На нарах Смоленского централа Дмитрий оказался совершенно случайно и просидел там месяца четыре, восхищая сокамерников своею шикарной, каштанового цвета, бородой, пока выяснилось, что в инкриминируемых ему преступлениях он не виновен.
А дело было так. Дослужившись в армии до капитана в должности замполита, Димка был уволен по сокращению штатов. Пришлось пойти участковым в милицию. Обслуживал микрорайоны Колодня и Сортировка, где с незапамятных времён жили семьи железнодорожников. Жить с женой и двумя малолетними дочками приходилось по частным углам. И Дмитрий, завоевав авторитет и уважение у жителей обслуживаемой территории, решил не ждать милостей от природы.
Явившись к начальнику управления железной дороги, поведал ему о своих бедах и попросил выделить квартиру. Наслышанный о служебных подвигах Дмитрия, высокий начальник сказал:
- Пусть твоё руководство подготовит на тебя соответствующие документы. Я тебе дам двухкомнатную. Никаких нарушений закона тут нет, тем более, что участковому положена квартира на его участке.
Как на крыльях летел Димка в родной Заднепровский отдел, душа его пела, в мозгу проносились картины одна краше другой: новоселье, покупка мебели, оборудование детской. Виделось счастливое лицо жены…
Но зам. по личному составу оказался тем ещё чинушей. Он долго глядел на Димку, вздыхал, перебирая на столе бумаги, а потом выдал:
- Не могу я на тебя бумаги подписать. У нас, кроме тебя, очередников полно! Ты ведь не первый на очереди.
- Так ведь квартиру именно мне выделяют, на участке, за хорошую работу – пытался возразить Дмитрий. Ничто не помогло! Вскоре руководство отдела направило начальнику управления железной дороги ходатайство о выделении квартиры совсем другому сотруднику. Тот, естественно, в удовлетворении ходатайства отказал! Как говорится: ни мне, ни тебе!
Осерчав на на родное ведомство, Димка подал рапорт на увольнение. Зам. его тут же подмахнул…
Стоя с трудовой книжкой на крыльце райотдела, Дмитрий сокрушённо думал о том, куда теперь податься: ни заначек, ни профессии, ни богатых родственников. А детей-то кормить надо!
И тут, как подсказка небес, в его мозгу ярко блеснула мысль о создании собственного бизнеса. И не какого-нибудь, а самого, что ни на есть, ему знакомого и близкого. Дело в том, что был Дмитрий заядлым рыбаком и не понаслышке знал, что за сезон приходится терять несколько десятков дорогих блесен, поскольку хищная рыба – щука, налим, окунь - острыми, как бритва зубами в два счёта перекусывает леску и утаскивает блесну. Противостоять этому может лишь сплетенный из тонкой вольфрамовой или титановой проволоки поводок. Его длина – 15 - 25 сантиметров, за проволочную петельку с одной стороны привязывается леска, с другой – на петельку надевается карабинчик, а уже к нему пристёгивается блесна. Перегрызть металлический канатик никакому хищнику не под силу. Вот и экономия любимых блесен!
Чем Димон отличался от прочих замполитов, так это тем, что его слова никогда не расходились с делом. На выходное пособие приобрёл он в Колодне полуразвалившийся барак, провёл туда электричество, утеплил, поставил верстаки и лавки. На местном электроламповом заводе договорился о поставках нитевидной вольфрамовой проволоки. Предложил подрабатывать у него в свободное время учителям местной школы. И дело, хоть поначалу и коряво, пошло! Конечно, плести поводки вручную – сплошная мука, все руки исколешь, измозолишь… Да и поводки получались довольно-таки неказистые, непрезентабельные.
Но тут Димке снова повезло: познакомился он с неопределённого возраста алконавтом. Тот оказался мастером на все руки, настоящим Кулибиным. Димка его за свои деньги от алкоголизма излечил, а тот, в свою очередь, насобирав на свалке десятки сгоревших электромоторчиков, перемотал в них обмотку, заменил подшипники, изобрёл и сделал для каждого движка устройство плетения вольфрамовой нити, прикрепил эти мини-станки на верстаках, создав таким образом в Димкином цехе тридцать рабочих мест.
Так Димка стал поставлять на рынок до 15% мирового (!) производства поводков. Он ежегодно ездил на международные выставки - ярмарки, где заключал выгодные контракты на поставку своей продукции. А две всемирно известные фирмы - немецкая и финская – стали поставлять Димке свои фирменные упаковки, в которых умещалось ровно по сто поводков. Далее поводки продавались уже под этими известными лейблами. Работавшие на Дмитрия школьные учительницы, получавшие на основной службе тысяч по 10-15, зарабатывали у него по 20-30 и более тысяч рублей, буквально боготворя своего работодателя. Всё шло прекрасно! Димка имел тысяч 10-15 долларов чистой прибыли в месяц, купил машину, квартиру, домик в одной из деревень Смоленского Поозерья. Открыл свои лавчонки по продаже рыболовных снастей. Прочно закрепившись в Москве, обратил свой взор на Питерский рынок. Но тут… грянула беда.
Одна из Димкиных работниц, позарившись на лёгкую добычу, умыкнула у хозяина тысяч на 10 баксов готовой продукции . Выкинула на Московский рынок огромное количество смоленских поводков по цене в два раза ниже рыночной. Поводковый рынок рухнул… Московские коллеги переполошились, звонили Димке, угрожали. Но всем ведь не докажещь, что виноват во всём вор, укравший продукцию.
Димка обратился с заявлением о краже в милицию, там ему, естественно, сказали, что вряд ли эту кражу раскроют. Тогда он позвонил знакомому оперу из областного управления, пообещал отблагодарить. Опер, в свою очередь, попросил помочь в поиске Димкиной обидчицы одного братка. Тот со товарищи, недолго думая, вывез девицу, подозреваемую в краже поводков, в лес, где с помощью надетого на голову полиэтиленового мешка из неё выбили признание, часть ещё не проданной продукции она вернула. Браток во время этих манипуляций вёл телефонные переговоры с этим опером, а тот – с Димкой. Оказалось, что этого братка давно уже «пасли» менты по делам о кражах из компьютерных салонов и салонов сотовой связи, его телефонные переговоры прослушивались и записывались. Поэтому, когда началась волна арестов по этим преступлениям, под раздачу попали и опер, и Димон, и его недавно приехавший в Смоленск племянник. Все они оказались в разных камерах на нарах следственного изолятора.
Четыре месяца понадобилось Димкиным адвокатам, чтобы доказать, что к кражам компьютеров и телефонов ни он, ни его племянник не причастны, что он сам – потерпевший от кражи поводков.
За это время Борода снискал уважение сокамерников своей рассудительностью, страстью к чтению ночами напролёт книг, умением поддержать товарищей по несчастью, стремлением поделиться всем, что имеет сам. А имел он, кроме добротных продуктовых передач с воли, постоянный канал, по которому два раза в неделю в камеру «заходили» пластиковые бутыли со спиртягой, вожделенным пивком. В общем, сидеть с Димоном в одной камере было сплошное удовольствие, если такое вообще можно сказать о подобном месте.
За время Димкиного пребывания на нарах, его, сильно ударившаяся в веру жена, перевела обеих дочек из общеобразовательной школы в церковно-приходскую и буквально затерроризировала их ранними воскресными походами в церковь. Оказавшись на воле, Димон на этой почве поссорился с супругой, дело дошло до развода. Димка ушёл из дома, развёлся, купил себе новую «двушку». Вскоре к нему, удрав от матери, пришли жить дочки и он вернул их в простую школу. А потом он женился и вот уже лет двенадцать, как живёт в счастливом браке.
Так это было! Так бывает в жизни всегда: кто-то в отчаянии опускает руки, катится на дно, а кто-то находит в себе силы закусить губу, сжать кулаки и стать вершителем собственной судьбы.
Прошло немало лет, но до сих пор, бывая в разных городах и весях и видя на полках специализированных магазинов смоленские вольфрамовые поводки, я вспоминаю эту историю и их создателя Димку по кличке «Борода».
16-17 января 2016 г.