мог противопоставить ему? В данном противостоянии я являлся драконом, и обладал тремя небесными душами «хунь», которые ассоциировались с сознательной, разумной стороной человеческой жизни и представляли собой тотальность Ян-ци положительной энергии в человеческом теле, являвшиеся небом микрокосма. У него в наличие был золотой раствор, а у меня – жидкое серебро. Чья же возьмёт при нашем столкновении в борьбе за Лизу, его сила или мой ум? Он обладал талантами, я обладал умом. Я понимал, что так как мы были с ним представителями полярных энергий, нам предстояло сражение на нашем любовном фронте. Дракон и тигр должны были вцепиться друг в друга за обладание женщиной – моей супруги.

Молодой человек прошёл пешеходную улицу до перекрёста, свернул направо и вошёл в здание. Возле двери была прикреплена вывеска «Центр восточных единоборств». Я, не раздумывая, вошёл за ним следом, внутренне позабавясь тем фактом, что судьба привела меня из центра восточной медицины прямо в центр восточных единоборств.

У входа сидел дежурный, и я спросил его:

- Кто этот человек, который только что вошёл предо мной?

- Это Павел Игнатьевич, наш тренер по каратэ и тибетской йоги.

- Вот он мне и нужен, - заявил я, - мне нужно записаться к нему в секцию.

Дежурный назвал мне номер его кабинет, и я, проследовав по коридору, вошёл в его приёмную. Перед тем как войти к нему, я взял себя в руки и установил контроль над своим голосом, чтобы не выдать своих чувств.

- Вы Павел Игнатьевич? – спросил я его.

- Да, - ответил он хорошо поставленным командирским голосом, - что вам нужно?

- Я хочу записаться к вам в секцию тибетской йоги.

- Похвальное желание, - сказал он, смягчая тон, - вы правильно поступили, что пришли ко мне. В наше суровое время просто необходимо всем заниматься йогой, тем более тибетской, которая практикует особые способы релаксации, самозащиты, медитации и философии.

«Ну-ну, подумал я, как это возвышенно предаваться философии, медитировать и спать с чужими жёнами». Но тут же взял себя в руки и спросил:

- В чём же состоит особенность этих способов?

- Ну, прежде всего, - сказал он, - мы устанавливаем особую связь между разумом, телом и здоровьем, и учим не только бороться за свою жизнь, но ещё и бессмертию.

- Вот оно как? – удивился я. – Неужели можно достигнуть бессмертия с помощью философии, медитации и релаксации?

- Да, - сказал он, - если вы пойдёте нашим путём, то достигните вечной молодости.

- И в чём же состоит ваша работа?

- Мы учим стилю жизни и направляем сознание наших учеников на познание источников жизненной силы, на подготовку мозга к позитивному восприятию жизни, приводим наших учеников через тренировки к восприятию и пониманию истинного счастья от проникновения в космос, наполняем их мудростью и гармонией. Ведь наша сила кроется в силе разума, в нашей красоте, которыми обладает любое существо, и которые заложены в них самой природой. Если вы овладеете нашим искусством, то некогда не будете загонять себя в жестокие рамки каких-либо специальных правил, и будете жить свободно и раскрепощённо, выводя себя за границы многих заблуждений и пут, которыми связывают нас традиции.

- Вот оно что?! – удивился я. – Так значит, наши традиции являются путами, ограничивающие нашу свободу.

- Вы поняли меня абсолютно правильно, обрадовался тренер, - многие традиции держат нас в клетках и делают своими рабами. Поэтому наши методы работы и называются нетрадиционными.

- Ну, - возразил я, - брак тоже является одной из таких традиций.

- Но если напарник или напарница не удовлетворяет тебя в браке, то зачем за них держаться? – уверенно ответил он. – К тому же, брак часто мешает человеку на пути самоусовершенствования. В жизни человека должно происходить постоянное движение.

«Вот оно что, подумал я, вот в чём кроются корни и причины изменения ко мне Лизы. Для того, чтобы мне вернуть её, нужно любым способом его победить в духовных и физических сферах. Поэтому я тут же ему возразил:

- Но движение всё же должно быть не только осмысленным и целенаправленным, но также и правильным.

- Совершенно верно, - согласился он со мной, - правильность – это одно из основополагающих принципов движение.

- Но как понять, что мы движемся правильно? – опять спросил я его.

- Главное здесь - не причинять вреда себе и другим.

- Вот в этом я с вами абсолютно согласен! – воскликнул я, и во мне затеплилась надежда, что тренер не совсем безнадёжен.

Но он тут же сказал следующее:

- Но главное всё же защитить себя. Если нас не будет, то не будет и этого мира. Как бы мы не смотрели на мир, но мы его видим, всё ж, через своё я – эго, и поэтому мы должны всегда защищать свои интересы. По большому счёту, мы безразличны миру, и наше пребывание в нём зависит только от нас самих, поэтому нам и необходимо повсеместно отвоёвывать у мира своё место под солнцем, защищать его и себя и самосохраняться. Но для того, чтобы быть сильным в мире, нужно самосовершенствоваться. Для этого желательно настраиваться на позитивное отношение ко всему. Когда вы освоите искусство быть вечно молодым, вы откроете в себе творца и художника с позитивным, свободным и творческим мышлением, почувствуете в себе источник энергии, и уподобитесь ребёнку, для которого откроется новый мир, прекрасный и удивительный. Вы станете самим собой и будете делать то, что хотите, а не то, что заставляют вас делать другие. Позитивная энергия направит вас на самореализацию в этом мире, вы начнёте завоёвывать этот мир и учреждать в нём свои ценности.  Вот тогда вы станете по-настоящему счастливы, вы получите новые ощущения. Вы станете самодостаточны в этом мире. Вы начнёт насыщать своё тело энергией и управлять им с помощью физических упражнений. Вам уже не нужна будет обычная пища. Вы будете получать её из воздуха. Вы овладеете искусством расслабления в движении, и уже никакие жизненные перипетии не будут влиять на вашу психику. Позитивное настроение разума не допустит в ваше тело болезни. И всё это вы получите у нас, в нашей секции. В моём лице вы обретете наставника, потому что многое секреты не возможно передать простыми словами. Многое вы получите от контакта со мной. Есть в мире тайны, которые передаются только от учителя ученику. Ничто нельзя получить из нечего. Многое постигается только путём подражания, когда человек видит, что это такое. Слова - это одно, это всего лишь теория, а практика – это действия, когда человек наглядно понимает, как это делается.

Когда он это говорил, я думал, что, вероятно, он такими словами и соблазнил Лизу. Во всём его облике было что-то сильное, но вместе с тем и вкрадчивое. Он походил на хищника, которой осторожно подбирается к жертве, проникаете в её сознание, чтобы потом одним наскоком завладеть ею.

- Каждый человек должен жить своими мыслями и чувствами, - продолжал он говорить, - и он должен решать самостоятельно, что для него полезное и приятное. В наших тренировках я уделяю особое внимание распределению веса движения по всему телу. От того, как вы сгруппируетесь и сможете управлять своими ногами, грудью, головой, шеей, глазами, пальцами и прочем, зависит многое и, может быть, даже главный успех в ваших достижениях. Мы придаём много усилий овладением техникой дыхания. Только при соблюдении этих правил вы можете почувствовать, как из вас уходит негативная энергия и наступает обновление. Наша секция проповедует обновление. Не следует бояться или избегать нового. Застой в организме и мыслях всегда приводит к неврозам. Нужно перестать всего бояться, распахнуть разум навстречу неизвестному, поскольку страх несёт с собой напряжение и мешает радоваться жизни. Только радость продлевает жизнь. Страх и негативный настрой – это наши враги, они постоянно возбуждают нас и разрушают наш мозг. Чтобы сохраниться и всегда выглядеть молодым, следует придерживаться нашего образа жизни, только тогда можно жить счастливо и долго.

Павел Игнатьевич продолжал ещё говорит, но я его почти не слушал, а думал о том, что в общем-то он говорит правильно, но всё равно в его речи есть что-то такое, с чем я не согласен. И это что-то вызывает во мне враждебную реакцию. Да, он довольно симпатичный и развитый молодой человек, но и во всём его виде, в манере поведения есть что-то такое, что настораживает, и это что-то не очень доброе. Он похож на тигра, которого постоянно нужно опасаться. Я попытался дистанцироваться от ревности и понять, что мне в нём не нравится. С точки зрения даосизма в нём ощущался первоначальный «Жёлтый росток». Это - когда есть один изначальный ингредиент эликсира бессмертия, когда отрицательная энергия взаимодействует с положительной в её аспекте недоразвитости, означаемой триграммами «огонь и «вода». Такие первоначальные ростки зарождаются в людях с тигриными наклонностями, но не всегда получают своё развитие из-за недостатка одухотворённости, так как их таланты мешают развитию их ума. Их семь земных сил и энергий иньской души «по» приземляют тигра, делают его интересным и симпатичным, но только не одухотворённым. Я же, являясь представителем людей типа драконов, напротив, обладал избытком «Белого снега», или как называли его мудрецы «сладкой росой», когда в результате соединения зрелых энергий Инь и Ян в процессе высшего одухотворения тремя янскими душами «хунь» при сочетании «неба» и «земли» мог довольно легко противостоять тигру. Но всё равно столкновение тигра и дракона на арене ревности не обещало ничего хорошего. Мы оба были соперниками и боролись за одну женщину, и я не был уверен, что Лиза не оставит меня и не уйдёт к нему. Хоть «жёлтый росток» и носил отрицательный потенциал, но он становился золотой россыпью. А «Белый снег» и «Сладкая роса», являясь жидким серебром, могла привлечь к себе только одухотворённую натуру. Поэтому вся моя задача заключалась в том, чтобы дотянуть Лизу в её духовности до своего уровня. Только тогда я мог одержать победу. В сравнении с тигром я жил в другом мире координат, и у меня были свои векторы движения, поэтому мне нужно было в общении с Лизой постараться хоть как-то оторвать её от земли и поднять в небо, чтобы она забыла свои тигриные инстинкты и приобрела способности дракона подниматься в небеса и совершать путешествия со мной в дальние дали. Только так в это борьбе я мог победить тигра. Я понимал, что это была нелёгкая задача, потому что женщина олицетворяла собой прежде всего землю. Когда-то легендарный император Фу-си, первопредок китайцев, обрисовывая прежденебесный порядок, выявил четыре основные стихии – огонь, воду, дерево и металл. Все эти стихии были крепко связаны со стихией «земли», и вне её никакие миросозидающие превращения были невозможны, потому что земля содержала в себе всегда обе энергии Инь и Ян, и поэтому ей были причастны все стихии. Но так как тигры находились к земле ближе, чем драконы, витавшие в небесах, то чаще всего женщины предпочитали связывать свою судьбу с тиграми, видя в них настоящих самцов, которых легко можно было приручить и подчинить себе, чем драконов – философов и поэтов, постоянно витающих а облаках. И так как существовало три начала: Небо, Земля и Человек, то каждый из этой триады имел свои три истока. Для неба это были солнце, луна и звёзды. Для Земли – вода, огонь и земля, а для человека – семя, или его эссенция и сущность, а также его энергия или пневма и дух. Мне предстояло для удержания Лизы возле себя использовать все эти начала и истоки.

Поговорив с тренером ещё какое-то время, я записался в его секцию и обещал быть на ближайшей тренировке. Выйдя из Центра восточных единоборств, уже в который раз я отправился в автоцентр, погрузившись в раздумья.
   
Идя по оживлённым улицам, я припоминал места из комментариев монаха Вэйя и сам текст «Глав о презрении истины». Как там говорилось? «Энергия тела подобна свинцу, возлюбивший духовную телесность как бы облекается в мысль о поисках неведомого. Тем более сомнительно, когда за это дело берутся так называемые наставники, с помощь которых легковерные растрачивают своё время. Земные души «по» погружены в свой микрокосмос, а небесные души «хунь» - в своё собственное небо, но дракон и тигр всегда скрываются перед возвышенностью Дао-пути. Это демоны и духи восславляют весомость дэ-блага своих учеников. Лишь тот долголетен в свое вечности, кто приравнен к Небу и Земле. Никакая суета мирская не смутит его сердце».

Прежде всего мне нужно было успокоиться и смотреть на измену своей супруги, как на неизбежность. Конечно же, можно было с ней расстаться, найти другую женщину и полюбить. Но кто гарантирует мне, что и с ней не повториться то же самое. Ещё Эмиль Золя в своём романе «Мадам Баварии» говорил, что в каждой женщине живёт распутница. Видать все женщины созданы так, что не способны блюсти верность одному мужчине. Но я люблю Лизу и не хочу с ней расставаться. Поэтому я должен завоевать её опять, вернуть себе и начать с ней свою жизнь по-новому. И мне нужно быть предельно осторожным сейчас, чтобы не оттолкнуть её, и чтобы она опять не очутилась в объятиях этого тигра с бицепсами, подобными свинцу, возлюбившего духовную телесность, облекающего свою мысль в поиски неведомого. Тоже себе наставник, охотящийся за бабочками! Наставник, оттачивающий свои семь земных душ, чтобы соблазнять чужих жён. Посмотрим, смогут ли его семеро душ выстоять перед моими тремя небесными душами, и кому из нас первым откроется Дао-путь. Тигр желает, чтобы дракон стал его учеником. Какое нахальство! Как он расписывал передо мной своё искусство и своё учение. Воистину говорят. Что демоны и духи восславляют весомость дэ-блага своих учеников. Но вот Лиза стала его ученицей, и мне стоит подумать над тем, как её опять перетянуть к себе, как приручить её и притянуть к моим жизненным ценностям. Поэтому я должен приравнять себя к Небу и Земле, чтобы сделать нашу любовь долговечной, и чтобы мирская суета не смущала наши сердца.

Добравшись до автосервиса, я осмотрел мою машину. Старенький «москвич» оставался таким же неказистым, как и раньше на фоне дорогих и новых иномарок. Но он был мне чем-то ближе, в нем в какой-то степени была упрятана моя душа, и он всё ещё сохранял статус моего верного друга вот уже в течении последних десяти лет. Кода-то я впервые посадил в него Лизу, тогда ещё юную девушку, и в нём было столько моментов нашей близости, о которых я помнил всегда с восхищением. Поэтому мой «москвич» был дороже мне самой продвинутой иномарки. Я завёл мотор, он работал немного мягче, значит, механики что-то в нём починили. Тронулся и выехал на улицу. Из-за большого количества транспорта движение было оживлённое. Я выехал из города и направился на восток, туда, где продавалась одна из дач. По дороге я продолжал думать, что мне нужно обязательно выбрать то место, которое бы подходило для медитации. Оно должно отвечать многим требованиям. В том месте мне предстояло вместе с Лизой взрастить наш совместный начальный жёлтый росток, так называемую основу эликсира бессмертия, и создать совместными усилиями белый снег – сладкую росу при слиянии любовного напитка мужского и женского начала. К этому должен был располагать пейзаж и местонахождение дачи.

У меня опять всплыл в воображение образ тренера йоги. Такой живёт только для себя, и вряд ли когда он достигнет бессмертия, подумал я. Вышел в свет, положил взгляд на понравившуюся женщину, и она уже в его постели. Наскучила ему одна женщина, сменил её на другую. Какая же по счёту была у него Лиза? Нет, с таким подходом к жизни невозможно быть правильным. Ведь взыскующий должен действовать только в соответствии с глубиной дэ-блага, как писалось в «Главах». И это относится не только к женщинам, но и ко всем благим начинаниям. Всё самое прекрасное и совершенное в этом мире сродни земле. А земля является прообразом женщины. Как там сказано? Небо, земля и человек имеют свои истоки: Небо – солнце, луну и звёзды; Земля – воду, огонь и землю; Человек – семя (эссенцию, сущность), пневму и дух. И эти три начала Человека не могут оторваться от воды и женщины. Людям трудно определить, когда они обретают духовное совершенство. Когда же они это определяют, то понимают, что покончено с мраком Инь, и нет больше посягательств бесов и демонов. И я вдруг понял, что к этим «Главам о прозрении истины» нужно подходить, как к тайному наставлению, в котором никто из окружающих не понимает ни звука кроме посвящённых, потому что в глубине всего изложенного в них смысла скрывался другой смысл, а тот другой смысл прячет в себе ещё более сокровенную тайну. В этом трактате было нечто, что охватывало собой весь мир как внешний, так и внутренний, где были покой и движение, движение и покой.

Я выехал за город и уже мчался по шоссе, пролегающему между лесными массивами. Весна незаметно переходила в лето. Деревья уже распустились, а травы цвели. Но все они пролетали мимо меня с бешенной скоростью. И я подумал, что мир кажется нам таким прекрасным потому, что в нём всё есть, и всё настолько гармонично связано, что оно не может обходиться без другого. Всё разделено и всё объединено друг с другом. В том трактате говорилось, что «деревья и травы также равно делятся на иньные и янные. Если одного из них не достаёт, то не будет аромата. Если распустились вначале зелёные листья, значит, прежде господствует ян. А затем раскрылись красные цветы, значит, скоро последует инь. Постоянный Дао-Путь так действует день за днём. Кто же познает, что истинный исток тому противоположен»?  Автор трактата советовал всем благородным мужам, изучающим Дао, не предпринимать вредных действий, пока не познаны Инь и Ян. Читая «Книгу перемен», я обратил внимание на странное объяснение: «Один раз Инь, один раз Ян – это и есть Дао». Вроде бы простая фраза, но она имела определённый смысл, через который можно было понять всю нашу жизнь, понять то, что мы постоянно проходим через чреду изменений, и в нас самих всё постоянно меняется от одной противоположности к другой. Это чередование и взаимообусловленность Ян и Инь творили саму нашу жизнь. От ненависти мы могли перейти к любви, от преданности - к измене. И я вдруг понял, что Лиза, изменившая мне, стала мне ещё дороже. Ненавидел или я её? Да, увидев её с другим мужчиной, я её возненавидел, но вместе с тем и полюбил ещё сильнее. Ревность только разожгла мою любовь. Я понял, что мне нужно вернуть её любыми путями. Да, в данный момент, возможно, её привлекает этот тигр, но когда она поймёт его основательно, то вряд ли в ней сохраниться прежняя привязанность. За женщину нужно сражаться каждый день, если ты её любишь, проявлять себя всесторонне, быть для неё интересным, а это значит, что каждый день необходимо совершать какие-то чудеса, такие, от которых бы у неё захватывало дух. Обыденность и привычка может убить любовь даже между очень близкими людьми. Поэтому мне нужно постоянно удивлять чем-то Лизу. Но чем? Мне пришли на ум слова средневекового философа Чжоу Дунь-и из его трактата «Разъяснение схемы Великого предела», который был нумерологом и принадлежал к оккультной школе «Книги перемен». Он говорил: «В Беспредельном и Великом пределе происходит следующее: Великий предел движется и рождает Ян, покоится и рождает Инь. Покой доходит до предела и вновь переходит в движение. Движение доходит до предела и вновь переходит в покой. Один раз движение, один раз покой, - они коренятся друг в друге. Произошло разделение на Инь, разделение на Ян и два ряда формы проявления установились». Как глубоко это сказано! Одно всегда находится в другом. Вот я сейчас сижу в машине и несусь куда-то с бешенной скоростью. Моя машина олицетворяет собой движение и силу Ян, в то время как я спокойно в ней сижу и олицетворяю состояние покоя Инь, но мысли в моей голове тоже несутся с бешенной скоростью и олицетворяют силу Ян. Однако они находятся в моём спокойном теле, вернее, в голове, которая остаётся на месте и тоже олицетворяет собой покой Инь. Вот как в мире всё взаимозависимо и заключено друг в друге. Как говорил Чжоу Дунь-и, всё в природе относится к пяти стихиям, которые сами по себе являются модальностями энергий Ян и Инь. А это значит, что покой может реализовать любые действия, также, как и любые действия могут привести к покою. Пять стихий - это тоже одно из них Ян, а другое Инь, и это тоже Великий предел, коренящийся в Беспредельном. В зависимости от той или иной энергии вещь относится к той или иной стихии. Соответственно, всё сущее, включая травы и деревья, относятся к минусу или плюсу, обладая соответствующей энергией. И даже чередование сезонов – это тоже чередование Ян и Инь, порождающих одно другое. Весна и лето относятся к Ян, а осень и зима – к Инь. То же самое, что происходит в мире, происходит и в нашем теле, от этого меняется наше настроение, меняемся мы сами. От того, какой энергией мы себя заряжаем, зависит и продление нашей жизни. Нужно постоянно переворачивать любую ситуацию с ног на голову, и тогда процесс начинает как бы течь в обратную сторону. Он возвращает течение перемен посленебесного космоса к прежденебесному. То, что направлено к смерти и дезинтеграции вдруг начинает идти к обновлению и новому строительству. Это выворачивает обыденный процесс перемен наизнанку. Огонь направляется вниз, а вода – вверх. Если от тебя ждут гнева, а ты отвечаешь спокойствием и добротой, то это полностью меняет ситуацию, и вместо разрыва, может наступить переосмысление, и дать толчок новому импульсу, который приведёт всю ситуацию к гармонии. Вот именно так мне нужно поступать с Лизой. Инь поменять местами с Ян, а Ян привести к положению Инь. Лиза считает тренера сильнее меня, значит, мне нужно показать ей моё тотальное превосходство над ним. Женщину любят сильных, и мне нужно стать сильным. Если же женщина любит слабость, то то, что я очутился в положении обманутого мужа, делает меня слабым, но не смерившимся с положением. Здесь мне нужно сыграть чем тоньше, тем лучше. Её раскаяние и жалость ко мне на какое-то время могут быть моими помощниками, но не долго. Поэтому мне нужно овладеть более совершенным оружием, чтобы положить её кумира на обе лопатки. И этим оружием должно стать Дао. Я должен до конца постигнуть природу Ян и Инь и не смущаться парадоксальностью характера их внутреннего взаимодействия, а в действительности погрузиться в более глубокое понимание их сущности. Прежде чем что-то предпринимать, мне нужно было сделаться даосом, чтобы проникнуть глубоко в суть доктрины перемен.      

Я добрался до дачи и встретился с её хозяином. Ещё утром перед экзаменом я позвонил всем трём владельцам дач и договорился с ними о моём посещении и осмотре их владений. Я распределил время наших встреч так, чтобы осмотреть за вечер все три дачи.

Эта дача располагалась на берегу реки. До воды было метром двадцать-тридцать, не более. Я осмотрел её очень тщательно, чтобы иметь представление о месте, где я собирался обрести бессмертие. То, что была рядом река, это придавала даче определённую ценность. Река олицетворяла собой воду и время одновременно, но что качается времени, его могло заменить небо, по которому проплывали облака и двигались светила: солнце, луна и звёзды. Но дача располагалась на ровном месте, и это был её минус, потому что не только не хватало обзора, но и нарушался один из принципов единства пяти элементов: не было гор, огня, камня, металла, из чего как бы выпадала одна из составных частей энергии Инь, где мог жить тигр, мужское начало, олицетворяющий собой свинец, золото, запад, осень, чувства. Но зато в избытки были деревья, так нужные женскому началу, дракону, энергии Ян, ртути и земле. Здесь были и берёзы, и осины, и даже сосны. Дом посреди дачи стоял добротный, обычный, деревенский, где можно было даже зимовать.

- За сколько вы продаёте дачу? – спросил я хозяина.

Он назвал сумму, которой у меня не было и половины.

- Почему так дорого? – удивился я.

- Потому что место здесь престижное. Многие хотят купить дачу в этих местах. Земля хорошая, близко около воды, рядом дорога пролегает через туристические места. Местность красивая.

Я не стал с ним спорить, потому что вряд ли такому человеку докажешь что-либо, когда у него свои представления о ценностях вещей. Не думаю, что он знает о взаимообращённой взаимообращённости Сокровенного, так как вовсе он не похож на человека, любящего пестовать лотосы. На его даче отсутствовал запад, отвечающий за мужское начало. Как бы я в своей медитации мог гнать белого тигра назад домой, для того, чтобы его вскормили, если бы не знал, где находится запад. И как бы могла родиться светлая жемчужина при полной луне в такой местности, где нужно тщательно следить за своими мыслями, за тем, чем ты занимаешься во время медитации, и что проходит через твой мозг и твоё сердце, когда ты погружён в свои мысли в период горения внутреннего огня. Здесь бы я не смог со спокойным духом следить за небесной естественностью. Если нет запада, то и Инь не уничтожится, и не созреет эликсир, и невозможно будет освободиться, чтобы, вырваться из клетки и обрести бессмертие.

«Как бы я ему всё это объяснил? И понял ли бы он меня? Наверняка, он принял бы меня за сумасшедшего, думал я, уезжая от дачи и направляясь на юг. Но это были мои основные требования к местности, где я собирался придаваться своей медитации. Все ценности в мире человек устанавливает произвольно. В мире нет ничего ценного. Даже золото – это простой металл, такой же, как железо или медь. Это мы наделяем всё какой-то своей замороченной ценностью, исходя из своих нужд или представления о прекрасном, которые на поверку, если сравнивать их с самой природой, всегда оказываются фикцией и человеческой глупостью. Но у каждого из нас есть свои представления о ценности, которыми мы руководствуемся. А мы руководствуемся всегда какими-то идеями, которые на поверку тоже могут оказаться миражами, но для нас они определяют наше кредо, потому что всему мы придаём какой-то смысл. Человеку, проживающему долгую жизнь, обычно не хватает умственных способностей, чтобы понять, для чего он живёт в этом мире, и поэтому он всеми силами старается продлить свою жизнь, чтобы что-то понять. Может быть, из-за этого и возникла у древних даосов тяга к бессмертию. Но главное, что человек ищет в свое жизни, пусть даже несознательно, это – какую-то ценность, нечто сокровенное для себя. В том и состоит цель его жизни. Смог бы я объяснить всё это хозяину той дачи? Нет, не смог бы. Он бы меня не понял, обычные люди привязаны совсем к другому. Да и вообще, ищут ли они что-то сокровенное в своей жизни? В «Дао дэ цзине» сказано: «Вновь сокровенное становится сокровенным» (Сюань чжи ю сиань). Это как вечный переход Сокровенного Дао в мир вещей, его постоянное обнаружение в космосе и новое возвращение к самому себе, к своей изначальной Сокровенности, вновь являющейся в вещах. Интересно, тот хозяин дачи, живя в ней, что искал или находил сокровенного своей жизни? Или он механически сажал редиску на грядках, поливал её, смотрел на небо и думал, будет дождь или нет, стоит поливать землю или нет? Когда смотрел на лес, то, наверное, думал, появились ли в нём грибы и ягоды, иногда ходил на речку купаться, и, возможно всё. Наверняка, он не думал ни о чём том, о чём думаю я. А в конце концов, когда ему это наскучило, то решил продать её подороже. А может быть, нуждался в деньгах, чтобы купить какой-нибудь навороченный внедорожник. Всё может быть. С его желаниями ему было везде хорошо, и всё его устраивало. У таких, как он, не бывает некой неподвижной точки состояния равновесия на грани Сокровенного и явленного, которую Лаоцзы называл «вратами полноты тайны», за которыми лежит Сокрытие или место рождения всех вещей. Эти врата дважды растворились мне: один раз в физическом мире, когда я впервые проник в Лизу, а второй раз – это когда в духовном мире я встретился с монахом Вэйем и открыл неведомую мне обитель бессмертных. Я как бы попал в средоточие мира, где соединялись два мира: духовный и физический, где происходило круговращение: бесконечное взаимопорождение и взаимопреодоление Инь и Ян. Разве когда-нибудь думал хозяин дачи о взаимообращаемости, и уж, наверняка, не пытался зачать в своём теле бессмертный зародыш. Я думаю, что он даже не пытался огнём питать и размножать лотосы, как делали некоторые глупцы, чтобы достичь бессмертия. Я думаю, что он даже ни о чём таком не подозревал. И если бы я стал ему что-то говорит, то он всё рано бы ничего не понял. А ведь нам, мужчинам, в жизни всегда приходится очень сложно, не то, что женщинам. Их цель – рождение ребёнка. Всё ясно и просто. А мы всегда остаёмся у них на подхвате, как принято говорить. Нам нужно откровенно признаться себе, что мы слабее и бесполезнее женщин в жизни и в нашем мире.  Поэтому и постоянно ищем смысл в нашем существовании и ставим перед собой цель – рождение Истины. Но наша истина, на поверку, оказывается и не какой ни Истиной, а так всего лишь заблуждением или миражом. Мы не создаём ничего вещественного, в этом стоит нам признаться, так можем ли мы сами внутри себя создать истинного себя. Или мы бессильны? Даосские мудрецы считали, что процесс зачатия бессмертного зародыша в себе возможен, и что мужчина может забеременеть также легко как женщина, но только женщина родит ребёнка, а мужчина способен родить только самого себя, но только обновлённого. И сделать он может это из «светлой жемчужины», которую создаст в себе за счёт возгонки сублимации, определённых энергетических потоков. Но родить самого себя – это, конечно же, сложно. Это не то, что родить женщине ребёнка. Для этого требуются не только определённые знания, но ещё и напряжённые усилия. Это нужно свою отрицательную Инь-пневму, олицетворяющую Белого тигра, загнать домой, в жёлтый двор – «хуан тин», где он и порождает бессмертный зародыш. Простому человеку эти слова не понятны. Из светлой жемчужины рождается полная луна, это – вся целостность и целокупностью зрелых и незрелых отрицательных пневм. Да, я ищу такую дачу, где белый тигр способен с зелёным драконом сочетаться в жёлтом дворе на природе, чтобы из уравновешенных Инь и Ян зачался киноварный зародыш. Но для этого нужно добиться свершившейся целостности. Необходимо, чтобы Лиза стала полностью моей, а я сам стал самим собой. Но прежде всего, мне самому себя нужно привести в порядок. А это значит, чтоб я - иньная пневма, как тигр и свинец стал «государем», а янный дракон с его ртутью стали бы моим подданным. Мне необходимо получить светлую жемчужину у дракона, его расположение, нежный взгляд, любовь и ещё что-то такое, чего я пока не знаю. Ведь светлая жемчужина – это драгоценность дракона. Может быть, это – его любовь? У китайцев часто можно видеть, как дракон играет с этой жемчужиной. Хотя сама по себе жемчужина и связана с символикой Инь, но её соотнесённость с драконом придаёт ей определённый отблеск Ян. Так и есть, наконец-то я понял. Светлая жемчужина есть ответная любовь. Это то, что мы любим, и что отвечает нам на нашу любовь. Без неё родившийся ребёнок будет несчастным. Поэтому подходить к влюблённости и взращивать любовь нужно очень осторожно, оберегая её от перегрева и остужения. Где-то я упустил тот момент наших любовных отношений с Лизой, и наша любовь охладилась.
 
Нет, я сам любил Лизу по-прежнему, но вот она изменилась ко мне, если завела любовника. И в этом виноват только один я. Может быть, я уделял ей мало времени. Но мы ведь жили вместе, как я мог ей уделять мало времени, когда мы каждый день проводили вместе? Но может быть, я её любил не так, как нужно было? Почему между возлюбленными происходит охлаждение? Возникшая любовь была для нас обоих любовным бессмертным зародышем. Этот зародыш одновременно жил в ней и во мне. Любовь никогда не умирает, если даже кажется, что она прошла, это не так. Просто изменилась техника его нагревания и созревания. Даосы после образования в них бессмертного зародыша развивают его осторожно при помощи дыхательно-медитативных упражнений, полагаясь только на периоды растущего Ян. Это происходит с января по июль с полуночи до полудня, точнее с одиннадцати часов вечера до часа пополудни. Так мы с Лизой и делали, когда занимались сексом. Но потом зародыш утвердился, и мне нужно было изменить тактику, и любить Лизу не только вечером и утром, и иногда ночью, когда ей хотелось спать. Мне нужно было проявлять к ней больше внимания в часы Инь, во время склоняющегося солнца к горизонту, то есть, я должен был отказаться от жёсткой схемы, сообразуясь с «небесной спонтанностью» и «естественностью», учитывая, как янные периоды времени, так и иньные. В любви есть тоже свои тонкости, которые нужно учитывать также, как и в продлении жизни, о котором говорят даосы. Например, они считают, что наиболее благоприятным для занятия дыхательными упражнениями являются часы с полуночи до полудня. Даос Гэ Хун говорил, что практиковать регуляцию пневмы следует только во время живой пневмы. Бессмертные принимают внутрь шесть пневм, и делают они это днём и ночью каждые сутки, но только в отведённое время, и не во время мёртвой пневмы. И любовь похожа на дыхание. После полудня я должен любить Лизу также, как даосы занимаются дыхательными упражнениями. Вместо насыщения ею, мне нужно ласкать её, лелеять и дышать не неё теплом, как на ранний весенний цветок, согревая её своим дыханием, а не похищать её энергию, которой в эти часы ей самой не хватает. И это уже будет не мощное раздувание мехов, а мягкое дыхание сердца, близкое к зародышевому дыханию. Только так, освоим это галантное ухаживание за ней, я смогу удержать её возле себя, исключая полностью иньное дыхание, и тогда наша любовь вновь оживёт в новом бессмертном теле из чистой янной пневмы, и мы с ней обретём новое, высшее, сверхмирское бытие.

Думая об этом я добрался до второй дачи, которая располагалась на северном склоне горы. Мне стразу же не понравилось её местонахождение. Это было место заката солнца, а не восхода. И всё здесь было пропитано отрицательной энергией Инь: деревья, вода, травы и цветы. В таких местах люди раньше стареют, а песни и смех звучат всегда с печалью. Никогда нельзя селиться на западных и северных склонах гор. В этих местах могут только жить люди с сильной положительной энергией. Я спросил хозяина дачи, в какой стороне встаёт солнце. Он показал направление, и я тут же решил, что никогда не поселюсь в таком месте. Затем он провёл меня в дом, и хоть в доме было всё сделано с любовью и комфортом, я даже не стал спрашивать о цене этой дачи.

- Вам дача не понравилась? - спросил меня хозяин.

- Нет, - откровенно признался я.

- Но в доме есть даже камин, - заметил хозяин.

- Дом сделан великолепно, - пытался успокоить я его, - но место выбрано неудачно. Конечно же вы её продадите, не расстраиваетесь. Кто-нибудь купит её, дом не может не понравиться. Но у меня другие требования к тому месту, где я собираюсь жить летом.

- Какие же? – поинтересовался он.

- Вам мои требования покажутся чудаковатыми, но я ищу то, что мне нужно.

- И всё же, - настаивал заинтригованный хозяин, - что отвечает вашим требованиям? Я мог бы кое-что подправить у себя.

- То, что дача расположена на склоне горы, это хорошо, но только вот она находится не на том склоне, где вам нужно было её построить. Лучше всего подошёл бы восточный или южный склон, а лучше всего - юго-восточный. Дело в том, что всё в наше жизни определяют знаки или цифры, которые влияют на нас также, как стороны света. Есть знаки, вернее, цифры: три, пять и один. Это мистические знаки. Но даже просветлённые люди древности, а также современные мыслители редко понимали их сущность и значение. Три - на востоке, и на юге – два, всего будет пять. Один - на севере, четыре - на западе, всего будет столько же.  Там, где есть, как говорят китайцы, знаки «у цзи», там и рождается число пять. Знак «у цзи» состоит из восемнадцати дней и строго зависит от времени сезона. Таких знаков в году двадцать. Каждая такая десятка из них формирует особого человека, когда в нём формируется зародыш нового человека, то есть, происходит как бы его перерождение. В осенне-зимний период рождается в нем Человек Инь, а в весенне-летний - человек Ян. Так что в течение года мы дважды меняем своё лицо и свою душу. То, что нас привлекает осенью и зимой, совсем не интересует весной и летом. Мало кто обращает на это внимание. Поэтому весенне-летний период для человека самый значительный, за это время он насыщается положительной энергией. Поэтому так важна для человека дача, где он мог бы уединиться на природе и отдаться своему внутреннему росту. В том и состоит весь смысл энергетического накопления. А символика этого накопления такова: три, пять и один - творящая Триада, то есть, небо, земля и человек, пять стихий и единая пневма, впоследствии образующая внутреннюю пятерицу и триаду, свой внутренний микрокосм человека. Как говорили древние даосы: «Соединились «три семьи», и зачато дитя. Дитя – это Одно, объемлющее истинную пневму, или иными словами, ту энергию, которая нас питает. Если питаться этот энергией десять месяцев, то в нас созреет, как бы это точнее сказать, некая субстанция, которою можно назвать нашей жизненной силой, нашим характером или нашим самочувствием, его также можно назвать неким зародышем нашего обновления. Каждые восемнадцать дней мы меняемся, становимся другими, потому что время, место и наша жизнедеятельность, включая наше потребление, то, что мы едим и чем дышим, и вступит в новую более совершенную основу.

- Это всё вы рассматриваете с позиции Фэн-шуй? – спросил меня хозяин.

- Фэн-шуй – это конфуцианская система мироустройства, я же вам говорю о даосской И-Цзинской системе миропознания по «Книге Перемен». Кроме того, три, как символическое число стихии дерева, зарождающегося Ян находится на востоке, а два – число стихии огня, как развитого Ян, рождается на юге. Их сумма как число положительной пневмы равна пяти. Но пять также и число земли, как центр и единение отрицательной и положительной энергии. Один – число воды, как развитое Инь находится на севере, а четыре – число стихии металла зарождается на западе. Их сумма опять же даёт число стихии земли – пять. Сейчас вы понимаете, что на вашем участке доминируют стихии металла и воды, и не хватает стихии дерева и огня, что может угнетать не только растения, но и человека.

- Понятно, - кивнув, сказал хозяин дачи, - сейчас я понял, почему мне так трудно продать эту дачу. Многие люди тоже приезжают, смотрят её, но не покупают.

- Это естественно, - заметил я, - ведь все ищут себе место под солнцем, а не в тени.

Простившись с хозяином, я отправился осматривать третью дачу. В этой части местности рельеф из равнинного переходил в холмистый и горный. Моя машина стала преодолевать подъёмы и спуски, настроение у меня сразу же улучшилось, перспектива расширилась. Я понял, почему так мужчины рвутся в горы, с высоты горы лучше обозревается весь мир. В моём сердце рождалось предчувствие и предвкушение того, что я найду то, что мне нужно. Местами открывалась изумительная панорама на долину, в которой лежал наш город и бегущая на запад река, разделяющая густонаселённые районы.  Извивающаяся серпантином дорога приближалась почти к отвесным скалам. Вот бы там свить своё гнездо, и с высоты птичьего полёта любоваться всей этой прекрасной панорамой, подумал я. Вскоре город виделся уже далеко на юго-востоке, а на юге и юго-западе простиралась огромная равнина, покрытая лесом.

 (продолжение следует читать на ЛитРес Самиздат)