Марина вышла к машине вовремя. Чемодан услужливо подкатили, пока она в сотый раз наслаждалась эсэмэсками мужа. Пять дней её молчания и вот — таких нежностей она не получала уже давно ни письменно, ни устно… «Оказывается, расстояния сближают!» — ехидно подумала она.
Боясь упустить важное сообщение о трансфере (тут сплошной английский!), она прислушалась к сопровождающему гиду. Следовало кого-то ещё подождать. «Ну, разумеется, я всегда страдаю от своей идиотской пунктуальности… Нормальные люди вообще не напрягаются, отдыхают до последней минуты!» — рассуждая так, Марина стала вглядываться в окно: кто, собственно, заставил её ждать?
— Hello, — бросила она незнакомцу.
— Hello, — ответил он, оглянувшись, и быстро вскочил в салон машины. Стройный брюнет лет сорока пяти на вид в светлых джинсах и лёгкой распахнутой тёмно-синей тенниске, он размашисто жестикулировал, прощаясь с провожающими. Марина пристальнее взглянула в окно: три грации плавной походкой подошли к отъезжающей машине. Каждая по-своему хороша в силу своих лет и форм. Одна — та, что стояла подальше, с которой, как успела заметить Марина, мужчина приобнялся первым, была исключительно молода. «Девочка с плеером», — вспомнила Марина незнакомку, с которой как-то пересеклась в фойе. Полногубая фигуристая девица в майке-капусте и секси-шортиках бесконечно долго болтала по «Скайпу» с невидимыми друзьями, томно описывая свою тоску-печаль на фоне кокосовых пальм. Вторую даму, как показалось, лет тридцати Марина уличила в притворной слащавости: чуть не плача, машет ручкой, бедняжка! Третья — та, что ещё постарше, была грустнее всех. Завёрнутая в пляжное парео, как индианка в сари, держась за открытое окно машины, она сказала по-русски:
— До свидания! Как рано Вы уезжаете… Как же нам будет Вас не хватать!
Машина тронулась. «Ба! Так Вы — русский?» — Марина была рада и такому соотечественнику, пусть даже с репутацией Казановы (кто ещё заведёт себе на отдыхе такой разновозрастный гарем?). Вдобавок, открывалась перспектива объединить усилия по оплате такси, если он следует в Нью-Йорк, а ещё лучше — в Бруклин.
— Вы летите в Нью-Йорк? — обрадовалась она, — как здорово, что Вы русский! Может, Вы ещё и в Бруклине живёте?
— Да, я живу в Бруклине, — он приветливо улыбнулся в ответ.
— Красота! А я всё думаю, как мне машину из аэропорта заказать в рента-кар? Подруга бы подогнала, но я не знаю точного времени прилёта. Давайте закажем вместе, будет ещё и хорошая экономия…
— Посмотрим, я не думаю, что придётся заказывать такси, — задумчиво ответил незнакомец.
В давней манере, свойственной дорожным знакомствам, они даже не представились друг другу: просто она и он, просто два пассажира, которые волею случая оказались в одной машине по дороге в один аэропорт, с билетами на один и тот же рейс…
***
Ни сугубых проверок, ни ощупывания тел и лишних звенящих арок — аэропорт похож на рецепшен экзотического приморского отеля. Нет стен, нет строгой охраны — только барьерчики с лентами, на которые никто не обращает внимания. Они остановились перед паспортным контролем. Билеты на руках, но места в них не были обозначены.
— Не волнуйтесь, это нормально. Занимаем те, что понравятся, — ответил удивлённой Марине попутчик. — Но прежде мы должны заполнить миграционные карточки. Это всё-таки заграница. — И он достал из кармана сумки свой синий паспорт.
— Так Вы — американец?
— Да, конечно, американский гражданин. Заполните, пожалуйста, за меня бумаги, я что-то очки не найду, да и ручка куда-то подевалась.
— Конечно, я помогу, не волнуйтесь, — и Марина вытащила две ручки, вооружившись своими собственными диоптриями, — доверяете мне всё заполнить? Тогда расшифруйте, что здесь написано, в девятой строчке? Какой-то статус…
— Marital status? А! Семейное положение! У Вас как с этим? Конечно же…
— У меня всё в порядке — замужем! — Марина улыбнулась. — У Вас, судя по всему, тоже полный порядок? Вы женаты, извините, по паспорту — Аркадий?
— Да, разумеется, — и они оба рассмеялись, — разумеется женат!
Судя по паспорту… Так доверчиво поступить с основным документом, передать его незнакомой барышне, не стесняясь раскрыть возраст, семейное положение (вспомнились три грации) — не странно ли это? Но, похоже, оба пассажира нисколько не ограничивались нормами поведения, о которых предупреждал Льюис Кэрролл: «Никогда не разговаривай с незнакомцами!» Такой непринуждённый, свободный, доверительно-дружеский тон общения, начало которому положил весёлый диалог у паспортного контроля, понравился Марине. Оставалась лишь одна странная условность: вежливое «Вы» в беседе, порой, об очень личном, сокровенном, они почему-то предпочли сохранить.
Неожиданным совпадением оказалось имя Аркадий — такое же, как у её мужа. «Подтянутая, стройная фигура и открытое лицо, тёмные, коротко стриженные прямые волосы, чуть тронутые сединой. Ничего себе мужчина в пятьдесят девять лет! Молодец… Видно, что следит за собой, без итальянского душа обходится. Точно не курит», — подумала Марина. Всегда и безусловно для неё важен был внешний вид и запах собеседника. Да-да, тот самый сигнал природы, на который реагируют братья наши меньшие. По тому, как следит за своим телом и ароматом дыхания человек, Марина составляла свою картину его внутреннего мира, отношения к людям и к ней самой. В новом знакомом, как в запахе «своих» духов, — она это с удивлением обнаружила — ничто не раздражало и не мешало восприятию.
***
Два чемодана сданы в багаж, штампы отбытия в паспортах поставлены, и они отправились коротать время до вылета налегке, с двумя дорожными сумками, в нейтральной зоне аэропорта.
Судя по всему, ждать вылета оставалось недолго, но Аркадий не спешил в заветный Duty Free. Они шли по улочке, мало напоминающей зал ожидания. Как такового зала с регулярными рядами кресел не было вовсе. По дорожкам сновали служащие аэропорта и подкреплялись в нескольких киосках фастфуда туристы. Марина прикупила себе пакетики сока и печенья, памятуя о том, что на экономичном борту «American Airlines» не выдают ничего, кроме баночки сока, похожей на рекламный томатный супчик Энди Уорхола. У Аркадия в сумке оказались припасённые бананы из отеля, он взял себе бутылочку колы в киоске.
— Истинный американец, — пошутила Марина, — ни дня без колы! Купили бы хотя бы лайт- версию национального напитка.
— Лайт-версия в банке, а мне нужна бутылка, — ответил Аркадий, и тут случилось первое разочарование: он достал из сумки маленькую бутылочку бренди.
— Ничего себе! Вы желаете набраться и устроить пьяный дебош на борту самолёта?
— Что Вы, моё желание гораздо скромнее: я хочу просто выспаться в полёте. Вы мне не поможете? — Аркадий попросил подержать свою сумку.
Знаток незатейливого способа релаксации, выпил половину колы, остаток вылил в траву, а затем наполнил пустую бутылочку золотистым виски.
— Хотите выпить? Угощаю.
— Нет, спасибо, я не хочу становиться соучастницей пьяного скандала, — ироническая улыбка не сходила с лица. Не по нраву пришлась Марине манипуляция с успокоительным градусом.
— Лучше уж я почитаю на борту, пока Вы будете дремать или приставать к бортпроводнице. Кто знает, каков Вы в пьяном виде!
— Не волнуйтесь, я буду вежлив и спокоен, обещаю. Что там на часах? Мы успеваем закупиться подарками?
Марина не расставалась с часами даже на отдыхе. Рабочая привычка, приобретённая ещё в первой профессии, где всё рассчитывалось по академическим часам, осталась с ней и в новой жизни, когда появились часы в телефоне, часы в ноутбуке, а часы на руке становились всё больше украшением или статусным аксессуаром. У Аркадия не было такого атрибута пунктуальности, потому Марине пришлось руководить временем за двоих. И как-то само собой получилось, что это главенство — невольное лидерство в спонтанном дуэте двух путешественников — отвлекло её от неприятных мыслей о виски с колой. Проехали!
— У нас есть целых 20 минут. Мы должны успеть.
В отделе парфюмерии и сувениров ничто не привлекало, так как в чемодане уже были заготовлены экзотические подарки для друзей и родных, не хватало только сигар — это угощение для посвящённых знатоки советовали ей купить в магазинчике беспошлинной торговли в аэропорту. Витрина сигарного бутика находилась в отдалении от полок с блоками сигарет, которыми закупался американский попутчик. Марина не очень удивилась, так как сигареты на острове были намного дешевле, чем в Нью-Йорке.
— Жене решили купить или другу?
— Да нет, сыну. Только вот не знаю, какие взять. Может, посоветуете? Я не помню, что мой курит.
— Мой курит голубые «Мальборо-лайт». Да, вот так выходит, что он — единственный курильщик в семье. Никто не курил: ни дед, ни прадед, мы с мужем не курим тоже. А вот сын начал на «слабо» в свои двенадцать, во взрослой компании, и до сих пор никак не откажется от табака…
— Синих нет, есть красные «Мальборо». — Аркадий взял несколько блоков сигарет и продвинулся к кассе.
— Мне нужны сигары. Пойду дальше, поищу заветную лавочку.
Он нашёл Марину в красном табачном магазинчике-витрине, где она выбирала и приценивалась. Совершенно не понимая, в чём ценность и вкус серо-коричневых колбасок из сушёных листьев табака, от дыма которых её тошнило, Марина выбирала по внешности и цене: «Буду дарить. Это такая фетиш, упаковка должна быть красивой».
— Два некурящих человека застряли… в табачных магазинах! — Аркадий рассмешил её своим выводом. Весело улыбаясь, она поспешила к выходу из магазинчика, прикупив парочку красных жестяных коробочек с карибскими сигарами.
Пока они весело болтали о своих детях — у обоих мальчики одинакового возраста, а это очень сближает заботливых родителей, — какие-то слова требовательно доносились изо всех динамиков аэропорта. Аркадий прислушался и вдруг схватил её за руку:
— Нас просят срочно пройти на посадку, фамилии наши называют, слышите? Побежали!
Вот это да! Хранительница времени, опаздывающая на рейс! Марина не переставала удивляться своей рассеянности, лёгкости и непосредственности поведения в течение всего необычного дня — последнего дня на острове. Она чувствовала себя школьницей, прогуливающей уроки в весёлой компании мальчишки-одноклассника.
***
Аркадий расположился в кресле у иллюминатора, так как объявил, что собирается поспать. Марина достала свою электронную книжку. Надо было как-то одолеть мемуары Черчилля о Второй мировой войне. Сэр Уильям, безусловно, был серьёзным политиком и неплохим повествователем, но, как всегда, в трагических событиях у него виноваты были те, кто вовремя не услышали советов автора, а все удачи и победы он, разумеется, приписывал своей незаурядной личности. Ах, это «если бы»! История, увы, не имеет сослагательного наклонения. К великому сожалению, человечество не учится на своих ошибках, грабли — любимый тренажёр народов, самоуверенная ложь — кредо политиков, а единственным эффективным средством сдерживания их амбиций по сей день служит ядерное оружие фатального действия. На отдых Марина взяла с собой этот сложный текст для контраста, но читалась книга очень медленно, концентрация на фактах давалась с трудом. Зато она перечитала все закаченные в книгу произведения Бунина и Мопассана.
— Вы не против, если я подремлю немного? — спросил Аркадий, удобно наклонив спинку своего кресла.
— Конечно, я не возражаю и постараюсь Вам не мешать, — Марина включила книжку на последней закладке, — буду сторожить ценные вещи и провиант. Спокойного сна!
Он действительно почти мгновенно уснул, безмятежно запрокинув голову, тихо посапывая. Только теперь, в неярком свете салона самолёта, Марина смогла как следует рассмотреть черты нового знакомого. Это было лицо немолодого мужчины — слегка загорелое, сероватое, виски чуть тронуты сединой, классически прямой нос, немного заостренный подбородок с ямочкой. «Да, без улыбки и эмоций он всё-таки выглядит на свои пятьдесят девять…» — ей почему-то стало немного жаль его, такого одинокого, уставшего, спящего пожилого Казанову, улетавшего из двухнедельного отпуска к серым трудовым будням мегаполиса.
Черчилль снова остался недочитанным. Аркадий проснулся через полчаса, когда бортпроводник начал разносить воду. Он достал свои припасы и угостил Марину бананом, уговаривая вкусить сей плод дабы не оставлять его в ручной клади: в аэропорту Нью-Йорка очень строгий контроль, ввозить любые продукты запрещено. За скромным обедом, состоящим из фруктов, воды и печенья с соком — всё, что успели купить в аэропорту — Аркадий поделился впечатлениями своего отдыха:
— Весь отпуск провёл в одном отеле. Просто очень устал за год, оттого никуда не поехал, ни на какие экскурсии не нарывался, как говорится, отсиживал лежак, вытаптывал песок, вымокал в морской лазури…
— Не скучно, видно, было вымокать и отсиживать — такой коллектив поклонниц собрали! Молодёжь даже привлекли, тоскующую среди пальм…
— Да, мне было не скучно. Юная дама, конечно, хороша… Но у неё в приоритете брутальные мужчины, увы! Девушки, кстати, были все из России. Та, что у машины стояла, — из моего родного Питера.
— Так Вы родом из северной столицы? Вот интересно, как же Вас сюда занесло?
— Старая история. Это случилось в конце девяностых. Я работал в одном НИИ на очень хорошей должности, занимался интересным делом. Наверное, сегодня, когда «питерские» у власти, дорос бы до большой «шишки», как некоторые мои бывшие сотрудники. Но не судьба! В судьбу я верил азартно, потому сыграл в грин-кард тогда, когда было не очень хорошо материально, когда разозлился на предложение перейти из научных работников в рыночные торговцы. Мы в тот год с женой ещё вместе жили, сыну было десять лет. Лотерею я выиграл, визу получил и решил отправиться за океан, поискать лучшего себе применения. Жену позвал, очередь в американском Генконсульстве занял. Стою, смотрю в окно: она подошла к зданию, потом постояла у входа минуты три и ушла. Жена осталась в Питере, она и сейчас там живёт. Сына я забрал с собой. Кстати, он обещал подъехать в аэропорт, я вам не говорил?
— Нет, не говорили. Значит, мой план вызова такси срывается, — Марина развела руками.
— Не спешите с выводами, давайте дождёмся мягкой посадки, а там разберёмся с машиной.
Аркадий весело подмигнул, прислонился к спинке кресла и о чём-то задумался. Марина пыталась построить новый план возвращения. Очевидно, она вышлет СМС подруге и будет ждать машину, которую та вызовет в аэропорт. Да, разумеется, придётся потерять какое-то время, но не звонить же через Москву в службу рента-кар Нью-Йорка: местную сим-карту она так и не приобрела. Ничего! Из любой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода — было её оптимистическим убеждением.
— Я совершенно не хочу испортить Ваши планы, потому постараюсь сама как-то разобраться, меня же всё-таки ждут, потому с машиной помогут. А Вы поезжайте с сыном, конечно. Кстати, он где-то учится или работает?
— Сын заканчивает юридический колледж, сейчас собирается с подругой на каникулы. Решил свозить её на Ямайку. Я ему пока ничего не обещал, но он, кажется, собирается туда лететь за мой счёт. Вот встречу, узнаю свежую информацию.
— Ну, это уже даже не смешно… Представляете, мой сын тоже учится на юриста! — засмеялась Марина. — И тоже пока не располагает собственными средствами. Скажите, откуда столько совпадений?
— Не знаю, — улыбнулся Аркадий, в его глазах запрыгали озорные светлячки, — это случайность, которая и есть неопознанная закономерность. Так бывает на перекрёстках судьбы…
***
Марине всё больше нравился этот неожиданный союз двух случайностей — пересечение судеб, разделённых расстоянием и временем, но таких похожих. Она ещё не во всём могла довериться интуиции, но понимала, что человек, которого она встретила — не самовлюблённый искатель приключений, а самостоятельный в принятии решений мужчина, на которого можно положиться. «Не всякий отец решится вот так улететь в новую жизнь со своим малолетним чадом, не оставляя его легкомысленной мамочке, — рассуждала Марина. — Мало того, вырастить и выучить человека в чужой стране — это уже отцовский подвиг!»
В салоне самолёта раздались аплодисменты пилотам за удачное приземление в аэропорту Джона Ф. Кеннеди. Аркадий помог Марине достать из багажника сумку и пакет с подарками, и они медленно двинулись к выходу. На паспортном контроле пришлось задержаться: она искала вкладыш о пересечении границы (впервые пришлось слетать из заграницы в заграницу). Контроль и проверка были всё-таки спокойнее, чем на рейсе «Аэрофлота», как заметила Марина. Аркадий уже выходил к транспортёрам на выдаче багажа.
— Я подежурю, а Вы присядьте, подождите. Ваш чемодан я узнаю, не волнуйтесь, — предложил Аркадий.
Марина вовсе не хотела дожидаться багажа на скамейке, которую, кстати, было сложно отыскать в этом зале, очень небольшом и неуютном. Она осталась ждать стоя, но пока оба транспортёра в зале были недвижимы. Минут через тридцать-сорок томительного ожидания там, где должен был появиться багаж их рейса, транспортёр стал выносить из своих недр какие-то вещи. Однако, люди в ожидающей очереди застыли в замешательстве: ни один не находил своего багажа. Марину вдруг осенило: она оставила Аркадия у медленно двигающейся чёрной ленты и пошла к другому пункту выдачи, который располагался неподалёку. Ну, так и есть! Ленивая пасть транспортёра выплёвывала как раз её чемодан! Он был изрядно потёрт и запачкан. «Новенький… Как жаль, что я тебя не упаковала в целлофан», — подумала Марина.
— Аркадий, всё перепутано, здесь выносят багаж нашего рейса, надо людей предупредить! Я и не думала, что в аэропорту Нью-Йорка такой же бардак с выдачей багажа, как у нас в старом Шереметьеве… Нет, наши, пожалуй, сегодня уже лучше работают!» — Марина вспомнила добрым словом родные аэропортовские службы, которые редко разочаровывали её в последние годы.
Ситуация у транспортёра и достаточно долгое время ожидания, которое попутчики провели вместе, сплотила и настроила на решение проблем мирным путём. Они шутили и смеялись, рассказывая друг другу забавные истории из жизни. Во время беседы к ним подошла женщина-полицейский с маленькой таксой в чёрной попонке. Собачка покрутилась у ног Аркадия и вдруг уселась у его сумки, которая стояла на полу у транспортёра.
— Откройте Вашу сумку, пожалуйста, — потребовала дама спокойно и не злобно, глядя Аркадию в лицо.
Марина очень удивилась, в новом знакомом ей меньше всего виделся наркоман или преступник. Сам он был совершенно спокоен, открыл сумку и вынул оттуда вещи: куртку, документы и пакет из-под бананов, который не нашёл, куда выбросить в самолёте. Именно на этот чёрный маленький пакет, пахнущий запрещёнными ко ввозу в США продуктами, отреагировала собака!
Марина вспомнила, как в день первого прилёта в Нью-Йорк на контроле багажа строгий афроамериканец спросил её, есть ли в чемодане продукты. Она пыталась ответить, что ничего нет, доброжелательно и щедро улыбаясь, но её на всякий случай отправили на дополнительный досмотр: «Видимо, я слишком откровенно улыбалась, слишком обрадовалась успешному перелёту через океан!» Марина замечала, что некоторые работники охраны или службы контроля видят в расслабленном, улыбающемся и оптимистичном человеке некую угрозу, проблему. С ними лучше не шутить и не говорить лишнего, иначе можешь попасть под дополнительные санкции, подвергнуться усиленному контролю: «Что это ты такой весёлый? Везёшь что непозволительное? Выпил что ли или накурился?»
Как же очерствел наш мир, что произошло такого в нём, отчего открытая, приветливая улыбка вызывает настороженность и недоверие? И это особенно странно в стране, где в тяжёлые годы Великой депрессии прошлого века людей призывали улыбаться, несмотря на трудности, агитировали со всех афиш и экранов не поддаваться грусти и скорби широкой голливудской улыбкой! Дейл Карнеги — великий американский учитель общения и успеха писал: «Улыбка ничего не стоит, но много даёт. Она обогащает тех, кто её получает, не обедняя при этом тех, кто её дарит. Она длится мгновение, а в памяти остается порой навсегда. Никто не богат настолько, чтобы обойтись без неё, и нет такого бедняка, который не стал бы от неё богаче. Она создаёт счастье в доме, порождает атмосферу доброжелательности и служит паролем для друзей». Актуальны ли его строчки сегодня? Видимо, только для тех, кто умеет видеть в людях лучшее, доброе, человеческое.
***
В распахнутые двери зала прилётов заглянул мартовский ветерок. Марина застегнула куртку: всё-таки не лето, хотя вряд ли ниже плюс пятнадцати. И снова солнечно, как во всё время её пребывания в Большом Яблоке. Нью-Йорк приветливо обнимал весенним ветерком, строил глазки гостье, радовал приятными встречами и обещал новые яркие открытия каждый день. Аркадий попросил её немного подождать и прошёл чуть вперёд, отыскивая устойчивый сигнал для звонка с мобильного телефона. Он что-то сказал в трубку, затем помахал рукой, приглашая Марину подойти к подъехавшей прямо к двери выхода чёрной машине:
— Садитесь, нам по пути, сын повезёт нас. Кстати, Саша, знакомься, это Марина — специалист крупного издательства из Москвы, ей с нами по пути.
— Здравствуйте, — улыбнулась Марина молодому человеку за рулём просторной Тойоты Камри. — Тёзка моего сына, как приятно! Новое совпадение — уже не новость, Марина почти не удивилась. Так задумано, видно, и прекрасно задумано! Здесь, в Городе Чудес, всё интересно и неслучайно.
Они ехали в глубину самого большого района Нью-Йорка, Бруклина. Бруклин в марте — большая разноязыкая спальня, в которой весеннюю пыль ещё не стряхнули с жёлтых покрывал улиц, не украсили свежей зеленью редких деревьев. Но влажное тёплое дыхание океана уже отогревало, размораживало батареи домов и домиков от одного до восьми этажей, проветривало комнаты коричнево-кирпичных билдингов, в которых рачительные еврейские хозяева спешили отключить отопление.
В недлинной дороге отец и сын говорили о делах, затем перешли к вопросу о скорой поездке сына с подругой на Ямайку. И тут Марина, понимая, что отец теряет аргументы и начинает нервничать — речь шла о кругленькой сумме — пришла на помощь Аркадию, включив неангажированный авторитет постороннего:
— Скажите, Саша, а почему именно Ямайка? Там что, есть нечто особое, кроме бренда, ностальгической песни Робертино Лоретти, наркотиков и рома? Говорят, что там неоправданно дорогой отдых. К тому же, сейчас уже начался сезон в Майами… Сможете сэкономить и на перелёте. Вам же, видимо, как начинающему лоеру (адвокату), важны цена и качество отдыха, верно?
— Ну, мы пока думаем, пока решаем… Может, и в Майами махнём, если не получится с деньгами и сроками. — Было заметно, что юноша слушает с неподдельным вниманием.
— Вы также должны понимать, насколько романтичнее будет путешествие в автомобиле. Девушка это оценит, уверяю Вас! — закрепила своё предложение Марина.
Марина почувствовала, что неожиданно пробила панцирь недоверия в молодом водителе, что ему интересны её доводы. «Нет сопротивления мнению незнакомца в статусе, но отвергается родительское. Как это знакомо!..» — с ноткой грусти подумала она. И вспомнила, как выбирал профессию сын, как она водила его к различным психологам, чтобы понять и помочь развитию личности. Личность предпочитала грабли, причём всегда с большим азартом совершая свои жизненные ошибки вопреки родительским наставлениям и предупреждениям. «Трудный ребёнок, — подумала она, — бывают и в отцовском воспитании пробелы. Чувствуется, что Аркадий старался компенсировать отсутствие материнской опеки, балуя сына».
— Марина, Вы сообщили подруге о своём возвращении? — Аркадий озадачил её вопросом. Она как-то не подумала, что Ольга, быть может, волнуется по поводу прибытия и трансфера из аэропорта. О, безответственная романтическая натура! До сих пор она так и не оповестила подругу, даже забыла об этом в пути. И пока Марина, запутываясь в кодах, пыталась набить СМС, Аркадий передал ей свой мобильный:
— Позвоните с моего, успокойте свою подругу. Скажите, что скоро прибудете, пусть не волнуется…
***
Машина подъехала к высокой кирпичной стене то ли производственного, то ли складского комплекса. Аркадий вышел и попросил Марину немного подождать в салоне. Она не поняла причины остановки, покопалась в записной книжке, ещё раз вспоминая адрес, достаточно подробный, который ей оставила подруга: не просто номер улицы, но и название района, где находился четырёхэтажный билдинг, в котором Ольга снимала квартиру. Вдруг её новый знакомый откажется довозить до самого дома подруги, мало ли у него своих дел по возвращению в город!
Сидя за рулём, Александр продолжал беседу, охотно отвечая на несложные вопросы Марины о жизни в Нью-Йорке, о том, как он выбрал профессию, где обучался. Не прошло и десяти минут, как Аркадий пригласил попутчицу выйти из салона и… пересесть в свой автомобиль. Марина вышла и, с восторгом человека, разгадавшего сложный ребус, воскликнула:
— Боже мой, конечно же — серебристая Тойота Каролла, издание японского автопрома начала нового тысячелетия!
Рядом с новёхонькой чёрной Тойотой Камри сына стояла скромная машина Аркадия, как две капли воды похожая на машину Марининого мужа. Пританцовывая от радости, она подошла к покатому капоту с округло-раскосыми фарами, провела над ним руками, как-бы поглаживая в воздухе мордочку домашнего питомца:
— Родная физиономия! Я уверяю Вас, Аркадий, это какой-то фокус, аттракцион милых сердцу вещей и неслучайных событий. Как Вам удалось украсть нашу машину, да ещё перевезти её через океан?
Они ехали вдвоём по улицам Бруклина — прямым, как питерские линии, но лишённым каких-либо архитектурных изысков северной столицы России. И, уже понимая, что расставание близко, старались задать самые главные вопросы, поведать самое интересное:
— Я здесь работаю на приличной должности инженера метрополитена. Это неплохо для иммигранта, к тому же, есть определённые гарантии, страховка неплохая, — отвечал Аркадий, — но видно было, что работа для него — не любимое дело, а способ заработать на определённое качество жизни, чтобы удержаться в городе Дела и Денег, который не жалеет неудачников, не любит лузеров. В самой атмосфере Нью-Йорка — и это явственно ощущала Марина — висит дух соперничества, желания доказать свою состоятельность, добиться успеха любой ценой. У её попутчика хватило сил и способностей отстоять принадлежность Большому Яблоку, да ещё пробиться на достаточно высокую для иммигранта должность. Однако, квартиру он, как большинство жителей Нью-Йорка, снимал в аренду.
— Простите, что не могу пригласить Вас в гости. В доме бардак — обычный быт холостяка в большом городе, — Аркадий улыбнулся, тепло и осторожно глядя в лицо своей попутчицы.
— Понимаю, конечно, — тихо ответила Марина. — Пожалуй, она нисколько бы удивилась и такому неожиданному, несколько рискованному, повороту событий. Но тут сама судьба берегла её от крайностей — и это возвращало к объективной реальности, хотя, и немного огорчало…
Сумерки быстро приближались, мелькали фонарики вдоль длинных линий улиц. Марине было искренне интересно узнать больше, открыть для себя мир нового знакомого, который так щедро вёл себя всю дорогу, был джентельменски вежлив и заботлив к ней. Тем более, предчувствуя расставание, они всё более раскрывались друг другу:
— Аркадий, простите, но как Вы — такой интересный мужчина без вредных привычек, с хорошим материальным статусом, в самом расцвете сил, — она улыбнулась, решившись на самый коварный вопрос, — как же Вы до сих пор живёте один?
— Ну, не совсем так. У меня бывают подруги, — отвечал Аркадий уклончиво, сдержанно. — Но, понимаете, как-то до брака здесь я не дошёл. Вам уже известно, что я до сих пор женат только по паспорту, — он грустно улыбнулся.
— Понятно, мне кажется, что в Америке сложно с брачными договорами, с законами, по которым при разводе мужчина остаётся лишенцем. Не так ли? — добавила свои выводы Марина.
— Не в этом только дело, у подобного одиночества есть свои плюсы, я вполне доволен таким устройством жизни. — Тихо и спокойно отвечал Аркадий, сворачивая в уже казавшийся знакомым поворот улицы.
Марине показалось, что она приблизилась к разгадке странностей здешней статистики: в Нью-Йорке на тридцать процентов одиноких женщин приходится семьдесят процентов одиноких мужчин. Брак здесь — очень ответственный и важный шаг, на который решаются немногие. И дело не только в сложностях законодательства, но и в том, что жизнь мегаполиса с постоянными разъездами, коротким временем для отдыха — часто не более двух недель отпуска в году — с простотой и доступностью современных средств, исключающих появление незапланированных результатов постельных отношений. Сама жизнь устанавливает новые нормы общежития людей. Легко и просто быть независимым и свободным — зачем усложнять, узаконивать брак, если можно просто встречаться с понравившимся человеком, дарить радость, не грузить повседневностью и бытовыми проблемами? Так предпочитают жить большинство мужчин и женщин в этом городе. Аркадий был таким одиноким волком, правда, не очень хищником или Казановой, как показалось ей раньше, скорее, воспитанным в духе питерской интеллигенции человеком, неагрессивным и ответственным за своё потомство, брошенное матерью в юном возрасте. И разделить с ним эту ответственность, видимо, до сих пор никто не захотел.
***
Вот уже рядом знакомый подъезд Олиного дома. Машина остановилась у одинокой женской фигурки. Подруга вышла встретить Марину сама и, видимо, очень волновалась:
— Дорогая, ты могла бы позвонить пораньше, я чего только не подумала! — насупив брови, Ольга заслуженно пристыдила её за безответственный поступок.
— Прости, Оленька, я так хорошо долетела, да ещё с таким попутчиком, что решила тебя не напрягать трансфером! — Марина повернулась к водителю машины. — Вот кто мне помог добраться, причём, с комфортом и в отличной компании. Знакомься, это Аркадий, он живёт здесь неподалёку.
— Очень приятно, — Ольга удивлённо посмотрела на незнакомого мужчину, который уже открыл багажник машины и вынимал оттуда чемодан Марины.
— Скажите, а в Вашем доме лифт есть? — Аркадий внимательно осмотрел здание и ответил себе сам. — Видимо, лифта нет. Этаж какой? Последний, да? Чемодан слишком тяжёлый, я Вам помогу.
Возражать ему Марина не стала. Решительные действия Аркадия, его трепетная забота — всё это было привычно и приятно, отчего она чувствовала себя странно счастливо и легко. Они с Ольгой поднимались по узкой и крутой лестнице старого билдинга на четвёртый этаж. Аркадий, как истинный джентльмен, тащил тяжёлый Маринин чемодан, не подавая вида, что ему нелегко. У самой двери квартиры они остановились и быстро, слишком быстро и как-то скомкано, странно распрощались, завершив такой необыкновенный причудливый день дежурным «спасибо» …
***
После того как были озвучены все радостные слова счастливого возвращения, после объятий с детьми Ольги и рассказов о чудесном отдыхе, во время вечернего чаепития, Марина стала вспоминать о непридуманных событиях удивительного дня возвращения в Нью-Йорк, о своей неожиданной встрече с Аркадием. Ольга внимательно слушала, задавая вопросы и восхищаясь необыкновенной лёгкости коммуникативного гения подруги: «Вам, рыжим, должно быть, всегда везёт!» Марина, вдохновлённая счастливым случаем, рассказывала ярко и эмоционально. И вдруг неожиданно, словно спохватившись, воскликнула:
— Оля, у тебя на телефоне должен остаться номер Аркадия, я хочу его записать!
— Зачем? — удивилась подруга.
— Мне нужно его поблагодарить, понимаешь. Возможно, когда-нибудь он будет в Москве, я бы оставила ему наши координаты, пригласила бы в гости…
Марина понимала, что просто проговаривает какие-то ненужные, неважные слова оправдания, что всё это — прошлогодний снег, а о главном она может только спросить себя: «Почему так банально закончилась эта удивительная встреча, отчего так скоро она простилась навсегда с человеком, по всем приметам очень близким, трогательно знакомым и внимательным к её судьбе?»
— Мы его даже не пригласили попить чаю с дороги, — рассуждала Марина вслух, — а ведь человек довёз меня до самого дома, да ещё и чемодан тащил мой тяжёлый, пыльный…
— Да ладно, ничего страшного, он ведь всего лишь добрый попутчик, не стоит волноваться, — успокаивала Ольга.
Телефон Аркадия Марина всё-таки записала. На память, на добрую память оставила его в своей телефонной книжке, продублировала номер Ольге со словами:
— Дорогая моя, не теряй координаты этого человека. Знаешь, в нём — я точно знаю — ты всегда сможешь найти друга и помощника, если, конечно, захочешь, — Марина улыбнулась своим воспоминаниям.
Ольге сложно было понять особую ценность прошедшего дня, невозможно ощутить всё то, что произошло, будто по сценарию фильма, с подругой в пути. Марина улыбалась, вспоминая по фрагментам эпизоды встречи с Аркадием, сравнивая, сопоставляя события, рассуждая о возможном и невероятном — о том, что могло случиться, но не произошло. И от этого становилось и тепло, и немного горько на сердце.
Всё проходит. В суете столичных будней Марина вскоре оставила намерение позвонить Аркадию: «Какой смысл в опоздавшей благодарности, тем более в продолжении бесед со случайным знакомым? Да он уже, вероятно, позабыл обо мне, зачем навязчиво звонить, напоминать?» Но как удивительно нелогично устроена память! Она будто бы подключена к сердцу, она не даёт уйти от странных и нерядовых событий, если они затронули душу. А тут только за один день — столько неслучайных совпадений!
Однажды он появился в её цветном сне: Аркадий стоял, скрестив руки, словно всматриваясь вдаль, прощаясь издалека, спокойно и сдержанно, на «Вы». Марина поняла, что это было не просто сновидение — это было послание, в котором и добрая память, и примирение с её неисполненной благодарностью. Зачем слова? Тот день, как целая жизнь, наполненный её удивительными знаками совпадений, — был настоящим подарком, ответом мира на открытость и доверие к людям, которые она проявила в путешествии через океан. Потому и явился ей он — неслучайный попутчик, не просто интересный мужчина и собеседник, с которым нескучно в дороге, нет! Аркадий был по всем приметам реальности для неё близкий, понимающий и принимающий её судьбу, как свою собственную, — СВОЙ человек. В этом — самая простая разгадка всех счастливых событий, всех знаков и примет, которые, как подсказку, преподносила дорога в этот удивительный, наполненный дыханием океана, весенний город.