Было нам тогда по 19. Я студентка факультета журналистики, живущая в кампусе, приехавшая из Огайо. И он - красавец, сердцеед, отличник - второкурсник юридеского факультета.
Он еще в прошлом году привлекал внимания многих девушек. Атлетически сложен, любимчик публики. Блестяще учился, говорили он писал гениальный рефераты. Ему сулили головокружительную кареьру.
Я старалась не пялится на него и конечно же он не замечал меня. Где он, а где я? Смешно и думать о таком. Поскольку у меня были совершенно определнные цели при поступлении в университет, то я и старалась не думать о всяких глупостях. В тот день, в библиотеке я напряженно работала над рефератом, и вдруг сзади услышала тихий проникновенный голос:
-Может помочь?
Еще не до конца поняв кто это, я почувствовала-это он. Дэниэл стоял за моей спиной, оглянувшись я увидела его спокойные карие глаза. Он смотрел без издевки или насмешки, даже с долей нежности.
-Спасибо, но думаю, справлясь сама-огрызнулась я.
Дэниэл сел рядом и молча стал ждать когда я закончу штудировать фолианты. Долго ждать не пришлось. От его близости, его дыхания, у меня начала кружится голова и я просто напросто перестала что-либо соображать и даже видеть. Минуты через три я захлопнула книгу и воззрилась на юношу.
Благородный овал лица, спокойные карие глаза, чувственные рот и маленький пучок волос под нижней губой, делали его просто неотразимым.
-Покатаемся?-нежно спросил он.
-На чем?-неспособная понять предложения, и главное почему оно адресовано мне, спросила я.
-На машине. У меня ключи.
-А почему я?-не смогла сдержать я искреннего удивления.
-Поедем, а?
Я как завороженная пошла за ним, совершенно забыв, что книги надо было вернуть.
Шикарное золотистая Шевроле стояла около ворот кампуса. Дэниэл рванул с места почти под 100 миль. Я визжала, он хохотал. Обстановка казалось такой, будто мы выросли вместе. Дэниэл Смит остановил машину около пиццерии и заказал две огромные Пипперони.
Я была на седьмом небе от счастья! Когда мы наелись и откинувшись на спинки кресел, стали рассматривать друг друга, я все же спросила еще раз:
-Почему именно я? Любая была бы рада проехаться с тобой.
-Но ты единственная, с которой рад проехаться я-он улыбнулся и вдруг заговорил совершенно серьезно-мне кажется ты единственная сможешь понять меня.
-У тебя проблемы?
-Я амиш.-он сделал небольшую паузу-ты знаешь кто такие амиши?
Я обомлела, незная что ему ответить. Конечно я знала кто такие амиши, но как связать его, популярного красавца с людьми из прошлого века? Правда ребята иногда шушукались, что видели Дэниэля выходящим из церкви, но мне с трудом верилось.
Я кивнула головой в знак согласия.
-Выслушай меня, пожалуйста, не перебивая и прошу никому не рассказывай.
Я улыбнулась и подсела к нему поближе. Он говорил тихо.
-Мне очень трудно приходится в жизни. Мои родители отпустили меня в университет, с тем условием, что я по окончании его обязательно вернусь и буду жить как все амиши. А это значит, без электричества и интернета. Такие, как я, называются "румспринг" - отпущенные погулять и набраться опыта. Машину водить я, кстати, тоже не имею право, авто я угнал у отца и за это буду отвечать - Дэниэл глубоко и тяжело вздохнул и не дав мне вставить хоть слово продолжил - Через три дня я сдав последний экзамен уеду домой. Надеюсь отец отпустит меня вновь. Но после угона машины шансы равны нулю. Я бы очень хотел, чтобы ты побывала у меня, но как к этому отнесутся родители представить трудно. Может быть когда-нибудь.
Он сунул мне в руку записку с подробным адресом и даже описанием видов транспортов на которых к ним можно добраться, вплоть до последнего пункта "там только на попутной повозке".
В ту ночь мне казалось, что нет более любимой женщины, чем я и нет более сильного и мужественного мужчины чем он!
Днем мы почти не виделись, только в кафе во время ланча, но там была масса народу. Зато вечером, за пределами кампуса, мы были счастливы. В одном из мотелей я поведала ему сплетни о нем и Дэниэл долго смеялся.
-Значит я герой любовник и мачо?! Слышала бы моя матушка, не до смеха мне было бы - хохотнул он, но мне показалось, настроение у него испортилось
Я узнала, что Дэниэл третий ребенок и кроме него есть старшие сестра и брат и еще двоя братьев и младшая самая маленькая 6 летняя сестренка. Старшая сестра Анна давно замужем и брат Сэмуэль тоже женат.
-Так что я теперь за старшего.
-На тебе какая-то ответственность из-за этого?
-Конечно, но я не хочу об этом - засмеялся мой любимый и схватив за ноги перевернул меня вниз головой с кровати.
Мы кувыркались как дети, а потом долго и радостно придавались взрослым утехам.
Больше о его семье мы не говорили.
Наступил день его отъезда. С утра Дэниэл был хмур и раздражителен. Поехал в церковь, вернулся с красными глазами и весь на нервах. Как только он отъехал, после нашего долгого прощания, я тут же села в нанятое, загодя, такси и попросила водителя ехать так, чтобы не упустить Шевроле из виду, но и на глаза ему не попадать. По пути Дэниэл несколь раз останавливался и мы становились свидетелями странных сцен. Почти при въезде в чистенькую деревушку или городок, как правильно назвать это поселение, я не знала. Дэниэл вышел из машины в очередной раз и не просто постоял и посмотрел в небо, как прежние разы, а встал на колени посреди поля и молился. Таксист покосился на меня, но промолчал. Подъехав к гостинице находящейся на довольно крутом пригорке по отношению к деревене, выхватил деньги и не дожидаясь благодарности умчался прочь.
Я привезла с собой огромный телескоп с максимальным увиличением в 10000 раз. Хорошо иметь богатых друзей среди астрономов! Установив оптику устроилась поудобней и стала искать дом в котором мог бы жить Дэниэл. Большого труда это не составило. Шевроле сверкал под лучами солнца. Машина гармонично смотрелась рядом с домом фасад был белоснежный с синими ставнями.
Минут через двадцать, после приезда Дэниэля, во двор вышла статная женщина в темно-синем платье и чепце. Она держала в руках какой-то сверток, приглядевшись я узнала желтую с черными надписями сорочку, которую мы купили вместе и его шикарные новые джинсы. Она положила одежду на землю, облила ее горючим веществом и подожгла. Я аж вскрикнула!. Подождала полного сгорания, затушила остатки пламени и вошла обратно в дом. Переодически во дворе появлялись детишки разных возрастов. Дэниэля видно не было. Мое любопытство и беспокойство за любимого достигло аппогея и я решила спуститься в деревню. Дэниэл предупреждал меня, что незванных гостей в деревне не любят, по-этому я решила прокрасться и просто подглядеть в окно. Одевшись в серый длинный жакет и набросив копюшон, бегом, пробежала мимо трех домов и перепрыгнув через невысокий забор приникла к окну.
Увидела длинный стол во главе которго сидел бородатый мужчина, по левую руку от него сидела уже знакомая мне женщина в чепце, а по правую руку ребятишки от младшего до старшего. Все мальчики были одеты точно как отец, а девочки в серых платьецах. Дэниэля за столом не было. Поискав глазами, обнаружила его в углу под распятием на коленях. Одет он был точь в точь, как все мальчики в семье. Синие брюки с подтяжками и белоснежная сорочка. Стоял он неподвижно, ссутулившись -сердце мое сжалось при виде моего любимого. Дэниэл молился, но мне показалось, что он плачет.
Семья ела молча без разговоров. Отобедав, помолились и разошлись по своим делам. Отец подошел к Дэниэлу, все еще стоящему с поникшей головой, и тронув его за плечо вышел из дома.
Я вжалась в окно, не зная в каком направлении пойдет хозяин, но глаз от любимого оторвать не могла. Дэниэл встал, поцеловал распятие и вышел следом за отцом. Теперь я упала в траву под окноми проследила их путь. Оба вошли в конюшню. Безмолвие угнетало меня. Было ощущение, что кроме гусей и свиней, живых существ здесь просто нет. Озираясь быстро перебежала к окнам конюшни. То что я увидела там, приковало и сразило меня одновременно.
Дэниэл раздевался. Аккуратно складывая одежду в углу помещения. Козлы предназначеные для седел были покрыты белоснежным махровым полотенцем. Отец сына не подгонял. Когда парень полность оголился, отец молча указал ему на веревки укрепленные для стреноженья коней. Дэниэл подошел, встал лицом к козлам, растопырев ноги сам затянул на ногах тугие путы. Отец зафиксировал руки сына веревками свисавшими с потолка, скорее всего служащие для лошадей. Проверил крепость всех пут и встал рядом с сыном.
Наконец я услышала голос отца, он был таким же теплым и глубоким как у сына.
-Ты провинился достаточно серьезно. Не так ли?
-Да, сэр-глотая слюну четко произнес Дэн
-Ты украл ключи от машины и угнал авто.
-Да, сэр.
-Высшие ли баллы у тебя в университете?
-Да-чуть срывающимся голосом говорил парень
Мое сердце готово было лопнуть от жалости и страха перед тем, что предстояло увидеть. Я уже начала догадываться, что здесь будет происходить.
-Готов ли ты понести заслуженное наказание?
Дэниэл зажмурился и мышцы всего тела напряглись.
-Не слышу ответа-спокойно, будто речь шла о газетной статье, сказал отец.
-Да. сэр-опустив голову прошептал Дэниэл.
-Я высеку тебя розгой-20 ударов, а потом еще ремнем 50.
Юноша покраснел, но не издал не единного звука.
-Ты понял меня?
-Да, сэр
-Считаешь ли ты что кара несправедлива?
Дэн прикусил губу и глубоко вздохнув ответил
-Нет, сэр.
-Тогда начнем. Готов?-отец поднял с пола, наверно заранее приготовленный длинный кизиловый прут и рассек им воздух.
Я видела, какая волна прошла по телу моего бедненького возлюбленного. Сердце переворачивалось, но выдать себя я не могла. Этим могла навредить Дэну стократ.
Первый же удар рассек кожу до крови. Дэн дернулся шумно выдохнув и первые капли пота выступили на его широком высоком лбу. Ногу свело судорогой, ягодичная мышца непроизвольно дрожала. Дав сыну перевести дух, отец продолжил порку и при каждом ударе лицо Дэна наливалось кровью. Отец бил неспеша. Я считала удары. На 18 ягодицы были сплошь покрыты рубцами и каплями крови. Последние два удара отец нанес сыну изменив положение руки не поперек ягодиц а вдоль, так чтоб прут пришелся прямо на анус. Наконец Дэниэл взвыл!
Отец прикрикнул на несчастного парня.
-Голоса не подавай!
-Простите сэр, мне очень жаль сэр-еле сдерживая рыдания простонал Дэн.
Ник, как звали отца Дэна, о чем я узнала позже, отбросил прут, оценил взглядом нанесенный коже сына урон и спокойным голосом сообщил, что сейчас выйдет минут на пять и приказал готовится к продолжению экзекуции, на что Дэн послушно ответил-Да сэр.
Отец, выйдя из конюшни быстро вошел в дом, я кинулась к окну дома. Ник подойдя к распятию расскрыл Библию, лежавшую тут же на тумбочке, почитал немного и хотел выйти, но его остановила мать Дэна сказала что-то мужу и только после он вышел из дому. Дети находящиеся дома спокойно занимались своими делами. Все было так буднично и тихо, можно было подумать, что никто не догадывается, о том что происхдит сейчас в конюшне. Мать конечно же знала все и в тот момент я ее яростно ненавидела.
Ник вошел в конюшню и я, вся дрожа, вновь заняла свою позицию у окна, не забывая периодически оглядываться по сторонам.
Дэн чуть развернув голову поглядывал на весящий на стене ремень погонщиков мулов. Ремень этот представляет собой кожаную ленту шириной не более 5 см, длиной более полуметра с металлической скобой на конце, не позволяющая коже растрепаться. Рукоять у этого ремня свободная в виде петли. Вот этим, довольно-таки серьезным оружием, собирается пороть своего сына этот бесчеловечный мужлан. Погонщики пользуются этим средством с большой аккуратностью, чтобы не навредить животному.
Когда в помещении появился отец, Дэн вздрогнул. Ник подошел к сыну со спины и вдруг со всей силой ударил рукой по заду. Дэн взвизлся на сколько позволяли путы
-Будешь негодник, матери дерзить?
-Когда я дерзил?
-Не смей перечить. Сейчас Анна-Мария сказала мне, что ты непочтенно разговаривал с нею по телефону.
-Простите сэр.
-Ну-на этот раз отец говорил достаточно сурово-готов?
Дэн еще раз взглянул на ремень, теперь находящийся в руке отца, глубоко вздохнул
-Да сэр-прозвучало у меня в голове как выстрел.
Жужанье ремня сверлило мозг и душу, глаза мои готовы были лопнуть. Не могла я видеть, как в болевой судороге бьется мой любимый, отец стегал без перерыва, не давая перевести дух. Ягодицы и ляжки Дэна покрывались ровными красными полосами быстро меняющими свои цвет в сторону лилового. Металлическая полоска оставляля кровавую метку на теле парня. При каждом ударе новую. Дэн вздымал то одну то другу ногу. Пот лил с его, теперь уже бледного лица, и скупые слезы выступившие непроизвольно, делали его лицо почти детским.
36 ударов насчитала я, когда увидела, как по ногам Дэна потекли тонкие струйки крови. Я не в силах была смотреть на это и присела под окном. Вечер был тих и свеж. В далеке виднелось достаточно большое стадо коров. Наверное возвращаются с полей-подумала я- вот почему в деревне так тихо. Люди на работе. Приподнялась и вновь увидела содрагающиесе тело милого.
Вспотевший Ник Смит повесил ремень на крюк на стене и обратился к сыну:
-Что ты должен сказать сын?
Дэниэл немного подтянув тело на козлы, было заметно что далось это движение ему с трудом, сглотнув слезы тихо произнес.
-Спасибо отец. Да благословит Вас Господь.
Этими словами он буквально сразил меня. Я бросилась вон, забыв что должна опасаться быть замеченной, из этой ужасной деревни. Прибежав в свой номер, в отеле, бросилась на постель и горько заплакала. Проснувшись утром поняла, что не раздевалась. Голова болела после тяжего сна. Утром же собралась и помчалась к маме, в наш провинциальный городок, где никогда не встречалсь с подобным обращением с людьми. Конечно слышала, что родители наказывали моих одноклассников и соседей, но видеть такое не приходилось. Да и вряд ли наказания у нас в штате могли быть столь суровы. Ведь это подсудное дело.
Каникулы длились неделю, когда все собрались в кампусе, только Дэниэла не было, его никто не видел. Я решила для себя, что если родители не отпустили его обратно в университет, то я придам огласке все, что видела и потребую медэкспертизы. Даже без согласия Дэна. Но моим коварный план по разгону амишей не удался, потому что поздно вечером, на следующий после моего возвращения день, в комнату постучался Дэн. Прежний - веселый, разбитной.
Мне было трудно признаться ему, что поступила очень опрометчиво и что знаю как он был жестоко избит отцом. Но и скрывать я тоже не могла и рассказала Дэниэлу, что следила за ним и что все знаю. И не скрыла, что думаю об этой ситуации и о его родителях. Дэниэл слушал молча, присев на край кровати. Когда я закончила свой рассказ, он посидел еще немного, помолчал, а затем крепко обнял меня и шепнул:
-Презираешь меня?
-Нет конечно, милый.
Мы обнимались не глядя друг другу в глаза.
-Ты подвергала себя и меня большой опасности. Если бы тебя поймали, меня бы порол не отец, а старшина и публично, а тебя сдали бы полиции, за нарушение и проникновение на частную территорию. А матушка рассказала тогда специально, а не отдельно. Тот шлепок не чувствителен по сравнению, ну ты понимаешь. Если бы отец узнал после, он наказал бы меня еще раз.
Я заплакала и он успокаивал меня, мы занимались любовью. Только он попросил чтобы я не была сегодня сверху как люблю.
-Зад побаливает-улыбнулся Дэн и я велела ему лечь на живот. Ласкала и целовала покрытую разными размерами синяками попу. Конечно никто не узнал об этом проишествии. Все годы, что проучились в университете, мы были вместе и что-то таинственное и магическое было между нами. Постепенно я узнавала и про приятные и добрые традиции амишей. С удовольствием ела присланные матерью Дэна домашние печенья. Но пожениться нам, конечно, не позволили.
Сейчас я работаю в "Таймс сквеа" и примерно раз в два года беру интервью, по разным поводам, у представителя религиозных меньшинств, при сенате, Дэниэла Смита. Он женился на юной девочке-амиш. Барбара родила Дэну пятерых детей, но живут они в Вашингтоне. Он рассказывал, что не смотря на использование всех благ цивилизации традиции в их семье остаются средневековыми.
-Ты тоже телесно наказываешь своих детей?-ужаснулась я.
-Нет конечно. Зачем я? Для этого у них есть дедушка-горько покачав головой ответил он-ездить к нашим родителям дети не любят, но что поделаешь?
-Расскажите мистер Смит, что Вы думаете о насилии в семье? Дэн это уже для репортажа-улыбнулась я.
-Я считаю, что наказание детей физически несет разрушение основ морали. Не ведет к конструктивному сотрудничеству, как внутри семьи, так и за ее пределами. Мешает взрослеющему человеку найти себя в социуме. Методы воспитания во многих религионзых направлениях основаны на библейской причти Солома о розге для сына от отца. "Кто любит сына своего тот не жалеет розги для него и т.д." толкование библии в угоду собственным наклонностям или устарелых привычек, есть не только преступление но и грех, если желаете. Но это мое, чисто субъективное мнение - Дэн говорил все это и улыбался, его спокойные карие глаза весело блестели- ну как Джени записала?
-Да неплохо-улыбнулась в ответ и я-хотя конечно лицемерие тебе не к лицу.
-Ну не могу же я сказать читателям, что иногда розга от отца очень помогает завоевать девушку и получить ласку о которой и не мечтал-расхохотался Дэн-помнишь?
-Помню и напишу про это, но только не в газету, а рассказик под название "Румспринг".