Гардемарины. Романтика

    
     Лёшка Барсуков очень хотел научиться плясать. И не вообще дрыгать ногами, а лихо отбивать чечётку флотского «Яблочко». Училище имело большой танцевальный ансамбль, куда и записался первокурсник Барсуков, чтобы удовлетворить свои балетные запросы.

     Оказалось, что бить чечётку это не так просто. У Лешки заплетались ноги, они не успевали за музыкой и, вообще, как плясун он был никакой.

      И тем не менее руководитель ансамбля включил его в состав танцоров, которые  в предстоящем праздничном концерте исполнят массовую матросскую пляску.    Конечно, не в основной состав , а в кордебалет. Так высокопарно называл руководитель ансамбля новичков и неумёх, располагавшихся большой дугой на заднике сцены и призванных создать массовость и обеспечить поддержку танцорам.

     Кордебалет хлопал в ладоши, притопывал, а в финале делал выпад вперед, выбрасывал правую руку и орал: «Ха-а-а!» .  Только это «ха» и получалось у Лешки. Поняв, что танцора из него не получится, он покинул ансамбль, чтобы заняться другим видом искусства. 

    Разных кружков, студий, коллективов в училище было много. Но ни хор, ни театральная студия, ни кружок по изучению архитектуры Ленинграда его не привлек,  а подался он а поэтическую студию.


     Руководил студией известный ленинградский поэт. Он часто сетовал на то, что студия не пользуется популярностью, что студийцев очень мало, что для морского контингента это неестественно.   

     Для поднятия авторитета студии её руководитель предллжил руководству училища провести среди курсантов конкурс на лучшее стихотворение. Руководство прислушалось к мнению поэта.  Поэтическое состязание было объявлено. За первые три места назначили  очень щедрые премии.

      Лешка любил поэзию. За это он был благодарен своей школьной учительнице по литературе и русскому языку. Однако. при большой любви к поэзии он стихи о море не особенно привечал. И вот почему.

     Стихи, которые сочиняли моряки, (дилетанты, конечно), были правильные, но какие-то скучные, однообразные с очевидными, избитыми рифмами типа туман-капитан, тросы-матросы, океан-ураган и т.п.   Стихотворения дипломированных поэтов ( не моряков, конечно) о море – это яркие вещи, но неправильные, так как поэты не в курсе флотской жизни. Этим грешили поэты в прошлом, грешат и теперь.

    Например, у Н.Ивановой:

«На мачте наш трехцветный флаг.
  На палубе стоит моряк…»

      Поэтесса явно не знает, что государственный флаг поднимается на грот-стеньге только перед вступлением корабля в бой, при этом моряки на палубе не стоят, а находятся на боевых постах. На гражданских судах государственный флаг  носится  на кормовом или носовом флагштоке.


      Или у В. Высоцкого о пароходе:

«Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,
 И якорная цепь визжала чёртом…»

      Ярко, конечно, но при шторме и канаты, и тросы. и якорная цепь обездвижены.


       Или у С. Есенина:

« Корабли плывут в Константинополь…».
Известно, что корабли не плавают, а ходят («В даль голубую все ушли корабли…».


        Или у Ю. Данцигера;

«Якорь поднят, вымпел алый
Реет на флагштоке…»

На флагштоке может реять либо флаг, либо гюйс. Вымпел реет на грот-стеньге.

       Подобные примеры можно приводить и приводить, но хватит, а то ещё в снобизме обвинят.  Хорошо, что цивильная публика не замечает эти ляпы, но морякам они не по нутру.


       Лешка решил принять участие в объявленном в училище конкурсе на лучшее стихотворение на  тему: «Морская романтика + патриотизм». Но ради шутки сочинил он не нормальное стихотворение, а пародию не непрофессиональный стих о море:

Лобзал взволнованный прибой
Причал соленою губой.
А меж снастей струился бриз,
Как неожиданный каприз.

На кранцах боцман-мизерабль
В визир осматривал корабль.
Чтоб боцманский не слышать мат,
Забрался юнга в свой шпигат.

Он вместо девушки под бок
Подсунул комингса моток.
А на ревун, чтобы не выл,
Хороший пиллерс положил

Протер по утру правый глаз.
На стеньге поднят жвака-галс.
А на флагштоке – флаг «покой».
Укрылся юнга с головой.

Еще не время склянки бить.
Румыны мины шли грузить.
Метался в трюме кочегар:
Куда-то делся мятый пар.

Лишь у рогатых тишь и гладь:
Помыли пушки и в кровать.
Как рында полдень отобьёт,
Пойдут на клотик пить компот.

Бакланы кружат над кормой.
Утих взволнованный прибой.
На дембель можно болт забить
И вечно Родине служить.

   Удивительно, но Лешкина поделка заняла третье место. На призовые деньги он в букинистическом магазине на Литейном купил сборник стихов Гумилева. Купил из-за стихотворного цикла "Капитаны", стихи которого ему очень нравились.

    Сидя в трамвае, Барсуков наслаждался романтической поэзией. Когда он дошел до:

"...Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвёт пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет...",

то понял. что такое ему никогда не написать, что с поэзией нужно завязывать и переключиться на что-либо более прагматичное.
    
     Он переключился на роман с интригующим названием  "Запах гниющих водорослей".