Статья 8 августа 2007 года.
Сегодня мы обращаемся к теме, которая должна была бы быть и духовной скорбью, но и большой духовной радостью — прибытие в Москву на Бутовский полигон из Соловецкого монастыря Поклонного креста памяти павших, в том числе на Соловках. Павших мы, разумеется, чтим, и теперь мы гораздо яснее представляем всё после прославления Новомучеников и Исповедников Российских. Все это, может быть, даже не требовало бы особого разговора.
Но есть одно но, и здесь должен говорить историк, потому что нашей печалью и нашей памятью злоупотребляют особенно сейчас, когда дата 8 августа по новому календарю (круглая годовщина 8 августа 1937 года) назначена началом страшных репрессий.
Но дело в том, что никакие репрессии в 1937 году не начинались.
Репрессии начались в 1917 году, сперва «малой кровью», а затем, с начала 1918 года кровь стала большой, и пошла полоса красного террора. Есть округленные подсчеты американского профессора Курганова, русского, работавшего в США, потомка эмигрантов. Итак, что дает Курганов? Красный террор с 1917 по 1923 год подсчитан им по категориям.
Погибло академиков, профессоров, писателей, художников, учителей и студентов: 160 тысяч человек.
Погибло чиновников, офицеров, фабрикантов, торговцев, полицейских с жандармами, не считая гражданской войны, т.е. только прямые жертвы террора: 50 тысяч человек.
Духовенства и церковнослужителей, церковного актива: до 40 тысяч человек.
Рабочих и крестьян: 1 миллион 300 тысяч человек.
В итоге по Курганову получается 1 миллион 550 тысяч жертв. К ним следует прибавить еще три миллиона потерь в гражданской войне. Итого 4 миллиона 550 тысяч.
То была первая волна. И получается, что ничего в 1937 году не начиналось.
Вторая волна началась сразу же. То уже чисто чекистский террор. С 1923 по 1930 год погибло еще 2 миллиона человек. Еще был первый голод в 1921-1922 годах, который обычно называют «голодом в Поволжье» (хотя он затрагивал не только Поволжье). Умерло 6 миллионов человек. И был еще второй голод, который обычно называют «украинским», хотя он затрагивал и русские области Северного Кавказа и немного Поволжье. Умерло 7 миллионов человек.
Убитые так называемые «кулаки» (по мнению чекистов, конечно же, «кулаки»): еще 750 тысяч жертв.
Следующая волна чекистского террора 1933-37 годов, связанная, кстати, и со стройками каналов и железных дорог, дает еще 1 миллион 600 тысяч жертв.
Если не брать жертв искусственно устроенных «голодов», а только касаться жертв террора, получается почти 6 миллионов убитых. А если добавить 13 миллионов уморенных голодом, то цифра приближается к 20 миллионам.
На этом фоне то, о чем предпочитают много говорить, то есть «ежовщина» 1937-38 годов, дает очень скромную цифру — немногим более миллиона жертв. Т.е. количество жертв красного террора, как подсчитали уже после работ Курганова, в два раза превосходит число всех сталинских жертв. Это не оправдывает Сталина и не делает его лучше, одна жертва не лучше другой.
Но вот, что важно именно сегодня, — почему и когда «37-ой год» был сделан нарицательным? Почему, как только заходит речь о репрессиях, то все время повторяется «37-ой год»? А вот почему. Это произошло при Хрущеве.
Вернемся к подсчетам Курганова уже этого периода.
Интеллигенция, рабочие, крестьяне: 635 тысяч погибших.
«Чистка» Красной армии, причем в основном комиссаров, тех, кто запятнал себя убийствами в годы гражданской войны, в 20-ые годы, во время антоновского восстания, подавленного ядовитыми газами Тухачевским: еще 30 тысяч.
Члены коммунистической партии (сосчитали уже при Хрущеве): 340 тысяч.
Так вот почему «37-ой год». Потому что до 1937 года погибали как жертвы красного террора либо люди невинные, либо просто люди откровенно порядочные. Погибали и подвижники Православия.
А в 1937 году впервые жертвами, наряду с достойными людьми, стали начальники, стали сами чекисты, т.е. убийцы предыдущих десятилетий. Двадцать лет они убивали, и, наконец, через двадцать лет их тоже начали убивать.
Принципиально то ничего не меняет, целый ряд священномучеников, в том числе епископов, погибли именно в 1938 и 1939 годах, и даже в 1940 году. Погибали и другие люди, и ученые, и рабочие с крестьянами погибали. Их всех жаль, и память их драгоценна. Поминать надо всех, тех, кто канонизован, на молебнах, остальных — на панихидах.
Но никогда не забывайте, что о начале репрессий 1937 года вам говорят либо физические, либо духовные потомки репрессированных и в значительной степени потом реабилитированных убийц.
Помните об этом и не давайте лгать.
Храни вас Бог!