Дом, в котором живёт Гидеон вместе со своим отцом и мамой — маленький, деревянный, зато очень даже уютный. По крайней мере, здесь я чувствую себя намного лучше и защищённее, чем в большом просторном замке, который, увы, не вызывает во мне никакого восторга.
Печка во всю топится, тем самым отменно согревая помещение. Папа Гидеона о чём-то с серьёзным выражением лица беседует с Динаром (не знала, что слуга Его Величества умеет разговаривать!), а мама на пару с сыном с огромным желанием рассказывают мне о том, как же им тут живётся.
— Каждый месяц, — начинает Ребекка. — В гости к Его Величеству приезжают правители других королевств. Пару десятков лет назад, когда Гидеон ещё не появился на свет, — матушка с сыном переглядываются, в глазах обоих отражается истинная любовь друг к другу. От этого у меня на душе становится ещё теплее. Я вспоминаю о своей маме, которую оставила одну в деревне. Как она там? Справляется ли без меня? А папа? С кем же он теперь будет ходить на охоту? — Сюда прибыли эльфы. Поговаривают, что это было их единственное появление за границей своего королевства. Ах, Анабель, знала бы ты, как они прекрасны! — мечтательно прикладывает руку к сердцу. — И чисты. Словно Боги. По правде говоря, я видела их лишь издалека, но даже так они произвели на меня хорошее впечатление.
— Это замечательно, — киваю я, поникше доедая очень вкусную овсяную кашу. Мысли о моей семье до сих пор не дают мне покоя. Эх, какая же я всё-таки эгоистка… — Мне тоже очень хочется встретить эльфов, но, думаю, этого никогда не произойдёт, — ловлю на себе их сочувственные взгляды. — Спасибо вам за приглашение, за ужин, за тёплый приём, даже и не знаю, чем отблагодарить-то вас…
— Ох, Анабель, брось, нам от тебя ничего не нужно! — улыбается Гидеон, и я криво, нет, скорее виновато улыбаюсь ему в ответ.
— Гидеон, проводи-ка девушку до замка, одной юной леди в тёмное время суток опасно бродить по округе, — забавно подмигивает ему Ребекка. Юноша в ответ покорно кивает и протягивает мне свою руку. Даже при таком слабом освещении видно, что смущённый румянец проступает на его щеках. Но с чего бы это вдруг?
— Прошу, миледи, следуйте за мной, — я кладу свою ладонь в его, на удивление, большую, тёплую, шаршавую, и встаю на ноги. Бросаю благодарные взгляды на каждого из членов семьи Гидеона, а они мне в ответ с тёплыми улыбками кивают. Мы с юношей, по-прежнему держась за руки, выходим на улицу, где нас встречает множество людей, которые целыми хороводами бегают вокруг большого костра и распевают весёлые песни. — Вы, наверное, в недоумении, — догадывается мой добрый спутник, ещё крепче сжав мою ладонь своею.
— Разве сегодня какой-то праздник? — тихо спрашиваю я, всё ещё стоя в полном ступоре.
— Перед коронацией крестьяне всегда все вместе собираются вокруг большого костра, восхваляя будущего правителя и одновременно с этим прося у Богов, чтобы королевство процветало и дальше, — спокойно поясняет юноша. Его приятный, с лёгкой хрипотцой голос ласкает слух.
— Надо же, никогда об этом не слышала, — пожимаю плечами.
— А вы, Анабель, не хотите принять в этом участие? — подмигивает мне он. Я удивлённо распахиваю очи.
— Что… я? Но разве я достойна этого? В смысле… разве мне можно?.. — и почему мой голос дрожит?
— Конечно же, можно! — Гидеон чуть ли не силком тащит меня всё ближе к костру, и в итоге мы с сыном кузнеца присоединяемся к одному из хороводов, кружа вокруг яркого огненного пламени, что просто не может не завораживать. Юноша громко смеётся, а я, сама того почти не замечая, повторяю его жест. В груди нарастает приятное тепло. — Скажите мне, Анабель, весело ли было вам? — спрашивает парень, когда для нас празднование уже заканчивается и, тяжело дыша, мы торопимся к входу в замок, при этом смеясь, словно малые дети.
— Очень! — восторженно ликую я, подойдя к Гидеону и погладив его по плечу. — И всё благодаря тебе.
— Ты… то есть, вы… — осекается он, так и не договорив.
— Нет, мы ведь уже перешли на «ты», продолжай, а то как-то неудобно, когда ко мне обращаются, словно к старой деве. Тем более я того не стою.
— Мы с ва… — усмехается, покачивая головой. — То есть мы с тобой ещё когда-нибудь увидимся, Анабель?
— Ну конечно, Гидеон! — теперь по-дружески хлопаю его по плечу. — Спасибо, что проводил меня. Я очень признательна тебе за это. До скорого, Гидеон.
— Всего ва… тебе самого наилучшего, Анабель.
На следующий день ранним утром скрип двери, смешанный с чьими-то тихими медленными шагами, вынуждает меня мгновенно проснуться.
— Здравствуй, Анабель, — произносит Исильда прямо над моим ухом. От лёгкого испуга и такой неожиданности я резко соскакиваю с кровати и падаю коленями на, мало того, твёрдый, так ещё и холодный пол, разбивая их чуть ли не в кровь. Синяки-то точно появятся! — Господи, Анабель, прости! — девушка подбегает ко мне в то время, когда я с искажённой болью гримасой поднимаюсь на ноги, отряхиваясь и с прикусыванием нижней губы поскуливая. — Ты в порядке? — она садится на корточки и начинает дуть мне на колени с проговариванием: — Ранка, заживи, ранка, заживи, не мучай мою дорогую Анабель, да сбережёт же её милостивый Господь…
— Исильда, — расплываюсь в благодарной улыбке.
Боль постепенно уходит, и мы с будущей королевой медленно садимся на мою всё ещё не заправленную кровать.
— Прости за то, что бросила тебя вчера, — шепчу это на одном дыхании, поглядывая на девушку, которая в полной задумчивости рассматривает то, что находится позади меня, то есть стену. — Оставила с этими…
— Брось, всё уже далеко позади, к тому же… — отмахивается светловолосая дева с лёгкой улыбкой на устах. — Вчерашний ужин с королевской семьёй прошёл не так уж и плохо. По крайней мере не так, как завтрак и обед, — Исильда заметно мрачнеет в лице, спустя пару секунд встряхнувшись и продолжая: — А знаешь почему? — хмурясь, я озадаченно пожимаю плечами. — Это принц Рудольф… он такой высокомерный! — согласно киваю. — Столько всего о себе рассказывал… Он очень много говорит, прямо как ты, — Исильда забавно мне подмигивает. — И тем самым злит королеву-мать с Его Величеством, — хихикает.
— Эй, Исильда, с тобой всё в порядке? — я с взволнованностью легко провожу ладонью по её оголённому плечу. — Ты ведёшь себя немного… хм… — нервно кусаю изнутри щёки, так и не договаривая.
— Странно? — догадывается девушка, выпучив глаза. — Не обращай внимания, такое со мной случается, особенно тогда, когда всё слишком плохо. Так вот, на чём я остановилась? — она словно разговаривает сама с собой, практически не смотря на меня. — Ах да, этот Рудольф уж больно много о себе рассказывал, также он говорил о том, как спас тебя от нападения троллей, — но меня спас не этот высокомерный блондинистый тип, а его рыцари!
— Извини, подруга, но я больше ничего не хочу слышать об этом мерзавце и… — окидываю принцессу несколько возмущённым взглядом. — Не могла бы ты встать с моей кровати? Мне нужно успеть заправить её перед завтраком, — она подчиняется моей просьбе, продолжая без умолку болтать. Странно это, однако. Даже более, чем просто странно.
— После ужина мы с Рудольфом побеседовали немного, и я много чего узнала о нём! Оказывается, он брат Его Светлости только по линии отца.
— Да, мне известно о том, что он бастард, — сухо бросаю я.
— Ему… кажется, двадцать четыре или двадцать три, я особо не зацикливалась на его возрасте, — с некой игривостью в голосе говорит принцесса. — Судя по его рассказу, он отлично владеет мечом, — м-да, уж конечно… В ответ на это я лишь закатываю глаза. Ничего это Рудольф не умеет, только строит из себя совершенство, хотя на самом деле он таким не является. Ни на единый процент, ни на единую кровиночку. Рудольф — простой, пустой и никому не нужный бастард. — Боевыми искусствами, — продолжает Исильда. — Ах да, ещё он путешествует по миру и с тех пор, как покинул царство людей в двадцатилетнем возрасте, побывал во многих королевствах!
— Исильда, — наконец-то покончив со всеми делами, я вплотную подхожу к девушке. — Ты думаешь, что меня интересует персона этого наглого лиса? — щурюсь, вертя указательным пальцем прямо у неё перед носом.
— Наглого… м-м-м… лиса? — усмехается она.
— Всё, что тебе рассказывал этот бастард — самая настоящая ложь! — уверенно заявляю я. — Не он спасал меня от троллей, а его рыцари, — по крайней мере Рудольф с этими чудовищами не сражался. — Это во-первых, а во-вторых… С чего ты взяла, что он вообще покидал это королевство? Думаешь, ему бы хватило на это смелости? Скажи мне, Исильда, только честно… Неужели он тебе понравился? А как же Гриффин, не знала, что ты…
— Нет, Анабель, он мне, безусловно, понравился, но совсем не в том смысле! — поспешно отмахивается девушка. — Я всё ещё люблю Гриффина, как бы не старалась этого отрицать, избавиться от этого… — по её щеке катится одинокая слезинка, которую я в следующее мгновение заботливо стираю с помощью безымянного пальца.
— Тогда в чём же дело, дорогая? — уже обнимаю девушку, зарываясь носом в её шикарные золотистые локоны. — Тебя что-то тревожит, не так ли? Вот почему ты сегодня так странно себя ведёшь, — догадываюсь я. Исильда в ответ шмыгает носом, продолжая по-тихому плакать. — Давай-ка присядем, — садимся на уже заправленную кровать. — Только не молчи, пожалуйста, я ведь не умею читать твои мысли, в конце концов. Просто скажи, что тебя тревожит. Быть может, я смогу помочь тебе… хоть чем-нибудь, — сейчас я тоже недалека от того, чтобы расплакаться. Слёзы Исильды всегда вызывают в ответ другие слёзы.
— Ни для кого не является секретом то… — тихо начинает девушка. — Что сразу же после коронации правители должны уединиться в своих покоях для того, чтобы зачать будущего наследника. Причём всё это делается на глазах у знати, ну чтобы никто и никогда не заподозрил о том, что ребёнок будет плодом страсти короля и королевы, а не Её Светлости и… хм… кого-нибудь другого. Тебе, Анабель, прекрасно известно, что я уже не девственница, но… мне совсем не хочется делить ложе с королём, ведь я не люблю его, я не хочу, чтобы он прикасался ко мне, целовал меня также, как делал это когда-то Гриффин. Я просто не выдержу этого! И что мне сказать Гриффину, если мы с тобой когда-нибудь всё-таки вернёмся домой? Что я изменила ему, что…
— Но ведь ты изменишь ему не по собственному желанию, это будет вынужденная измена, — в ответ произношу я. — И Гриффин должен будет это понять или… А что, если поговорить с королём? Быть может, он всё-таки сжалится и перенесёт сие событие на какой-нибудь другой день, почему это надо будет делать именно после коронации? — недоумеваю я.
— К тому же Иосиф неоднократно всем признавался в том, что я ему не нравлюсь, — уже оживившись, поддерживает меня Исильда. — Ах, Анабель, ты даже представить себе не можешь, как же сильно я тебя люблю! — мы с девушкой обнимаемся уже в который за это утро раз. Из ночнушки я под осуждённым взглядом подруги переодеваюсь в любимые брюки с рубашкой да жилеткой, и мы с девушкой покидаем мою комнату, желая наконец отправиться на завтрак. Но не тут-то было! Только я переступаю порог — мгновенно в кого-то врезаюсь, точнее впечатываюсь лицом прямо в чью-то грудь. Ах, и почему подобные столкновения всегда происходят именно со мной?! Ну и ну, и кого сюда принесло с утра пораньше-то?! Неужто Динара? Тогда почему он так приятно пахнет?
— Ох, Анабель, не ожидал от тебя такого тёплого приёма, — говорит неизвестный мне прямо в ухо приятным тенором. По телу проносится волна будоражащей дух дрожи. Но с чего бы это, когда я сейчас плотно прижимаюсь к самому бастарду?! — Приятно-то как, однако. Быть может, в щёчку хоть для приличия чмокнешь?
— Ещё чего! — вспыхиваю я от негодования, по-быстрому отталкивая громко смеющегося блондина от себя. — Вижу, ты, бастард, в конец обнаглел, — закатываю глаза, переглянувшись с… хихикающей Исильдой. — Да вы… сговорились что ли?! — возмущённо выдаю это вслух, с недопониманием поглядывая то на недоделанного принца, то на будущую королеву.
— Анабель, уймись уже, как ты разговариваешь с принцем? — потрясывает меня сзади за плечи Исильда. — Что вам угодно Рудольф? — вежливо, да ещё и с поклоном обращается она к так называемому принцу. Меня от сего действия чуть ли не выворачивает наизнанку.
— Я пришёл к этой прекрасной юной леди, — спокойно отвечает светловолосый красавец, не отрывая от меня изучающего взгляда. Знаете, у меня сейчас такое ощущение, будто я перед ним совершенно беззащитна, словно тону в этих невероятных пронзительно-голубых глазах, а он только пользуется этим. Наглый лис! — Видите ли, многоуважаемая Исильда, ваша служанка пообещала станцевать со мной сразу же после коронации, а я не могу допустить, чтобы она выглядела во время сего действия… хм… — сжимает губы в тонкую линию. — Неподобающе. Я привёз с собой из других королевств множество великолепных платьев, — наверняка для своих многочисленных любовниц. — И одно из них может отлично подойти тебе, Анабель. Да, точно… — хищно бегает ястребиными глазами по моему телу, иногда слегка улыбаясь да облизываясь, будто кот, только что вдоволь наевшийся сметаны. Вы даже представить себе не можете, как же сильно меня это раздражает, я с превеликим трудом сдерживаюсь, чтобы не влепить этому извращенцу смачную пощёчину. — Оно будет идеально на вас сидеть.
— Может, хватит уже раздевать меня глазами?! — возмущённо вскрикиваю я со сжатыми в кулаки пальцами.
— Анабель! — поражённо окликает меня принцесса.
— Исильда, ты разве этого не замечаешь? — показываю на лиса указательным пальцем. — Да он же самый настоящий…
— Довольно, Анабель, — холодно прерывает меня девушка, что просто не может не удивлять. — Твои крики наверняка слышны по всему замку, это уже переходит всякие границы, — и вплотную подходит ко мне, прошептав прямо в ухо: — Разве ты забыла, о чём мы с тобой говорили совсем недавно?
— Да, я помню, что мне нужно быть тише воды, ниже травы…
— Вот и славно! — тепло заключает мои ладони в свои. — Ты знаешь, Анабель, как я сильно тебя люблю и как дорожу тобой. Мне не хочется потерять тебя только из-за того, что ты непонятно для чего затеваешь ссору с человеком высшего сословия. Так что, будь так добра, перестань делать это. Моё сердце и так наливается кровью, когда тебя что-либо расстраивает.
— Кстати говоря, матушка с братцем уже ожидают вас за завтраком, Исильда, — с поигрыванием бровей вносит свою лепту в разговор Рудольф. Я бросаю на него уничтожающий взгляд, прежде чем Исильда, сунув в мои руки денежку и сказав: «Купи себе что-нибудь покушать», мигом покидает нас с бастардом. — Жаль, что даже вам с Динаром запретили есть за одним столом со своими дорогими господами, — казалось бы, сочувственно проранивает этот негодяй.
— Жаль, что я тогда в лесу не отдала вас на съедение троллям…
— Откуда в вас столько жестокости?! — поражённо охает Рудольф. Я лишь молча отворачиваю голову в сторону, всё ещё ощущая его испытывающий взгляд на себе, из-за чего по коже бегает множество мурашек. Да что ж это такое-то?! Почему моё тело так остро на него реагирует, это ведь… ненормально, в конце концов! — Я могу сопроводить вас до рынка, дабы вам зря не терять время в его поисках.
— Не стоит, — тут же отрезаю я. — Сама его уж как-нибудь отыщу.
— Ну не упрямьтесь же, милейшая Анабель! — хватает меня за запястье бастард, когда я с каменным выражением лица обхожу его. Сей жест мужчины отзывается сильной дрожью по всему телу, чёрт… — Если вы заблудитесь, то не сможете помочь своей подруге при подготовке к коронации, — как же он всё-таки настойчив!
— Хорошо, так уж и быть, я позволю вам проводить меня до рынка, но только ради Исильды, — на лице Рудольфа в сию же секунду образовывается хитрая ухмылка.
Мы с принцем под удивлённые взгляды и перешёптывания прохожих покидаем замок, направляясь, судя по всему, к рынку. Лёгкий ветерок охлаждает моё непонятно отчего вспотевшее лицо.
— Почему сегодня вы не распустили свои прекрасные локоны? — провожу ладонью по своей шишке, прежде чем ответить:
— Они мне мешают. И они вовсе не прекрасны, — с покачиванием головы бастард сам себе усмехается, как вдруг!.. Что-то молниеносно проезжает у меня прямо перед носом, но это происходит после того, как кто-то обхватывает моё запястье своими длинными пальцами, притягивая к себе и прижимая к груди. Меня чуть не раздавила проезжающая мимо повозка, а благодаря быстрой реакции Рудольфа я осталась цела и невредима. Это так странно… Ведь мы всё ещё плотно прижимаемся друг к другу. Бастард вздрагивает, когда я по чистой случайности касаюсь губами его вспотевшей широкой шеи (причём как раз того места, где бешено бьётся пульс), а после резко отстраняюсь от мужчины, с тяжёлым дыханием нервно бегая глазами по округе и ловя на себе ошарашенные взгляды проходящих мимо крестьян.
— Вы в порядке? — приближается ко мне Рудольф, периодически проводя рукой по взъерошенным светлым волосам с золотистым отливом.
— Д-да… — подрагивающим голосом в полном ступоре шепчу я.
— Смотрите по сторонам, когда куда-либо направляетесь, а то ведь в следующий раз меня может и не быть рядом, чтобы спасать вас от подобных трагедий, — его ласкающий слух голос серьёзен как никогда прежде.
— Хорошо, — сглотнув, шепчу я. Сердце так быстро бьётся, ах…
— А теперь давайте же продолжим путь. И не забывайте оглядываться по сторонам.
— Д-да… я… я п-поняла, — тело до сих пор пылает после его объятий. Я должна думать о том, как благодарна ему за спасение своей жизни, а вместо этого мой мозг посещают совершенно непристойные мысли. Ах, стыдно-то как! Но пахнет Рудольф и правда чудесно, этого никто не в состоянии отрицать, особенно такие молодые девы, как я.
На рынок мы приходим уже совсем скоро. А он, оказывается, большой, нет, огромный просто! Кругом столько продовольствия, да и людей, естественно, немало, особенно тех, которые стоят за прилавками. Овощи, фрукты, мясо, птица, рыба на любой вкус и цвет!
— Я отлучусь ненадолго, никуда не уходите, — сообщает мне Рудольф в то время, когда я покупаю у очень доброй на вид бабули булочки с вареньем из вишни да немного воды с флягой в наборе.
— Ладно, идите, — ни о чём совсем не подозревая, сухо бросаю в ответ я. Но всё же до жути интересно, куда этот бастард решил отлучиться-то? Это, конечно, не моё дело, и меня это в принципе вообще не должно волновать… Взвесив все «за» и «против», я всё-таки с набитым булочкой ртом начинаю по-тихому преследовать светловолосого мужчину, ловко обходящего один прилавок за другим и насвистывая какую-то красивую мелодию себе под нос. Сделав ещё несколько десятков шагов, он спокойно заворачивает за угол, встретившись носом к носу с каким-то подозрительным типом, точнее стариком с чёрной повязкой на левом глазу. У меня очень хороший слух, поэтому я могу прекрасно расслышать их разговор, при этом продолжая дожёвывать вкусную стряпню. М-м-м… боже, вкусно-то как, пальчики оближешь!
— Я всё-таки дождался вас, милорд, — подхожу к ним поближе, спрятавшись за кустиком, который растёт здесь очень даже кстати. Странно, что в этом переулке только мы втроём, куда остальные-то подевались? — Думал, вы уже забыли о нашем с вами договоре.
— Мой братец на пару с его ненормальной маменькой мне уже всю плешь проели, я не могу больше ждать.
— Да, Его Величество всегда хотел, чтобы на трон взошли вы, нежели не умеющий контролировать свои эмоции Иосиф. Но тот несчастный случай перечеркнул всё…
— Так ты принёс мне яд? — в этот момент моё сердце бьётся о рёбра гораздо бешенее обычного. Яд… но зачем он нужен Рудольфу? Неужели он хочет… отравить короля? А что… а как же Исильда?!
— Да, держите, милорд. Он самый лучший и эффективный среди всех остальных, действует мгновенно. Его Величество даже не успеет понять, что, собственно, произошло. А… что будете делать с королевой, мой господин?
— Я ещё не думал над этим. Но если она забеременеет, я буду вынужден сделать с ней то же самое, что и с королём.
— Великолепный план, милорд! — после сих слов я покидаю этих двоих с тяжёлым грузом на сердце. Боже, этот Рудольф… он отвратителен! Я, конечно, предполагала, что у этого человека гнилая душа, но чтобы настолько… Желать забрать трон у Иосифа, который по праву не принадлежит бастарду, это же насколько надо быть жестоким! А ещё — отравить Исильду… Мерзкая тварь, ненавижу его!
— Ну что, вы наконец отведали булочек, которыми славится наше королевство? — вернувшись к прилавку со стряпнёй, возле которого уже околачиваюсь я, стеклянным взглядом сверля землю, спрашивает у меня как ни в чём не бывало Рудольф. И как он может быть настолько спокоен, когда в одном из его карманов покоится яд, уготованный королю?
— Да, теперь вернёмся же в замок, — безразлично прораниваю я, повернувшись к бастарду, но смотря куда-то сквозь него, не на самого мужчину.
— Вы чем-то опечалены, Анабель? — разве его это вообще волнует?!
— Вашим обществом, и вам прекрасно об этом известно, потому… — вздыхаю. — Вернёмся уже в замок.
— Вам нездоровится? — с наверняка фальшивой обеспокоенностью продолжает допытываться до меня мужчина. Я киваю, а больше ничего и не остаётся делать.
По пути в замок никто из нас так и не проранивает ни единого слова. А зачем? К тому же я и так с трудом выношу общество этого негодяя. Под мой взор случайно попадает чья-то юношеская фигура, идущая прямо нам навстречу.
— Рудольф! — изумлённо охает Гидеон, ускоряя шаг и крепко обнимая того, кто стоит справа от меня.
— Я тоже рад тебя видеть, дружище, — счастливо произносит в ответ бастард, по-дружески хлопая парнишку по выступающим из-под рубахи лопаткам и отстраняясь от него, всё ещё улыбаясь, и знаете, так искренне… Нет, я ни за что на это не поведусь! Он лжец, убийца, он… ужасный человек. — А ты подрос с момента нашей последней встречи, — сразу же вспоминается, что мне говорили о том, что сын кузнеца с лисом являются близкими друзьями, но я отказывалась в это верить, а теперь что же я вижу? Неужели Гидеон — тоже сообщник этого убийцы?! Нет, такого просто не может быть!
— Ну… мне всё-таки уже шестнадцатый от рождения год пошёл, — робко почёсывает затылок шатен. Так это что же получается… Мы с Гидеоном одногодки?! А я-то думала, что он младше меня аж на несколько лет, потому что… ну вот никак не дашь ему шестнадцать! Хоть убейте! — Ох, Анабель, здравствуй, и ты здесь, — тут же замечает меня юноша, улыбаясь во все тридцать два зуба. Я подхожу поближе к этим двоим, при этом бросая опасливые взгляды на старшего из друзей. — Неплохо же мы вчера с тобой потанцевали, — с пунцовыми щеками обволакивающим полушёпотом продолжает он.
— Так вы уже знакомы? — удивляется Рудольф.
— Да, Анабель замечательная! Неудивительно, что вы тоже быстро нашли общий язык, — догадливо говорит Гидеон.
— Вообще-то мы не… — начинаю возмущаться я, как лис бесцеремонно меня перебивает:
— А мы с этой юной леди не просто друзья, между нами уже давным-давно вспыхнула страсть, — что за бред он несёт?! — Которую уже никто из нас не в состоянии контролировать.
— Так вы… любовники? — кажется, расстроенно спрашивает юноша.
— Можно и так сказать, мой дорогой друг. Эй, что за недовольное выражение лица, неужто ты ревнуешь? — и как Рудольфу такое только могло взбрести в голову?! Чтобы мы с Гидеоном или ним… Боже упаси! Не понимаю…
— Да я просто…
— Не обращай внимания на то, что он несёт, Гидеон, — слегка приобняв мальчишку, успокаивающе произношу я. — Между нами ничего нет и уж тем более никогда не может быть, — уверенно заверяю его я.
— Ах, моё сердце, бедняжка, оно остановилось! Что же ты сотворила со мной, Анабель? — картинно вздыхает бастард, приложив руку к левой части груди. — Ты отняла у меня всякую надежду на спасение, ох, я погиб! Как же больно!
— Прошу простить меня, Гидеон. Я вынуждена покинуть тебя. Принцессе необходима моя помощь для подготовки к коронации.
— Тогда я и не смею тебя более задерживать, — крепко обняв Гидеона под несколько странным взглядом Рудольфа, я возвращаюсь в замок.
День пролетает очень быстро и суматошно, что ещё мягко сказано. Исильда любезно попросила меня украшать тронный зал с помощью других крестьян и самой принцессы. Король порой проведывал нас и неоднократно напоминал нам о том, что близится время коронации, обвинял мою подругу в несобранности и в том, что она уж больно безответственная. В конечном итоге нам с Исильдой пришлось покинуть тронный зал и возвратиться в покои будущей королевы, начав примерять самые красивые платья из всех существующих.
— Этот гребень, который отдала мне королева-мать, просто ужасен! — возмущается Исильда, выдрав себе при расчёсывании чуть ли не все волосы. — А мой же гребень, который долгие годы служил мне верой и правдой, как назло сломался!
— Не печалься, дорогая, сейчас я принесу тебе из своих покоев свой гребень. Вот увидишь: одной ногой там, другой — здесь! — обещаю я Исильде, несясь на всех парах, словно сумасшедшая, в свою комнату, в которой на кровати спустя небольшой промежуток времени обнаруживаю шикарнейшее платье из всех, которые когда-либо видела. Пышное, с корсетом, золотистое, и с короткими рукавами, да ещё и с многочисленными юбками. Ко всему прочему оно ещё и усыпано разноцветными камнями, но драгоценными ли? Впрочем, это уже не имеет никакого значения, потому что я знаю, чей это «подарок». При мысли об этом у меня возникает сильное желание… сжечь его, причём немедленно! Хоть оно и красивое, идеальное, всё равно не потерплю его присутствие в этом мире. К сожалению, моим планам не суждено сбыться, потому что нужно ведь уже собираться на коронацию, которая начнётся совсем скоро! Так и оставив платье на кровати, я возвращаюсь к Исильде, помогая ей закрепить потуже корсет и надеть платье, а перед этим расчесать её золотистые волосы, которые просто распущенными и так выглядят великолепно.
А вот со мной дела обстоят похуже. Корсет настолько узкий, что я вот-вот могу задохнуться. Да ещё и цвет у моего наряда ярко-красный. Принцесса сказала, что он отлично подходит мне из-за моего боевого характера (красный ведь — цвет страсти), и я с ней полностью согласна, но всё же чувствую себя в этом одеянии не совсем… хм… уютно и уверенно. Тем более грудь, которая у меня, оказывается, имеется, выпирает, выставлена напоказ, а распущенные русо-рыжие волосы длинной кудрявой волной достигают моих упругих, совсем некрупных ягодиц. Длинною платье почти достаёт до пола, не хватает всего каких-то нескольких крошечных сантиметров.
— Этот Рудольф сказал, что если я подарю ему танец на балу после коронации, тогда он за бесплатно отдаст мне одного из своих коней.
— И как же именуют этого жеребца? — хихикает Исильда, пока мы с ней по длинному коридору направляемся в тронный зал, где будущую королеву ждёт не дождётся целая куча народу.
— Демон.
— Тогда он просто обязан быть твоим! — на этот раз мы с принцессой заливаемся смехом вместе — искренне и громко.
— К тому же с его помощью мы запросто можем вернуться домой, осталось только отыскать где-нибудь ещё одного коня, — понизив тон, шепчу я, одновременно с этим нервно оглядываясь по сторонам.
— А, быть может, мы вообще дракона себе заведём, ну чего мелочиться-то? — девушку бросает в неконтролируемый смех.
— Ага, и этот самый дракон своим-то огненным пламенем настолько хорошо поработает, что нас потом даже по косточкам никто не сможет собрать.
— Нууу, не все же драконы такие злые, — задумчиво протягивает Исильда.
— Возможно, — пожимаю плечами я. — Но лучше этим крылатым гигантам не доверять.
Как только мы с Исильдой заходим в тронный зал — все сразу же обращают свои заинтересованные взоры на нас и замирают на местах. Ого, как много здесь людей-то! Я отхожу в сторону, а девушка продолжает плавно и очень грациозно плыть вперёд, словно прекрасный белый лебедь.
Я особо не слушаю, о чём там начинает толковать король, его мать и ещё какой-то старикашка, но когда Его Величество произносит:
— Я нарекаю тебя правительницей Десятого королевства, Царства людей, Исильда добросердечная, — по всему залу разносятся довольные возгласы и аплодисменты. На голове моей подруге идеально сидит очень красивая корона, сделанная из золота и со всех сторон украшенная драгоценными камнями, в основном алой расцветки. Наши взгляды встречаются, и мы друг другу непонятно от какого счастья улыбаемся. — А теперь… — Иосиф делает драматическую паузу. — Да начнётся же бал!
Поздравив Исильду и порой наблюдая за тем, как она весьма умело кружит в медленном вальсе с Его Величеством, я начинаю внимательно искать глазами того, кто ненавистен мне больше всех остальных. Нельзя выпускать его из виду.
— Не меня ли вы ищете, прекрасная леди? — раздаётся это прямо над ухом, словно гром среди ясного неба. Этот Рудольф мысли что ли умеет читать?! Возмутительно! — Досадно, что на вас красуется не то платье, которое я вам любезно подарил, а…
— Я обещала вам танец, — нетерпеливо перебиваю его я, со всей решительностью в голосе продолжая: — Так что давайте поскорее сделаем это, и вы мне наконец отдадите Демона.
— Вы говорите это так, словно я принуждаю вас к сему действию, да ещё и насильно… — жадно блуждая необыкновенными глазами по моему лицу, с усмешкой на устах говорит бастард, который весьма неплохо приоделся для бала: голубой камзол с оригинальной разноцветной вышивкой отлично облегает его стройное туловище, подчёркивая прямую осанку и в меру широкую грудь со спиной. Брюки уже синей расцветки идеально сидят на длинных стройных ногах мужчины. Ах, как же он всё-таки красив! А его пронзительный взгляд… ох… он просто сводит меня с ума! Так, успокойся, Анабель, это всего лишь его внешняя оболочка и временное помутнение моего рассудка, в этом нет ничего зазорного. Он — молодой мужчина хоть куда (хотя по его подлым замыслам такого не скажешь), а я — девушка, которой прежде ещё никогда не удавалось кем-либо увлечься, целоваться с ним на сене после дождя, как Исильда с Гриффином, целыми днями гулять по лесу со своим возлюбленным, такого у меня никогда не было, да и вряд ли когда-нибудь вообще будет. В шестнадцать лет моё тело уже жаждет ласок мужчины, и это так ужасно, чёрт возьми! Я не хочу страдать, не хочу чувствовать привязанность, сильное влечение к кому-либо, вообще не желаю всех этих любовных интриг, они мне ни к чему! Пустая трата времени! Тогда… почему же сердце так бешено бьётся и готово вырваться из груди, когда бастард притягивает меня к себе, бережно кладя свои сильные руки мне на талию, которую ещё и корсет безжалостно сдавливает, почему мне хочется остаться с этим мужчиной столь божественной красоты наедине, слушать его бархатный голос, наслаждаться прикосновениями… ко мне? Это неправильно: влюбляться не в то, что внутри, а в то, что снаружи!
Пьянящая музыка разливается по всему залу, а я уже тону в глазах Рудольфа и не могу оттуда выплыть, потому что… я не умею плавать. А океан его очей слишком огромен и глубок, бесконечен…
— Вы заметили, — интересно, о чём это он? — Что все смотрят только на нас и ни на кого более? Судя по всему, мы с вами хорошо смотримся вместе, что просто не может не радовать, — да неужели? И как раз в этот момент начинает играть другая мелодия. Мы с принцем останавливаемся, отстраняясь друг от друга с опущенными в пол глазами. — Миледи, нам с вами нужно серьёзно поговорить, — произносит Рудольф, при этом, на удивление, ни разу не улыбнувшись, что меня и настораживает.
— О чём? И в чём, собственно, дело? — озадаченно хмурюсь я.
— Долго рассказывать. Это касается Исильды и моего брата, — не отводит от меня сосредоточенного взгляда. — Думаю, нам с вами стоит обговорить эту проблему, — щёлкает суставами пальцев. — Ну, вы понимаете, о чём я толкую, — киваю. — Тогда следуйте за мной, — и выходит из тронного зала, я же покорно иду за ним. Неужто этот лис сам догадался о том, что Исильда совсем не хочет ложиться под короля, пусть и ради зачатия наследника престола?
Мы с Рудольфом заходим в, судя по всему, его покои. Он закрывает за собой дверь и обращает какой-то странный взор на меня. Свет здесь тусклый, мало что можно разглядеть… Ну почти. Ладно, думаю, я продолжу начатый разговор. Вздыхаю.
— Исильда не хочет…
— Послушайте, Анабель, — несколько раздражённо прерывает меня бастард. — Присядьте-ка для начала вот сюда, — указывает рукой на свою широкую кровать. Я пожимаю плечами и по-быстрому выполняю его просьбу, хотя на душе отчего-то неспокойно. — Нам с вами необходимо немного расслабиться, прежде чем обсуждать проблему на столь деликатную тему, — в одной руке у него уже покоится графин с какой-то жидкостью, а второй ладонью он ловко сжимает два бокала. — Выпейте-ка со мной вина для начала, пожалуй.
— Но я пришла сюда не для того, чтобы распивать с вами вино, — наклонившись ко мне ещё ближе, он прикладывает указательный палец к моим полуоткрытым губам, прошептав:
— Да, Анабель, я понимаю ваше недовольство по этому поводу, — сейчас его голос звучит ещё мелодичнее обычного. И в таком полумраке лицо принца кажется красивее, чем при простом освещении. — Но не могли бы вы… — горлышко графина, который бастард по-прежнему сжимает в руке, резко наклоняется к моей шее, тем самым оставив на ней заметный след бордово-красного цвета, прежде чем мужчина со всяческими извинениями убирает сосуд куда подальше и снова приближается ко мне, на этот раз подсаживаясь рядом со мной на кровать. Напряжение повисает в воздухе. — Позвольте мне сгладить свою вину, — не понимаю, каким образом это вообще происходит, но… его губы уже оказываются на моей шее. Я выпрямляюсь. Колени трясутся, ком застревает в голе, а сердце бешено бьётся о рёбра. Да что такое… происходит вообще?! Рудольф в прямом смысле этого слова слизывает с моей шеи капли вина, я боюсь это признать, кажется, мне приятно… да глупости всё это!
— Что вы делаете? — пискляво шепчу я, всё ещё тяжело дыша.
— А вы думали, — наконец отстранившись от меня, говорит бастард. — Я привёл вас в свои покои для того, чтобы поговорить о несостоявшейся королеве? — что?!
— Тогда… для чего же? — подрагивающим голосом прораниваю я.
— Все женщины без ума от меня, — одновременно с целованием моей шеи произносит Рудольф. М-да, я заметила это ещё на балу, в смысле как поглядывали на него многие дамы. Сглатываю, поднимая глаза к потолку. — Все мечтают провести со мной, самым привлекательным мужчиной из всех двенадцати королевств, хотя бы одну ночь, и я им это любезно позволяю. А как увидел вас сегодня в этом очаровательном платье, — проводит ладонью по складкам ткани. — Мне сразу же захотелось снять его с вас, ведь ваша кожа так… ох… восхитительна на вкус! – на этом моё терпение окончательно иссякает. Я намереваюсь немедленно встать с кровати, но мужчина не даёт мне этого сделать, стискивая мои запястья своими сильными длинными пальцами. Больно!
— Обещаю, вы не пожалеете об этой ночи, — шепчет он мне в ухо, слегка прикусив мочку. Щекотно! Тело поддаётся его так называемым ласкам, но вот разум постоянно вопит: «Беги от него, пока можешь!» — Сегодня я — ваш раб, а вы — моя госпожа.
— Что ж, раз так, — нервно кусаю изнутри щёки. — Я приказываю вам…
— Не так быстро, дорогая, сначала я… м-м-м… испробую ваши уста на вкус, — в смысле… хм… поцелует?! Но я не хочу отдавать свой первый поцелуй, свою девственность, в конце концов, какому-то там лису! Всё, с меня довольно!
Я вырываюсь из его «объятий» настолько неожиданно и резко, что он даже не успевает остановить меня.
— Перестаньте меня лапать! — взрываюсь, размахивая руками. — Я думала, что вы действительно привели меня сюда для серьёзного разговора, но я ошиблась, — успеваю коснуться ручки двери перед тем, как он возмущённо выкрикивает в ответ:
— Я спас твою никчёмную жизнь, девчонка, ты должна быть благодарна мне за это! — медленно поворачиваю голову в его сторону.
— Мою… никчёмную… жизнь? — с многозначительными паузами поражённо прораниваю я. — Это мою-то жизнь ты называешь никчёмной, бастард?! — после того, как выкрикиваю последнее слово, лицо принца становится красным, точно помидор. — Да, я крестьянка и горжусь этим, потому что какие-то там титулы, шикарные одеяния, украшения с драгоценными камнями не играют для меня такой важной роди, как семья и друзья. Я пожертвовала всем, чтобы оказаться здесь, и что же я получаю взамен? Жестокого короля, который сегодня стал мужем моей лучшей подруги, его мать, так и наровящуюся выплюнуть в меня какую-нибудь колкость, грязь, что скопилась у неё в душе за годы жизни при дворе, а теперь ещё и ты — избалованный сыночек предыдущего умершего короля, который думает, что ему всё дозволено. Но это не так. В-в… вы всего лишь бастард, позор этой семьи, вам никогда не стать королём, и вы всё никак не можете смириться с этим фактом! А знаете что? Мне плевать на то, какие тараканы живут у вас в голове и каков ваш план по захвату трона, — его глаза изумлённо округляются. — Но Исильду, — оскаливаюсь. — Попробуйте к ней хоть пальцем прикоснуться, я от вас и живого места не оставлю! — и громко хлопаю дверью, наконец-то выбравшись наружу. Ох… кожа до сих пор пылает от его прикосновений… Судорожно провожу рукой по волосам, прислоняюсь спиной к стене и по ней сползаю на пол, запустив дрожащие пальцы в свои локоны. — Господи, Исильда, прости… прости меня, пожалуйста. Я дура, совсем не умею держать язык за зубами, теперь-то меня могут по-настоящему казнить. Но прежде чем это сделают, я спасу тебя, вытащу из лап этого мерзавца, которого все называют королём, — нашёптываю себе это под нос, словно молитву какую-то. — Только дождись меня, умоляю, дождись, — провожу по заплаканному лицу ладонью и медленно встаю на ноги, которые едва меня держат. Мы сейчас же сбежим с Исильдой из этого сумасшедшего дома!
В тронном зале мне не удаётся обнаружить королеву, что само по себе странно… Когда я подхожу к её покоям, мой слух улавливает звуки, уж больно напоминающие стоны. О нет, только не это… Неужели я опоздала?! Молниеносно врываюсь внутрь, обнаруживая ужасную картину: кровать, на которой лежит королева, полностью расправлена, а сверху на девушке в победной позе восседает король. Исильда не плачет, она рыдает, но даже и не собирается сопротивляться мужчине, который входит в неё всё глубже и глубже, с наслаждением постанывая да проводя рукой по своим взъерошенным волосам. Больше не в состоянии смотреть на этот ужас, я на всех парах подбегаю к ним и буквально спихиваю короля с королевы. Вся белоснежная простынь практически насквозь мокрая, господи… Капли желтоватой жидкости красуются ещё и на обнажённых бёдрах девушки.
— Тварь, — шиплю я с распахнутыми от ужаса глазами. — Что он с тобой сделал, Исильда?
— Анабель, что ты… ты з-здесь д… д-е… делаешь? — подрагивающим голосом испуганно спрашивает девушка.
— Мерзавка, какого чёрта ты без спроса врываешься в чужие покои?! — я даже не успеваю толком ничего сообразить перед тем, как сильный удар приходится мне по спине. Мгновенно валюсь с ног на пол, задыхаясь от невыносимой… адской боли.
— Прошу, не бейте её, ведь мы с вами уже… — всхлипывает Исильда, так и не закончив предложение.
— Да, до тебя я уже добрался, а теперь займусь ей, — шипит Иосиф. Его горячие ладони уже оказываются на моих ягодицах. Чёрт. — Выбирай, чертовка: ночь со мной или пятнадцать ударов плетью. Это вполне заслуженное наказание, так что если станешь снова сопротивляться — от твоей дырки и живого места не останется, дрянь.
— Плеть, — без раздумий шепчу я. — Т-только один удар уж-же… б-был…
— О-о-о нет, обхитрить меня вздумала?! Он не считается. Десять и точка, — схватив меня за волосы на затылке и подняв мою голову вверх, угрожающе шипит мне прямо в ухо.
— Не делайте этого, пожалуйста, — умоляюще шепчет Исильда. Её прекрасный голос успокаивает.
— Боже, вы просто невыносимы. Обе, — я только успеваю заметить лишь то, как Его Величество тащит Исильду в большой шкаф с распахнутыми настежь дверями и запирает её там на ключ. — Теперь нам точно никто не помешает, — в один миг безжалостно разрывает ткань платья на спине. Звук рвущейся одежды режет слух. – У тебя такая гладкая кожа, — проводит по моим обнажённым напряжённым лопаткам ладонью. — Даже не хочется портить эту красоту. Зато теперь ты точно никому не достанешься, никто не возьмёт себе в жёны покалеченную служанку, — плевать, что он там бормочет. Быстрее бы уже тогда начинал, тварь!
Первый, второй и третий удары переносятся нормально, они практически безболезненные… практически, а вот остальные… Я не чувствую ничего, кроме боли и тяжёлого воздуха, который давит на меня со всех сторон, что в любую секунду можно задохнуться или вообще умереть.
Король бесцеремонно выбрасывает моё ослабшее тело из своих покоев. Я лежу на полу не в состоянии пошевелиться. Спину неприятно покалывает, что ещё мягко сказано. Порой теряю представление о том, что, собственно, вообще происходит, где я нахожусь… Невыносимо терпеть уже всё это… Чувствовать под телом холодный пол, кривиться от невыносимой боли в спине, сжигающей и пожирающей рассудок, Боже… Спустя какое-то время кто-то проходит мимо, судя по голосу — Динар, наверное… Который в следующее мгновение берёт меня к себе на руки и куда-то уносит. Я ослабленно закрываю глаза.