В 1964 году мы с мужем приехали в Россию в Волгоградскую область из Казахстана, куда муж-шофер ездил осваивать целину в 1951 году. Климат там, в Павлодарской области, суровый, летом + 40 градусов. Зимой – 40. За 12 км от Иртыша кругом голая степь, ни кустика, ни деревца.
Мы жили недалеко от областного центра на окраине большого аула около автобазы. Там даже воды пресной не было. Привозили раз в день в цистернах с Иртыша, даже иногда с рыбками. Наберешь три-четыре ведра на весь день и обходись, как хочешь. Конечно, было не до огорода.
Населенный пункт был большой, рядом с городом, три раза ездил в Павлодар пригородный поезд, было три школы в ауле, два клуба, хорошая пекарня, больница, аптека, библиотека богатая, в которой я работала. А вот природа бедная, равнина, солончаки, соленые озера. Песчаные бури.
Весной Иртыш разливался, и вода доходила до окраин нашего 7 аула.
А мое детство прошло в Мордовии, в пос. Атяшево. Там кругом зелень, лес, ягоды, орехи, родники с чудесной водой из-под земли бьют.
И вот, когда дочь закончила четвертый класс, так захотелось пожить среди зелени, чтобы свой сад, огородик был. Мы оставили казенную двухкомнатную квартиру и в 1964 году, побывав на Урале, на Севере страны, наконец, остановились в Волгоградской области в небольшом тогда районном центре Суровикино, который уже потом стал городом.
Перед отъездом продали мотоцикл, какие-то домашние вещи, и вот на эти средства начали строить свой дом. Купили в кредит каркас – стойки, оконные рамы, дверные косяки и двери, в кредит на два года, остальное докупали с зарплаты мужа – 90 рублей. Он - инвалид Великой Отечественной по ранению, я – по заболеванию имела вторую группу, не работала. Зиму провели на частной квартире, а летом переехали на свой участок, поселились там в вагончике.
Сами вдвоем залили фундамент дома, небольшой по нынешним меркам, шесть на семь метров, но на троих нам было достаточно площади. Улица была новая, соседи тоже строились, в трудных случаях приходили друг другу на помощь.
Поставили каркас, забрали стены деревом. Набили на них рейки, обмазали дом снаружи и внутри глиной. Пришлось научиться и работать молотком, и мазать стены, и штукатурить. Дочери двенадцать было, тоже помогала и глину месить, и воду носить, и даже конские «яблоки» для внутренней штукатурки стен собирать.
Основная работа, конечно, доставалась главе семьи, моему любимому мужу Павлу.
От фундамента до крыши своими руками все на совесть делал. Смотрел, как люди работают, учился, а потом у себя строил. Так, например, было с печью. Впервые в жизни он ее клал, несколько раз переделывал, но к зиме печь его работы уже нас грела.
В конце августа пришлось уже переезжать в новый дом. В одной комнате настелили пол и в окно вставили стекла, так и устроились, продолжая работу до самых холодов.
Жили очень бедно, только самое необходимое покупали себе. Всё уходило на стройку. Питались плохо, черный хлеб по 14 копеек, молоко сухое (в Суровикино молокозавод был, продавали подгорелое по сниженной цене). Сахар был роскошью. Вся зарплата уходила на стройку, один месяц на цемент тратили, другой - на стекло, гвозди, шифер, кирпич.
Осенью все-таки прохладно было, я простыла, заболела опять, пришлось долго уколы делать. Хоть лечили тогда бесплатно, больших расходов не было.
Но дом все-таки построили за одно лето без чьей-то материальной помощи и зимовали уже в нем.
Дочь хорошо училась, активисткой в школе была, ей дали в школе бесплатную путевку в пионерский лагерь Артек, хоть побывала на Черном море.
У мужа образование было начальное, два класса, третий – коридор, так он сам о себе говорил, но умел он делать любую работу. Сам стекла вставлял, сам пилил, строгал, сам электропроводку сделал в доме. Постепенно провел воду в дом, сделал слив, потом погреб, дворовые постройки. Посадил сад, огород развели – мечта о своем хозяйстве сбылась. Двадцать лет потом еще прожили мы с мужем в своем доме, где все было своими руками сделано и потому очень дорого. А потом в 1986 году он умер, и я осталась одна.
Пришлось дом свой продавать и переехать к дочери в Саратовскую область.